Культ могил по изображениям на надгробных памятниках.

При жертвоприношениях на могилах, женщины, как и в первых сценах погребения (πρόθεσις), играли первенствующую роль. Хотя среди изображений нередко можно встретить фигуры мужчин, однако большинство их всегда состоит из фигур женщин. Жесты изображаемых лиц при этих церемониях более умеренны и спокойны, чем при πρόθεσις. Тем не менее можно наблюдать, что некоторые из присутствующих подымают руку к голове, как бы с. 173

Надгробный памятник.

с. 174 с намерением рвать на себе волосы; но обычно изображается человек, стоящий в спокойной позе: он или держит в руках жертвоприношения для умерших, или имеет вид погруженного в грустные размышления. В других случаях человек приближается к надгробной стеле⁵² с поднятой до высоты лица рукой или становится на колени перед могилой и как бы разговаривает с нею. Во всех этих сценах преобладает изображение скорее не скорби, а благоговейной печали и покорной грусти.

Один из изображаемых жестов имеет, по-видимому, более специальное значение и выражает не только неопределенное сожаление и благоговение. На некоторых памятниках представлены люди, простирающие к могиле руку или поднимающие ее до уровня лица, причем два пальца — обыкновенно, большой и указательный — у них соединены. Это жест поклонения божеству.

Часто случается, что при изображении этих сцен гиматион⁵³ раскрашен яркой, голубой или красной, краской. Действительно, тут не рисуются погребальные церемонии в собственном значении этого слова. Похоронные обряды налагали на родственников обязательство приходить на могилу умершего на третий, девятый и тридцатый день после его смерти; почившему приносилась погребальная трапеза и возобновлялись возлияния и жертвоприношения первого дня. В Афинах этот месячный период был сроком траура; по истечении его темные одежды снимались. Поэтому-то гиматион изображен здесь в ярких цветах. В годовщину смерти, а по мнению других ученых — в годовой день рождения умершего, у могилы снова происходило собрание родственников. Но и в остальное время не возбранялось приходить сюда, чтобы, сидя у подножья стелы, побеседовать с покойным, принести новые цветы, ленты и жертвоприношения. Самое местоположение некрополя у городских ворот располагало к таким с. 175 благочестивым посещениям, которые существуют во нравах и обычаях всех народов.

Предметы, находящиеся в руках у людей, у подножья или вокруг стелы, а также на всем поле вазы, отличаются большим разнообразием. Они не изображают только одни приношения. Известное число их составляют принадлежности, необходимые при совершении погребальных обрядов, например — корзина, ящичек, сосуд для возлияния; некоторые из них, как ленты, венки, сосуды с благовониями, предназначались специально для украшения стелы; наконец другие — в виде туалетных принадлежностей, оружия, птиц, пирогов, плодов, возлияний — должны были служить самому умершему.

Интересно отметить в живописи V и IV веков до Р. Х. простоту и умеренность этих приношений. В них нет ни малейшего намека на кровавые жертвоприношения и сжигания жертв, о которых так часто упоминают различные авторы. Это не случайность, а характерная черта обрядов той эпохи. В гомеровские времена самой приятной пищей, какую только можно было предложить умершему, была кровь людей и животных. Ахилл убивает на могиле Патрокла двенадцать молодых троянцев, четыре лошади, две собаки и множество быков и овец. Одиссей вызывает тени умерших, принося на краю ямы в жертву овец, и тени, как стая мух, собираются вокруг и жадно пьют эти кровавые возлияния.

Человеческие жертвоприношения существуют в течение всего героического периода истории. Позднее поэты воспользуются этим обстоятельством, как драматическим приемом, для возбуждения в душах зрителей ужаса и сострадания. Но подобные варварские обычаи уже не существуют с начала исторического периода. Даже в VII веке принесение в жертву крупных животных считается разорительным обрядом, выполнявшимся только по отношению к божествам, и закон Солона воспрещает приносить в жертву быков при погребальных церемониях. В VI веке один закон разрешает еще приносить жертвы согласно с древними обычаями, но вс. 176 V веке заклание жертв становится, по-видимому, привилегией богов и умерших героев. Таким образом совершалось ежегодное поклонение герою Пелопсу. Воины, погибшие при Платее⁵⁴, получали ежегодно при совершении поминального обряда в жертву быка. В V веке такие почести совершались в виде исключения. Писатели конца V и начала IV века еще определеннее относятся к этому обычаю. Платон упоминает о человеческих жертвоприношениях, как о варварском обычае, а о заклании животных перед церемонией ἐκφορά также говорит, как о вышедшем из употребления обряде. Равным образом сцены жертвоприношения животных никогда не изображаются на вазах той эпохи…

Благодаря двум обычаям воздаваемые умершим почести приобретают интимный и семейный характер. Прежде всего это — разговор присутствующих с почившим. Стоя прямо или на коленях перед надгробной стелой, они простирают руки к могиле, и их телодвижения свидетельствуют, по-видимому, о том, что они обращаются со словами к умершему. Тут изображаются те задушевные разговоры, которые воспроизводятся многочисленными погребальными надписями — и состоят из прощального обращения, χαῖρε, или небольшого диалога между умершим и прохожим. На вазах эта сцена принимает более нежный характер свидания умершего с его родственниками.

Другой обычай состоял в том, что для развлечения умершего в его одиночестве у подножья его могилы играла музыка. Инструментом, которым пользовались в таких случаях, была лира. Рисунки на вазах изображают эфеба, сидящего или стоящего с лирой в руках, а присутствующие, по-видимому, слушают его игру. Многие места у древних авторов дают намеки на применение музыки при погребальных церемониях; в частности, в первом действии похорон (πρόθεσις) и при перенесении тела на кладбище (ἐκφορά) была в ходу флейта. с. 177 На одном из сосудов, находящихся в Лувре, мы видим также в руках одной женщины тимпан⁵⁵. Лира была известна именно в качестве похоронного инструмента. Мы касаемся тут наиболее тонких сторон культа мертвых. Материальных приношений, пищи, питья было недостаточно: любовь его близких должна была побудить их озаботиться доставлением ему духовных развлечений; из глубины своей могилы он должен был услышать голоса любимых им людей, их слова нежности и утешения, и мягкие звуки лиры убаюкивали его в вечном сне.

(Pottier. Étude sur les lécythes blancs attiques à representations funéraires, стр. 56 и сл.).