И.Тапилин 14 страница

Возвратившись окончательно на Дон, есаул Ч. первым из всех казачьих офицеров при­ступил к формированию пар­тизанского отряда для защи­ты Дона от наседавших со всех сторон ленинских красногвар­дейцев. Его отряд из офицер­ской и учащейся молодежи на­чал свою боевую страду 30-го ноября (ст. ст.) 1917 г. Благо­даря личной храбрости, боль­шому опыту в партизанской войне и блестящему составу рядовых отряда, он легко по­беждал большевиков, в то время не любивших отрываться далеко от жел. дорог. Об его манёвренных действиях говорят и свои и советские сводки, вокруг его имени создаются легенды, его 'окружает любовь партизан, переходящая в обожание и глубокую веру в его безошибочность. Он становится душою донского партизанства, примером для других отрядов, сформированных позднее. С открытыми флангами, без обеспеченного тыла, он неизменно громит встречные эшелоны красных в Александрогрушевске, под Макеевкой и Дебальцевым, разгоняет их отряды, берет в плен их командиров и комиссаров. Во второй половине января 1918 г., двигаясь на север, он занял со своими партизанами станции Звереве и Лихую, выбил врагов из станицы Каменской. Вероятно, в это время атаман Каледин поздравил его с производством в чин полков­ника, хотя приказ об этом несколько запоздал.

Продолжая победное движе­ние, полковник Ч. в обход с севера захватил ст. Глубокая. Но от Миллерова к красным подошло подкрепление в лице перешедших на их сторону Ка­заков, собравшихся из 27 и 44 полков со своим командиром войск, старшиной Голубовым. Эта конница стала окружать пеших партизан все теснее. По­пытки атак партизаны отбива­ли огнем и сами хотели бро­ситься в штыки на конных с тем, чтобы их командир мог вырваться из окружения и уй­ти. Но тот удержал их, говоря: "Вы шли за мною. Если вам суждена гибель, то умру и я с вами, а спасаться за ваш счет не буду". В это время Голубов предложил переговоры и ра­неный в ногу полковник Ч. со­гласился на них, т. к. знал, что патроны на исходе и видел пе­ред собой не красную гвардию, а Казаков и быв. товарища по оружию Голубова. Однако, красные Казаки и их началь­ник уже успели усвоить ленин­ские подходы к противнику. Едва несколько делегатов с Голубопым подъехали к строю партизан, остальные тоже под­винулись ближе к маленькому отряду Черцецовцев, а потом неожиданно бросились на него. 30 партизан, вместе со своим командиром попали в плен, остальные погибли сопротивляясь или успели рассеяться в наступавших сумерках.

Через два-три часа после этого, урядник 27-го полка Вырякин привез начальнику Каменского боевого участка, генералу Усачёву, лаконическую записку: "1918 г. 21 января. Я, Чернецов, вместе с отрядом взят в плен. Во избежание совершенно ненужного кровопролития, прошу Вас не наступать. От самосуда мы гарантированы словом всего отряда и войскового старшины Голубова. Полковник Чернецов". Внизу записку подписал и войсковой старшина Голубов. Голубов приказал вести пленников на хутор Астахов, через железную дорогу. Конвой он поручил подхорунжему Подтёлкову со взводом, сам же с остальными Казаками по­скакал вперед. По пути полчовник Ч. сделал попытку спасти от плена и себя и партизан. При виде показавшегося бронепоезда, он воскликнул:

"Ура! Наша берет!" и ударил кулаком Подтёлкова в ухо. Но ускакать от него не успел. Тот выхватил шашку и зарубил своего пленника. Партизаны бросились в стороны, а Казаки конвоя, видя что совершилось гнусное убийство Казака — Ка­заком, их не преследовали и сами рассыпались по полю. Бронепоезд принадлежал крас­ным.

Верные Дону круги были по­ражены, как громом, изменой голубовцев и смертью своего партизана. Она в значительной степени повлияла и на судьбу се виновников Голубова и Подтелкова. Когда они попали в руки восставших Казаков, за­считали им и этот грех.

(По материалам собранным полковником М. К. Бугураепым).

ЧЕРНЕЦОВЦЫ — имя, став­шее почётным званием; парти­заны отряда полковника Чернецова, непревзойдённые по доблести и боевому духу. Пер­выми, без страха и сомнения, выступили в ноябре 1917 г. на защиту Дона от нашествия ле­нинских орд. Спаянные во еди­но волею своего храброго на­чальника, совершили ряд боевых подвигов, а после его ги­бели частично перешли в от­ряд полковника Семилетова или в Партизанский полк, в. рядах которого совершили Первый Кубанский поход.

ЧЕРНОБЫЛ — полынь обык­новенная, степное растение с горьким соком и с кистями желтых цветов.

ЧЕРНОЕ МОРЕ — занимает ок. 400 тыс. кв. клм., с Азов­ским морем соединяется Кер­ченским проливом, а в бассейн Средиземного моря выходит через Босфор. Принимает в се­бя много рек, из которых главнейшие: Дунай, Днестр, Днепр и Рион. До конца прошлого столетия в Ч. М. несла часть вод и река Кубань, но к нашему времени ее черноморский рукав занесло песком и весь сток вод этой реки устремился в Азовское море.

Ч. М. судоходно повсюду при средней глубине 1500 метров, замерзает лишь иногда на ко­роткое время, только у север­ных берегов.

По словам Страбона, вслед­ствие частых бурь и свирепо­сти населения берегов, Греки его называли "Аксенов" — Не­гостеприимное. Но потом они основали на его берегах много городов-колоний и море стало для них "Эвксинус" — Госте­приимное. В Средние века на Востоке его поделили на сфе­ры и каждую называли по име­ни наиболее известного народа жившего на прилегающем берегу. Так появилось "Море Гурдж" — Грузинское, примы­кающее к западному берегу Кавказа и Приазовья, а также "Русское море", северо-западная часть, откуда шли нападе­ния Русов на Византию. Турки-Османы начали называть его всё в целости "Кара-Денгиз", Ч. М.; на западе Европы сна­чала его знали, как "Маре Маджорэ" — Большое море, а Ч. морем Греки его назвали впер­вые в договоре 1265 года с Ве­нецией.

ЧЕРНОКОЖЕВ Петр (дон) — ст, Березовской, хут. Заплавка; в 1930 г. сослан ссемей­ством в спецпосёлок Островки Архангельской губ.

ЧЕРНОМОРЦЫ название, введенное в русский офици­альный обиход, для б. Днеп­ровских Казаков, после изгна­ния их из Запорожья и неза­долго до их переселения в При­азовье. Прежнее их имя Запо­рожские Казаки или Запорож­ские Черкасы было изъято из употребления, распоряжением правительства.

После падения Сичи (1775 г.) ее гарнизон в своем большин­стве ушел в Турцию. 5-6 тыс. Казаков, оказавшихся там, ос­новали Задунайскую Сич. Зем­ля, принадлежавшие Низовой республике, заняты Россией и переименованы в Новороссию. Господствовавшие раньше на своей земле, Казаки обрати­лись в народ гонимый, часть из них даже попала в крепостную зависимость от появившихся там русских помещиков; дру­гие притаились в своих селе­ниях и хуторах или разбре­лись в разные стороны, лелея смутную надежду на лучшее будущее.

Однако, правитель края ге­нерал-фельдмаршал князь По­тёмкин не захотел лишить оте­чество кадров, известных сво­ими боевыми качествами. По его докладу императрица Ека­терина II разрешила начать но­вые формирования из Казаков, смирившихся со своею уча­стью. Через 8 лет после раз­рушения Сичи, видному каза­чьему старшине было поруче­но сформировать из Запорож­цев один полк. Когда же на­чалась война с Турцией, По­тёмкин приказал расширить формирования новым набором добровольцев. С Белый собрал крупный отряд из пластунов (9681 человек), конницы (2829 человек) и соответствующей морской флотилии. Выступив на фронт борьбы, эти Казаки сумели доказать, что боевая слава их отцов гремела по все­му свету не без основания. Ви­дя их неизменную доблесть, Потёмкин осыпал их разными наградами и, желая привлечь обратно тех, которые ушли во враждебную Турцию, прави­тельство 14 января 1788 г. раз­решило возвратиться им всем без всяких опасений, а князь Потёмкин в "ордере" от 30 ян­варя того же года сообщил Ка­закам, что императрица "из­волила снизойти на пожалова­ние им земли на поселение в Керченском Куте или на Тама­ни".

16 июня С. Белый был убит в бою и место кошевого ата­мана занял, с благословения властей, избранный Казаками Захарий Алексеевич Чепега. Казакам было разрешено со­брать их семьи между Ю. Бу­гом и Днестром, на земле вновь приобретенной Русскими, с правом возродить там некото­рое подобие привычной каза­чьей общественной организа­ции. По указу от 10-го января 1790 г. эта военная община приобрела название "Верного Войска Черноморского". От­дельных Казаков стали" имено­вать Черноморцами,

Когда война с Турцией за­кончилась успешно для рус­ского оружия, Ч. начали хода­тайства о выполнении обе­щания императрицы, передан­ного им через умершего недав­но князя Потёмкина, и 1-го ию­ля 1792 г. Войсковой судья Ан­тон Андреевич Головатый, при­быв в Петербург с другими де­легатами, подучил "жалован­ную" грамоту, подписанную императрицей Екатериной II. Как бы в память того, что При­азовье некогда служило пра­родиной их предков Черных Клобуков — Черкасов, Казаки получили его в вечное владе­ние. Грамота от 30 июня того же года содержала изложение казачьих прав и обязанностей с этими правами связанных: "Верного Нашего Войска Черноморского кошевому атаману, старшинам и всему Вой­ску Нашего Императорского Величества милостивое слово. Усердная и ревностная Вой­ска Черноморского Нам служ­ба, доказанная в течение бла­гополучно оконченной с Портою Оттоманской войны, храб­рыми и мужественными на су­ше и водах подвигами, ненару­шимая верность, строгое пови­новение начальству и похваль­ное поведение от самого того времени, как сие Войско, по Воле Нашей, покойным гене­рал - фельдмаршалом, князем Григорием Александровичем Потемкиным-Таврическнм уч­реждено, приобрели особливое Наше внимание и милость. Мы потому желая воздать заслу­гам Войска Черноморского ут­верждением всегдашнего его благосостояния и доставлени­ем способов к благополучно­му пребыванию, всемилостивейше пожаловали оному в вечное владение, состоящий в области Таврической остров Фанагорию со всей землей, ле­жащей на правой стороне реки Кубани, от устья ея к Уеть-Лабинскому редуту, так чтобы с одной стороны река Кубань, с другой же Азовское море до Ейского городка служили гра­ницей войсковой земли. С про­чих же сторон разграничение указали Мы делать генерал-губернатору кавказскому и губернаторам Екатеринославскому и Таврическому через землемеров, обще с депутатами от Войска Донского и Черноюрского. Все состоящие на упомяну­той нами пожалованной земле всякого рода угодья, на водах же рыбные ловли, остаются в точном и полном владении и распоряжении Войска Черно­морского, исключая только мест для крепости на острове Фанагории и для другой, при реке Кубани, с подлежащим для каждой выгоном, которые для вящей Войску, и особливо на случай военной безопасно­сти, сооружены быть имеют.

Войску Черноморскому при­надлежит бдение и стража по­граничная от набегов народов закубанских.

На производство жалованья кошовому атаману и войско­вым старшинам по приложен­ной росписи, на употребляемые к содержанию стражи отряды и прочие по Войску нужные расходы, повелели Мы отпус­кать из казны нашей по 20.000 рублей в год.

Желаем Мы, чтоб земское управление сего Войска, для лучшего порядка и благоуст­ройства, соображаемо было с изданными от Нас учрежде­ниями о управлении губерни­ей; Мы предоставляем прави­тельству войсковому расправу и наказание впадающих в по­грешности в Войске; но важных преступников повелеваем, для осуждения по законам, отсы­лать к губернатору тавриче­скому.

Мы всемилостивейше пове­леваем Войску Черноморскому пользоваться свободною вну­треннею торговлею и вольною

продажею вина на войсковых землях.

Всемилостивейше жалуем Войску Черноморскому знамя войсковое и литавры, подтвер­ждая также употребление и тех знамен, булавы, перначей и войсковой печати, которые оному от покойного генерал-фельдмаршала князя Григория Александровича Потёмкина-Та­врического по воле Нашей доставлены.

Губернатору таврическому указали Мы доставлять Вой­ску Черноморскому все исхо­дящие от нас узаконения, пред­лагать оному о нарядах на слу­жбу, по назначению военного начальства, и преподавать все нужные способствования; а потому правительство войско вое имеет относиться к сему губернатору и через каждые две недели присылать ему све­дения о всех важных проис­шествиях, какие; в течение двух недель могут приключиться, для донесения Нам.

Мы надеемся, что Войско Черноморское, соответствуя Монаршему Нашему о нем по­печению, потщится не только бдительным охранением границ соблюсти имя храбрых воинов, но и всемерно употре­бить старание заслуживать зва­ние добрых и полезных граж­дан внутренним благоустройством и распространением семейственного жития".

Дальше следовала роспись распределения жалования администрации, духовенству и всем чинам в том случае, если они наряжены на службу вне пределов Войска.

Таким образом Запорожские Казаки под новым именем Чер­номорцев были включены в политическую жизнь России. Точное значение милостиво­го слова императрицы было откровенно высказано в зако­нодательном акте от 30 сентя­бря 1824 г. (П. С. 3. т. XXXIX, № 30074). Там говорится, "что при переселении Малороссий­ских Казаков Правительство имело целью прочное обеспе­чение границ своих посредст­вом сего воинского поселения, без коего следовало бы содер­жать регулярное войско с не­малыми издержками и значи­тельною потерею людей, в кли­мате весьма вредном для не­привычных к оному".

Казачьи атаманы были подчинены таврическому губерна­тору и Черноморское Войско лишь отдаленно напоминало былую Низовую республику, но Казаки, после пережитых разгромов и бродячей бездомности, смирились и с таким положением. Началось их переселение. 25 августа 1792 г. первые Ч. высадились со своих морских судов-чаек на Таманском берегу, а к зиме сухим путем с семьями прибыло и много других во главе с кошевым атаманом 3. А. Чепегой. "Сурово встретил Черноморцев пустынный Кубанский край, — пишет казачий историк Л. Я. Апостолов, — вследствие недостатка продовольствия, непривычных

климата и воды развелась гро­мадная смертность, унесшая до 15% Ч-цев, и в то же время эпизоотия погубила половину всего скота, что сильно подо­рвало и без того незавидное их материальное состояние", Вместе с тем таврический губернатор требовал не только кордонной службы, но и специальных нарядов к обороне отношения не имевших. В своем рапорте ему атаман Чепега писал 13 сентября 1793 г.: "Как не безизвестно и Вашему Превосходительству, их новое переселение в пустые места, а притом и поздое пришествие сего лета от реки Днестра, так что вряд ли успеют для жён и детей на зиму и землянки построить; некоторые разъеха­лись по разным местам для покупки к прокормлению сво­их семейств и состоящих на пограничной стражи казаков хлеба; з Екатеринославского наместничества и по сие время не выпущают; с числа зимовавшихся прошлую зиму тут две тысящи состоят при реки Кубану от Устьлабынской линии даже до Черного моря по Вы­сочайшей Ея Величества гра­моте на бдителной погранич­ной страже от набегов заку­банских народов; неболшая часть остается для сбережения казенной флотилии и протчих войсковых тяжелостей; а последние распущены для виводу своих семейств на сию зем­лю, кои еще не возвратились, и заработков себе на следую­щую зиму одеяния и хлеба, ибо уже по Высочайшей грамоте сего сентября по первое число дача указанному провианту приостановилась. То по таковым обстоятельствам командировать для вышеписан­ной надобности крайне нет когв: о чей Вашему Превосходи- тельству представляя, покорнейше прошу, покудова новопереселившиеся козаки себя поисправят хлебом и всем ну­жным, о освобождении их от таковых нарядов зделать ува­жение, дабы сим через то не прийшли в крайнейшее разо­рение; ибо уже и так многие через столь понесенные в ми­нувшую с Портой Отътаманскою войны в службе подвиги и частые переселения до край­ности разорились: Атаман кошовой армии бригадир и кава­лер Захарий Чепега. № 429 1798-го года Сентября: 13: дня при Кубани".

Несмотря на большие труд­ности и постоянную стороже­вую службу, Ч. к 1794 г. постро­или город Екатеринодар и 40 куренных поселений, нынеш­них станиц, с теми же названия­ми, какие были в Запорожье, кроме двух новых Екатеринин­ской и Березанской, Кисляковская, Ивановская, Конеловская, Сергиевская, Динская, Крыловская, Каневская, Батуринская, Поповичевская, Васюринская, Незамаевская, Ирклиевская, Щербиновская, Титаровская, Шкуринская, Кореневская, Рогивская, Корсунская, Кальниболотская, Уманская, Джерелиевская, Деревянсковская, Нижестеблиевская, Вышестеблиевская, Переяславская, Полтав­ская, Мышастовская, Минская, Гимошевская, Величковская, Леушковская, Пластуновская, Дядьковская, Брюховецкая, Ведьмедивская, Платниров-ская, Пашковская, Кущевская. Эти бедные поселения из зем­лянок к нашему времени раз­рослись в цветущие и богатые станицы.

Ч. и здесь сохраняли обще­ственные и боевые традиции и навыки своих предков, Запо­рожцев. Но это им не всегда удавалось. Атаманы были вы­борными и назывались Коше­выми только пять лет после переселения. От 1797 г. их ста­ли назначать властью импера­тора и от этого времени они именовались уже Войсковыми.

По прямому смыслу "жало­ванной" грамоты, служба им­перии заключалась только в охране прилегающей границы и в походах за Кубань. Но от 1794 года начались наря­ды полков в дальние походы. Народ, изнуренный переселе­ниями, болезнями и неурожая­ми посетившими край в пер­вые годы, с трудом переносил; такую дополнительную служ­бу, роптал, а иной раз и под­нимал бунты. С каждым годом осложнялись и отношения с Горцами, мирные вначале.

Служебные тяготы, малярия и всеобщая бедность не поме­шали трудолюбивому народу привести свои поля в культур­ное состояние; повсюду зазе­ленели сады и виноградники,

пустые закрома стали наполняться золотистым зерном. Не пренебрегали Ч. и духовными нуждами, сразу же строили школы; в первые годы воз­двигли десять церквей, хотя и под камышевыми крышами, основали монастырь с кельями для увечных и престарелых воинов. Но всё это выполня­лось с громадным напряже­нием сил. Населения для вы­полнения всех работ было ма­ло, а в строй иногда выходили малолетки 16-ти лет. В 1802 г. численный состав способных к службе исчислялся в 15.479 человек. Но пополнения стали подходить только после 1808 года, когда из Турции прибы­ло 500 живших там Запорож­цев и стал приводиться в ис­полнение "Марта 17 Высочайше утвержденный доклад Ми­нистерства Внутренних дел о переселении из малороссий­ских губерний Казаков на зем­ли Черноморского Войска". Между 1809 и 1811 гг. сюда было переселено 41.347 душ, между годами 1821 и 1825 на Кубань прибыло снова 48.822 души, а в 1848 г. еще 14.347 душ. По дороге с Днепра в Приазовье гибля тысячи пере­селенцев. По официальным данным, в первой партии умер­ло свыше семи тысяч душ, а во второй — около 3,500 душ. К переселению допускались исключительно казаки Полтав­ской и Черниговской губерний на добровольных началах, с предпочтением для тех семей "где более девок и вдов, в брак еще вступить могущих". При этом правительство ревниво следило за тем, чтобы никто кроме Казаков на их земле не селился и чтобы сами Казаки не уходили на сторону. А если между ними попадали иногородние ремесленники или рабочие, то им разрешалось там пребывать не больше пяти лет, после чего их выселя­ли прочь. Смешанные браки с ними запрещались. В Черно­морское Войско попала также часть Казаков, переселивших­ся сюда после 1832 г. по "По­ложению о переселении Мало­российских Казаков вместе с однодворцами и прочими ка­зёнными поселенцами для по­ступления в Кавказское Линей­ное Войско и полки", а также но Указу от 1-го октября след, года, когда разрешено пересе­лять туда с семьями отставных солдат" из малороссийских Ка­заков".

Таким образом, население прежних станиц пополнилось, а от 1825 г.стали возникать новые: Ахтанизовская, Елизаветинская, Марьинская, Нововеличковская, Новоджерелиевская, Новолеушевская, Ново минская, Новомышастовская, Новотиторовская, Новощербиновская, Павловская, Петров­ская, Таманская и Темрюкская. Волна переселенцев 1848 года разместилась в построенном недавно Ейском городке, в ка­честве Казаков-мещан, или в новых станицах Должанской в Камышеватской.1-го июля 1842 г., во изме­нение первого Положения от 1802 г., Высочайше утвержде­но — новое, которое вводило у жизнь формы общественной я военной организации, при­нятые в Войске Донском, с На­казными атаманами и начальниками Войскового штаба, назначенными властью императо­ра. Земля Черноморских Каза­ков поделена на три военно-административных округа: Та­манский, Екатеринодарский и Ейский, во главе с окружными штаб-офицерами, всего 60 ста­ниц с выборными атаманами. От прежнего самоуправления только они и остались.

В 1860 г. Ч. с частью Линейцев и Закубанцев соедине­ны в одно Кубанское казачье Войско. После этого, русски­ми властями стало поощрять­ся переселение на их земли иногородних, хлынувших туда широким потоком. Имя Ч. со­хранилось только в обиходной речи, причем под ним подра­зумевались исключительно по­томки Запорожцев. Служилое старшинство их полков: Запо­рожских, Таманских, Екатеринодарских, Уманских, Черно­морских и Полтавских счита­лось от 14 января 1788 г., ко­гда "раскаявшимся" Казакам было разрешено занять земли между Ю. Бугом и Днестром.

После революции 1917 г., в борьбе с ленинцами Ч. вместе с другими Кубанцами состави­ли главную массу бойцов Добрармии. После падения "Белого Дела" их остатки по ста­ницам перенесли особенно же­стокие преследования со сто­роны новой русской власти со­ветов. Некоторые станицы от казней и голода обезлюдели совершенно и снесены с лица земли, а в другие вселено преобладающее количество пере­селенцев из Великороссии.

ЧЁРНЫЕ БОЛГАРЫ — народ смешанного племенного соста­ва, пришедший на Донец ок. 764 г. Они вспоминаются в до­говоре киевского князя Игоря с Византией (944 г.), как на­род нападающий на греческие города в Крыму. Археологиче­ские остатки обнаруженные по Донцу, в местах их расселе­ния, определяются как часть Салтово - маяцкой культуры. Персидская география X века (Гудуд ал Алэм) называет их "Срединными Болгарами" и их кочевья указывает на север от Азовского моря и на восток от Славян. "Это храбрый и воин­ственный народ, внушающий ужас". Во второй половине де­сятого века Ч. Б. были в боль­шинстве уничтожены, очевид­но, войсками киевского князя Святослава, во время его по­хода на Казар.

ЧЁРНЫЕ ВОДЫ — стоячие озёра, старицы и т. п. без вы­хода в текущие реки.

ЧЁРНЫЕ КЛОБУКИ — у киев­лян общее прозвище племен, прикочевавших к лесостепным границам Киевской Руси после того, как Подонские степи заняли Кыпчаки-Половцы. Русские стали так их называть но внешнему виду, чёрным вой­лочным шапкам. Летописцы часто называют их и отдель­ными племенными именами, чаще всего Торкамн и Берендеями. У Константина Багря­нородного это "Узы" (см). В летописях для Берендеев встре­чается и наименование Перендеи. Если считать, следуя рус­скому историку Татищеву, что имя Торков произошло от сар­матского "гневливый" или от скандинавского языческого бо­га Тора, то можно с уверенностью признать в имени Перендий точный перевод названия этого бога. Соответственно с понятиями славянскими, Перундив, как и скандинавский Тор, бог грома и молнии. И не случайно о таинственны» Берендеях на Руси возник ряд легенд и сказок мистического содержания. Торетов вспоминают на Кавказе самые ранние греческие географы. На Днепр они пришли с давно сложившейся бытовой культурой и, без сомнения, с сильным отпечатком долгого сожительства с Казарскими Славянами. Берендеи по имени, ближе всего к Беренджерам арабских авторов. При многоразличных "разночтениях" древних рукописей, нет ничего необычайного в том, что сами Арабы пишут это имя "Баранджер", что у Армян оно обратилось в "Варанждин" и "Варачан", у персидских ге- ографов пишется, как "В. Н. НД. Р", а в русских летописях, как Берендичи, Берендея, Перендеи.

Страна, горы и реки в райо­не Терека, где вначале прожи­вали Беренджеры, носили их имя. Иногда в источниках оно заменяется названием Басилы, в котором не трудно узнать Базилеев древности. В стране Береаджер христианство гос­подствовало уже в VII в. По Плинию там же когда-то жили Удзы. Все они могли быть и Туранцы и Кавказские Славя­не и туранославянской сме­сью. Но в годы 721-37 Арабы уничтожали их во множестве, топили в реках или просто убивали. Части же их удалось скрыться на север. Во всяком случае, Ибн Фадлан в 922 г, ви­дел в Камском Булгаре пять тысяч Баранджеров, а персид­ские географы того же столе­тия знали христиан В.Н.НД.Р. на Верхнем Дону, южнее Ок­ских Угро -Финнов, Маджар. Как они попали на Дон, рас­сказывает Константин Багря­нородный. Ему они были из­вестны под общим с Торками именем Узов (см. УЗЫ). В 948 году он писал: "Пятьдесят лет назад, так называемые Узы договорились с Казарами; сообща с ними побили Печенегов в сражении и изгнали их из их собственной страны, которую так называемые Узы занимают до сих пор". О том, где до этого времени жили Печенеги, Татищев говорит: "Оные преж­де жили между Дона и Волги, до Яика, а последи до Дунаяраспространился''. Это же подтверждает и археология, Следовательно, после изгнания Печенегов и до прихода в наши стели Половцев (1060 год), Ч. К., Торки и Берендеи, проживали между Верхним Доном и Волгой и ниже по Дону, где персидская география (Гудуд ал Алэм) указывает В.Н.НД.Р., два племени Б. Радас (Бродников) и Казарскнх Печенегов. Все эти выходцы с Кавказа, несомненно, находились и в державе Томаторканской, где составляли кадры касажской и хазарской дружины Мстислава Храброго. После же того, как Половцы заняли наши степи, они ушли от них на запад и оказались при границах Киевской Руси. После этого Ч. К. почти два века находились в состоянии непримиримой вражды и непрерывной войны с Половцами. Поэтому видеть между ними какие-либо родственные связи немыс­лимо.

В. Н. Татищев, ранний русский историк, составил подробный летописный свод, для ко­торого имел возможность использовать и списки, после бесследно исчезнувшие из архивов. В летописях, по его словам, "их историки разно имянуют, яко торки, печенеги, козары, черники, клобуки и бе­рендеи, мню, что разные смешаны были" (История России- екая, т. 1, примечание к главе 26). "И было их войско нема­лое, иногда козарами прозванное, иногда же поршане или поросяне от реки" (там же том П, примечание к гд, 5-й и 6-й). "Они их разно имяновали. Вид­но ж, что в одном месте у одно­го торки иди козары, у друго­го берендеи» у третьего черные клобуки" (там же той IV, при­мечание к главе 11).

Наряду с туранскими имена­ми их вождей: Моначкж, Сатмаз, Каракозь, Мнюз, Карас, Кокей, в летописях обнаруживаются и имена со звучанием алан» - скандинавским: Чекоман, Тошман, Кулдьяр, Кондувдый, Тудор. Вообще, Ч. К,. стали народом, пережившим основательную метисацию. По данным археологии: "Торки, прошедшие по южнорусским степям, были настолько сме­шаны с другими народами и, в частности, с Печенегами, что выделить их памятники на этой территории не представ­ляется возможным" (С. А. Пле­тнева, МИА 62, стр. 165).

Попав в непосредственное соседство с Киевской Русью, Ч. К. заняли положение, изве­стное в истории под термином "федераты" (см.). Они участвовали в ее политической жиз­ни и в княжеских междоусо­биях, помогали в борьбе со степными кочевниками. По словам Татищева, их пребыва­ние там каждый князь потому "видел за полезнейшее, что в Черных клобуках много было мужей искусных и храбрых, понеже непрестранно себя обо­роняя или исча прибытка, в войне пребывали". Значение их в политической жизни древней Руси было подобно тому, какое позднее выпало на до­лю их потомкам, Казакам, в Литве и в России.

С крупными и малыми вла­детелями на Руси Ч. К. заклю­чали договоры в своих собст­венных интересах и без всяко­го принуждения с их стороны. Одним ив многих примеров по­добного соглашения приводит Ипатьевская летопись под го­дом 1159; племенные вожди Берендеев и Торков послали к Мстиславу предложение "Аще ны хощеши любити, яко же ны есть любил отец твои н по городу ны даси по девшему, то мы на тон отступим от Изяслава: Мстислав рад был речи той... и яся им по всю волю их". Они жили в отданных им на ко­рмление городах, между Русами, но основали и несколько своих; Торческ, Саков, Берендичев, Берендеево, Ижеславль, Урнаев и др.

Ч. К. получили у Русов на­именование по внешнему виду, чёрным войлочным шапкам. Оно возникло в народе, но так же их называли и летописцы., С развитием же русской науч­ной мысли, составители лето­писных сводов не удовлетворились таким примитивным прозвищем и обратили внимание, что эти народы, как вы­ходцы из страны Черкасии, должны называться общим именем Черкасов. Поэтому в Московском летописном своде XV века под годом 1152 поясняется: "Все Черные Клобуки еже зовутся Черкасы". Несколько позднее такое же поясне­ние помещено и в Воскресен­ской летописи.

На основании всех этих ле­тописных данных, русский ис­ториограф Н. М. Карамзин и делает свой вывод (см. Карам­зин), что имя Казаков древнее Батыева нашествия (1237 г.) и принадлежало Торкай и Береадеям, которые у Русских на­зывались н Черкасами, т. е. так же как и Казаки в официаль­ных актах.

От XIII в. прозвище Ч. К., во­обще исчезает из летописей, в хрониках и актах появляются их имена — Черкасы и Казаки.

ЧЁРНЫЕ ЛЮДИ (некр.) — простой народ, народные мас­сы, то же что у Запорожцев "чернь".

ЧЕРНЬ — 1) у Днепровских Казаков так назывались рядо­вые народные массы, в отли­чие от старшины у знатных войсковых товарищей. Назва­ние Ч. не имело у них обидно­го смысла, как у Русских, и вошло в обиход по аналогии с "чернью" пчелиного роя; 2) черные рисунки орнаментации врезной насечке на серебре.