Боль и наслаждение - это атрибуты, конечно же, автоматических иерархий.
Жизнестойкость автоматической иерархии определяется не только исполнительностью подчиненных подуровней и качеством обратной связи, но и возможностями для "отработки возмущений", нарушающих эту идиллию. Эталоном, по отношению к которому идентифицируются эти отклонения, является специальный пакет программ, который содержит полную информацию о том, "как оно все должно быть". Мощная программа сравнивает с этим эталоном информацию о том, "как оно все есть в действительности". Несовпадение действительности с эталоном - сигнал для запуска реагирования, исправляющего разницу. Далеко не все из таких сигналов дублируются тревожными сообщениями оперативному сознанию; но когда они дублируются, роль тревожных сообщений играет именно боль.
Кстати, на принципе сравнения с эталоном и исправления обнаруженных отклонений основано все принудительное развитие в автоматических иерархиях: для этого эталон должен всего лишь нужным образом изменяться, а системы регенерации - успевать отрабатывать все новые отклонения. Например, именно так вырастают растение из семечка и животное из эмбриона. Конечно, в процессе роста все время имеется рассогласование между эталоном и действительностью. Но если рост идет, все время стараясь убрать рассогласование, то боли не возникает. Если же ограничить рост и вызвать таким образом сильное рассогласование, то появится боль - так, страшно должны были мучиться дети, которых средневековые монархи велели помещать в жесткие сосуды, ограничивавшие рост их тел и придававшие им "ужасно смешную" форму.
Физическая боль, помимо индикации непорядка в теле, имеет еще одну важную функцию. Достаточно долгая и сильная боль означает, что системы регенерации не справляются с имеющимся повреждением - например, при ампутации конечности - и тогда сам эталонный пакет программ автоматически перестраивается в соответствии с новой ситуацией; при этом боль утихает.
Тело, с помощью своего эталонного пакета, контролируется полностью - в отличие от вспомогательного контроля тела с помощью периферической нервной системы, болевые индикаторы у которой расположены дискретно. То, что не все болевые ощущения возникают при участии нервов, легко наблюдается при тех же ампутациях конечностей. Физические воздействия на ампутированную конечность, даже далеко отнесенную, вызывают у пострадавшего такие же боли, как если бы конечность была на своем родном месте. В научной медицине такие боли называются фантомными, но она не может внятно объяснить их происхождение. Ей трудно согласовать фантомные боли с другим фактом: эффективным местным обезболиванием именно с помощью блокады проводимости нервов! Но обратим внимание, что такое обезболивание достигается тогда, когда нервы не повреждены - а при этом болевая индикация оперативному сознанию осуществляется, действительно, с их помощью. Если же они повреждены, то происходит переключение на аварийный режим болевой индикации - прямо с выхода программы, сличающей действительность с эталоном. Вот почему при травмах с повреждением нервов, например, при раздроблениях конечности, местные обезболивающие блокады неэффективны, и приходится применять наркотические анальгетики, изменяющие состояние сознания пострадавшего.
"Но ведь в головном мозге, - возразят нам медики, - имеются т.н. центры боли и наслаждения. Электрическое воздействие на них вызывает реальные ощущения у подопытного!" Это действительно так, но почему? Прежде мы говорили о том, что головной мозг - это оконечное устройство на физическом уровне у системы обратных связей для управления тела душой. Возмущения, вносимые в обратные связи, вызывают соответствующие отклики - так и должно быть. С помощью микроэлектродов можно вызвать у подопытного не только разнообразные физические ощущения, не только сокращения мышц, изменение тонуса сосудов и другие физиологические реакции, но и эмоции, мысли, чувства, и даже зрительные и другие образы - правда, при непременном условии: все эти отклики не выходят за рамки автоматических, рефлекторных актов. Никаким физическим воздействием на мозг не удается добиться сознательной реакции, скажем, новой мысли - кроме, разве что, мысли "сволочь ты, профессор..."
Происхождение душевных болей и мук основано на том же принципе, что и происхождение болей физических - на сравнении действительного положения вещей с эталоном. Должно быть вот как, а есть - как всегда... И душа болит, причем она может болеть не только за себя, а и за других и вообще за что угодно, к чему болящий имеет какое-либо отношение. Имеется, однако, и качественное отличие душевной боли от физической. Долгая и сильная душевная боль не вызывает автоматической подстройки душевного эталона, поскольку перестройки в душе дарованы людям, как их сознательные деяния. Чтобы унять боль по поводу своей же души, можно перестроить либо ее эталон, либо - ее саму. Обычная дилемма: перестраивать эталон, т.е. занижать идеалы, означает признать себя ничтожеством, а возвышать душу до эталона - это же трудиться надо... Проще всего принять испытанное обезболивающее - что-нибудь покрепче; это хотя бы на время избавляет от всех душевных мук, включая муки совести...
Представьте - сторожевая система сообщает: "Вот здесь имеется неблагополучие", - а хозяин, принимая обезболивающее, отвечает фактически "Ну и хрен с ним, с этим неблагополучием!" Добросовестный сторож повышает голос... дозу обезболивающего приходится увеличивать - до тех пор, пока не будет достигнуто динамическое равновесие. В результате такого поведения хозяина происходит перестройка эталона - нормой начинает считаться то состояние, когда принято обезболивающее. Теперь, при отклонении от этой "нормы" - разумеется, возникает боль (причем источника той боли, с которой все это началось, может уже и не быть). Вот так и возникает пристрастие к препарату. Своим "коварством" по этой части славятся алкоголь и наркотики, но некоторые любители таблеток успешно доводят себя до жалкого состояния, обходясь каким-нибудь анальгином. Все внешние, насильственные методы обезболивания чреваты осложнениями такого рода.
Известны, впрочем, и другие методы подавления боли - через управление своим сознанием. Один из них - это переключение внимания: если отключить внимание от болящего места, то боль не чувствуется. Этому методу обучаются, например, бойцы - "Не обращай внимания на боль, иначе не сможешь продолжать бой!" Народное средство - "заговаривание зубов" - это, по сути, тот же метод. Эффективность такого метода обезболивания играет порой злые шутки. Известны случаи, когда отвлекшийся рабочий медленно (!) отпиливал себе руку циркулярной пилой. "Как же ты не чувствовал боли?!" - "Да задумался..." А еще говорят, что тем, кто достигает состояния внутренней молитвы и все свое внимание направляет к небесам, не страшны ни пытки, ни костер...
Еще один метод обезболивания через управление своим сознанием - несколько экзотичен. Его суть - превратить боль в наслаждение. Чтобы понять, как такое возможно, заметим, что боль и наслаждение связаны между собой, это как бы две стороны одной и той же медали. Прикосновение желанного для нас приятно, а точно такое же прикосновение нежеланного - неприятно! Одно и то же воздействие вызывает либо боль, либо наслаждение - в зависимости от нашего отношения к нему. Когда обнаруживается рассогласование действительности с эталоном, сигналящее болью, нужно всего лишь полярно изменить свое отношение к этому рассогласованию - сделать желанным не эталон, а действительность, т.е. переключить входы у сравнивающей программы, и боль тут же обернется наслаждением.
Разведчиков специально обучают приему противодействия пыткам - желать вот этой боли, желать еще более сильной боли! Вот в чем разгадка мазохизма - мазохисты не от боли испытывают наслаждение, а превращают боль в наслаждение. Вот почему существует феномен тех людей, которые так любят страдать и сострадать - вплоть до глубоких степеней пристрастия. Кстати, принцип "наслаждение испытывается только от того взаимодействия, которое желанно" - универсален. Изысканная пища не приносит удовольствия, если она вкушается не потому, что кушать хочется, а потому, например, что пришло время обеда; ласки прекраснейшей из женщин - ничто, если эта женщина не желанна. А по поводу мазохизма остается лишь добавить, что если он становится жизненной позицией, то фактически происходит превращение саморазрушения в наслаждение. И еще: не всякая боль утоляется мазохистским способом, ведь для этого необходима оценка ситуации сверху. Поскольку совесть находится на самом верху души, то муки совести превратить в наслаждение никак не удается.
