КОННОР КОБАЛЬТ. - Мне жаль, - извиняюсь я перед своей матерью почти сразу же, как вхожу в ее кабинет, одна стена которого представляет собой стеклянную стену с видом на центр

 

 

- Мне жаль, - извиняюсь я перед своей матерью почти сразу же, как вхожу в ее кабинет, одна стена которого представляет собой стеклянную стену с видом на центр Филадельфии. Ее кабинет минималистичен. Пара черных книжных полок и чистый стол. Никаких фото ее семьи. Все личное и частное хранится вне поля зрения.

- Закрой дверь, - говорит она сухо.

Я закрываю ее за собой. Все жалюзи на окнах, отделяющих кабинет от коридора, уже задернуты. Мы наедине.

Я занимаю место напротив ее стола. Жду, пока скажет что-то о секс-видео, но мама просто смотрит в монитор своего компьютера и кликает мышкой где-то в теченин минуты. Оставляя меня на растерзание собственным гребаным мыслям.

Я всегда защищал свою репутацию. Она значила для меня практически все. Но больше я об этом даже не забочусь. Я получил, что хотел: работу в Кобальт Инк. и свою девушку. Кроме благополучия Роуз, меня интересует лишь одно - я нанес ущерб этой компании.

Скотт может забрать свою наличку.

У меня есть девушка. Теперь я просто должен защитить свою позицию здесь.

Я жду, что мама скажет: "Ты уволен." Лишит меня моей позиции исполнительного директора. Отдаст все, над чем я работал Стиву Балму. Я мог бы потерять все ценное для меня, то, над чем я трудился годами может исчезнуть за пять минут или того меньше.

- Я готов сделать все правильно, - говорю я. - Что бы ты не пожелала, я сделаю.

Это благородное заявление, и я не уверен, что готов понести данную плату. Но, черт возьми, я заявляю подобное и жду ее ответа.

Наконец-то мама поворачивается в кресле лицом ко мне. Она по-прежнему молчит. Просто смотрит на меня, проверяет, возможно. Ее лицо практически не читаемо.

- Ты смотрела видео? - спрашиваю я, внутренне содрогаясь от одной идеи того, что моя мать может просмотреть, как я трахаю свою девушку.

- Нет, - говорить она категорично. - Я читала о твоей ситуации с Роуз в интернете. Ты нанял адвокатов, я надеюсь?

- Да.

Она громко выдыхает и несколько раз кивает, прежде чем откинуться на кресле.

- Коннор, - начинает она. - Я не думала, что когда-то скажу подобное, но... я действительно тобой горжусь.

Подождите. Я повторяю про себя ее слова снова и снова.

- Мы говорим об одной и той же ситуации..?

Она улыбается. Она искреннее улыбается.

- У тебя есть секс-видео. И я не горжусь тобой за это, хотя, мне действительно хотелось бы поговорить с Роуз на свадьбе. Объясниться. Я была в плохом расположении духа, когда мы встречались в ресторане и потому немного на нее набросилась. Я неверно истрактовала ваши с ней отношения как недальновидные и надуманные. В действительности же, они представляют собой то, что я когда-то хотела иметь с твоим отцом.

- Мой отец, - она никогда не говорит о Джиме. Я никогда не говорю о Джиме. Он для нас не больше, чем имя в свидетельстве о рождении.

- Мы были редко близки, - зачем она мне об этом рассказывает? - А когда у нас все же случались интимные моменты, то они были с целью зачатия ребенка. А потом я не смогла больше этого выносить, после близнецов... - она прочищает горло, и морщинки боли покрывают ее лоб. Мама позволяет мне видеть свою боль.

И от данной ситуации у меня под рубашкой выступает пот. Все мое тело пылает от ее незнакомой искренности. Я чувствую себя словно в огне. В данный момент это мое единственное ощущение. Я не понимаю собственной реакции. Не могу ничего понять. Я просто слушаю и пытаюсь позволить своему разуму возобновить связь с телом.

- Слушая о вас с Роуз... Я думаю, что вы планируете быть вместе в достаточно длительной перспективе.

Моя мать только что одобрила мои отношения, после того как в онлайн вышло секс-видео. В какой добланный мир я попал?

- Как я уже говорила, - продолжает она, - я горжусь тобой, - она выпрямляется и опускает руки перед собой на стол, нервно двигая документы. Мама показывает мне и эту эмоцию. А затем ее темно-синие глаза встречаются с моими. - Ты невероятно умен и совершишь в своей жизни великие вещи, Ричард... Коннор... Кобальт, - она улыбается, произнося мое полное имя, будто вспоминая момент, когда выбрала его для меня. - Я даже не сомневаюсь в этом, - ее глаза напрягаются от боли, чем дольше она смотрит в моем направлении. Я не знаю, сколько времени мы так сидим. Может быть минуту, прежде чем она говорит. - И мне очень жаль за то, что я не смогла тебе дать.

- О чем ты говоришь? - я качаю головой. Она словно опустила груз мне на плечи, и я не могу освободиться от него.

- Я вынудила тебя чувствовать себя так, будто тебе не был нужен отец - так, словно он был столь неважным элементом твоей жизни, что без него ты мог с легкостью жить дальше, - она делает глоток воды со стоящего на столе стакана. - Для этого потребовалось несколько сеансов терапии, и ты смирился, но мне следовало... - она делает паузу. - Тебе не нужен был Джим. И я тебе тоже была не нужна. Я наделила тебя необходимыми инструментами для достижения собственного успеха, но тем ни менее я никогда не давала тебе то единственное, что заслуживает каждый ребенок, - она вытирает слезу до того, как та успевает пролиться. - Я никогда не демонстрировала тебе любовь. И я очень сильно извиняюсь за это. Надеюсь... Я надеюсь, что Роуз сможет сделать то, что мне не удалось за столько лет.

Я открываю рот, но она перебивает меня, подымая руку.

- Позволь мне закончить. Есть кое-что еще, что мне нужно тебе сказать, - она берет бумажную салфетку, сморкается и обходит свой стол.

Мама садится на соседнее со мной кресло.

И по ее серьезному, полному муки выражению лица, я знаю, что никак не смогу подготовиться к следующим ее словам. Я даже не могу предвидеть, что она скажет.

Так что мои руки вцепляются в подлокотник, зубы стискиваются, и все тело напрягается.

Я не хочу свалиться на пол.

Со мной никогда такого не бывало.

 

* * *

 

 

Я чувствую себя ошарашенным.

Всю свою жизнь я был уверен, что знаю каждый возможный исход, каждую вероятность и что если, так, чтобы я никогда не переживал этого чувства. А сегодня, я проснулся и вот.

Я пришел туда, куда никогда не собирался направляться.

Я оставил Кобальт Инк. с этим невменяем чувством, мучающим меня изнутри. Я думал позвонить Фредерику, но существует лишь один человек, которого я хочу сейчас видеть. И это не мой врач.

Лофт Кэллоуэй Кутюр полон людей и коробок, все суетятся и спешат. Разительная перемена по сравнению с ситуацией месяц назад. Ее компания все еще в состоянии преобразовываться. В ближайшие несколько недель Роуз даже знать не хотела, почему секс-видео так повлияло на ее бизнес.

Я нахожу ее в кабинете со стеклянными дверьми в конце офиса. Роуз подсознательно трогает синяк на своей щеке и смотрит в монитор компьютера, проверяя, не видно ли его из-под слоя косметики. Я быстро вхожу и закрываю двери.

При виде меня в одно мгновение она поднимается на ноги.

- Что случилось? - ее пальцы касаются уголков моих глаз, словно ей нужно ощутить мои слезы, чтобы поверить в их реальность. Я не виню ее. Я никогда не страдал подобными вещами.

Не помню, когда в последний раз плакал. Но вероятно, это было чем-то тривиальным. В некоторой степени. Может, достижение, не давшееся мне в полной мере. Или что-то важное для меня. Я никогда не плакал из-за человека, до сегодня.

- Подожди, - выдавливает она из себя, беспокойство наполняет ее голос. Роуз быстро движется, закрывая кремовые шторы так, чтобы другие сотрудники не увидели происходящее в ее кабинете.

Я сажусь на ее белый диван, глядя на еще один захватывающий дух вид за окном. На этот раз на Нью-Йорк. В то время как Роуз опускается на подушку, поворачиваясь ко мне.

Она потирает мою ногу.

- Коннор...

Я беру ее за руку, медленно сплетая наши пальцы вместе. Пытаюсь заговорить, выпустить это наружу, но качаю головой, ощущая, что вновь начинаю плакать. Почему же это так трудно? Почему настоящие эмоции должны быть столь разрушительными? Почему они так калечат меня?

- Все в порядке. Ты не должен ничего говорить.

Но я должен. Я должен, черт возьми, сказать это.

- Я ненавижу ее... - начинаю я. Первая вещь, выходящая из моего рта, наглая и инфантильная. Я не могу взять слова обратно. Мне просто нужно продолжить. - Ненавижу то, что она продолжает ослеплять меня. Не зависимо от того, как широко я открываю глаза, существует туман, который под силу разогнать только ей. А она заставила меня поверить, что я шел по чертовому безоблачному небу, - я снова вытираю глаза, и повышаю голос до крика, так, что в горле начинает першить. - Я так...

- Ты не посмеешь сказать глуп, - вставляет Роуз. - Ты не глуп, Ричард.

- Я чувствую себя идиотом, - говорю я ей. - Меня обманывала собственная мать в течение двух гребаных лет, Роуз. Два года она не могла найти в себе мужества, чтобы сообщить своему единственному сыну, что у нее нашли рак груди? Что она умирает? - мое горло отекает, когда правда проходит через мое сознание. - Она заставила меня поверить, что я постепенно буду перенимать у нее Кобальт Инк. в течение пяти лет или, может быть, десяти. И все это время она знала, что мне придется сделать это через два месяца.

Челюсть Роуз отвисает.

- Два... месяца?

- Два месяца. Вот, сколько ей осталось, - я раскидываю в стороны руки. - А она даже не сочла это столь важным, чтобы рассказать мне.

До сегодня. Она испугалась. Я видел страх в ее глазах, там, в ее кабинете. Именно поэтому она сожалела о прошлом и вспоминала обо всем этом. И тем не менее, я не в силах испытывать к ней жалость. Не могу ее простить.

Я лишь ненавижу, что для того, дабы узреть свои ошибки, ей потребовалось столкнуться со смертью.

А еще ненавижу, что это же заставило меня увидеть собственные ошибки.

Я расплетаю наши с Роуз руки и сжимаю одну ее руку между своими ладонями, просто глядя на них в течение какого-то времени. Я называл Роуз упрямой, но последние полтора года был еще хуже.

Мой взгляд встречается с ее сердитыми желто-зелеными глазами. Даже видя мою боль, она полна этой стойкости, такой красивой, что не описать словами. Это словно огонь в воде. И я хочу, чтобы ее пламя поглотило меня.

- Ты единственный человек, который когда-либо меня любил, - признаюсь я, моя грудь сжимается. - Не мать. Не отец. Не друзья. Только ты, Роуз, - за все эти годы я никогда не думал, что буду так сильно в ком-то нуждаться, чтобы выжить. Моя мать думала так же.

Я ошибался.

- Я не хочу, чтобы мне снова было шесть лет, и я маялся желанием быть открытым с людьми, о которых забочусь. Не хочу оглядываться назад и сожалеть, что не был лучшим другом или лучшим мужчиной для женщины, которую обожаю.

Она уже плачет. А я даже еще не сказал этого.

Слезы катятся по ее щекам, соперничая с моими собственными.

- И я не могу тебе сказать, как долго борюсь с правдой, но это длится уже какое-то время, - говорю я.

Следующие слова вырываются из самой глубины моей груди. Каждое слово подобно выныриванию из воды и глотанию ценного кислорода - парадокс в том, что я столь сильно наслаждаюсь этим.

- Я так неистово люблю тебя, Роуз, - я вытираю ее щеки большим пальцем.

Роуз пытается улыбнуться, но каждый раз как ее губы приподымаются в улыбке, слезы начинают еще быстрее вытекать из ее глаз. Но я могу сказать, что это слезы радости, потому что ее глаза светятся. А затем она говорит:

- Ca vous a pris pas mal de temps, - Тебе потребовалось на раздумья довольно много времени.

Когда-то я говорил ей это же.

- Сколько у нас еще есть времени?

Она наконец-то улыбается, сквозь слезы.

- Вечность.

Я привлекаю ее к своей груди и страстно целую, не отпуская ни на миг.

Как раз в это мгновение я осознаю, что любовь была единственной вещью, которой мне недоставало в жизни.

И это единственная важная для меня вещь.

Я могу с этим смириться.

Даже если это кажется глупым.

 

 

ГЛАВА 51