ЮЖНО КАЗАХСТАНСАКЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ 4 страница

— Я что-то не пойму, что это такое?

— Скоро девчонки сюда подойдут, и ты сам увидишь.

— А с чего ты решил, что они мои ненаглядные? — поинтересовался я.

— Ну, ты и въедливый, за каждое слово цепляешься! — усмехнулся старейшина. — А потом, я ведь по тебе вижу, ты же с них глаз не сводишь.

— Не свожу, — согласился я. — Потому, что очень красивые, точнее, совершенные, но это ровным счётом ни о чём не говорит.

— Ладно, ладно! — хлопнул меня по плечу Добран Глебыч.

— Не бери в голову. Я не против, и над тобой не подтруниваю. Лучше посмотри вот сюда, — показал он на висящие на цепях брёвна.

— А что это?

— Ты видишь перед собой самую настоящую дыбу.

— Дыбу? — не поверил я своим глазам. — А зачем она здесь? Кого ты на неё подвешиваешь?

— Себя, мой друг, себя!

— Как это?

— А вот так!

С этими словами Добран Глебыч поднялся по лестнице к висящему под потолком бревну. После чего сунул свои сильные руки в закреплённые на нём кожаные петли, потом, дотянувшись до второго бревна ногами, накинул на них прибитые к бревну «сапоги». Не понимая, зачем новоиспечённому мазохисту всё это надо, я с интересом ждал, что будет дальше. А между тем, старейшина усилием ног и пресса снял нижнее бревно с крючьев и повис, подобно маятнику, между двумя брёвнами. Но на этом страшная экзекуция не закончилась. Через несколько секунд под воздействием ног самоистязате- ля нижнее бревно стало скручиваться то в одну, то в другую сторону. Осью вращения его был распятый таким образом человек!

— Ты что, решил утереть нос самому Иисусу Христу? — спросил я его. — Того насильно распяли, а ты сам себя да ещё и со своей «изюминкой». Не боишься перекрутить себе позвоночник?

На мои реплики Добран Глебыч не ответил. По всему было видно, что ему не до меня. Прошло не менее двух минут, прежде чем старейшине удалось остановить маятник бревна и усилием ног и пресса снова отправить бревно на место.

— Неужели ты не понял, зачем всё это? — спустившись с лестницы, посмотрел на меня «самоистязатель».

— Конечно, понял, но упражнение рискованное. На сухожилия нагрузка огромная, да и на позвоночник тоже! Когда бревно тебя стало скручивать, меня охватил страх. Этой штукой радикулит лечить!

— И лечим! — засмеялся седоголовый богатырь. — Только не у своих. Наши радикулитов и остеохондрозов не знают. Но соседи от этих болезней загибаются.

— А как твоя дыба, если без шуток, называется? — поинтересовался я.

— Б народе её зовут «правило». Сейчас брёвна расположены по вертикали, но их можно устанавливать под любым углом. Самое трудное упражнение, когда оба бревна параллельны друг другу и их растаскивают в разные стороны специально подвешенные грузы. Те же мешки с песком, — показал он на спортивный арсенал женщин. — То, что я тебе сейчас показал, упражнение несложное. Оно под силу каждому. Хочешь попробовать?

— Конечно, хочу!

— Ну, тогда в чём дело? Вперёд! — подбодрил меня любитель острых ощущений. — Но сначала необходимо хорошенько разогреться и раскрутить позвоночник.

— Можно я познакомлюсь с другими тренажёрами твоего зала? — охладил я пыл седоголового спортсмена. — Тут у тебя столько интересного! Например, для чего висят на цепях вот эти брёвна, целых пять и все разные?

— А ты не догадываешься?

— Нет, — честно признался я.

— Тут всё просто, — засмеялся Добран Глебыч. — Я этот тренажёр «вывез» из Кореи.

— Как из Кореи?

— Там я немного воевал, точнее, числился в корпусе военных советников.

— Сколько же тебе лет?! — не поверил я услышанному.

— Много, но ты меня лучше об этом не спрашивай. Так вот, там, в Корее, я готовил разведчиков. Учил их работать с картами, ориентироваться на местности, заодно преподавал им и наше боевое самбо, точнее, систему «смерш». Кое-кому из корейцев нравилась «русская» техника, но некоторые предпочитали своё национальное карате. Хотя в боевых условиях оно было почти непригодно. Но это уже совсем другая тема. Те упёртые корейские каратисты и показали мне вот это, — кивнул бывший инструктор по «смершу» на висячие брёвна.

— Смотри-смотри, сейчас всё поймёшь.

И Добран Глебыч стал их раскачивать и одновременно раскручивать в разные стороны.

— А теперь, — отошёл он от качающихся и вращающихся брёвен — попробуй через них пройти!

Нечто подобное висело в сарае когда-то у пасечника. Только там были не брёвна, а обычные мешки набитые торфом. И он, раскрутив и раскачав их, заставлял меня между ними бегать. Брёвна мало походили на мягкие торфяные груши. Удар такого бревна грозил сломать кости, а то и проломить череп. Но я, полностью расслабившись и поймав волну, шагнул к корейскому тренажёру.

— Ты что с ума сошёл? — попытался остановить меня бывший военный. — Это была шутка!

Но я его уже не слышал. Уклонившись от первого бревна, я нырнул под второе, потом каким-то чудом избежал столкновения с третьим. Как мне удалось «перехитрить» два последних бревна, я так и не понял. Но когда полоса препятствий осталась позади, до моего слуха долетел громкий голос одной из девушек:

— О твоих художествах сейчас узнает мама Ярослава, а потом, когда приедет, мы всё расскажем и маме Валентине!

Оглянувшись, я увидел растерявшегося Добрана Глебыча в окружении своих дочерей. Обе красавицы, одетые в чёрные вязаные костюмы, выглядели очень эффектно. Они смотрели на своего отца, как будто видели его впервые.

— Постойте! — махнул я девушкам. — Это была моя инициатива! Он не причём!

— Как это не причём! Предложил тебе костедробилку и наблюдал, чем всё это кончится!

— Добран Глебыч пытался меня остановить. Просто не успел, — подошёл я к разгорячённым девушкам.

— Не успел?! Не захотел! — окинула меня ледяным взглядом Светлада.

— У тебя, как я вижу, самый настоящий матриархат! — засмеялся я, глядя на сконфуженное лицо старейшины.

— Вообще-то нет, это они за тебя так перепугались!

Обняв обеих девчонок за талии и прижав их к себе, помор

стал очень быстро кружиться.

— Я вам покажу, как отца запугивать! — хохотал он. — Вы у меня узнаете, «почём фунт лиха»! Смотрите-ка, растопырились, раскудахтались!!

— Отпусти! — взмолились девушки. — У нас голова кружится! Гера, спаси нас!

Услышав имя Гера, Добран Глебыч остановился:

— Вы что его не по-русски зовёте? Никакой он не Гера, а арий! Или Юрий! Уяснили?

— Уяснили-уяснили! — держась за импровизированную шведскую стенку, чтобы не упасть, засмеялись девушки. — Больше не будем!

— А потом, чего вы так перепугались? Для этого парня, — взглянул на меня старейшина, — дорога через костедробилку

— лёгкая разминка! Вы же видели, как он её преодолел?! Как будто брёвен и вовсе не было!

— Видели-видели, как предпоследним бревном Георгию, то бишь Юрию, чуть было не снесло голову! — не сдавались сестры.

— Похоже, они в тебя влюблены, — подмигнул мне Добран Глебыч. — Готовы за тебя родного отца сжить со свету!

Услышав последние слова, девушки притихли.

— Что, стало стыдно? — повернулся к ним развеселившийся бывший военный инструктор. — Чем отца об стенку размазывать, лучше покажите Юрию, с какими весами вы работаете. А то я ему сказал, но он наверняка мне не поверил.

— Да верю я! Всему, что ты говоришь, верю!

— И тому, что они тебя почти любят, тоже? — оглядел сконфузившихся дочерей Добран Глебыч.

— В таких вопросах «почти» не считается, — поспешил я на выручку девчонкам. — Если почти — значит, разговоров на эту тему быть не может. А потом меня и любить-то не за что.

— Смотри-ка, он ещё и кокетничает? — показал на меня рукой старейшина. — Всё, по местам и за дело! — посерьёзнел глава семейства. — Мы сюда тренироваться пришли или балагурить?

Услышав команду отца, девушки тут же взялись за разминку. Каково было моё удивление, когда я увидел, что красавицы в быстром темпе выполняют движение из нашего национального воинского искусства!

— Что-то не так? — посмотрел на меня Добран Глебыч.

— Всё в норме, — показал я на девушек. — Это же «пять стихий»! Так называется в Сибири наша русская воинская традиция.

— Здесь боевое искусство принято назвать «живой», — улыбнулся бывший военный. — Или «коловратом». Видишь, девчонки вертятся в двойной свастике, её ещё называют кельтским крестом.

— Можно я с ними позанимаюсь? — взглянул я на старейшину.

— Валяй! Только для них это всего лишь разминка. Скоро они возьмутся за гантели и за свои любимые набитые песком мешки.

Но, не обращая внимания на слова Добрана Глебыча, через секунду я был уже рядом с девушками и, войдя в состояние волны, закружился вместе с ними. Видя, что мои движения так же точны и быстры, как и у них, красавицы разбежались в стороны и в знак того, что я двигаюсь так, как надо, удовлетворённо закивали мне своими изящными головками. Через пару минут наша общая разминка закончилась.

— Теперь вы понимаете, почему он так легко прошёл «полосу препятствий»? — подошёл к дочерям отец-тренер. — Потому что он один из нас! Скажи, неужели всё это дал тебе пасечник?

— У него я продолжил свои занятия. А началось всё с моего деда-казака. Он взялся меня тренировать с двухлетнего возраста.

— Значит, сначала «казачий спас», потом «пять стихий»! Вон какое сочетание! — задумчиво проговорил бывший инструктор по «смершу».

— Вообще-то принципиальной разницы я не вижу, конечно, «спас» намного проще, но и он способен...

— Знаю-знаю, — перебил меня старейшина. — «Спас» — система универсальная и, надо сказать, очень сильная. Самое главное, что простая и доступная. А как насчёт фехтования?

— задал он вопрос.

— А в чём разница? — пожал я плечами. — Те же самые движения — ничего нового. Только за счёт клинков руки становятся несколько длиннее... Вот и всё.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты работаешь. Насколько я понял, у тебя и у нас есть различия, но это в другой раз. Сегодня у нас иная программа. Я хочу показать тебе кое- что ещё из нашего спортивного арсенала. Прежде всего, свои гантели и штанги, — перевёл моё внимание в иную плоскость старейшина. — Посмотри, видишь, какие отягощения держат в руках девчонки?

В это время обе прелестницы, поставив ноги чуть шире плеч и немного наклонившись, интенсивно занимались разводкой.

— Такое впечатление, что гантели, которые они держат, не железные, — сказал я, подумав. — Очень уж легко они с ними работают.

— Верно, не железные, — согласился Добран Глебыч. — Головки гантелей отлиты из цемента, потом покрашены. Ручки же я выстрогал из дерева. Во-первых, они тёплые, а во-вторых, очень удобные.

— Лихо! — восхитился я. — Только веса в них немного.

— Да нет, и вес хороший, — возразил изобретатель. — Я добавляю в цемент ещё и железные опилки...

— Как говорится, и дёшево, и здорово! — развёл я руками.

— Неужели всё железо у тебя цементное?

— Больше половины! — улыбнулся старейшина. — Две штанги и гантели с деревянными рукоятками.

В это время девушки закончили с разводкой и приступили к тяге в наклоне. Для этой цели они собрали самодельную штангу, и по очереди согнув ноги и удерживая прямо корпус стали отрывать её от пола.

— Ты не боишься, что твои дочери надорвутся? — повернулся я к отцу-тренеру.

— Не боюсь! С их спинами и прессом такого не случится. Да и штанга не так уж неподъёмна. Килограммов семьдесят, не больше.

— Семьдесят? Так ведь не всякий мужчина такую подымет!

— Родившийся и выросший в городе, который сам себя еле таскает, да. А для нормального парня эта вот штанга — пушинка! Он её завяжет в узел. Сколько у тебя становая тяга?

— Когда-то без особого напряга отрывал двести.

— Вот видишь! Женщина же в физическом плане должна быть наполовину слабее мужчины. Так что моим дочуркам до предела не хватает ещё тридцати. А ты — «надорвутся»! У вас, я вижу, началась круговая порука. Они за тебя чуть с отцом не разобрались, ты за них весь испереживался. А потом у них есть ещё и резерв.

— Интересно, что ты имеешь в виду?

— То, что они обе девственницы. Ты должен знать, что девственница в физическом плане намного сильнее мужней женщины. Помнишь, как Брунгильда своего будущего супруга Гюнтера в брачную ночь на стенку повесила? Потому я и спросил тебя, сколько ты от пола можешь оторвать! — покатился со смеху, глядя на меня, Добран Глебыч.

Услышав весёлый смех своего отца, девушки обернулись.

— Понимаете, — посмотрел на их удивленные лица седоголовый тренер, — Я представил Юрия висящим на гвозде под потолком, а вас двоих читающими ему лекцию о нравственности!

Поняв шутку отца, девушки тоже засмеялись. Со всеми вместе смеялся и я.

— Где мне только не приходилось бывать, но на гвозде и под потолком ни разу!

— Побываешь! — успокоил меня Добран Глебыч. — У Гюнтера была одна Брунгильда, у тебя же их две. Так что берись за гантели и штангу, иначе твоё дело — дрянь, парень! — показал на разложенный по полкам спортивный инвентарь Добран Глебыч.

Благо и отличных скамеек, и разного рода тренажёров, а также самодельных гантелей у старейшины хватало. Поэтому мы с ним друг другу не мешали. Средними весами, не торопясь, я ввёл в работу плечевой пояс и немного нагрузил спину. Сразу брать предельные веса было рискованно. Мой перерыв с занятиями длился больше месяца, и легко было травмироваться. Добран Глебыч занимался как обычно. На его штангу страшно было смотреть. Иногда от громадного веса её гриф гнулся в дугу.

— Смотрю, ты тоже себя не жалеешь, — заметил я. — Теперь понятно, в кого твои дочурки.

— Я себя не жалею?! — в очередной раз засмеялся бывший инструктор по «смершу». — Все эти железные и цементные блины для меня — лёгкая разминка! Разве это вес? — хлопнул ладонью по своей штанге Добран Глебыч. — Неужели ты думаешь, что я вот этим качаю силу? Отягощения укрепляют сердце и сосуды. Такие тренировки, брат, у меня для здоровья. Чтобы оставаться молодым. Не знаю, известно тебе или нет, но после сорока пяти количество тестостерона, мужского полового гормона, падает в крови у мужчин до 35 — 40%. К шестидесяти годам его становится ещё меньше. К чему это ведёт, ты я думаю, понимаешь. Медленно и верно начинают теряться репродуктивные функции, деградирует мышечная система мужчины, наступает процесс разрушения внутренних органов. Прежде всего, сердца и сосудов. Вместе с падением концентрации тестостерона в крови снижается и концентрация гормона роста. Теперь он вырабатывается только в экстренных случаях, да и то в небольшом количестве. Про гормон молодости и говорить не приходится, шишковидная железа его просто не вырабатывает. Что в таком случае прикажешь делать?

«Да ещё, если у тебя две молоденькие жены», — невольно подумал я про себя.

— Ты можешь тоже оказаться на моём месте, — усмехнулся в усы старейшина.

— Вот ты и стал читать мои мысли, уважаемый Добран Глебыч, так мы не договаривались! — заметил я.

— Читаю по твоей физиономии. На ней всё, как на бумаге,

— буркнул седоголовый богатырь. — Но мы отвлеклись. Так вот, чтобы не стареть, надо заставить свой организм начать снова вырабатывать тестостерон и гормон роста. Как это сделать? Очень просто, взять в руки гантели и штангу. Динамические упражнения с отягощениями создают в мышцах множество микротравм. Чтобы их залечить, организм вырабатывает тестостерон и гормон роста. Вырабатывает больше, чем надо. Таков закон природы. Что происходит? Полностью восстанавливается гормональный фон. Значит, возвращается молодость.

— Но ведь существует ещё и гормон старения. Его-то куда денешь? — возразил я.

— С гормоном старения и с гормоном молодости надо работать через сознание. Точнее, через то, что в науке принято называть подсознанием. Двумя словами этого не объяснить. Лучше меня с принципом бессмертия тебя познакомит другой посвященный. А я всего лишь практик. Вон, полюбуйся,

— показал старейшина на своих дочерей. — Со становой тягой они закончили и приступили к работе с ногами.

Я взглянул на девушек и увидел, как они вдвоём подняли продолговатый, килограммов на тридцать, мешок с песком и положили его на специальную полку. Мешок на ней держался только своими краями.

— Не понимаю, зачем этот вырез? — спросил я Добрана Глебыча.

— Сейчас увидишь, — подмигнул он мне с видом знатока.

В это время к полке подошла Светлена и чуть присев вошла

своими точёными плечиками в вырез полки.

— Вот и всё! — констатировал отец девушки. — Мешок у Светы на плечиках, видишь, как просто.

— Действительно просто, — согласился я. — По твоему спортивному залу диссертацию писать можно.

Светлена, тем временем, отойдя от полки, занялась приседаниями.

— Это у них такая разминка, — взялся за объяснения Добран Глебыч. — Потом вес будут увеличивать и увеличивать. Пока не дойдут вон до того монстра, — показал старейшина на самый большой мешок. — Я тебе говорил, в нём по моим меркам килограммов восемьдесят, если не больше!

— Вот у тебя тут и скамейки, и полки, и гантели, и штанги, и чего только нет! Скажи мне, зачем тебе ещё и, как его там, рядило? — показал я на висячие на цепях брёвна. — Разве без них нельзя?

— Конечно, нет, — удивился моему вопросу богатырь. — Я же говорил — работа с отягощениями даёт здоровье и долголетие, а «дыба» дарит громадную силу и вытягивает не только позвоночник, но и суставы. Это в свою очередь укрепляет связки. Неужели ты никогда не слышал о рядило?

— Слышать-то я слышал, но вижу его впервые.

— Придётся тебе её осваивать, парень. С виду ты вроде крепкий, но если связки слабые, ты не воин. Смотри!

С этими словами Добран Глебыч взял лежащий на полке толстый стальной пруток и правой рукой намотал его на левую.

— Теперь попробуй, выправи? — предложил он мне.

— И пробовать не буду, — засмеялся я. — Перед твоими детьми не хочу позориться. Этот прут только кувалдой распрямить можно.

— Не кувалдой, а пальцами, обыкновенными пальцами, — начал выпрямлять свой прут силач. — Вот видишь, он и прямой, — положил арматуру на место старейшина. — Знаешь,

— посмотрел он на меня весело, — один раз я влип в Питере. И влип сильно. А получилось так. Поехали мы к сыну с Валентиной. Валентина — вторая моя жена, она скоро подъедет, и ты её увидишь... Скажу тебе, Валя хоть и не здешняя, она сибирячка из Владивостока, но красавица, каких поискать надо! И на вид ей не больше тридцати.

— Да у тебя и Ярослава королева королевой! — заметил я.

— Но я был тогда с Валей. Так вот, зашли мы с ней в маршрутку, а в ней больше половины кавказцев, увидели нас «джигиты» и тут же с места в карьер, дескать, «пойдём с нами, мы тебя не обидим, будет всё честь по чести, у нас очередь, мы друг друга уважаем...» И так далее. Ты же знаешь, на Кавказе, кроме армян и грузин, нас, русских, за людей никто не считает. Лезут к ней, а меня как будто и нет вовсе. Короче, только притормозил автобус, я свою Валю за руку — и к дверям.

Но не тут-то было, двое здоровенных парней загородили нам путь, а третий сунул мне нож в бок и прошипел так, чтобы все в маршрутке слышали, чтобы я не трепыхался и оставил им свою жену на забаву. Что мне оставалось делать? Я поймал того, что был с ножом, за руку и тут же сломал ему кисть. Нож выпал из его руки и сразу «горные орлы» под его завывания заорали, что нож мой, и я им всем угрожаю! Представляешь, наши русские мужики, а их там было трое или четверо, даже не обернулись! За меня вступились только две женщины. Они стали стыдить кавказцев, говорить, что джигиты сами виноваты, и что никакого ножа у меня не было. Но тут открылась дверь маршрутки, и я, откинув «горных орлов» от неё, вывел свою Валю из автобуса. Но джигитам только это и было нужно. Они всей гурьбой вывалились на остановку и тут же меня окружили. Всего их было девять человек. Тот, что со сломанной кистью, выл что-то на своём, очевидно, требуя от соплеменников, чтобы они поскорее меня прибили. Двое других, схватив Валю за руки, попытались остановить проходящие мимо тачки. За жену я не боялся. Искренне было жаль этих двух придурков. Через несколько секунд на земле остался стоять один со сломанной кистью. Теперь он во всю мощь орал, что здесь, на остановке, русские убивают кавказцев. «Горный орёл» умолял стоящих на остановке людей, чтобы они поскорее вызвали милицию. И те, которые своими глазами видели, как на нас с Валей набросилось восемь джигитов, позвонили в органы! Представляешь, позвонили?! А когда через минуту подъехал наряд, они стали свидетельствовать в пользу этих подонков, то ли дагестанцев, то ли чеченов.

— Интересно, что это были за люди?

После слов Добрана Глебыча у меня от возмущения невольно сжались кулаки.

— С виду все трое — обыкновенные русские интеллигенты, каких в Питере больше половины.

— Ну, и что было дальше?

— Драка произошла на глазах у прохожих и у двух остановившихся таксистов. И прохожие, и таксисты нам с Валей только аплодировали. Особенно им понравилась Валя, один из её клиентов оказался в реанимации. Вместе с тремя моими...

— Здорово же ты их!

— Понимаешь, плохо бить не умею. В этом моя беда!

— Ну, и что было дальше? — меня буквально съедало любопытство.

— Сначала вызвали скорую. Потом, как обычно, сняли показания свидетелей, нашли маршрутку, с которой всё началось... Благо, водитель её оказался честным человеком. А меня увезли в отделение... — нехотя стал рассказывать продолжение своих приключений Добран Глебыч.

— А что потом?

— Потом? — засмеялся седоголовый богатырь. — Понимаешь, есть у кавказцев одна паскудная черта — врать и хвастать. Она их и подвела. Знаешь, что они продумали? Что их несчастных граждан России избивали двадцать русских националистов! А я их руководитель. Про Валю же ни слова. Очевидно, стало стыдно.

— Но ведь это надо было как-то доказать?! — возмутился я.

— В том-то и дело. Те, трое интеллигентов, о которых уже упомянуто, написали, что я был не один, но точную цифру они не назвали. Остальные же честные люди рассказали всё, как было на самом деле. И в органах растерялись. Так как были нанесены тяжкие телесные, волей-неволей приходилось разбираться. И вот меня привели на допрос. Естественно я им рассказал правду. Но следователь, узнав, сколько мне лет, никак не мог в неё поверить.

— Понимаете, по годам вы старик? — удивился он тогда.

— И вам удалось отправить в больницу пятерых из восьми нападавших? Молодых, сильных парней! Этого просто не может быть!

Парень-следователь был русский, и он не скрывал, что я ему нравлюсь. Что было делать? Тогда я протянул ему руки и попросил, чтобы он надел на них наручники.

— Зачем? — удивился милиционер. — Я намерен вас отпустить. С делом всё ясно. Вы защищались.

— Надевай-надевай, сынок, — попросил я его. — За то, что отпустишь меня, спасибо. Я хочу тебе кое-что показать. Когда наручники оказались на моих руках, я на его глазах их разорвал! У следователя глаза на лоб полезли. Знаешь, что он сделал? Собрал все бумаги, написанные против меня, и бросил их в урну! А меня лично проводил до выхода из отделения. И ещё на прощание рукой махнул! Вот, что такое статические упражнения. Сегодня мы тренировку пропустим. Нет времени! Банный день, да, и работы на дворе много. А с завтрашнего дня придется тебе осваивать «дыбу», Юра. И осваивать основательно. Девчонки отзанимаются и возьмутся за баню. А мы сейчас переоденемся и во двор. Надо что-то делать с дровами.

Когда мы с хозяином дома закончили работу, баня была уже готова.

— Ну, так что? — посмотрел на меня старейшина. — Сначала вас, молодёжь, отправить, или пойдём все вместе?

— Думаю, что по традиции, так будет правильнее. Места в бане более чем достаточно, — улыбнулся я. — К тому же в бане и поговорить можно. У меня к тебе уйма вопросов.

— Тогда иди, собирайся, и через минут десять встречаемся в парной! — сбросил с себя телогрейку Добран Глебыч.

Переоделся я быстро, но когда вошёл в предбанник, то увидел висящие халаты девушек.

«Они меня опередили, — отметил я про себя. — Не девчонки, а огонь!»

Но когда я открыл дверь в моечное помещение, то всё понял: оказывается, девушки из бани и не уходили. Они не только её натопили, но и установили в ней импровизированный бассейн. Посреди моечной стоял огромный, диаметром около трёх метров, ушат. Откуда он взялся, я сразу не понял. Было видно, что до половины он наполнен горячей водой, в которой юные ведьмы палками, наподобие вёсел, размешивали пучки каких-то трав. Рядом с ушатом на широкой скамейке лежали берёзовые и травяные веники, а также холщовые мешки с сухими листьями.

— Откуда вы взяли этот ушат? — невольно вырвались у меня. — Раньше я его здесь не видел.

-Видел, только не обратил на него внимания, — засмеялась Светлена.

— Всё на нас таращился, — поддержала её сестра. — Ты тогда ничего и никого, кроме двух голеньких девушек, перед собой не видел.

Заметив, что я смутился, девушки переглянулись и засмеялись.

— Место бадьи вот здесь — под этими полками, — показала на широкий сосновый настил, сжалившаяся надо мной Свет- лена. — Ты потому его и не приметил.

— А чем вы сейчас, если это не секрет, заняты? — посмотрел я на развеселившихся девушек. — Похоже, готовите какую-то народную знахарскую процедуру?

— Ты прав, так оно и есть, — подняла на меня глаза Свет- лада. — Раз в две недели мы устраиваем для себя такую вот травяную ванну, и все наши соседи делают то же самое. Иначе нельзя.

В это время открылась дверь, и в моечном помещении вместе со своей красавицей женой появился Добран Глебыч. Оба, он и его златовласая Ярослава, были абсолютно голыми. Но у меня сложилось впечатление, что их это нисколько не волнует. Мельком взглянув на Добрана и Ярославу, я невольно вздрогнул. Передо мной стояли два эталона удивительно правильных и красивых людей! Таких, каких я ни до, ни после никогда не видел. Среднего роста, седой, свитый из могучих мышц красавец-мужчина и высокая, изящная, удивительно пропорциональная женщина! Без одежды Ярослава ничем не отличалась от своих прекрасных дочерей. У неё сохранилась даже тугая девичья грудь! Ни лишней жиринки, ни складки! Женщина в абсолюте! Само совершенство, сочетание лёгкости и тяжести в одном теле!

«Что это? Древняя, уцелевшая до нашего времени генетика или результат постоянных тренировок? — невольно задал я себе вопрос. — Скорее, и то, и другое».

А между тем, вошедшие, окинув меня взглядом, повернулись к молоденьким ведьмам.

— Вижу у вас всё готово. Если так, то марш в парную! Пусть, пока мы будем греться, травы хорошенько настаиваются. Да и вода должна немного остыть. Горячий травяной состав может быть опасным для сердца, — скомандовал Добран Глебыч.

— Слушаемся, Ваша Светлость! — засмеялась Ярослава. — Мы уже в парной!

Через секунду женщин в моечной уже не было. Проводив их глазами, старейшина, повернувшись ко мне, показал на громадный ушат с травами:

— Перед тобой часть нашей северной, ныне забытой, традиции. Попробую тебя с ней познакомить. Ты должен знать, что тело человека состоит в основном из воды.

Я кивнул.

— И, наверное, догадываешься, что кожа человека не является для воды идеальным изолятором. Часть молекул воды она пропускает. На этом и основано явление разбухания человеческого тела от долгого пребывания в воде. Часть воды, которая проникает под кожу, захватывается капиллярами и уносится через сосуды к почкам. Другая же часть, с которой капилляры не справляются, заполняет собой соединительные ткани, проникает в межклеточное пространство мышц и связок, и так вплоть до суставов. Думаю, тебе известно, что в сосудах человека идёт процесс отложения холестерина, ненужных минералъ- ных солей и молекул тяжёлых металлов. С суставами вообще беда. Ты наверняка слышал, что суставы якобы со временем изнашиваются. Отсюда возникают различного рода артриты.

— Слышал, — согласился я.

— Это на самом деле так. Только никому в голову не приходит мысль, объясняющая, почему такое происходит. Одним износом суставов артриты не объяснить. А ларчик открывается просто. С суставами происходит то же самое, что и с сосудами- Со временем они накапливают в себе и кристаллы оксалатов, и различные соли. Причём в таком количестве, что живая ткань начинает угнетаться и разрушаться. Вот почему и происходит так называемый износ тканей. Причина не в механическом воздействии, а в химическом. Ты догадываешься, куда я клоню?

— Догадываюсь! — улыбнулся я. — Надо быть дурнем, чтобы не догадаться! В бане, как я понял, настой трав, молекулы которых проникают с водой в тело человека, разрушают холестерин в сосудах и очищают суставы от накопившихся ок- салатов. А также от минеральных солей и молекул тяжёлых металлов.

— Молодец! — похвалил меня старейшина. — Всё понимаешь с полуслова. Только надо добавить, что после такой процедуры необходимо сутки голодать. Иначе почки могут не справиться с потоком грязи. Можно пить только воду. Лучше речную или снеговую...

— И какие же травы там сейчас настаиваются? — показал я на своеобразный бассейн. — Если это, конечно, не секрет.

— Никакого секрета нет и не может быть. Т ем более от тебя,

— покосился в мою сторону хранитель древней традиции. — Ты все эти растения хорошо знаешь. Видишь, вон плавают веточки берёзы. Посмотри, какие на них маленькие листочки,

— показал старейшина на воду в ушате. — Все эти ветки срезаны в мае. А вот пучок полыни. Её настой одинаково действует и на сосуды, и на суставы. Без полыни и без донника никак, и без листьев лопуха, без лютика и чистотела! Последние, хоть и ядовиты, но в настоях очень полезны. Вот что, — внезапно остановился Добран Глебыч. — Давай, все наши рецепты мы напишем тебе на бумаге. Сколько воды, какова пропорция трав... А сейчас забирай веники и пойдём в нашу парную. Нас там уже заждались.