Время и порядок занятий

Время и порядок занятий должны быть определены в зависимости от помещения. Желательней всего начинать занятия в 4 часа дня, по следующему расписанию: от 4 до 6 1/4 физические упражнения, с 6 1/2 до 8 один из специальных уроков. В 8 часов занятия кончать и с 8 до 11 репетировать показательный вечер. Если помещение и время учеников не позволят, то занятия начинать ровно в 6. Расписание: от 6 до 8 физич[еские] упражнения, от 8. 10 до 9. 25 специальные занятия. С 9. 30 до 12 — репетиции. Дежурные назначаются на весь день — до окончания репетиций.

 

 

Педагогические разработки 199

 

Учебный план

Предмет: работа перед аппаратом. Преподаватель] Кулешов.

Группа А.

1. Повторение осевой работы и метрической пространственной сетки. Упражнения.

2. Повторение работы по нотам. Упражнения простые и сложные.

3.Напряжения: а) вес. Упражнения.

в) напряжения в «самом себе». Упражнения, с) напряжение по отношению к объекту (одуш[евлен-ному] и неодушевленному]). Упражнения.

4. Работа над лицом (сложная).

5. Этюды на монологи.

6. Этюды на диалоги.

7. Борьба.

8. Дельсарт. Таблицы Дельсарта. Упражнения.

Прим[ечание].

Дельсарт будет проходиться на всех уроках Кулешова 20—30 минут. Данные Дельсарта должны включаться во все отрывки и этюды гр[уппы] А.

 

Группа В.

1. Осн[овные] упражнения.

2. Метрическая сетка (пространственная]). Упражнения.

3. Работа с воображ[аемыми] предметами. Упражнения.

4. Работа во времени. Предварительное] понятие о метре и ритме. Упражнения.

5. Ноты и нотная запись. Упражнения.

6. Упражнения на ритм.

7. Исполнение отрывков на данные темы.

8. Повышение и понижение. Использование площадки. Упражнения.

9. Свертывание и развертывание (концентрическое] и эксц[ентрическое]) с нарушением и без нар[ушения]. Упражнения.

10. Элементарная работа над лицом.

11. Напряжения: вес. Элементарные упражнения.

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 200

 

12. Борьба.

Группа С проходит курс группы В до 9 пункта включительно.

 

План работы по общим упражн[ениям]

на точность (для всех групп) ¹

Преподаватели: Пудовкин, Комаров, Хохлова.

1) Все упражнения должны быть построены по осям и метрической сетке. 2) Прокрадывания: вперед, назад, вбок. 3) Походки: напряженная], нормальн[ая], с пов[оро-том] напр[яженная]; пониж[енная] напр[яженная]; вперед, вбок. 4) Энергичный подход. 5) Нерешительный подход. 6) Спокойный подход. 7) Повороты во всех видах. 8) Уходы, аналогичные подходам. 9) Различные способы садиться: спокойный, энергичный, вялый. 10) Накопление и потеря напряжения (тяж[елое] и лег[кое]). 11) Перенесение и передвигание тяжестей (воображ[аемых] и реальных). 12) Свертывание и развертывание; с нарушением и без нар[ушения]. 13) Различные способы сидеть, собираться, сжиматься, притаиваться, группировка перед броском и рывком. 14) Быстрое развертывание и рывок. 15) Борьба. 16) Элементарные диалоги. 17) Оси небольшого радиуса: мелкие повороты глаз, головы, рук и т. д.

18) Лицо (вначале элементарно, постепенно усложнения).

19) Лирические сцены. 20) Упражнения с воображ[аемыми] предметами.

 

¹ В занятиях с группами В и С необходимо точно придерживаться этого плана, с группой А его можно слегка изменить в зависимости от занятий Кулешова.

 

„Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков";

 

 

Сценарий Н. Асеева «Чем это кончится» до настоящего времени целиком не обнаружен. Но в своих воспоминаниях Кулешов приводит опубликованный в одном из журналов того времени эпилог сценария:

«Джедди возвращается в Америку.

Купе спального вагона. Джедди спит, приткнувшись в углу. Проходит проводник и затеняет свет, бьющий в лицо Джедди. Потемневшее купе развертывается в теннисную площадку. По одну сторону сетки — Эли со своими питомцами, по другую — Джедди. Начинается партия, причем на мечах и ракетках явственно видна надпись «МОПР».

Среди зрителей втискивается с одной стороны финансист Джон Вест, с другой — авантюрист Жбан. Партия разыгрывается вначале спокойно, затем превращается в общий поток мячей.

Есть на что посмотреть!

Мяч, посланный Сенькой Свищем, попадает в пузо Джона Веста. Мяч, летящий со стороны Джедди, расплющивает физиономию Жбана. Вообще мячи летят как-то странно. Они то и дело сбивают котелки и цилиндры наиболее франтоватых зрителей, удаляющихся в негодовании; их, однако, не убывает, так как на места цилиндров выступают все больше кепи рабочих.

Какая же это игра?

Пострадавшие Вест и Жбан возмущены. Партия идет против всяких правил. Жестикулируя, они пробиваются к барьеру и застывают в изумлении. Вместо мальчишеских команд Джедди и Эли — шеренгами встали отряды Коминтерна. Мячи продолжают лететь через сетку. Их ловят рабочие со всех сторон. Вест и Жбан смотрят, выпуча глаза друг на друга. Их разделяют мускулистые плечи смеющегося рабочего, который, указывая на площадку, говорит им:

«Это — честная игра!»

Расталкивая их, он присоединяется к одной из групп, все более пополняемой прибывающими рабочими.

Эли и Джедди подходят к сетке и через нее пожимают друг другу руки. Сетка становится водой океана. С двух материков Эли и Джедди протягивают друг другу руки.

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 204

 

 

Мячи продолжают лететь с одного берега на другой. За Эли и Джедди — прибывающие рабочие массы...»

По приведенному отрывку ясно, что в таком виде сценарий снимать было нельзя.

Сели за переделку. Новый сценарий писал Кулешов, много помогал Пудовкин. Остальные члены коллектива вносили отдельные предложения. Фабула была совершенно изменена. Неизменными остались лишь имена некоторых действующих лиц. Переделанный сценарий был принят и Асеевым и руководством фабрики.

(Сохранилось записанное мной краткое содержание переделанного сценария. Кроме того, сохранилась IV часть монтажного сценария, записанная рукой Кулешова.)

Режиссерский сценарий фильма «Чем это кончится»

Часть IV

1. Надпись: Консул обеспокоен долговременным отсутствием Веста.

2. Американский консул, Джедди и Эли.

3. Консул берет телефонную трубку. Говорит.

4. Начальник милиции у телефона.

5. Консул кладет трубку, пожимает плечами.

6. Надпись: Советуют подождать до утра...

7. Продолжение] сц[ены] № 2. Д[иафрагма].

8. Спящий Вест. Рядом на подушке портрет жены. Из-за подушки видна пачка долларов.

10. Жбан оглядывается, снимает брюки. Берет камень. Размахивается, бросает.

И. Разбивающееся окно.

12. Поднявший голову Вест.

13. Жбан пальцами отсчитывает до пяти и со всех ног бросается бежать.

14. Вбегает в дверь комнаты Веста. Кричит.

15. Надпись из выскакивающих слов: Большевики! Обыск!

16. Вест надевает штаны, бросается к окну (очень замедленная съемка).

17. Окно. Страшное, искаженное лицо и пулемет.

18. Жбан в отчаянии закрыл лицо руками.

 

 

«Мистер Вест» 205

 

19. Вест бросается к подушке, сует пачку долларов в карман.

20. Жбан показывает дрожащей рукой на дверь. Вест направляется к ней. Смотрит в продольную щель.

21. В щелевой д[иафрагме] три руки, лежащие на рукоятках серпов, заткнутых за пояс. Панорама вниз: три руки, опирающихся на молоты. Проходят ноги в шпорах.

22. Вест перескакивает к верхней щели, подобной первой.

23. В щелевой д[иафрагме] три зверских лица (одноглазые, с наклеенными усами и комически скорченными физиономиями).

24. Вест осторожно приоткрывает дверь.

25. В вертикальную] щелевую д[иафрагму] связанная веревками графиня, подобно изображению св. Себастьяна. Из-за кадра на нее направлен ряд винтовок со штыками. Наплыв.

26. Из наплыва. Лицо графини с катящимися по нему слезами.

27. Вест захлопывает дверь. Его испуганное лицо.

28. Руки Веста на ручке двери. Она судорожно вырывается из руки Веста.

29. Распахивающаяся дверь открывает китайца в национальном костюме.

30. Лицо Веста.

31. Лицо китайца. Шевелится плечо. Китаец поднимает револьвер. Моментальный перевод фокуса на револьвер. Выстрел в аппарат.

32. Приседающее лицо Веста снова появляется в кадре с выражением ужаса. Вест поднимает руки.

33. Жбан с закрытым руками лицом. Отодвигает одну руку и косится в сторону.

34. Высовывающаяся из второй двери физиономия Свища.

35. Китаец отходит с наведенным на Веста револьвером. Вест идет с поднятыми руками за ним.

36. Жбан боком подскакивает к Свищу, бьет его. Тащит за шиворот.

37. Открывает какую-то дверь. Бросает на пол. Стаскивает сапоги.

38. Уходит.

39. В глубине кадра стоит с поднятыми руками Вест. Из-за кадра на него направлены руки с винтовками и ре-

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 206

 

вольверами. От аппарата выходят трое «рабочих». Главный командует — винтовки и револьверы убираются.

40. Предъявляют Весту грамоту.

41. Крупно. Грамота с печатями, текст на славянском языке.

42. Веста связывают.

43. Свищ подбирается к окну. Открывает форточку.

46. Графиню и Веста привязывают друг к другу на похоронных дрогах.

47. Свищ смотрит в форточку.

48. Дроги с Вестом и графиней трогаются.

49. Свищ с закушенным пальцем и грустными глазами задумывается. Д[иафрагма].

50. Из д[иафрагмы]. Лицо ковбоя. Д[иафрагма].

51. Из д[иафрагмы] Свищ улыбается, снова делается печальным.

52. Комната Эли. На стуле спит Эли. На другом бодрствует Джедди, нервно барабаня пальцами по столу.

53. Надпись: Суд.

54. Д[иафрагмой]. Спины Веста и графини. Руки Веста связаны сзади.

55. Трое судей. Искаженные зверские лица. Судьи одеты в горностаевые мантии, лохматые парики. На столе перед ними воткнуты кривые ножи.

56. Ножи.

57. Косящееся лицо Веста.

58. Графиня до крови закусила руку, искаженное лицо Конрада Вейдта, нервные подергивания.

59. Вест косится в другую сторону.

60. Палач. Полуголый. Курит цигарку, опираясь на секиру.

61. Лицо Веста.

62. Главный судья берет бумагу и поднимается.

63. Надпись: Смертный приговор.

64. Во весь экран говорящий рот судьи.

65. Судья, поднимающий нож.

66. Стол, в него вонзается нож.

67. Вест зажмурил глаза.

68. В маленькой д[иафрагме]. Палач взмахивает и ударяет секирой.

69. Лицо Веста, обливающееся потом. Он взмахивает головой, очки соскакивают.

70. Комната судьи не в фокусе.

 

 

«Мистер Вест» 207

 

71. Движущиеся круги и искры.

72. Надпись: Свищ решил спасти Веста — хозяина любимого им ковбоя.

Одновременно у себя дома Кулешов делал фотопробы актеров на главные роли. Были сняты П. Подобед и В. Пудовкин на роль Веста, Б. Барнет и С. Комаров на роль Джедди.

Об условиях, в которых нам приходилось тогда работать, свидетельствует сохранившееся у меня письмо Т. Л. Левингтон Л. В. Кулешову:

«Милый Лева.

Была у Михина. Сговорились на завтра ставить декорации. Сажи он купит, а насчет теса просит использовать старье... Михин очень хорошо меня принял и, по-видимому, собирается поддерживать хорошие отношения. Во всяком случае, зайди завтра, а если не зайдешь, позвони. Буду ждать до 12 ч. Деньги можно получить во вторник. Надо написать заявление.

Таня».

Предварительной репетиции всей постановки как спектакля не было, но каждая снимавшаяся сцена репетировалась дня за два до съемки. С отдельными актерами работа происходила особо, что видно, например, из письма П. Подобеда:

«24 ноября 1923 г.

Дорогой Левушка!

Возвращаю Вам очки. Увы, они сделаны неладно: коротки держалки. Они очень плотно притягивают очки к глазам, и, благодаря тому, что нет никакой возможности передвигать очки по носу, я буду лишен возможности играть этим движением.

Получается скучно. Очень боюсь, не велики ли очки. А это последнее обстоятельство не могу испробовать из-за держалок. Сказать откровенно — раздражен, потому что у меня сегодня пропадает вечер и остается мало времени, чтобы привыкнуть к этим очкам, когда они будут исправлены. И такая обидища, что я те фогелевские очки вернул обратно.

Если они еще у Вас, не дадите ли их посланному для меня. Поработаю хоть с ними.

Жму руку. Ваш П. Подобед».

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 208

 

В каком состоянии была студия, на которую мы пришли работать?

Это была Третья фабрика Госкино, находившаяся на Брянской улице, около Киевского вокзала. Здание было запущено — сырые, плохо отапливаемые помещения, где приходилось дрожать и мерзнуть. Никаких цехов — ни костюмерного, ни бутафорского, ни реквизиторного — не было, фундуса, чтобы строить декорации, тоже не было. Оставалось только какое-то количество полуполоманных дуговых осветительных приборов.

Сильнее всего производственная «бедность» должна была отразиться на операторской работе. Но А. Левицкий, снимавший картину, пользуясь минимальной аппаратурой, просто превзошел себя в световых эффектах.

Около половины декораций были сделаны по эскизам Пудовкина. Часто Кулешов подробно рассказывал декорацию (какой он ее видел), и Пудовкин ее зарисовывал. Многие декорации делались по просьбе Левицкого для достижения световых эффектов (например, угол комнаты с камином, куда заточили Веста и графиню).

Фотографа на картине не было. Весь рекламный материал делал сам Левицкий с обрезков негатива. Пленки было так мало, ее так экономили, что почти всю картину сняли без дополнительных дублей. Дубли снимали только в крайних случаях, например, когда неожиданно гасли осветительные приборы.

Поскольку аппаратура была только дуговая, актеры сильно сжигали глаза. Приехав домой, долго нельзя было ложиться спать из-за резкой боли в глазах, так что приходилось прикладывать примочки.

Вот как про нашу работу и обстановку на студии того времени писала «Киногазета»: «Киногазета» на Третьей кинофабрике. Съемки Л. Кулешова.

С улицы фабрика б. Ермольева выглядит по-прежнему мертвой. Ворота наглухо закрыты.

Но как только войдешь, слышны звонкие, молодые голоса. Это студийцы Л. Кулешова развлекаются во время перерыва: танцуют, выделывают акробатические трюки.

Маленькое ателье б. Ермольева внешне отремонтировано вполне прилично, но оборудование... Несколько старых висячих юпитеров, несколько боковых, один ручной и фонари — вот, кажется, и вся светотехника.

«Мистер Вест» 209

Раньше при Ермольеве съемки производились почти во всех углах ателье, все было заставлено декорациями. Теперь пустота и только в одном уголке кипит работа.

Воздух пьянящий, пропитанный озоном.

Затрещали юпитера. Ручной коптит, дымит и мигает — с трудом налаживают. Режиссер и артисты закрывают от яркого света глаза.

Кулешов внимательно следит за репетицией. По нескольку раз заставляет повторять, видимо, хорошо изученные артистами сцены. Но вот — готово. Оператор Левицкий делает несколько поворотов ручки, и несколько метров пленки засняты. Юпитера тухнут, чтобы зажечься через пять минут в другом углу.

Так метр за метром нанизывается фильма «Приключения мистера Веста».

Работа идет довольно плавно. Несмотря на то, что все сцены очень коротенькие, рассчитанные на стремительный американский монтаж, за день или вечер успевают снять по 100—150 метров. Правда, иногда работают за полночь.

Каждую сцену снимают только один раз. Пересъемки редки — только в случае абсолютной необходимости. Пленки мало, каждым метром ее приходится дорожить.

Большое преимущество Кулешова — он имеет дело с хорошо знакомым и тренированным материалом. Видна сработанность: актеры быстро осваивают указания режиссера.

С молодежью работа много легче и продуктивнее. Резкий контраст с тем, что было на этой же фабрике раньше, когда скорее Полонские и др. «потухшие звезды» руководили режиссером, чем режиссер ими.

В. Е.»

Несмотря на отсутствие подходящих условий, общим желанием Кулешова и коллектива было снять картину на высоком профессиональном уровне. Здесь очень пригодились требования Кулешова к членам коллектива — уметь прикладывать свои силы и знания в любых условиях производства. Никто не ждал, что нужный реквизит будет доставлен фабрикой. Все доставалось и делалось собственными руками. Например, только что поступившая в мастерскую ученица Лайминг сделала из обыкновенного носка американский флаг, нашив на него звезды и полосы. В американский журнал вклеили фотографии «большевиков».

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 210

 

Гардероб использовали старый, переделывая его так, как требовалось для съемок, или брали у знакомых.

Директором группы была Татьяна Леонидовна Левинг-тон. Кроме нее был всего один помощник режиссера — Лео Мур — он же Мурашко. Он же играл роль милиционера. Все, что требовалось достать, привести, переставить, делали члены коллектива. Татьяна Леонидовна впоследствии рассказывала, что, когда ей требовалось что-то достать или сделать, она звала на помощь Свешникова, Слетова, Галаджева или Фогеля (именно в таком порядке). Когда понадобилось, Слетов и Галаджев принесли не вполне исправный, но прекрасный по виду пулемет.

Когда нужны были милицейские костюмы, Левингтон обратилась за ними в милицию. Во время съемок уличных сцен актеры, игравшие милиционеров, не снимали эти костюмы и после съемок, поэтому на улицах, рядом со съемочной площадкой, сохранялся образцовый порядок.

Левингтон наняла бывшую кухарку Протазанова и организовала на студии обеды для съемочной группы. Деньги вносились каждым по возможности. Она приходила в павильон и объявляла перерыв на обед. К столу приглашались и осветители, работавшие в этот день. Левингтон, раскладывавшая порции, спрашивала: «Кто отличился сегодня?», и отличившемуся давалась добавочная котлета.

Все актеры, снимавшиеся и в главных ролях и в эпизодах, были либо члены коллектива, либо ученики мастерской.

«Вест» была первая советская трюковая картина. Условия съемок, как видно из вышеописанного, были трудными, а Кулешов требовал от своих учеников и от кинематографа подлинности, естественности. Поэтому от актеров требовалось много мужества и упорного труда. Так, например, после того как Барнет не сумел сделать перелет с одного дома на другой и повис на канате, Фогель некоторое время сосредоточенно упражнялся на небольшой высоте во дворе нашего дома и безупречно с первого раза выполнил трюк на съемке. В другой раз по ходу действия Слетов кулаком разбивал стекло.

По сюжету в фильме происходили жестокие драки между двумя шайками бандитов, но мизансцены были так точно разработаны, подготовлены и рассчитаны, а актеры были

 

 

«Мистер Вест» 211

 

обучены так владеть своим телом, что никто не получал во время съемок никаких травм.

В отличие от современной киностудии, на которой работают тысячи людей, не знающих друг друга, а территорию надо объезжать на машине, на Третьей кинофабрике жил один сторож с семьей. Все знали друг друга. Дочь сторожа не отходила от меня. Девочка была больна корью, и я заразилась. Однажды утром температура у меня была 40, но не поехать на фабрику было нельзя, ибо снимаемую декорацию должны были в этот день ломать.

Я ехала на фабрику на трамвае, так как другого транспорта не было, и снималась целый день. Снимали в тот день арест бандитов и крупные планы членов шайки в тюрьме. Словами не передать боль в глазах, когда я приехала домой.

После окончания съемок в павильоне в феврале — марте снимали натуру. Поэтому в некоторых сценах был снег, а в других грязь. Снег тогда не убирали. На Поварской, когда снимали сцену погони, в колеях от колес был виден булыжник. (Асфальт был только у Большого театра и частично на Пречистенском бульваре.) Чрезвычайно интересны съемки проезда Барнета мимо храма Христа Спасителя.

Кончилась натура. Кулешов сел монтировать. Мы с Фогелем все время были при нем и до конца картины работали как монтажницы-склейщицы. Конечно, трудно переоценить ту пользу, которую нам принесло это занятие. Седьмого апреля картина была сдана, и на другой день я вынуждена была уехать в Петроград по срочным делам своей матери, несмотря на то, что со дня на день должна была состояться премьера «Веста» в кинотеатре «Художественный».

Я везла с собой письмо к Кресину — директору Ленинградской студии «Кино-Север», с которым Кулешов состоял в деловой переписке. Из Петрограда я писала Кулешову: «Пишу тебе каждый день. Ценишь ли ты это?.. Сегодня я пошла в «Кино-Север». Спросила т. Кресина. Мне сказали, что он говорит по телефону, и провели в большую комнату с деревянной балюстрадой (знаешь, как бывает в учреждениях), разделяющей комнату на две части. За ней сидели какие-то особы и писали. По стенам иностранные плакаты. Он сам говорил по телефону. Когда он кончил и подошел, я спросила, он ли тов. Кресин, и передала письмо. Он взял,

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 212

 

и, не садясь и мне не предлагая стула, прочитал. Потом спросил, знаю ли я, о чем тут речь. Я сказала, что да. Он спросил, когда я еду, и просил зайти в субботу или понедельник, но я сказала, лучше субботу, т. к. за это время многое в смысле сроков должно выясниться. Он даст мне для тебя письмо и поговорит. Но я, конечно, буду слушать, что он будет говорить, а сама буду придерживаться безгласия. Интересно, что он тебе напишет... На сегодня кончаю. Пиши мне подробней и интересней новости. Что Топорков, сценарий? Билеты и просмотры? Целую тебя».

На следующий день, 11 апреля, я писала: «Я превращаюсь в тебя и начинаю волноваться... До сих пор нет никаких известий! Сегодня я наконец получила от Map. Влад. ¹, где она очень мило пишет, что Топорков и Пудовкин пишут сценарий, а ты пришел домой поздно, но, кажется, ничего — бодрый. Сознаюсь, что меня это начинает мучить. Мысли о ребеночке-Весте, и о тебе, и о Топоркове с Пудовкиным. Даже сведения, что «пришел вечером Комаров. Попил и поел»,— меня порадовали... Теперь о деле! Мне очень трудно было выехать в воскресенье. Если особо нужно — пришли мне телеграмму или спешную почту. А то так нужно помочь Муле с перевозкой некоторой мебели и квартирой здесь. Во вторник или среду я могла бы выехать уже легко».

12 апреля я писала: «Я в некоторой степени потеряла покой и свое обычное внутреннее равновесие — так я все время думаю о Весте, о делах, волнениях и вьющихся по воздуху плакатах (в Москве!). Это на меня не похоже, но сердце не камень... Даже о тебе лично волнуюсь (хотя презираю это свойство в других людях).

И при всем этом ни строчки не имею от тебя! Я понимаю, что письма ходят долго, и в голове у меня масса резонов и объяснений, но грустно...

Сегодня была опять у Кресина. Он просил зайти за письмом для тебя. Он был опять в той же комнате, опять торопился (просматривать какую-то картину). Сказал, что его страшно интересует контакт с тобой, но что сейчас дать письмо не может — не выяснено что-то у них (не то деньги, не то сроки). А напишет по почте на той неделе, когда выяснятся события (не знаю какие). Еще раз повто-

 

¹ М. В. Алеева, прежде учительница, в то время машинистка, которая жила у нас, потому что у нее не было своей жилплощади.

 

 

«Мистер Веет» 213

 

рил, что очень-очень интересуется тобой. В разговор более пространный я не имела возможности вступить, но что еще трагичнее, не сказала, что «торопитесь, батюшка, а то мы успеем заключить договор с московскими фирмами...» Будут ли какие-нибудь распоряжения по этому поводу?»

Из Москвы я получала письма только от Марьи Владимировны Алеевой. Она подробно сообщала мне обо всем происходящем. Вот что она писала:

«9 апреля:

Кулешову хотят сделать второе предложение относительно съемок на Кавказе. Это он сам мне сказал».

«12 апреля:

Последние два дня у нас злобой дня был отказ билетов совсем, даже участникам. Кончилось тем, что Кулешову дали десять билетов. Он поехал и бросил их в лицо Гол-добину. Полтора часа длились переговоры. Приехал автомобиль от Голдобина. 20 билетов на первый сеанс, 100 на второй, 50 червонцев за то, чтобы он (Кулешов) ни с кем не вел переговоры».

14 апреля состоялась премьера в кинотеатре «Художественный». Сразу после премьеры, ночью, Марья Владимировна написала мне письмо:

«14 апреля 1924 г. 3 часа ночи.

Все-таки не могу не написать Вам несколько слов, не поцеловать Вас крепко, не поздравить с громадным успехом Вашего или, вернее, «нашего» Веста. Две телеграммы пришли по радио из Америки: одна говорит о восторженных отзывах о Вашей картине, а другая предлагает ее купить. Я даже как-то боюсь верить этому — уж очень это дивно. Сейчас у нас пропасть народу — чествуют Кулешова. Не беспокойтесь, я все нашла и собрала, как и при Вас, даже сахар у Макочки украла — завтра придется отвечать.

Вам сейчас пошлют телеграмму поздравительную. Детка моя родная, от всего сердца, горячо Вас полюбившего, приветствую и я Вас с этой первой, такой большой, такой трудной работой, я-то знаю, чего она Вам стоила, и молодец Вы у меня, не только здоровья сколько Вашего ушло, но и энергии без конца.

С грустью и волнением смотрела на Вас сегодня, неизмеримо больше волновалась, чем первый раз. На второй сеанс должны были пойти Мака и Сережа. Сегодня не ходила на уроки, весь день писала сценарий».

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 214

 

16 апреля я писала Кулешову: «Ты себе представить не можешь, какое на меня произвела впечатление ваша телеграмма! Я пришла домой и вижу — телеграмма. Сознаюсь, от малодушия и страха боялась к ней приблизиться. Начала раздеваться и только тогда подошла к столу и взяла в руки. Когда я увидела такую бумажку, всю исписанную, я еще больше испугалась. Начала читать — и решила, что люди сошли с ума. Прочитала до конца и получила удар в сердце. Представляешь ты — мне в моем состоянии здесь — и получить такую телеграмму. Ведь в день просмотра и до просмотра я места себе не находила. И так почему-то не ожидала, что вам придет в голову мысль прислать телеграмму. И еще такого содержания... И в такой неожиданной компании...»

Через несколько дней я вернулась в Москву. «Вест» уже шел в кинотеатрах. Мы не могли себе отказать в удовольствии смотреть картину вместе с публикой. Иногда я брала с собой своего сына Сережу. После просмотра он либо молчал, либо говорил: «Сегодня ты очень хорошо играла». В мае в одном из писем моя мать так описывала показ «Веста» в одном из ленинградских кинотеатров:

«Во вторник была у Таси. Она дала две вырезки из «Красной газеты», которую они получают. «Вест» им нравится, и говорят о большом успехе. Посылаю тебе бандеролью две вырезки, два журнала и два плаката. Вчера мы ходили смотреть «Веста» с Натальей Сергеевной Жихаревой и Федосовой Таней. Театр огромный, все полно. Но экран неважный, отпечаток плохой, местами недопечатано, расплывчиво, среди одного куска переходы резкие из темного в светлое. И главное — главное! Вся сцена с подвязкой выкинута начисто. Глупо до невероятности. После того как Вест «нюхает» руку графини, сразу трое за стеной разочарованно поворачиваются. После конца я зашла в администрацию и попросила их плакаты, «чтобы послать Кулешову». Он был очень любезен, дал, не взял денег и не спросил, кто я. Я спросила его, давно ли сделана купюра. Он говорит: «Что же делать, у нас цензура, не то что у вас в Москве». А стоящий рядом господин сказал: «Им бы и в голову не пришло, если бы не написали в газетах. Да оно было и грубовато». Администратор сказал: «Я с этим не согласен, это было совершенно под одним углом со стилем всей вещи». На этом я ушла. Шли мы Невским и видела у дворца Серг. Ал. еще новые колоссальные

 

 

«Мистер Вест» 215

 

плакаты 1 саж. х 1 1/2 саж. По бокам фигуры в натуру — ты у трубы и Вест, завязанный в тулуп, с вытаращенным лицом. Рядом плакат меньшего размера «Старец Василий Грязнов». Он еще не шел. Вчера прошел Вест первой ласточкой, и теперь по проложенному Госкино (нрзб.— А. С.) показать его».

Картина шла по всей стране.

«Мистер Вест»

В конце четвертого года существования нашей группы мы показываем первую производственную работу — фильму в 2000 метров «Необычайные приключения мистера Веста».

Эта картина представляется не демонстрацией, а проверкой методов нашей работы над монтажом и построением кадра. Без предварительных проб, без производственных экспериментов, без достаточного навыка трудно сделать доброкачественный товар.

Задача нашей работы была осложнена тем, что снимаемая нами фильма не должна носить экспериментально-учебного характера. Проверяя, мы должны были строить все наверняка, учась, ошибаясь и исправляя, нельзя было нарушать коммерчески-производственную ценность нашей картины. Но это нас не заставило пойти на компромиссы, и все, что мы считали непоколебимым, твердым и определенным в нашей работе, использовано в фильме. Мы начинали строить под аккомпанемент злобных насмешек, презрительных гримас и массовых сомнений. Но у нас было достаточно смелости работать так, как мы считаем необходимым,— мы знаем, чего хотим, и знаем, что делаем.

Точное пространственное построение движения натурщика, временная организация движения, различные способы монтажа использованы в ленте и — на пробных кусках — дали ожидаемые нами результаты. Лучшие места картины удалось сделать так, что схематическая линия построения совершенно незаметна, и нужный результат расчета подается в чистой форме.

В подборе людского материала мы пытались доказать необходимость и ценность работы ансамбля, а не отдельных «звезд». Недоверяющие припишут это «звездному» голоду; нам же кажется, что коллектив лучше нескольких почтенных актерских имен солидной фирмы. Очень благоприятно

 

 

Л. В. Кулешов. Статьи. Материалы 216

 

для проверки наших ремесленных данных разнообразие фабулы «Мистера Веста». В картине есть рабочие моменты, которые нужно показать хорошо и организованно, а наряду с ними действие ханжи американца Веста, работа которого строится нами как бы «по образцам героев художественно-психологического кинематографа». Мистер Вест томно снимается с голубями, как Пирль Уайт в своих худших сценах. А инсценировка ужасов «большевистской» тюрьмы, затеянная авантюристом Жбаном, «выкачивающим» из Веста доллары, по наилучшим образцам «Доктора Ка-лигари», «Мабузо» и прочей немецкой мистики. В этих сценах нам хотелось вскрыть подлинную, фальшивую сущность художественно-психологической кинематографии и попытаться доказать, что закономерное построение актерско-монтажной работы дает возможность преодолеть все стили и характеры постановок, в частности американских и немецких. Мы всячески воздерживались от личного «вкусового» подхода к картине, нас интересовал расчет и организованность, так как это должно являться нашей главной ремесленной особенностью.

Мы еще не видели целиком нашей работы на экране, но в процессе съемок убедились окончательно, что:

1. Правильный метод работы — точное и закономерное построение кадра и монтажа во времени и пространстве.

2. Доброкачественных натурщиков надо приготовлять в лабораториях и школах, а не брать для этого актеров или просто обывателей, которые начинают учиться, вынося в ливреях подносы Фрелиху или Максимову.

3. В наших условиях режиссер не может сделать более или менее ценной картины, не располагая твердо спаянным коллективом. Коллективная организованность и работоспособность — единственный способ победы над технической и материальной бедностью русского кинопроизводства. Кроме того, работа коллективом, есть определенный ремесленный метод.

Мне немного странно заново повторять то, что раньше нами было неоднократно сказано и лабораторно проверено, но «Мистер Вест» — наша первая производственная работа, и мы могли к ней подойти только ученически. И лучшее, что мы сейчас можем сделать,— это приобрести максимальное количество ученической скромности, для того чтобы иметь больше силы, дальше развивать свои рабочие положения, приобрести опыт и знание в кинопроизводстве.