КОННОР КОБАЛЬТ. Раскаленные, яркие прожекторы движутся в мою сторону, тогда как мои руки уперты по обе стороны стеклянного подиума

 

Через три месяца

 

Раскаленные, яркие прожекторы движутся в мою сторону, тогда как мои руки уперты по обе стороны стеклянного подиума. Триста человек смотрят на меня в ответ. А я не вижу ни одного. Это сродни лежать на операционном столе, глядя на белые флуоресцентные лампы, и не в силах разглядеть что-то кроме света.

Я не нервничаю. Мои ладони не липкие. Единственный признаки пота - бусинки влаги у меня на лбу, да и они являются результатом жара этих огней.

Логотип Кобальт Инк. вращается на экране за моей спиной, внизу под экраном красуются названия дочерних предприятий, таких как МагНетик. Я уже обговорил все с матерью. То, какое видение она имела для этой компании, всякие стандартные вещи, которые ожидают услышать все присутствующие, они услышат после ухода генерального директора, когда она оставит все своему сыну.

Я выхожу из-за подиума, одетый в костюм, воплощающий мою уверенность.

В один день я нахожусь в Пенсильванском университете, сидя в передней части класса и решая задачки по управленческим теориям. И в один миг я уже здесь. Двадцатичетырёхлетний. Обращаюсь к мужчинам и женщинам, старше меня раза в два, сообщая им об открытии нового предприятия Кобальт Инк., управление которым всецело лежит на мне.

Я улыбаюсь, не в силах разглядеть их лица. Но меня это даже не заботит.

- Галлией сказал: "Все истины легко понять, как только они будут обнаружены", - говорю я, обращаясь к толпе. – "Но проблема в том, что их сложно обнаружить", - единственный человек, которому известна актуальность данных слов для моей собственной жизни, сидит сейчас в первом ряду.

- Сегодня, я собираюсь поведать вам две истины.

Я уверено подхожу к краю сцены.

- Я знаю женщин, - говорю я, и это вызывает волну смеха. На данный момент секс-видео стало общественным достоянием. И вместо того, чтобы избегать публичности, мы с Роуз используем свою известность по полной, как истинные студенты бизнес отделения.

- И я знаю толк в бриллиантах, - мои губы приподымаются в еще большей улыбке.

Логотип Кобальт Инк. исчезает у меня за спиной.

Его заменяет лого Бриллианты Кобальт.

Все хлопают, читая подзаголовок: Если мы в чем-то и знаем толк, то это в женщинах и бриллиантах.

Индустрия, которую построила моя мать, всегда предназначалась для взаимосвязи с другими отраслями и компаниями. Магниты, краски, драгоценные камни - мы могли начать франчайзинг драгоценностей еще несколько лет назад, но Кобальт не был тогда таким известным, как стал после реалити-шоу, и нам пришлось бы выкупать другую компанию, а мы этого не хотели.

Секс-видео увековечило меня, как нечто гораздо более замечательное, чем я есть на самом деле - бог доминирования, которому под силу удовлетворить каждую фантазию любой женщины - а вера, как известно, наделена огромной силой, гораздо большей, чем я бы мог построить самостоятельно.

Это обеспечило компанию моей матери лицом и гораздо более грандиозным будущим.

Я рассказываю собравшимся, что наш директор по рекламе обсудит маркетинговые стратегии. Благодарю их за поддержку и вместо того, чтобы направиться за кулисы, спускаюсь по лестнице в конференц-зал.

Мои глаза постепенно привыкают к темноте, и чувство радости нарастает. Я несколько раз моргаю, осознавая, что все присутствующие стоят на ногах.

В том числе и Роуз.

Она хлопает вместе с толпой, а ее желто-зеленые глаза прищурены, но я вижу полыхающее в них пламя и страсть. Я подхожу к ней и без слов обнимаю свою жену и увожу ее по проходу зала подальше от всех бизнесменов и женщин. Несколько человек хлопают меня по плечу, когда мы проходим мимо них.

- Бриллианты, - говорит Роуз, качая головой. Я держал это в секрете уже несколько месяцев. Легкая улыбка сверкает у нее на лице. - Я бы сказала, что это гениально, но боюсь от подобных слов твое эго раздуется еще пуще. А мне и так уже тяжело жить вместе с вашим с Лореном самолюбованием.

Я усмехаюсь и наклоняя голову, шепчу ей на ушко:

- Дамы и господа, она назвала меня гением, и она и глазом не моргнула, говоря это.

Роуз бросает на меня взгляд.

А я целую ее в ответ в висок, выравниваюсь и толкаю двойные двери в коридор, где царит более тихая атмосфера. Несколько человек в костюмах и с бейджами на груди обращают на нас внимание лишь тогда, когда видят наши лица и узнают.

Я придерживаю Роуз за талию и подымаю ее руку, демонстрируя большой бриллиант на ее пальце, он огромен и окружен более мелкими камнями по ободку всего кольца.

- Это был один из наших первых образцов, - говорю я.

- Так у меня есть Кобальт Ориджинал?

- Да.

Она оценивает свое кольцо и снова начинает улыбаться.

- Когда кто-то спросит меня, чьи вещи я ношу, я отвечу: свои и моего мужа.

Мне все еще странно, когда она обращается ко мне так, так же как и когда я обращаюсь к ней подобным образом. Я приподымаю ее подбородок, и наши взгляды встречаются, темно-красная помада подчеркивает ее черты лица.

- Сколько времени у нас еще с тобой осталось? - спрашиваю я ее.

- Все дни, - говорит она. - Я расчистила свое расписание.

Я хмурюсь.

- Ты расчистила свое расписание? - я почти смеюсь. - Я видел твой список дел этим утром. Он был длиной в пять страниц.

- Я пробую что-то новенькое, - говорит она, касается моей груди рукой и разглаживая мой костюм.

- И что же это?

- Делегирование, - отвечает она. - У меня есть менеджер магазина. Она позаботится об инвентаризации и бессмысленных задачах, - Роуз открыла бутик с ее одеждой в Филадельфии и теперь продает свои вещи самостоятельно, а не посредством крупным универмагов. Она могла бы принять пару предложений от подобных компаний. Многие люди просят о создании линии нижнего белья от Роуз Кэллоуэй, спрос на ее одежду непрерывно увеличивается.

Она разрабатывает новые направления, но уже не для H&M или Saks. Это все будет продаваться в ее собственном новом магазине. И даже несмотря на то, что она теряет миллионы долларов в обмен на владение малым бизнесом, Роуз счастлива. Я вижу это в ее глазах. Под давлением успеха страх провала наконец-то покинул ее.

- Но у нас были планы на ужин, - говорит она.

- Правда? - мои брови приподымаются.

- Лорен и Лили встречаются с нами в ресторане, в паре кварталов отсюда, - Роуз убирает волосы за ухо. - Думаю, Лили становится лучше, - Роуз кивает самой себе.

После секс-видео имя Роуз была запятнано так же, как было с Лили. Однако женщины хвалили ее за открытость, и многие хотели задать ей свои вопросы.

Роуз выглядела физически болезненно, когда мы говорили о различиях между этим делом и вынесением на суд общественности сексуальной зависимости ее сестры. Даже сейчас ее глаза напрягаются, когда Роуз погружается в воспоминания о нескольких последних месяцах. Какое-то время Лили сторонилась Роуз.

- Это не справедливо, - услышал я однажды, как Лили кричала на Лорена.

Она права.

Это действительно не справедливо.

Роуз ненавистно то, что над Лили издевались, закидывая критикой, лишь потому что та страдала от болезни. Но у Роуз был секс со своим молодым человеком. А у Лили была куча сексуальных партнеров до Лорена. Роуз была девственницей. Тогда как Лили была шлюхой. В глазах всего мира одно верно, а второе нет.

И чтобы изменить мир - если это в чьей-либо власти - время должно быть на твоей стороне. Одна из немногих вещей, которую я могу контролировать.

Внимание Роуз обращается к лежащей на ближайшей к нам скамье газете. Следуя за ее взглядом, я читаю заголовок на обложке: Новое секс-видео Коннора и Роуз продано за 35 миллионов долларов.

Скотт только что продал права на метраж с нами в ванной. Тот, где Роуз делает мне минет. Это напоминание, что он зарабатывает на нас даже в месяцы после окончания реалити-шоу. Мы отозвали иск около месяца назад. Время и нервы, которые мы бы потратили на судебные тяжбы не стоят того.

Мы сдались. И Скотт ван Райт выиграл.

Но он не выиграл самого главного.

Я утешаюсь тем фактом, что он не заснял нас в Альпах, ночь, когда Роуз лишилась девственности, ночь, когда мы были вместе в самый первый раз. Он может продавать столько секс-видео, сколько хочет, но этот момент наш и только наш, навсегда.

Когда я переключаю внимание от газеты к Роуз, то осознаю, что она уже оставила заголовок в прошлом. Внимательно глядя на меня, Роуз ожидает моей реакции.

- Что? - спрашиваю я. На сердце становится легко и светло от того, как она на меня смотрит.

Роуз качает головой, улыбаясь, и когда говорит у нее на глаза наворачиваются слезы:

- Я люблю тебя больше всех.

Мой рот немного приоткрывается. Никогда не думал, что займу в ее сердце место выше ее сестер. Это казалось недостижимым, однако, мне так сильно хотелось, чтобы когда-то подобное стало правдой.

Когда шок проходит, я сильно улыбаюсь и запускаю пальцы в волосы у нее на затылке, проскальзывая между шелковыми прядками.

- Я люблю тебя сильнее, чем ты когда-либо смогла бы любить меня, - шепчу я и снова подымаю ее подбородок, но на этот раз просто для того, чтобы заглянуть ей в глаза, не говоря больше ни слова. Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как в ее глазах плещутся столь знакомые, неистовые эмоции.

Люблю знать, что буду засыпать и просыпаться, видя этот страстный взгляд. Я люблю это сильнее, чем боюсь того что если - без нее - которое может никогда и не настать. Мои мечты простираются в наше новое будущее, наполненное детьми. И любовью.