Глава 3. Ну, не то чтобы совсем исчезла

 

Ну, не то чтобы совсем исчезла. Померкла.

Случилось что‑то вроде того, как когда она вернула Дмитрия обратно, сделав дампиром.

Магия была настолько сильна, что это "выжгло" нашу связь.

Но сейчас не было никакого взрыва магии.

Это было так, как если бы она преднамеренно игнорировала меня.

Как и прежде, я все еще чувствовала Лиссу: она была жива; с ней все было в порядке.

Так что же не позволяло мне чувствовать ее лучше? Она не спала, потому что я чувствовала ее опасение, испытываемое за стеной.

Присутствие духа прятало ее от меня и… это делала она.

Что за черт? Я точно знала, что наша связь работает только в одну сторону.

Я могу ее чувствовать, она меня – нет.

Так же я могла контролировать вход в ее мысли.

Почти всегда, я пыталась не попадать в них (за исключением времяпровождения в тюрьме), пытаясь защитить ее личную жизнь.

Лисса не могла этого контролировать, и иногда это приводило ее в бешенство.

Иногда, она использовала свою силу, чтобы закрыть себя от меня, но это было редко, трудно, и требовало значительных усилий с ее стороны.

Сегодня у нее это получалось, и я могла чувствовать, как тяжело ей это дается.

Держать меня вдали от ее мыслей было нелегко, но она справлялась.

Конечно, меня не заботило, как она это делает.

Я хотела знать, почему.

Вероятно, это был худший день моего заключения.

Страх за себя – одно дело.

Но за нее? Это было мучительно.

Если бы это была моя жизнь или ее, я действовала бы без колебаний.

Я должна была знать что происходит.

Узнала ли она что‑нибудь? Решил ли Совет представить меня суду и казнить? Старается ли она защитить меня от этих новостей таким образом? В конце концов, чем чаще она использует дух, тем больше подвергает опасности свою жизнь.

Эта мысленная стена требовала много магии.

Но почему? Почему она берет на себя такой риск? Поразительно, на сколько сильно я хотела дотянуться до нашей связи сейчас.

Правда, я не всегда с удовольствием принимала чьи‑то мысли в моей голове.

Ее мысли, несмотря на то, что я научилась их контролировать, иногда вторгались в мое сознание тогда, когда я не могла этого преодолеть.

Сейчас, ничто из этого не было важным, разве что ее безопасность.

Отсутствие связи походило на то, как‑будто в тебе отсутствовала часть тела.

Весь день я пробовала войти в ее мысли.

Каждый раз, она не пускала меня.

Это было невыносимо.

Ко мне никто не приходил, да и книга с журналами давно потеряли свою привлекательность для меня.

Ощущение, будто я животное в клетке, снова вернулось ко мне, и я провела немало времени, крича на моих охранников – безрезультатно.

Похороны Татьяны были назначены на завтра и часы громко тикали, напоминая о приближении моего суда.

Наступило время сна, и стена в нашей связи наконец дала трещину, так как Лисса отправилась спать.

Связь между нами была устойчивой, но ее мысли были закрыты даже в бессознательном состоянии.

Я не нашла там никаких ответов.

Оставшись ни с чем, я пошла спать, гадая, буду ли я снова отрезана от нее утром.

Этого не произошло.

Она и я были связаны снова, и я смогла посмотреть на мир ее глазами еще раз.

Лисса встала, было раннее утро, она готовилась к похоронам.

Я не видела и не чувствовала никаких причин того, почему я была заблокирована ранее.

Она позволила мне вернутся в ее мысли, как обычно.

Я почти задавалась вопросом, вообразила ли я себе потерю связи с ней.

Нет… что‑то там все‑таки было.

Едва‑едва.

В ее сознании, я ощутила, что есть мысли, которые она все еще скрывает от меня.

Они были скользкими.

Каждый раз, когда я пыталась ухватиться за них, но они ускользали от меня.

Меня поразил тот факт, что она все еще могла пользоваться магией, не подпуская меня к ним, и, видимо, вчера она заблокировала меня намеренно.

Что происходит? С какой стати ей нужно что‑то от меня скрывать? Что я могла сделать, запертая в этой дыре? Мое беспокойство снова росло.

Что такого ужасного, о чем я не должна знать? Я смотрела, как Лисса готовилась и не видела ничего, что могло посужить признаком ну хоть чего‑нибудь необычного.

Платье, которое она в конце концов выбрала имело длинные рукава и доходило ей до коленей.

Черное, конечно.

Вряд ли это было клубное платье, но она знала, что у некоторых брови полезут наверх.

При других обстоятельствах, это привело бы меня в восторг.

Волосы она оставила распущенными и глядя на свое отражение в зеркале, она могла видеть, как резко они контрастировали с черным цветом платья.

Кристиан встретил Лиссу снаружи.

Он привел себя в порядок, ну и мне следовало признать, что видеть его в костюме и рубашке с галстуком было… ну… непривычно.

Он выгладил стрелки на пиджаке, а на его лице было выражение из нечеткой смеси беспокойства, таинственности и обычного для него ехидства.

Когда он увидел Лиссу, его лицо мгновенно изменилось, превращаясь в сияющее и проникнутое благоговением, как и всегда когда он смотрел на нее.

Он одарил ее не большой улыбкой и заключил в недолгие объятия.

Его прикосновение принесло ей чувство удовлетворения и комфорта, ослабив ее беспокойство.

Они недавно сошлись обратно после разрыва и это время было мучительным для них обоих.

"Все будет хорошо", пробормотал он, беспокойство вновь отразилось на его лице.

– Это сработает.

Мы можем сделать это».

Она ничего не ответила, но, прежде чем отступить, сжала его руку.

Ни один из них не говорил, они шли в начало похоронной процессии.

Я решила, что это подозрительно.

Она взяла его за руку и почувствовала его поддержку.

Церемония похорон Моройского монарха не менялась веками, не зависимо находился Королевский Двор в Румынии или в новом месте в Пенсильвании.

Это было в стиле Мороев.

Они смешивали традиционное с современным, магию с технологией.

Гроб королевы пронесут от дворца через весь двор до Собора по всем правилам этой церимонии.

Там, группа избранных войдет для мессы.

После службы Татьяна будет похоронена на церковном кладбище. Ее место находиться рядом с другими правителями и членами королевских семей.

Найти ее могилу будет легко.

Столбы с натянутыми красными и черными шелковыми знаменами, отметили каждую сторону.

Там где будут проносить гроб, земля будет усыпана лепестками роз.

Вдоль дороги будут толпиться люди, надеясь взглянуть на их прежнюю королеву.

Многие морои прибыли из далека. Некоторые, что бы увидеть похороны, а некоторые, что бы увидеть выборы нового правителя, которые должны состояться в течении ближайших двух недель.

Эскорт королевских семей, большинство из которых было одето в тот черный бархат, который предлагала женщина в магазине – уже направился в здание дворца.

Лисса остановилась с наружи, что бы расстаться с Кристианом, так как он не мог представлять свою семью на таком важном событии.

Она заключила его в крепкие объятия и легко поцеловала.

Когда они отошли, блеск в его голубых глазах таил секрет, не доступный для меня.

Лисса проталкивалась сковозь толпу у входа, пытаяясь найти отправную точку процесии.

Здание не было похоже на дворцы и замки древней Европы.

Величественный каменный фасад и высокие окна соответствовали остальным постройкам суда, но его отличало несколько особенностей: высота и широкие ступени из тонкого мрамора.

Кто‑то дернул Лиссу за руку, остановив ее, и она чуть не столкнулась с пожилым Мороем

«Василиса?» Это была Даниэлла Ивашкова, мать Адриана.

Даниэлла не была такой плохой, как члены королевских семей, и она на самом деле хорошо относилась к нашим с Адрианом отношениям – или, по крайней мере, относилась раньше, прежде чем я была обвинена в убийстве. Одобрение Даниэллы было больше из пунктика – она верила, что мы с Адрианом разойдемся в любом случае, как только меня назначат стражем.

Даниэлла так же убедила одного из ее кузенов, Дэймона Таруса, быть моим адвокатом – предложение, которое я отклонила, выбрав взамен Эйба представлять меня.

Я все еще не была полностью уверенна, что приняла лучшее решение, но оно вероятно запятнало меня в глазах Даниэллы, о чем я сожалела.

Лисса нервно улыбнулась

Она стремилась присоединиться к процессии и покончить со всем этим.

«Привет», сказала она.

Даниэлла была одета в полный черный бархат и даже маленькие алмазные заколки сияли в ее темных волосах.

Беспокойство и волнение отражались на ее привлекательном лице.

– Ты видела Адриана? Я нигде не могу его найти.

Мы проверяли его комнату.

"Оу", Лисса отвела глаза.

"Что?" Даниэлла почти трясла ее.

– Что ты знаешь?

Лисса вздохнула.

– Я не уверенна, где он находится сейчас, но я видела его прошлой ночью, когда он возвращался с вечеринки.

Лисса колебалась, так как она была слишком смущенна, чтобы сказать все остальное.

– Он был… в самом деле пьян.

Сильнее, чем я когда либо видела.

Он ушел с какими‑то девушками и я не знаю.

Мне жаль, леди Ивашкова.

Он, наверное… ну, где‑нибудь отключился.

Даниэлла развела руки и я разделяла ее тревогу.

– Я надеюсь, никто не заметит, что его нет.

Возможно, мы можем сказать, что он преодолевает горе.

Так много всего происходит.

Конечно, никто не заметит.

Ты скажешь им, так?

Скажешь, как он был расстроен.

Мне нравилась Даниелла, но это королевская одержимость начинала реально меня раздражать

Я знала она любила своего сына, но, казалось, ее основная задача здесь была не почтить память Татьяны, а беспокоится о том, что остальные подумеют о нарушении протокола.

– Конечно – сказала Лисса.

– Мне бы не хотелось… ну, я не хочу, чтобы это всплыло.

– Спасибо тебе

А сейчас иди.

Даниелла указала на двери, все еще кажущейся обеспокоенной.

– Вы должны занять свое место

К удивлению Лиссы, Даниэлла нежно похлопала её по руке.

– И не нервничайте.

Вы все сделаете правильно.

Просто сохраняй спокойствие.

Стражи стоявшие в дверях признали Лиссу, как имевшую доступ, и позволили ей войти.

Там, в фойе, был гроб Татьяны.

Лисса замерла расстерявшись, и чуть не забыла что она там делает.

Один только гроб был произведением искусства.

Он был сделан из мерцающего черного дерева, отполированного до блеска.

Картины из тщательно продуманных сцен в саду, в ярких металлических цветах каждого оттенка украсили каждую сторону.

Золото блестело всюду, включая шесты, за которые будут держать носильщики

Эти шесты были украшены лиловыми розами.

Казалось, что шипы и листья будут мешать носильщикам во время процессии, но это была их проблема.

Внутри, на ложе из лиловых роз, лежала Татьяна

Это было странно.

Я все время видела трупы.

Черт, я их создавала.

Но видеть сохраненное тело, лежащее мирно и спокойно… ну, это было жутко.

Это было странно для Лиссы, даже слишком, тем более что ей не приводилось иметь дело со смертью так часто, как это делала я.

Татьяна была одета в переливающееся шелковое платье, которое было темно‑пурпурным – традиционный цвет для королевского захоронения.

Длинные рукава платья были украшены сложным узором из мелкого жемчуга.

Я часто видела Татьяну в красном – цвете, ассоциирующемся с семьей Ивашковых – и я была рада традиции захоронения в пурпурном.

Красное платье было бы слишком сильным напоминанием кровавых картин, что я видел на своем слушании, картины, которые я пыталась блокировать.

Нити драгоценных камней и жемчуга обвивались вокруг ее шеи, а золотая корона инкрустированная алмазами и аметистами покоилась на ее седых волосах

Кто то хорошо поработал над макияжем Татьяны но даже это не смогло скрыть ее бледность.

Морои обладали естественной бледностью.

Когда они умирали их кожа становилась белой как мел, как у стригоев.

Эта яркая картина ударила прямо в глаза Лиссы, она немного заколебалась в своем чувстве и отвела взгляд.

Аромат роз заполнил воздух, но был намек на запах разложения, смешанного с этой сладостью.

Похоронный распорядитель нашел Лиссу и сказал куда ей согласно обычаю нужно встать после первого оплакивания.

Резкие слова вернули Лиссу к действительности и она встала с пятью другими членами королевских семей справа у гроба.

Она старалась не смотреть на тело королевы, и направила свой взгляд в другую сторону.

Вскоре показались носильщики, они подняли свою ношу, держась за украшенные розами шесты, возложили гроб на свои плечи и медленно вынесли его к ожидающей толпе.

Все носильщики были дампирами.

Они были в строгих костюмах, это озадачило меня сначала, но потом я поняла, что они все были стражами Двора – кроме одного.

Эмброуз.

Он выглядел как всегда великолепно и смотрел прямо перед собой, выполняя свое трудное дело, лицо пустое и невыразительное.

Я задавалась вопрос, оплакивал ли Эмброуз Татьяну

Я была так зациклена на своих собственных проблемах, что забыла, что жизнь была потеряна здесь, жизнь, которую многие любили.

Эмброуз защищал Татьяну, когда я злилась на нее за закон о возрасте.

Наблюдая за ним глазами Лиссы, я хотела оказаться там, чтобы поговорить с ним лично.

Он должен знать больше о письме, которое он передал мне в зале суда.

Конечно он не был просто мальчиком посыльным.

Процессия двинулась вперед, оборвав мои размышления о Эмброузе.

Впереди гроба шли другие церемониальные люди.

Члены королевской семьи в тщательно продуманной одежде, создавали блестящую демонстрацию

Стражи одетые в форму, несущие знамена.

Позади шли музыканты с флейтами и играли печальные мелодии.

В свою очередь Лисса была очень хороша в публичных выступлениях и управляла движением в медленном, величественном темпе с элегантностью и изяществом, спокойно и уверенно глядя вперед.

Конечно, я не могла видеть за пределами ее тела, но было очевидно, что зрители видели.

Она была красива, царственной и достойной наследницей рода Драгомиров, и я надеялась, что многие другие будут понимать это

Это позволило бы нам избежать многих неприятностей, если бы кто‑нибудь только изменил закон о голосовании, так что нам бы не пришлось полагаться на поиски потерянных родственников.

Похоронный маршрут занял много времени.

Даже когда солнце начало опускаться вниз в сторону горизонта, дневное тепло по‑прежнему висело в воздухе.

Лисса начала потеть, но понятно, что ее неудобство было ничем по сравнением с тем, что испытывали носильщики.

Если толпа наблюдателей и чувствовали облегчение, они не показывали это.

Они вытягивали шеи, чтобы хоть одним глазом увидеть зрелище, происходящее перед ними.

Лисса не была большей частью процесса для зрителей, но по их лицам было видно, что гроб не единственное зрелище.

Они также наблюдали за Лиссой.

Слова о том, что она сделала для Дмитрия, летали по всему моройскому миру, многие скептически отнеслись к ее способности исцелять, но также было много тех, кто верил.

Я видела выражения удивления и страха в толпе, и в течение секунды, я задавалась вопросом, кого они действительно пришли увидеть: Лиссу или Татьяну? Наконец, показался собор, что было хорошими новостями для Лиссы.

Солнце не убивает мороев, как это происходит со стригоями, но тепло и солнечные лучи создают дискомфорт любому вампиру.

Процессия была почти закончена, и она, будучи одним из приглашенных на церковную службу, скоро доберется, что бы охладится воздухом из кондиционера..

Я изучила окрестности и поняла что не смогу помочь, какая ирония.

По бокам обширной территории церкви были две гигантские статуи древних Мороев, монархов из легенд, король и королева, которые помогли Мороям процветать.

Даже при том, что они были на значительном расстоянии от церкви – статуи вырисовывались зловеще, как бы тщательно следя за всем.

Рядом со статуей королевы был сад, который я хорошо знала.

Меня отправили на ландшафтные работы туда, в качестве наказания за побег в Лас‑Вегас.

Истинной целью той поездки, о которой никто не знал, было освобождение Виктора Дашкова из тюрьмы.

Виктор долгое время был нашим врагом, но он и его брат Роберт, который был пользователем духа, обладали нужными для нас знаниями о том, как спасти Дмитрия.

Если хоть кто‑нибудь из стражей узнал бы, что я освободила Виктора, а затем упустила его, то мое наказание могло бы быть куда хуже работы в архиве и на земельном участке.

По крайней мере я хорошо поработала в саду, с горечью подумала я.

Если меня казнят, то я точно оставлю прочный след при Дворе.

Взгляд Лиссы задержался на одной из статуй в течение длительного времени, прежде чем она повернулась к церкви.

Она сильно потела и я поняла, что это не только из‑за тепла.

Она сильно переживала.

Но почему? Почему она так сильно нервничает? Это всего лишь церемония.

Все что она должна была делать, так это двигаться с процессией.

Но… там было еще что‑то.

Что‑то еще беспокоило ее.

Она все еще держала мысли закрытыми от меня, но волновалась, что несколько все же просочились.

Слишком близко, слишком близко.

Мы движемся слишком быстро.

Быстро? Мне так не показалось.

Я не могу идти этим медленным и величавым темпом.

Я чувствую себя хуже при носильщиках.

Если бы я была одна, я бы послала к черту все приличия и побежала бы к моему конечному пункту назначения.

Конечно можно растолкать всех…

Если похороный координатор был и расстроен Лиссиным платьем, то хотя бы по нему нельзя было сказать, как она отреагирует, если Татьяна заговорит прямо в гробу.

Сабор становился четче виден, уже было видно купола поблескивающиеся янтарным и оранжевым на солнце..

Лисса была все еще в нескольких ярдах, но священника перед ней было ясно видно.

Его одежда была достаточно ослепительна.

Она была сделана из блестящего золотого материала, длинного и богатого.

Круглая шапка с крестом, так же золотая, сидела на его голове.

Я думала, что это было не совсем уместно затмевать одежду королевы, но возможно это было тем, что священники делали в соответствующих случаях.

Может быть это привлекло внимание Бога.

Он поднял свои руки в приветствии, демонстрируя большое наличие богатой ткани.

Оставшееся часть толпы и я не могли не пялиться на это представление.

Так что, вы можете себе представить наше удивление, когда статуи взорвались.