Учебный процесс

 

Учеба в университете начиналась с вступительного экзамена. Экзамен принимала комиссия, назначенная ректором. Абитуриенты сдавали устно несколько предметов в один день, а именно: Закон Божий, русский язык и литературу, географию, всеобщую и отечественную историю, математику, физику, французский и немецкий. В 1812 году к экзаменам прибавился латинский язык, а в 1831 году, как вспоминает Гончаров, на славянское отделение и греческий: «…надо мной неожиданно разразилось … известие, что из министерства народного просвещения получено предписание требовать от поступающих в словесное отделение знания греческого языка…» [5]

Если поступающий уже имел свидетельство об окончании какого-либо учебного заведения, то экзамен он не сдавал. Так, Галахов «от вступительного экзамена был освобожден, подобно всем гимназистам, аттестат которых свидетельствовал об успешном прохождении ими полного гимназического курса»[6]. Однако для поступления существовали некоторые ограничения. Так, Галахов пишет в своих «Записках человека»: «По уставу я не имел права на поступление в университет: мне еще не было шестнадцати лет» [7]. Таким образом, существовал возрастной барьер. К тому же, студентами университета могли быть только выходцы из свободных сословий, не плативших подати, а также иностранцы и воспитанники воспитательных домов[8]. Это подтверждает Герцен, который пишет, что «двери их [университетов] были открыты всякому, кто мог выдержать экзамен, и не был ни крепостным, ни крестьянином…» [9]

Каждому студенту на латинском языке выдавалась табель, в котором по каждому факультету были выставлены все предметы университетского учения с именами профессоров[10], а также правила поведения студентов[11]. Ректор отмечал в них, по собственному усмотрению, предметы, слушание которых делалось для «снабженного табелью» обязательным.

Университет разделялся на четыре факультета, или отделения. Они были следующие: словесный, этико-политический, физико-математический, медицинский[12]. Университетский курс состоял из трех лет, только студенты медицинского факультета учились четыре года.

Первый курс назывался приготовительным и был отделен от двух последних. Он проходил в слушании не предметов выбранной специальности, а предметов общих, набранных из разных факультетов. Галахов находит ее «небесполезною ввиду тогдашнего положения гимназий и университетов» [13]. Согласно его точке зрения, во-первых, этот общий курс помогал заполнить пробелы гимназического образования, и во-вторых, он мог помочь определиться с дальнейшей деятельностью.

Науки разделялись в университетском преподавании на факультетские и побочные. Первые составляли предмет главных, специальных занятий; баллы, полученные на экзаменах этих наук, принимались в расчет при определении степени окончившего курс студента: 4,5 в среднем выводе давало степень кандидата, а 3,5 – степень действительного студента. Побочные, не главные науки входили в курс общего образования, и баллы, полученные из них, принимались во внимание только при переходе с курса на курс[14].

Занятия проходили в форме лекций. Лекции делились на утренние с 8 до 12, и вечерние с 2 до 6. Хотя в 1827 году вечерние лекции были отменены[15]. Лекции проходили в специально предназначенных аудиториях корпусов, причем медицинский факультет учился далеко отдельно от других трех, «на другой стороне сада»[16]. Их продолжительность составляла один час. Рассказывая про одного из профессоров, который любил «прогуливаться» по аудитории, Гончаров пишет: «И они похаживали вдвоем и беседовали, а мы все беседовали тихо про себя – иногда с полчаса, так что на лекцию оставалось тоже полчаса» [17].

Студенты могли слушать лекции по своему усмотрению: «…слушали необходимо те лекции, которые требовались для получения коллежского асессорства, а другие выбирали уже по собственной наклонности к той или другой науке» [18]. Эта цитата еще интересна тем, что здесь упоминается коллежское асессорство. Что же это такое? Дело в том, что 6 августа 1809 г. был принят указ об экзаменах на чин. Согласно ему, ни один человек, находящийся на государственной гражданской службе, не мог получить чин коллежского асессора (8 класс), дававший право на потомственное дворянство, и чин статского советника (5 класс), не имея аттестат о выдержанном экзамене по установленной в указе программе[19].

Следует заметить, что студенты практически не пропускали лекций. Как пишет Пирогов, аудитории были битком набиты и у таких профессоров, у которых слушать было нечего.А Афанасьев вспоминает, что было важно занять место на передней лавке поближе к профессору. Для этого студенты приходили рано в университет и толпой ждали, когда солдат откроет дверь аудитории. И тогда все бросались занимать места, т.е. положить на избранное место табель, тетрадь или фуражку. Те, кто не успел, усаживались на ступенях профессорской кафедры[20].

Особенно интересно про посещаемость рассуждает Гончаров. Он вспоминает, что процент отсутствующих был так незначителен, что это отсутствие было незаметно. Гончаров возмущенно спрашивает: «Да как же студенту не посещать лекций? Что он делает и почему он студент? Говорят – он дома может заниматься, читать книги в библиотеке, составлять по ним записки и т.д. Тогда зачем университет, кафедра и профессор?» [21] Согласно его точке зрения, любовь профессора к своему предмету связывает слушателя живой связью с наукой. Для ленивых студентов были принудительные меры. Например, некоторые профессора держались старинного обычая делать перекличку и отсутствующего отмечали латинским abs., т.е. absens: у кого в течение года число этих абсов превышало известную цифру, того не переводили на следующий курс. Хотя в основном к этой мере не прибегали. Так же редко профессора устраивали репетиции, т.е. опрашивали пройденный материал.

Однако К. С. Аксаков утверждает, что студенты не были точны в посещении лекций. Он даже вспоминает случай, когда все договорились пропустить лекцию, но об этом не знали два студента, включая его самого. Как раз в этот день лекцию решил посетить ректор, который был возмущен такой посещаемостью[22].

Студентам разрешалось посещать занятия всех факультетов. Но надо сказать, не всем преподавателям это нравилось. Так, Галахов вспоминает профессора Гаврилова, который терпеть не мог, если его аудиторию посещали студенты другого факультета, «чужаки», как он их называл. Лишь он взойдет на кафедру и начнет лекцию, бормотанье «чужак! чужак!» останавливало его. Чужак изгонялся, и иногда это «изгнание» продолжалось всю лекцию[23].

На лекциях были попытки устраивать выступления самих студентов. Об этом упоминает Герцен, рассказывая о приезде Уварова. Тогда решили, что студенты выступят сами вместо профессоров. Об этом вспоминает и Аксаков. Решили проводить такие занятия каждую субботу, но это как-то не прижилось. Помимо выступлений студентов, на лекциях проходили диспуты. Свербеев вспоминает, что «студенты отчаянно боролись и побеждали стоящего на кафедре для защиты своей диссертации какого-либо товарища-магистранта, защищающего свою магистерскую и докторскую диссертацию» [24].

О семинарах или каких-либо практических занятиях студенты не упоминают. Возможно, это было связано с еще низким уровнем развития научной деятельности. Во многих отраслях работа в университете находилась еще на сборе материала и не перешла к аналитической стадии.

По окончании университета студент получал у ректора аттестат с указанием прослушанных им курсов, его поведения и успехов в учебе. В первые годы для этого не было даже экзамена, официально он был введен в 1813 году[25]. Однако, как считает Свербеев, он был абсолютно бесполезен, т.к. «из весьма небольшой кучки студентов спрашивали немногих и не по всем кафедрам» [26]. Окончить университет можно было либо «действительным студентом», либо «кандидатом». Для первых экзамены являлись формой отчета московских профессоров перед публикой и начальством. Для тех, кто претендовал на ученую степень кандидата, экзамен был очень важен. Для этого начинали готовиться заранее, едва ли не за полтора года вперед. Чтобы получить степень кандидата, необходимо было не только иметь знания всех предметов своего отделения, но и написать научную диссертацию[27]. Здесь было бы уместно описать интересный случай, про который вспоминает Галахов. На его курсе было десять студентов, и они все получили степень кандидата. Ректор, присутствовавший на совещании, пришел в изумление. Но выбрать некоторых оказалось нелегко, т.к. каждого студента в кандидаты предлагал определенный профессор, и никто не хотел отказываться от своего предложения. Тогда ректор решил, что раз всех кандидатами выпустить нельзя, то надо выпустить всех действительными студентами, чтобы никто не считал себя обиженным. В результате, все десять студентов остались еще на один год для получения степени кандидата…[28]

Таким образом, учеба в университете начиналась вступительным и оканчивалась выпускным экзаменом. Занятия проходили в форме лекций, которые могли посещать студенты четырех факультетов.