Г р а ф ходит взад и вперед, М а р с е л и н а, Б а р т о л о,Ф и г а р о, Б р и д у а з о н. М а р с е л и н а (садится). Наконец-то я могу вздохнутьсвободно. Ф и г а р о. А я, напротив, задыхаюсь.Г р а ф (в сторону). По крайней мере я отомстил -- этоутешительно. Ф и г а р о (в сторону). Ведь Базиль же cобирался выступитьпротив брака Марселины и, как на грех, куда-то запропал!(Графу, который направляется к выходу.) Вы уходите, вашесиятельство? Г р а ф. Все решено. Ф и г а р о (Бридуазону). Уж этот мне пузан... Б р и д у а з о н. Кто, я пу-узан? Ф и г а р о. Кто же еще? А все-таки я на ней не женюсь --как-никак, я дворянин. Граф останавливается. Б а р т о л о. Вы на ней женитесь. Ф и г а р о. Без согласия моих благородных родителей? Б а р т о л о. Назовите их, укажите их. Ф и г а р о. Дайте срок, я с ними увижусь, я уже пятнадцатьлет их разыскиваю. Б а р т о л о. Хвастун! Уж, верно, какой-нибудь подкидыш! Ф и г а р о. Нет, доктор, я был не подкинут, а потерян, точнеесказать, меня украли. Г р а ф (подходит ближе). Украли, потеряли--докажите! А топотом станете кричать, что вас тут оскорбляют. Ф и г а р о. Если кружевные пеленки, ваше сиятельство, вышитыепокрывала и золотые вещи, найденные при мне разбойниками, недоказывают, что я благородного происхождения, то отличительныезнаки на моем теле непреложно свидетельствуют о том, как дорогбыл я моим предусмотрительным отцу и матери. Вот этот знак наруке... (Хочет обнажить правую руку.) М а р с е л и н а (поспешно встает). У тебя на правой рукешпатель? Ф и г а р о. Откуда это вам известно? М а р с е л и н а. Боже, это он! Ф и г а р о. Да, это я. Б а р т о л о (Марселине). Кто он? М а р с е л и н а (живо). Эмануэль! Б а р т о л о (Фигаро). Тебя утащили цыгане? Ф и г а р о (в сильном волнении). Около какого-то замка. Милыйдоктор, возьмите, что хотите, но только верните меня в лономоей знатной семьи: мои благородные родители осыплют васзолотом. Б а р т о л о (указывая на Марселину). Вот твоя мать. Ф и г а р о. То есть кормилица? Б а р т о л о. Твоя родная мать. Г р а ф. Его мать? Ф и г а р о. Говорите толком. М а р с е л и н а (указывая на Бартоло). Вот твой отец. Ф и г а р о (в отчаянии). О, о, о! Что же я за несчастный! M a p с е л и н а. Неужели сама природа не подсказывала тебеэтого тысячу раз? Ф и г а р о. Никогда! Г р а ф (в сторону). Его мать! Б р и д у а з о н. Теперь, ко-онечно, он на ней не женится. Б а р т о л о. Я тоже. М а р с е л и н а. Вы тоже! А ваш сын? Вы же мне клялись... Б а р т о л о. Я был глуп. Если бы подобные воспоминания кчему-нибудь обязывали, то пришлось бы пережениться решительнона всех. Б р и д у а з о н. А если так ра-ассуждать, то ни-икто бы нина ком не женился. Б а р т о л о. Обычные грешки! Беспутная молодость! М а р с е л и н а (все более и более горячась). Да, беспутная,даже более беспутная, чем можно думать! Я от своих грехов неотрекаюсь--нынешний день их слишком явно разоблачил! Но до чегоже тяжело искупать их после того, как тридцать лет проживешьскромно! Я добродетельною родилась, и я стала добродетельною,как скоро мне было позволено жить своим умом. Но в порузаблуждений, неопытности и нужды, когда от соблазнителей нетотбою, а нищета выматывает душу, может ли неопытная девушкасправиться с подобным полчищем недругов? Кто нас сейчас такстрого судит, тот, быть может, сам погубил десять несчастных. Ф и г а р о. Наиболее виновные -- наименее великодушны, этообщее правило. М а р с е л и н а (живо). Вы, мужчины, более чем неблагодарны,вы убиваете своим пренебрежением игрушки ваших страстей, вашижертвы, это вас надо карать за ошибки нашей юности, вас ипоставленных вами судей, которые так гордятся тем, что имеютправо судить нас и в силу преступного своего недомыслия лишаютнас всех честных средств к существованию! Неужели нельзя былооставить хоть какое-нибудь занятие для злосчастных девушек? Импринадлежало естественное право на изготовление всевозможныхженских нарядов, но и для этого набрали бог знает сколькорабочих мужского пола. Ф и г а р о (запальчиво). Они и солдат заставляют вышивать! М а р с е л и н а (в сильном волнении). Даже к женщинам извысшего общества вы выказываете уважение с оттенкомнасмешливости. Мы окружены обманчивым почетом, меж тем как насамом деле мы -- ваши рабыни, наши добрые дела ставятся ни вочто, наши проступки караются незаслуженно строго. Ах, да чтоговорить! Вы обходитесь с нами до ужаса бесчеловечно. Ф и г а р о. Она права. Г р а ф (в сторону). Более чем права. Б р и д у а з о н. Она, е-ей-богу, права. М а р с е л и н а. Но что нам, сын мой, отказ бессовестногочеловека! Не смотри, откуда ты идешь, а смотри, куда тыидешь,-- каждому только это и должно быть важно. Спустянесколько месяцев твоя невеста будет зависеть исключительно отсебя самой; она за тебя пойдет, я ручаюсь, у тебя будут нежнаясупруга и нежная мать, они станут за тобою ухаживать наперебой.Будь снисходителен к ним, сын мой, будь удачлив во всем, чтокасается лично тебя, будь весел, независим и добр ко всем, итогда твоей матери больше нечего будет желать. Ф и г а р о. Золотые слова, матушка, я с тобой совершенносогласен. В самом деле, как это глупо! Существование измеряетсяуже тысячелетиями, и чтобы я стал отравлять какие-нибудь жалкиетридцать лет, которые мне случайно удалось выловить в этом океане времени н которых назад невернуть, чтобы я стал отравлять их себе попытками доискаться,кому я ими обязан! Нет уж, пусть такого рода вопросы волнуюткого-нибудь другого. Убивать жизнь на подобную чепуху -- этовсе равно что просунуть голову в хомут и превратиться в одну изтех несчастных лошадей, которые тянут лямку по реке противтечения и не отдыхают, даже когда останавливаются, тянут ее всевремя, даже стоя на месте. Нет, мы подождем. Г р а ф (в сторону). Это нелепое происшествие путает мне всекарты! Б р и д у а з о н (Фигаро). А что же ваше дворянскоепроисхождение и замок? Вы ввели правосудие в заблу-уждение. Ф и г а р о. По милости вашего правосудия я чуть было несвалял такого дурака! Двадцать раз из-за проклятой сотни экю яготов был отправить на тот свет этого господина, которыйоказался моим отцом! Но так как провидение избавило мою душу оттакого греха, то я прошу вас, батюшка, принять мои извинения...А вы, матушка, обнимите меня... со всей материнской нежностью,на какую вы только способны. Марселина бросается ему на шею.
