Жители Афин, не входившие в разряд граждан.

Многие жители Аттики, помимо рабов, не входили в состав афинских граждан.

Метэки. — Метэком назывался иностранец, поселявшийся в каком-нибудь городе на постоянное жительство. Он обязан был найти себе среди граждан патрона (покровителя), в противном случае имущество его подвергалось конфискации. Он должен был нести все обычные налоги и военную службу. Он не допускался только в разряд всадников; кроме того, он платил специальный налог в 12 драхм (около 4 р. 45 коп.) ежегодно. Он не имел права приобретать земельную собственность и мог владеть только рабами и движимым имуществом; поэтому большинство метэков занимались торговлей и промышленностью. Некоторые из них получали особую привилегию, называемую изотелией. Она давала им возможность не иметь патрона и не платить особого налога. Они приобретали, кроме того, все гражданские права.

2. Вольноотпущенники. — Вольноотпущенник был почти всегда иностранцем по происхождению и почти во всем подобен метэку; различие между ними с. 414 заключалось только в одном: вольноотпущенник был лишен права свободно выбрать себе патрона, и эту роль непременно должен был играть его прежний господин.

Так назывались не только дети, происходившие от родителей, которые не вступили в законный брак, но также те люди, отец и мать которых были иностранцами. По положению они сливались с метэками. Надо прибавить, впрочем, что большею частью на такого рода отклонения от законов в Афинах смотрели сквозь пальцы.

Приобретение прав гражданства считалось большим счастьем, но для этого требовалось выполнение многочисленных формальностей. Прежде всего законом было запрещено «делать афинянином человека, который не заслужил прав гражданства какими-нибудь значительными услугами, оказанными государству». (Демосфен. Против Неэра, 89). Во-вторых, надо было, чтобы какое-нибудь частное лицо внесло проект подобного постановления, а народ решил бы, что этот проект подлежит обсуждению. Если он соглашался обсудить его, то голосование происходило на особом собрании, где должно было присутствовать по крайней мере 6000 граждан. Наконец, каждый гражданин, если он не находил это предложение справедливым, мог поднять процесс против человека, внесшего его, и суды пользовались правом отменить принятое постановление.

Иногда бывали попытки незаконного внесения своего имени в списки граждан, что можно было сделать при посредстве какого-нибудь должностного лица. Открытие подобного подлога влекло за собой утрату имущества и продажу в рабство.

Дарование прав гражданства.

«Принимая во внимание, что врач Эвенор всегда проявлял благожелательность по отношению к народу и что он оказывал своим искусством услуги гражданам и другим обывателям города, что недавно он с. 415 пожертвовал в казну талант серебра (около 2220 руб.), народ решил воздать Эвенору честь и увенчать его оливковым венком за благожелательность к афинскому народу. Эвенор и все его потомки будут афинянами. Он может вписаться в какую угодно филу, дем и фратрию, сообразуясь при этом с законом. Голосование относительно него произойдет в ближайшем народном собрании. Настоящее постановление будет выгравировано на каменной стеле и поставлено в Акрополе».

(Corp. inscript. Attic, т. II, 187).

Преследование гражданина-самозванца.

Некий иностранец Панклеон выдал себя за платейца, что почти приравнивало его к афинским гражданам. Один враждовавший с ним афинянин стал преследовать его по суду, и до нас дошла речь, произнесенная им по этому поводу.

«Так как в течение долгого времени он причинял мне вред, то я отправился в лавочку валяльщика, где он работал, и позвал его к полемарху, так как думал, что он метэк. Он выдавал себя за платейца. Я спросил его, из какого он дема¹³; он отвечал, что принадлежит к Декелейскому дему. Тогда я пошел к одному парикмахеру, у которого часто бывали декелейцы, и стал наводить справки, знают ли они некоего Панклеона, принадлежащего к их дему. Никто не знал его. Поэтому я вошел в сношение с платейцем Эвфикритом, чтобы узнать, не известен ли ему платеец Панклеон, сын Гиппармодора. Он отвечал мне, что знает Гиппармодора, но что у него нет сыновей. Так как в последний день каждого месяца платейцы собираются на сырном рынке, то я пошел туда и расспрашивал всех. Никто не знал Панклеона. Один только, по имени Никомед, сказал мне, что у него был раб, носящий это имя; указав возраст и ремесло этого раба, он заявил, с. 416 что последний убежал. Действительно, спустя несколько дней Никомед схватил Панклеона, как свою собственность, но друзья Панклеона отняли его у Никомеда»…

(По Лизию. Речь XXIII).