THE STORY OF JEES UCK 4 страница

 

"You go to bed (ты ложись в постель)!" Jees Uck insisted (настаивала Джиз Ак), when Amos had churned away into the night towards Holy Cross (когда Амос /уже/ потрясся /на санях/ прочь в ночь к Святому Кресту). "You sick man yet, Neil (Нил, ты еще больной человек)."

"And you're a good girl, Jees Uck (а ты хорошая девушка, Джиз Ак)," he answered (ответил он). "And here's my hand on it (и вот моя рука в том; hand — рука, клятва, обещание). But you must go home (но ты должна уйти домой)."

"You don't like me (ты меня не любишь = я тебе не нравлюсь)," she said simply (сказала она простодушно).

He smiled, helped her on with her parka (он улыбнулся, помог /одеть/ ей ее парку), and led her to the door (и провел ее до двери; to lead — вести). "Only too well, Jees Uck (просто /нравишься/ слишком сильно)," he said softly (сказал он нежно); "only too well (просто слишком сильно)."

 

towards [tq'wLdz], answer ['Rnsq], door [dL]

 

"You go to bed!" Jees Uck insisted, when Amos had churned away into the night towards Holy Cross. "You sick man yet, Neil."

"And you're a good girl, Jees Uck," he answered. "And here's my hand on it. But you must go home."

"You don't like me," she said simply.

He smiled, helped her on with her parka, and led her to the door. "Only too well, Jees Uck," he said softly; "only too well."

 

After that the pall of the Arctic night fell deeper and blacker on the land (после этого покров арктической ночи опустился глубже и темнее на землю). Neil Bonner discovered that he had failed to put proper valuation upon even the sullen face of the murderous and death-stricken Amos (Нил Боннер обнаружил, что ему не удалось должным образом оценить даже зловещее лицо кровожадного и пораженного смертью Амоса; to fail — не удаться, не сделать; to put valuation upon — дать оценку, оценить; proper — правильный, должный; надлежащий). It became very lonely at Twenty Mile (на Двадцатой Миле стало очень одиноко). "For the love of God, Prentiss, send me a man (ради любви к Богу, Прентис, пошлите мне человека)," he wrote to the agent at Fort Hamilton, three hundred miles up river (написал он агенту в Форте Гамильтон в трехстах милях выше по течению реки). Six weeks later the Indian messenger brought back a reply (шесть недель спустя индеец-посланец принес назад ответ; to bring back — приносить обратно). It was characteristic (он был типичным): "Hell (черт побери; hell — ад; восклицание, выражающее гнев, досаду, раздражение). Both feet frozen (обморозил обе ноги; to freeze — обморозить, отморозить; заморозить). Need him myself (он мне нужен самому) — Prentiss (Прентис)."

 

discover [dIs'kAvq], brought [brLt], characteristic ["kxrIktq'rIstIk]

 

After that the pall of the Arctic night fell deeper and blacker on the land. Neil Bonner discovered that he had failed to put proper valuation upon even the sullen face of the murderous and death-stricken Amos. It became very lonely at Twenty Mile. "For the love of God, Prentiss, send me a man," he wrote to the agent at Fort Hamilton, three hundred miles up river. Six weeks later the Indian messenger brought back a reply. It was characteristic: "Hell. Both feet frozen. Need him myself — Prentiss."

 

To make matters worse (в довершение всего; to make matters worse — более того; в довершение всего: «чтобы сделать вещи хуже»), most of the Toyaats were in the back country on the flanks of a caribou herd (большинство тояатов были в глуши на флангах одного стада карибу; back country — отдаленные от центра районы; глушь), and Jees Uck was with them (и Джиз Ак была с ними). Removing to a distance seemed to bring her closer than ever (переезд на расстояние, казалось, принес ее ближе = приблизил ее более, чем когда-либо), and Neil Bonner found himself picturing her, day by day, in camp and on trail (и Нил Боннер обнаружил, что он представляет себе ее, день за днем, в лагере и на охоте; to picture — представлять себе, воображать). It is not good to be alone (плохо быть одному). Often he went out of the quiet store (часто он выходил из тихого пакгауза), bare-headed and frantic (без шапки и обезумевший; frantic — безумный, неистовый, яростный), and shook his fist at the blink of day that came over the southern sky-line (и грозил кулаком мерцанию дня, которое переходило за южный горизонт; to shake one's fist — трясти кулаком, грозить; sky-line — горизонт, линия видимого горизонта). And on still, cold nights he left his bed and stumbled into the frost (а в безмолвные, холодные ночи он покидал кровать = вставал с кровати и шел, спотыкаясь, на мороз), where he assaulted the silence at the top of his lungs (где он поносил тишину во всю глотку; at the top of one’s lungs — во все горло, во весь голос, во всю глотку: «на вершине/самой высокой точке своих легких = насколько позволяли легкие»; to assault — накидываться, набрасываться, оскорблять; резко критиковать), as though it were some tangible, sentiment thing that he might arouse (словно это было нечто вещественное, чувствительное, что он мог пробудить; tangible — вещественный, материальный, осязаемый; ясный; ощутимый, заметный; отчетливый, реальный); or he shouted at the sleeping dogs till they howled and howled again (или он кричал на спящих собак, пока они не завывали снова и снова). One shaggy brute he brought into the post (одно лохматое животное он принес на пост), playing that it was the new man sent by Prentiss (притворяясь, что = и вел себя так, словно это новый человек, присланный Прентисом; to play — играть; играть роль, притворяться). He strove to make it sleep decently under blankets at nights and to sit at table and eat as a man should (он прилагал усилия, чтобы заставить его спать благопристойно под одеялами по ночам и сидеть за столом и есть, как положено человеку); but the beast, mere domesticated wolf that it was (но зверюга, всего лишь прирученный волк, которым он был), rebelled, and sought out dark corners and snarled and bit him in the leg (бунтовал, обыскивал темные углы, рычал и укусил его за ногу; to seek out — отыскивать, выискивать; to bite — кусать), and was finally beaten and driven forth (в конце концов он был побит и изгнан; to beat — бить; to drive forth — прогонять; to drive — гнать).

 

caribou ['kxrIbH], southern ['sADqn], howl [haul]

 

To make matters worse, most of the Toyaats were in the back country on the flanks of a caribou herd, and Jees Uck was with them. Removing to a distance seemed to bring her closer than ever, and Neil Bonner found himself picturing her, day by day, in camp and on trail. It is not good to be alone. Often he went out of the quiet store, bare-headed and frantic, and shook his fist at the blink of day that came over the southern sky-line. And on still, cold nights he left his bed and stumbled into the frost, where he assaulted the silence at the top of his lungs, as though it were some tangible, sentiment thing that he might arouse; or he shouted at the sleeping dogs till they howled and howled again. One shaggy brute he brought into the post, playing that it was the new man sent by Prentiss. He strove to make it sleep decently under blankets at nights and to sit at table and eat as a man should; but the beast, mere domesticated wolf that it was, rebelled, and sought out dark corners and snarled and bit him in the leg, and was finally beaten and driven forth.

 

Then the trick of personification seized upon Neil Bonner and mastered him (затем уловка с воплощением ухватилась за Нила Боннера и овладела им). All the forces of his environment metamorphosed into living (все силы его окружения превратились в живое = живые существа), breathing entities and came to live with him (дышащие жизнью сущности и стали жить с ним; breathing — /словно/ живой, дышащий жизнью /о статуе и т. п./). He recreated the primitive pantheon (он воскресил первобытный пантеон); reared an altar to the sun and burned candle fat and bacon grease thereon (соорудил алтарь солнцу и зажигал на нем свечи из жира и топленого сала от бекона); and in the unfenced yard (а во дворе без забора), by the long-legged cache (у длинноногого лабаза), made a frost devil (сделал демона мороза), which he was wont to make faces at and mock (которому он имел обыкновение строить рожи и насмехаться над ним) when the mercury oozed down into the bulb (когда ртуть стекалась вниз в шарик термометра; wont — имеющий обыкновение /чаще с инф./; bulb — луковицеобразное расширение стеклянной трубки: шарик /термометра/, колба /электрической лампы/). All this in play, of course (все это в шутку, конечно; in play — в шутку). He said it to himself that it was in play (он говорил /это/ себе, что это в шутку), and repeated it over and over to make sure (и повторял это снова и снова на всякий случай; to make sure — удостовериться; на всякий случай), unaware that madness is ever prone to express itself in make-believe and play (не сознавая, что безумие всегда склонно выражаться в фантазии и в шутке; make-believe — притворство: «заставить поверить»; игра, в которой дети воображают себя кем-либо; воображение, фантазия).

 

environment [In'vaIqrqnmqnt], pantheon ['pxnTIqn], sure [Suq]

 

Then the trick of personification seized upon Neil Bonner and mastered him. All the forces of his environment metamorphosed into living, breathing entities and came to live with him. He recreated the primitive pantheon; reared an altar to the sun and burned candle fat and bacon grease thereon; and in the unfenced yard, by the long-legged cache, made a frost devil, which he was wont to make faces at and mock when the mercury oozed down into the bulb. All this in play, of course. He said it to himself that it was in play, and repeated it over and over to make sure, unaware that madness is ever prone to express itself in make-believe and play.

 

One midwinter day (однажды в середине зимы), Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile (на Двадцатую Милю прибыл отец Шампро, иезуитский миссионер; to pull into — прибывать; to pull — тянуть, тащить). Bonner fell upon him and dragged him into the post (Боннер набросился на него и затащил его на пост), and clung to him and wept (и цеплялся к нему и плакал; to cling — цепляться; прилипать; крепко держаться; прильнуть), until the priest wept with him from sheer compassion (пока священник не заплакал с ним из чистейшего сострадания; sheer — абсолютный, полнейший, сущий, явный). Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment (потом Боннер стал безумно веселым и устроил обильное угощение; lavish — щедрый; неумеренный, расточительный; обильный; богатый, чрезмерный; entertainment — вечер, вечеринка; гостеприимство; угощение; to entertain — принимать, угощать /гостей/), swearing valiantly that his guest should not depart (отважно клянясь, что его гость не уедет). But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order (но отец Шампро торопился в Соленую Воду по срочному делу по своим церковным делам: «по делам своего /монашеского/ ордена»; salt water — соленая вода, морская вода, рассол; order — приказ; духовный сан; for — для; обозначает годность, пригодность для чего-либо), and pulled out next morning (и удалился следующим утром), with Bonner's blood threatened on his head (несмотря на угрозу ответственности за гибель Боннера; with — несмотря, вопреки; to have smb.’s blood on one’s head — быть ответственным за гибель кого-либо; threatened — такой, которым угрожают; to threaten — угрожать).

 

Jesuit ['GezjuIt], priest [prJst], threaten [Tretn]

 

One midwinter day, Father Champreau, a Jesuit missionary, pulled into Twenty Mile. Bonner fell upon him and dragged him into the post, and clung to him and wept, until the priest wept with him from sheer compassion. Then Bonner became madly hilarious and made lavish entertainment, swearing valiantly that his guest should not depart. But Father Champreau was pressing to Salt Water on urgent business for his order, and pulled out next morning, with Bonner's blood threatened on his head.

 

And the threat was in a fair way toward realization (а угроза была /уже/ на верном пути к исполнению; in a fair way — на верном пути, на пороге), when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp (когда тояаты вернулись со своей долгой охоты в зимний лагерь). They had many furs (у них было много мехов), and there was much trading and stir at Twenty Mile (и на Двадцатой Миле было много торговли и суматохи; stir — шевеление; суета, суматоха; to stir — шевелить/ся/; двигать/ся/). Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things (кроме того, Джиз Ак пришла купить бусы, и алую материю, и прочее; also — также; кроме того; and things — и прочее, и тому подобное), and Bonner began to find himself again (и Боннер стал снова приходить себя; to find oneself — найти свое призвание, «обрести себя»; прийти в себя). He fought for a week against her (он неделю боролся с ней). Then the end came one night when she rose to leave (потом однажды вечером наступила развязка, когда она встала, чтобы уйти; end — конец; развязка; to rise — вставать, подниматься). She had not forgotten her repulse (она не забыла отказ; to forget — забыть), and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride (и самолюбие, которое подталкивало Спайка О'Брайена вперед на осуществление Северо-Западного Прохода по суше, было ее самолюбием = и ее самолюбие не уступало тому самолюбию, которое…; pride — гордость; чувство гордости; гордыня; чувство собственного достоинства, самолюбие).

 

fought [fLt], against [q'genst], complete [kqm'plJt]

 

And the threat was in a fair way toward realization, when the Toyaats returned from their long hunt to the winter camp. They had many furs, and there was much trading and stir at Twenty Mile. Also, Jees Uck came to buy beads and scarlet cloths and things, and Bonner began to find himself again. He fought for a week against her. Then the end came one night when she rose to leave. She had not forgotten her repulse, and the pride that drove Spike O'Brien on to complete the North-West Passage by land was her pride.

 

"I go now (я сейчас ухожу)," she said; "good-night, Neil (спокойной ночи, Нил)."

But he came up behind her (но он подошел к ней сзади). "Nay, it is not well (нет, это нехорошо)," he said.

And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash (и когда она повернула свое лицо к его /лицу/ внезапным радостным /и/ быстрым движением; flash — вспышка, сверкание; миг, мгновение и любое обозначение очень короткого промежутка времени), he bent forward, slowly and gravely (он наклонился вперед медленно и серьезно), as it were a sacred thing (словно это была священная вещь = святыня), and kissed her on the lips (и поцеловал ее в губы). The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips (тояаты никогда не обучали ее значению поцелуя в губы; to teach — учить, обучать, преподавать), but she understood and was glad (но она поняла и была счастлива).

 

behind [bI'haInd], forward ['fLwqd], taught [tLt]

 

"I go now," she said; "good-night, Neil."

But he came up behind her. "Nay, it is not well," he said.

And as she turned her face toward his with a sudden joyful flash, he bent forward, slowly and gravely, as it were a sacred thing, and kissed her on the lips. The Toyaats had never taught her the meaning of a kiss upon the lips, but she understood and was glad.

 

With the coming of Jees Uck (с приходом Джиз Ак), at once things brightened up (дела сразу же прояснились = стало веселее; to brighten up — прояснять/ся/; наполнять радостью, радовать). She was regal in her happiness (она была великолепна в своем счастье; regal — королевский; величественный), a source of unending delight (/была/ источником бесконечного очарования). The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man (природная/элементарная работа ее ума = работа ее необразованного ума и ее наивные милые привычки создали огромное количество приятного удивления для сверхцивилизованного человека = безмерно и приятно удивляли сверхцивилизованного человека; little — маленький; милый, дорогой; way — путь; привычка) that had stooped to catch her up (который наклонился, чтобы поднять/подхватить ее). Not alone was she solace to his loneliness (она была не только утешением его одиночеству), but her primitiveness rejuvenated his jaded mind (но ее первобытность восстановила его пресыщенный ум; to rejuvenate — омолаживать/ся/, восстанавливать силы, здоровье; восстанавливать, ремонтировать, реконструировать). It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth (это было так, словно после долгих скитаний он вернулся, чтобы уложить свою голову на колени Матушки Земли; lap — колени /верхняя часть ног у сидящего человека/). In short, in Jees Uck he found the youth of the world (короче говоря, в Джиз Ак он нашел молодость мира) — the youth and the strength and the joy (молодость, силу и радость).

 

brighten ['braItn], source [sLs], youth [jHT]

 

With the coming of Jees Uck, at once things brightened up. She was regal in her happiness, a source of unending delight. The elemental workings of her mind and her naive little ways made an immense sum of pleasurable surprise to the over-civilized man that had stooped to catch her up. Not alone was she solace to his loneliness, but her primitiveness rejuvenated his jaded mind. It was as though, after long wandering, he had returned to pillow his head in the lap of Mother Earth. In short, in Jees Uck he found the youth of the world — the youth and the strength and the joy.

 

And to fill the full round of his need (а чтобы полностью удовлетворить круг его нужд), and that they might not see overmuch of each other (и чтобы они не видели друг друга чрезмерно), there arrived at Twenty Mile one Sandy MacPherson (на Двадцатую Милю прибыл некий Сэнди МакФерсон; one — единственный; некий), as companionable a man as ever whistled along the trail or raised a ballad by a camp-fire (самый компанейский человек, какой только насвистывал на тропе или запевал балладу у лагерного костра; as ever — как только; to whistle — свистеть; to raise — поднимать; запеть, начать /песню/). A Jesuit priest had run into his camp (иезуитский священник натолкнулся на его лагерь; to run into — натолкнуться на), a couple of hundred miles up the Yukon (в сотне миль выше по течению Юкона), in the nick of time to say a last word over the body of Sandy's partner (как раз вовремя, чтобы сказать последнее слово над телом компаньона Сэнди; in the nick of time — как раз вовремя). And on departing, the priest had said (и уезжая, священник сказал), "My son, you will be lonely now (сын мой, теперь ты будешь одинок)." And Sandy had bowed his head brokenly (и Сэнди судорожно склонил голову). "At Twenty Mile (на Двадцатой Миле)," the priest added (добавил священник), "there is a lonely man (есть одинокий человек). You have need of each other, my son (вы имеете нужду в друг друге = нужны друг другу, сын мой)."

 

companionable [kqm'pxnjqnqbl], whistle [wIsl], couple [kApl]

 

And to fill the full round of his need, and that they might not see overmuch of each other, there arrived at Twenty Mile one Sandy MacPherson, as companionable a man as ever whistled along the trail or raised a ballad by a camp-fire. A Jesuit priest had run into his camp, a couple of hundred miles up the Yukon, in the nick of time to say a last word over the body of Sandy's partner. And on departing, the priest had said, "My son, you will be lonely now." And Sandy had bowed his head brokenly. "At Twenty Mile," the priest added, "there is a lonely man. You have need of each other, my son."

 

So it was that Sandy became a welcome third at the post (именно поэтому Сэнди стал желанным третьим /человеком/ в фактории), brother to the man and woman that resided there (братом мужчине и женщине, которые проживали там). He took Bonner moose-hunting and wolf-trapping (он водил Боннера на охоту на американского лося и на ловлю капканами волков; to trap — ловить в ловушки, капканы); and, in return, Bonner resurrected a battered and way-worn volume and made him friends with Shakespeare (а Боннер взамен воскресил обветшалый и потрепанный том и подружил его с Шекспиром; way-worn — утомленный /о путнике/: «истрепанный дорогой»; to wear — носить /одежду/; изнашивать), till Sandy declaimed iambic pentameters to his sled-dogs whenever they waxed mutinous (пока Сэнди не стал произносить ямбическими пентаметрами речь своим ездовым собакам всякий раз, как они бунтовали; to wax — расти; становиться, приходить в некоторое состояние /в конструкциях с комплементом, выражающим это состояние/; mutinous — мятежный, восставший, бунтующий; mutiny — мятеж, восстание). And of the long evenings they played cribbage and talked and disagreed about the universe (а долгими вечерами они играли в криббидж[13], беседовали и расходились во взглядах на вселенную; to disagree about — расходиться во взглядах, противоречить, не соглашаться /о чем-либо/), the while Jees Uck rocked matronly in an easy-chair and darned their moccasins and socks (в то время как Джиз Ак раскачивалась, как подобает степенной женщине, в мягком кресле и штопала их мокасины и носки; matronly — подобающий почтенной женщине; характеризующий почтенную женщину; matron — матрона, замужняя женщина и мать семейства /обычно являющаяся в обществе эталоном морали и достоинства/; to darn — штопать; чинить).

 

brother ['brADq], wolf [wulf], universe ['jHnIvWs]

 

So it was that Sandy became a welcome third at the post, brother to the man and woman that resided there. He took Bonner moose-hunting and wolf-trapping; and, in return, Bonner resurrected a battered and way-worn volume and made him friends with Shakespeare, till Sandy declaimed iambic pentameters to his sled-dogs whenever they waxed mutinous. And of the long evenings they played cribbage and talked and disagreed about the universe, the while Jees Uck rocked matronly in an easy-chair and darned their moccasins and socks.

 

Spring came (наступила весна). The sun shot up out of the south (солнце взлетело с юга; to shoot up — вскочить, взбежать, взлететь; to shoot out — выскакивать, вылетать). The land exchanged its austere robes for the garb of a smiling wanton (земля сменила свою строгую мантию на наряд улыбающейся распутницы). Everywhere light laughed and life invited (повсюду смеялся свет и звала жизнь; to invite — приглашать, звать). The days stretched out their balmy length and the nights passed from blinks of darkness to no darkness at all (дни растянули свою теплую продолжительность = теплая продолжительность дней увеличилась, а ночи перешли от моментов темноты до отсутствия темноты вообще; balmy — ароматный; теплый; to pass from smth. to smth. — меняться, переходить /от одного состояния к другому/). The river bared its bosom (река обнажила свое лоно; bosom — грудь, пазуха; лоно, недра), and snorting steamboats challenged the wilderness (а пыхтящие пароходы бросили вызов дикой местности). There were stir and bustle, new faces, and fresh facts (была суматоха и суета, новые лица и свежие факты). An assistant arrived at Twenty Mile (на Двадцатую Милю прибыл помощник), and Sandy MacPherson wandered off with a bunch of prospectors to invade the Koyokuk country (а Сэнди МакФерсон отправился с группой старателей на захват страны койокуков). And there were newspapers and magazines and letters for Neil Bonner (а для Нила Боннера были газеты, журналы и письма). And Jees Uck looked on in worriment (и Джиз Ак наблюдала с беспокойством), for she knew his kindred talked with him across the world (ибо она знала, что это его родственники по другую сторону мира разговаривают с ним; kindred — кровное родство; родственники, родные; род; клан).

 

south [sauT], austere [Os'tIq], bosom ['buzqm]

 

Spring came. The sun shot up out of the south. The land exchanged its austere robes for the garb of a smiling wanton. Everywhere light laughed and life invited. The days stretched out their balmy length and the nights passed from blinks of darkness to no darkness at all. The river bared its bosom, and snorting steamboats challenged the wilderness. There were stir and bustle, new faces, and fresh facts. An assistant arrived at Twenty Mile, and Sandy MacPherson wandered off with a bunch of prospectors to invade the Koyokuk country. And there were newspapers and magazines and letters for Neil Bonner. And Jees Uck looked on in worriment, for she knew his kindred talked with him across the world.

 

Without much shock (без большого потрясения), it came to him that his father was dead (до него дошло, что его отец умер; dead — мертвый, бездыханный; умерший, скончавшийся). There was a sweet letter of forgiveness (было сентиментальное письмо о прощении; sweet — сладкий; сентиментальный), dictated in his last hours (продиктованное в его последние часы). There were official letters from the Company (были официальные письма от Компании), graciously ordering him to turn the post over to the assistant and permitting him to depart at his earliest pleasure (любезно приказывающие ему передать пост помощнику и позволяющие ему уехать по его скорейшему соизволению). A long, legal affair from the lawyers informed him of interminable lists of stocks and bonds, real estate, rents, and chattels that were his by his father's will (длинное юридическое дело от адвокатов информировало его о бесконечных списках акций и облигаций, недвижимого имущества, рент и движимого имущества, которые были его = принадлежали ему по завещанию его отца). And a dainty bit of stationery, sealed and monogramed, implored dear Neil's return to his heart-broken and loving mother (а изысканный кусочек почтовой бумаги с печатью и монограммой умолял дорогого Нила вернуться к своей убитой горем и любящей матушке; heart-broken — убитый горем; с разбитым сердцем).

 

hour ['auq], pleasure ['pleZq], lawyer ['lLjq]

 

Without much shock, it came to him that his father was dead. There was a sweet letter of forgiveness, dictated in his last hours. There were official letters from the Company, graciously ordering him to turn the post over to the assistant and permitting him to depart at his earliest pleasure. A long, legal affair from the lawyers informed him of interminable lists of stocks and bonds, real estate, rents, and chattels that were his by his father's will. And a dainty bit of stationery, sealed and monogramed, implored dear Neil's return to his heart-broken and loving mother.

 

Neil Bonner did some swift thinking (Нил Боннер быстро подумал), and when the Yukon Belle coughed in to the bank on her way down to Bering Sea (и когда «Юконская Красавица» подкашляла = подошла с кашлем к берегу по пути к Берингову морю), he departed — departed with the ancient lie of quick return young and blithe on his lips (он уехал — уехал со старой ложью о быстром возвращении — молодой и жизнерадостной на его устах; blithe — веселый, жизнерадостный, счастливый).

"I'll come back, dear Jees Uck (я вернусь, дорогая Джиз Ак), before the first snow flies (прежде чем полетит первый снег)," he promised her (пообещал он ей), between the last kisses at the gang-plank (между последними поцелуями на сходнях).

 

ancient ['eInSqnt], blithe [blaID], last [lRst]

 

Neil Bonner did some swift thinking, and when the Yukon Belle coughed in to the bank on her way down to Bering Sea, he departed — departed with the ancient lie of quick return young and blithe on his lips.

"I'll come back, dear Jees Uck, before the first snow flies," he promised her, between the last kisses at the gang-plank.

 

And not only did he promise (и он не только пообещал), but, like the majority of men under the same circumstances (но, как большинство мужчин в таких же обстоятельствах), he really meant it (он действительно предполагал это; to mean — намереваться, иметь в виду; думать, подразумевать; предполагать). To John Thompson, the new agent, he gave orders for the extension of unlimited credit to his wife, Jees Uck (Джону Томпсону, новому агенту, он отдал распоряжения о продлении неограниченного кредита его жене, Джиз Ак). Also, with his last look from the deck of the Yukon Belle (к тому же последним взглядом с палубы «Юконcкой Красавицы»), he saw a dozen men at work rearing the logs (он увидел дюжину мужчин за работой по поднятию бревен) that were to make the most comfortable house along a thousand miles of river front (которые должны были построить самый уютный дом на тысячемильной прибрежной зоне; riverfront — прибрежная зона) — the house of Jees Uck, and likewise the house of Neil Bonner (дом Джиз Ак, а также дом Нила Боннера) — ere the first flurry of snow (до первого снегопада; ere — до, перед; flurry — налетевший ливень или снегопад; сильный порыв ветра). For he fully and fondly meant to come back (ибо он всецело и наивно намеревался вернуться; fondly — нежно, ласково, любовно; слишком доверчиво, наивно). Jees Uck was dear to him (Джиз Ак была дорога ему), and, further, a golden future awaited the north (и, более того, север ожидало золотое будущее). With his father's money he intended to verify that future (с помощью денег своего отца он намеревался подтвердить = осуществить это будущее; to verify — проверять, контролировать; подтверждать; исполнять /обещание/). An ambitious dream allured him (его пленила честолюбивая мечта; to lure — завлекать, соблазнять). With his four years of experience (благодаря четырем годам опыта), and aided by the friendly cooperation of the P. C. Company (и при помощи дружеского сотрудничества с Тихоокеанской Компанией), he would return to become the Rhodes of Alaska (он вернется, чтобы стать Родсом[14] Аляски). And he would return (а он вернется), fast as steam could drive (так быстро, как может толкать пар), as soon as he had put into shape the affairs of his father (как только он приведет в порядок дела отца; to put into shape — приводить в порядок; shape — форма; порядок), whom he had never known (которого он никогда не знал), and comforted his mother (и утешит мать), whom he had forgotten (которую он забыл).