Москва, ЦК КПСС — в Президиум XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза

Уважаемые товарищи! Как и все мои коллеги — писатели-коммунисты Башкирии, весь советский народ, я с большой надеждой и с беспокойством ожидаю предстоящую партконференцию, где будет решаться судьба перестройки — судьба нашего многонационального Отечества. Естественно, говоря словами М.С. Горбачева, произнесенные на встрече 7 мая в ЦК КПСС с руководителями средств массовой информации, идеологических учреждений и творческих союзов, нас всех очень беспокоило, кто же будет избран от нас на конференцию, в чьих руках окажется судьба принятия решений по жизненно важным, судьбоносным проблемам нашего общества, социализма. После печально известного Вам всем разоблачения беззакония и произвола, засилия коррупциии и партийно-бюрократической мафиозы, долгие годы царившие в Башкирии в период правления шакирово-ахунзяновской клики, к сожалению, была обновлена лишь верхушка областного партийного аппарата, а сам аппарат с его загнившими кадрами остался прежний — шакирово-ахунзяновский. Это было равносильно тому, если бы совершили Великую Октябрьскую революцию и оставили в неприкосновенности царско-жандармский режим правления. Бюрократическая мафиоза в Башкирии укоренилась столько же, сколько в Узбекистане, возможно и поглубже. Поэтому при снятии Шакирова и его подручных республику надо было основательно почистить. Но однако ЦК партии заколебался и ограничился половинчатым решением. Половинчатое решение хуже не решения. На основании состояния дел в республике можно твердо утверждать, что трехлетний процесс перестройки, бурно происходящий в других регионах страны и центре, прошел мимо Башкирии, у нас брежнево-шакировский период застоя до сих пор продолжается. В такой закостенелой обстановке в Башкирии из уст нашего Генерального секретаря услышали мы очень и очень современные слова: «ЦК КПСС высказывался по порядку отбора кандидатов для избрания делегатами конференции. Мы сформулировали такую позицию, что делегатами надо избрать горячих сторонников перестройки, активных коммунистов. Никаких разнарядок, как это было в прошлом — столько-то рабочих и крестьян, столько-то женщин и т.д. Главная политическая установка — избрать на конференцию активных сторонников перестройки. Мы высказались за то, чтобы отбор кандидатур шел обязательно с участием парторганизаций и трудовых коллективов, райкомов и горкомов, в общем, всенародно».

И вот опубликован список делегатов в партконференцию, выбранных 13 мая с.г. на X пленуме Башкирского обкома КПСС, где из 60 делегатов по крайней мере 6 (10 процентов) являются как раз «спущенными сверху по разнарядке»: т.т. Афонин В.Г., Брежнев В.А., Горшков Л.А., Гужвин П.В., Сухорученкова Г.Ф., Филиппов В.В. Все они являются работниками верхних эшелонов власти. Живут и состоят на партийном учете в московских парторганизациях, т.е. их больше знают там, в Москве, но почти совсем не знают в Башкирии — сторонники они перестройки, или противники?.. Но зато мы, писатели республики, хорошо знаем другого делегата «Каримова М.С. — секретаря правления Союза писателей РСФСР», судя по такому представлению обкома, по-видимому, тоже спущенного по разнарядке сверху. Однако указанный литератор Мустай Карим состоит на партийном учете в парторганизации Союза писателей Башкирии, поэтому его кандидатуру можно было бы не спустить, а обсудить и выдвинуть на месте, в открытом партийном собрании писателей республики. Но этого не произошло, потому что областная партийная бюрократия захотела во что бы то ни стало провести в делегаты «своего человека» М. Каримова и побоялась на этом пути встретить сопротивление писателей, услышать их критику «живого классика», фактически являющегося закоренелым противником перстройки. Ведь уже после XXVII съезда КПСС, взявшего курс на перестройку, Мустай Карим на собрании всей республиканской общественности работников культуры открыто и громогласно заявил, что он лично перестраиваться не будет. И его можно было понять, ибо он являлся, как говорили люди, «правой рукой», «главным везирем» т.н. «башкирского хана» Шакирова — тогдашнего главаря партийно-бюрократической мафиозы и был кровно заинтересован в сохранении установленного ими в республике режима беззакония и произвола, круговой поруки демагогов. И он, М. Карим, сдержал свое послесъездовское слово: не только сам не хотел перестроится, но вскоре выступил как активный борец в защиту разоблаченного шакировского режима, следовательно, против перестройки — совместно с Ахунзяновым мобилизовал недобитые реакционнные силы областной партийной верхушки против газеты «Правда» в защиту низвергнутой клики: среди подписавших петицию 29 персон подпись М. Каримова стоит в ряду первого десятка.

В эпоху «шакировского диктаторского режима» в Башкирии упрочился зловещий диктат Мустая Карима над писателями республики, все писательские судьбы зависели исключительно от его произвола, а обращения пострадавших обкому партии с просьбой защиты не имели силу или ударяли бумерангом еще более жестокого произвола и травли, негласного запрета опубликования произведений автора. В такой затхлой атмосфере некоторые коммунисты (И.А. Абдуллин, А.Г. Бикчентаев, Н.Н. Назмутдинов, Ш.С. Биккулов) открепились от писательской партийной организации, другие, например, З.А. Биишева, надорвали здоровье (дело доходило до того, что ее, затравленную М. Каримом и Ахунзяновым, из собрании писателей увозили на «скорой помощи»). А преследуемый М. Каримом талантливый драматург и прозаик Азат Абдуллин, к его счастью, уехал и закрепился в Москве. Однако не каждому так суждено, большинство здесь вынуждено терпеть несправедливость. Иные в таких условиях вынуждены подчиниться диктату и в своем творчестве приспосабливаться сомнительным вкусам «живого классика», не допускавшего иных взглядов на жизнь, историю, кроме своего; а имеющие собственную концепцию писатели должны писать «в стол». Вот почему из года в год усиливается тенденция «обмеления» башкирской литературы. Многие не выдержали такое условие и надломились, принося дань ее величеству Смерти. Так за период застоя один за другим в расцвете творческих сил из жизни ушли около двух десятков писателей; некоторые из них, как, например, талантливый поэт Р. Гарипов, посмертно удостоенный высшей республиканской премии им. Салавата Юлаева, в свое время под попустительством М. Карима был заклеймен ярлыком «национальной ограниченности» и умер в нищете. Впрочем, на совести М. Карима страдальческая гибель и другого таланта — Хадии Давлетшиной, которая в послевоенное время, когда Союзом писателей Башкирии руководил тот же М. Карим, тщетно пытаясь пробивать в печать рукопись своего бессмертного романа «Ыргыз» и не добившись сочувствия умерла в бедствии и нищете. Напомним, ее обвиняли в том, что в романе имеется «отрицательный образ татарина» — знакомое клеймо! (Оно находится на вооружении и сегодняшних приспешников М. Карима). Мустай Карим для утверждения себя и унижения других, непокорных, и в новое время успешно применяет испытанное оружие — тайную травлю и ярлык. Оно заключается в том: любого литератора или ученого, думающего о глубоких корнях башкирского народа, башкирской культуры в позитивном плане (а в современных условиях скрытой интенсивной татаризации башкирского населения и постепенной ликвидации башкирского языка стало это объективной необходимостью любого честного мыслящего человека!) Мустай Карим клеймит ярлыком «национальной ограниченности» и принимает все меры для того, чтобы заклейменный автор нигде (включая Москву!) не мог печататься, доказывать свою правоту. Таким коварным методом он питает миф о «башкирском национализме», придуманный и раздутый у нас в печальном 1937 году в основном татарскими националистами-шовинистами и пантатаристами и усиленно поддерживаемый в годы культа личности и застоя. Это дает М. Кариму возможность рекламировать другой миф о его собственной исключительности — будто бы только ему присущим «активном интернационализме», «российском патриотизме» и собирать высокие политические диведенды, следовательно, беспомерно раздутую личную славу, премии и награды; а в действительности является он «голым королем» — обыкновенным национальным нигилистом. Говоря словами Чингиза Айтматова, когда связанные с национальным вопросом «болевые мысли высказываются, то тут же находятся люди, которые начинают рассматривать это как проявление национализма, узости взглядов. К сожалению, этот зуд сверхбдительности, проистекающий в немалой степени от корысти и карьеризма, не встречает нигде должного осуждения. В связи с этим необходимо отметить, что в результате такая тенденция породила на местах особый тип демагога-трибунщика, который сделал для себя восхваление русского языка к месту и не к месту и умаление собственного чуть ли не престижной профессией» («Литературная газета», 13 августа 1986 г. №33). Мустай Карим и является вот таким высокопоставленным и от чего безнаказанным демагогом-трибунщиком. Дело дошло до того, что он для своей сомнительной цели использовал самую высокую государственную трибуну: в 1984 году на 9-ой сессии 10-ого созыва Верховного Совета РСФСР он своему оппоненту по проблемам истории прилепил пресловутый ярлык «национальной ограниченности, не совместимой нормам нашей социалистической жизни», одновременно закрывая все каналы публичного ответного слова для своего оппонента... Таким образом этот самостоятельно мыслящий писатель после упомянутого Р. Гарипова стал очередной жертвой всесильного «интернационалиста» М. Карима, жертвой, ибо в условиях нашей республики подобный ярлык равносилен объявлению человека вне закона. В то же самое время наш «живой классик» ласкает и щедро одаривает (руками государства, конечно!) своих приспешников и подхалимов разными льготами, премиями, званиями, наградами — все в его руках, он и до сих пор «правая рука» первого лица республики. Таким путем был награжден (скрытно от республиканской общественности — без опубликования Указа) орденом «Знак почета» тогдашний главный редактор журнала «Агидель» А.С. Гареев, проваливший работу и приведший журнал к кризису. Многочисленные премии и награды самого Мустая Карима, включая Звезды Героя и Знака лауреата Ленинской премии, я в этом твердо убежден, тоже являются незаслуженными — исхлопотаны им в период застоя, не за талант и труд, а при помощи Шакирова и клики. Таким же путем в республике установился пагубный для национальной литературы культ личности Мустая Карима. Культ этот раздулся до таких размеров, что в 1986 году он под звуками литавр и фанфар собственноручно разрезал ленту собственного музея-кабинета в г. Уфе — факт достойный сатиры Салтыкова-Щедрина!

Благодаря тому, что Башкирский обком КПСС в культурной политике, особенно в кадровом вопросе, осуществлял исключительно линию М. Карима, в высшее руководство Союза писателей Башкирии, в редакцию единственного «толстого» журнала «Агидель» пробрались некомпетентные люди, но подхалимы и приспешники М. Карима. В результате непоправимо развалена работа в важнейшем идеологическом фронте, нынешние руководители не имеют авторитета, не способны руководить, а журнал «Агидель» превратился в кормушку этих высокопоставленных литературных чиновников и их друзей. В результате нахлынула серость, писательское слово потеряло престиж, журнал утратил свое лицо, стал нечитабельным — только за последний год его тираж сократился на 8 тысяч, а за десятилетие на 18 тысяч экземпляров. После XXVII съезда КПСС писатели-коммунисты несколько раз в своих собраниях открыто и резко поднимали вопрос о некомпетентности своих руководителей, требовали переизбрать — заменить их работоспособными и честными товарищами, разорвать цепь порочной круговой поруки. Однако обком КПСС не прислушался и теперь не прислушивается мнению писателей-коммунистов — все идет по-старому. Более того, один из упомянутых виновников застоя но послушный «кадр» М. Карима А.С. Гареев вместо строгого наказания за грехи недавно мирно отпущен на пенсию, при том с объявлением «благодарности за долголетнюю плодотворную работу». Кроме того начато активное ходотайство для присвоения ему, разрушителю культуры, высокого звания «Заслуженного деятеля культуры РСФСР»...

Вот обо всем этом напомнили бы мы, коммунисты-писатели, относительно кандидатуры Каримова М.С., однако обком партии, к сожалению, не счел нужным спросить наше мнение. В результате явный противник перестройки оказался выбранным делегатом на партконференцию, где будет решаться судьба народная — судьба перестройки.

Президиум конференции, надеюсь, из выше изложенного сделает надлежащие выводы.

Коммунист, член СП СССР: З. Султанов. 14 мая 1988 г.

Адрес: 450055, г. Уфа — 55, Уфимское шоссе, 4, кв. 119.

Султанов Зигат Адигамович, год рожд. 1932.

Ошо уҡ хаттың ҡыҫҡартылып дөйөмләштерелгән тексын (2 бит) КПСС Үҙәк Комитеты Политбюроһының ағзаһы Е.К. Лигачевҡа ла ебәрҙем.

Үҙәк Комитет тарафынан «ыш» иткән дә ел иҫмәне, бөтәһе лә үҙ урынында ҡалды, ә Мостай Кәрим үҙенең шул алмаштырғыһыҙ вазифаһында — «яңы хан Р. Хәбибуллин»дың «вәзире» рәүешендә бөгөлә-һығыла хан усын ялап һәм һәр ҡасан да үҙе булып ҡалғандарҙы аҫтан киҫеп йөрөнө...