Глава 18. Тео одной рукой приткнул телефон к уху, другой держал рулевое колесо.

Тео одной рукой приткнул телефон к уху, другой держал рулевое колесо.

 

- Я в курсе, что погода никуда не годится. Думаете, я не вижу? Но нам нужен здесь вертолет и нужен прямо сейчас!

 

Ветер сносил «рейндж ровер», задние фары грузовика Курта светились впереди, как дьявольские огни, когда Тео с Энни ехали за ним в город. Курт сказал, что родов не ждали еще две недели и что они с женой собирались отправиться на Большую Землю в пятницу.

 

- Мы хотели оставить детей с моей мамой и остановиться у кузины Ким, которая живет рядом с больницей, - сообщил Курт. – И не рассчитывали на такое.

 

Кажется, до Тео дошло, что он ведет себя неразумно со своим собеседником на другом конце телефона, потому что заговорил спокойнее:

 

- Да, я понимаю… Да, знаю… Ладно.

 

И когда отбросил мобильник в сторону, Энни с сочувствием посмотрела на него.

 

- Я тащусь с тобой, потому что ты не хочешь оставлять меня одну в коттедже или потому что тебе нужна моральная поддержка?

 

- И то и другое.

 

Тео сильнее вцепился в рулевое колесо.

 

- Превосходно. А то я боялась, что ты тащишь меня с собой за мои акушерские навыки. Потому что я в этом полный профан. – Тео хмыкнул. – Все мои знания о рождении детей ограничиваются тем, что я видела по телевизору, - призналась Энни. – И судя по всему, процесс еще тот. – Тео не ответил. – А ты что-нибудь хоть знаешь о принятии родов?

 

- Черт, нет.

 

- Но ведь…

 

- Меня учили, если ты это имеешь в виду. Однако можно сказать, что у меня отсутствует жизненный опыт.

 

- Ты великолепно справишься.

 

- Тебе-то откуда знать? Малыш поспешил на две недели.

 

Энни это уже отметила, однако попыталась утешить Тео.

 

- У Ким третий ребонок. Она наверняка должна знать, что ей делать. И мама Курта может помочь.

 

Джуди Кестер, у которой всегда наготове смех и позитивный взгляд на жизнь, была бы идеальным кандидатом, которого нужно иметь рядом в кризисной ситуации.

 

Однако Джуди в доме не оказалось. Как только они сняли пальто, Курт оповестил, что Джуди навещает сестру на материке.

 

- И почему я ждал чего-то подобного? – пробурчал Тео.

 

Они проследовали в уютно неубранную гостиную, захламленную детскими вещами.

 

- С тех пор как сгорела школа, Ким уговаривает меня уехать с острова, - сказал хозяин, отодвигая ногой в сторону парочку трансформеров. – А после такого вряд ли она передумает.

 

Тео задержался в кухне помыть руки. Когда он подал знак Энни поступить так же, та посмотрела на него типа «ты в своем уме?», пытаясь напомнить, что она здесь исключительно ради моральной поддержки. Тео так свирепо зыркнул на нее сузившимися глазами, что Энни тут же сделала, как он сказал, хотя и не без внутреннего сопротивления.

 

- А мне не надо остаться здесь и вскипятить воду или что-то такое?

 

- Зачем?

 

- Понятия не имею.

 

- Ты пойдешь со мной, - заявил Тео.

 

Курт отлучился проверить детей. Поскольку они, похоже, спали во время этого суда божия, Энни подозревала, что муж изо всех сил избегал жены.

 

Энни пошла за Тео в спальню. Ким лежала на скомканной кипе оранжевых и желтых простыней. На ней была поношенная бледно-голубая летняя сорочка. Роженица вся покрылась пятнами, кудрявые темно-рыжие волосы спутались: вся такая кругленькая и пухленькая - лицо, груди и больше всего живот. Тео поставил красный медицинский чемоданчик.

 

- Ким, я Тео Харп. А это Энни Хьюитт. Как идут дела?

 

Ким оскалила при схватке зубы:

 

- А как по-вашему, на что это похоже?

 

- Похоже, что вы прекрасно справляетесь, - похвалил Тео, будто он самый опытный акушер в стране, и стал распаковывать чемоданчик. – Какие промежутки между схватками?

 

Боль отпустила, и Ким откинулась на подушки:

 

- Около четырех минут.

 

Он вытянул пару латексных перчаток и синюю постельную подкладку.

 

- Скажите, когда начнется следующая, и мы посмотрим, сколько она тянется.

 

Казалось, его спокойствие передалось роженице, и она кивнула.

 

На прикроватном стеклянном столике были разбросаны парочка журналов о знаменитостях, детские книжки и различные баночки с кремами. На другом расположились цифровые часы-будильник, карманный нож и пластиковый контейнер, наполовину заполненный мелкими монетками. Тео развернул постельную подкладку.

 

- Давайте вас устроим поудобнее.

 

Голосу был успокаивающий, однако брошенный на Энни взгляд подсказывал: пусть даже не думает двинуться с места из комнаты, иначе ее ждет ужасная участь, за которой последует кара куда худшая, сопровождаемая полным уничтожением.

 

Энни неохотно подошла к изголовью кровати, еще меньше желая увидеть то, что открывалось Тео, как она подозревала.

 

Ким пребывала за пределами стыдливости, и Энни сомневалась, что та даже заметила, как бережно Тео подоткнул под ее бедра подкладку и накинул простыню на колени. Только стонала, когда ее скручивала особенно сильная схватка. Пока Тео засекал время, он успевал давать Энни вполголоса указания, описывая в мельчайших подробностях, что ожидается и что, по его мнению, Энни требуется делать.

 

- Фекалии? – шепотом переспросила она, когда он закончил.

 

- Такое случается, - пояснил он. – И это естественно. Будь наготове с чистой подкладкой.

 

- И гигиеническим пакетом под рвоту, - пробормотала Энни. – Для меня.

 

Тео улыбнулся и снова стал смотреть на часы. Пока Ким трудилась, Энни стояла у изголовья, мягко гладя ее волосы и ободряюще шепча. Между схватками Ким извинялась, что притащили Тео среди ночи, однако ни разу не осведомилась о его акушерских навыках.

 

Спустя примерно час дела приобрели более серьезный оборот.

 

- Я должна тужиться, - кричала Ким, откидывая ногами простыню и позволяя Энни увидеть больше, чем ей хотелось.

 

Тео уже натягивал резиновые перчатки.

 

- Давайте-ка взглянем.

 

Ким стонала, пока он осматривал ее.

 

- Рано тужиться, - сообщил он. – Погодите.

 

- Твою мать! – вопила Ким.

 

Энни похлопывала ее по руке.

 

- Молодчина. Вы здорово справляетесь.

 

И надеялась, что это правда.

 

Тео сосредоточился на своих обязанностях. На следующей схватке он приказал тужиться.

 

- Головка показалась, - объявил он так спокойно, словно сообщал прогноз погоды.

 

И тут Энни увидела бисеринки пота на лбу Тео Харпа. Раньше она представить не могла, что может заставить его вспотеть, и вот теперь дождалась.

 

Схватки уменьшились, но ненадолго. Ким ахнула.

 

- Я вижу головку, - сообщил Тео.

 

Из горла Ким раздалось рычание.

 

Тео раздвинул ее колени и давал указания:

 

- Тужься… Великолепно. Ты молодец.

 

Нежелание Энни видеть роды куда-то делось. После еще двух особенно сильных схваток и указаний Тео показалась головка ребенка. Тео подставил под нее свою руку.

 

- Сейчас уберем с дороги пуповину, - мягко сказал он, скользнул пальцем внутрь и провел вокруг шейки ребенка.

 

- Энни, приготовь одеяло. Да, малыш… Дай посмотреть вот это плечико… Повернись. Вот так. Вот и все.

 

Ребенок скользнул в его сильные умелые ладони.

 

- У нас мальчик, - объявил Тео. Он наклонил крошечного запачканного новорожденного, чтобы прочистить малышу дыхание. – Давай дадим тебе восьмерку, паренек.

 

Энни понадобилась всего секунда, чтобы вспомнить, что он рассказывал о подсчете по шкале Апгар в первую минуту рождения и потом снова на отметке пять минут, чтобы оценить состояние ребенка. Малыш начал плакать, тихо мяукая. Тео положил его на живот Ким, взял полотенце у Энни и ласково вытер.

 

Наконец в комнату вошел Курт. Он подошел к жене, и они вместе прослезились, глядя на новорожденного сына. Энни стукнула бы Курта по башке за то, что устранился от тяжкого испытания, но Ким была более великодушной. Пока она прижимала сынишку, Тео массировал ей живот. Вскоре живот скрутил еще спазм, и выскользнула масса плаценты.

 

Энни старалась не смотреть, пока подавала красный пакет для ликвидации из чемоданчика. Тео пережал пуповину и переменил запачканную подстилку на чистую. Для парня с большим трастовым фондом и имеющего на руках доходный литературный контракт он не чурался грязной работы.

 

Малютка был очень маленький, но Ким, ставшая матерью в третий раз, уверенно управлялась с ним и вскоре уже кормила грудью. Тео провел остаток ночи в легком креслице, тогда как Энни урывками спала на диване. Она слышала, как он несколько раз вставал, а однажды открыв глаза увидела на его руках спящего малыша.

 

Глаза Тео были закрыты, а новорожденный доверчиво свернулся у него на груди. Она вспомнила, как мягко Тео вел себя с Ким, его нежность к малышу. Тео ринулся в устрашающую ситуацию и справился с ней лучше некуда. К счастью, никаких осложнений не случилось, однако случись чего, он бы сохранил трезвую голову и сделал, что требуется. Он был героем, а герои – слабость Энни… Не считая того, что именно этот герой как-то однажды чуть ее не убил.

Утром Ким и Курт бурно благодарили Тео, пока старшие детишки – после того как Энни накормила их завтраком – забрались на постель проверить нового братишку. Малыша благополучно передали мамочке, которая хорошо с ним справлялась, и надобность в эвакуации вертолетом отпала, однако Тео хотел, чтобы Курт свозил жену с ребенком на материк сегодня утром для осмотра. Ким попросту отказалась.

 

- Вы прекрасно справились, не хуже любого доктора, и мы никуда не собираемся.

 

Как Тео ни уговаривал, Ким решения не изменила.

 

- Я себя знаю, да и в детях разбираюсь. У нас все хорошо. И Джуди уже в пути, скоро приедет и поможет.

 

- Ты видишь, с чем приходится иметь дело? – говорил, когда они возвращались в коттедж, Тео. Лицо у него осунулось от усталости. – Они находят способ чересчур доверять мне.

 

- Действуй менее компетентно, - предложила Энни, вместо того чтобы сказать, что он самый заслуживающий доверия человек, встреченный ею в жизни. Или, может, нет. Она никогда так не была растеряна.

 

И все еще думала о нем на следующий день, забираясь по лестнице на чердак в Харп-Хаузе. Тео предложил ей взять, что хочет, для коттеджа, и она гадала, не сохранились ли какие-нибудь морские пейзажи, которые, как она помнила, были здесь наверху. Петли застонали, когда Энни отворила дверь чердака. Место будто сошло из фильма ужасов. Зловещий манекен стоял словно часовой, охранявший разбитую мебель, пыльные картонные коробки и кипу поношенных спасательных жилетов. Свет просачивался лишь из грязного эркерного окна, покрытого клочьями серой паутины, да с потолочных балок свисали две тусклые лампочки.

 

«Ты же не думаешь, что я туда полезу?» – завизжала Пышка.

 

«К сожалению, я не стойкий, мне не на чем стоять», - заявил Питер.

 

«Хорошо, что хоть у кого-то есть твердый стержень», - фыркнул Лео.

 

«Твой стержень – это моя рука», - напомнила ему Энни, чье внимание привлекла вызывавшая дрожь коллекция пластмассовых кукол, принадлежавших когда-то Риган.

 

«В точку, - снова съязвил Лео. – И вот ты здесь».

 

На чердаке хранились кипы старых газет, журналов и книг, которые никто бы не стал читать. Энни обошла заплесневелый брезентовый мешок для парусов, сломанный зонт для патио и пыльный рюкзак марки «Дженспорт», чтобы добраться до прислоненных к стене картин в рамках. Путь к картинам загораживали картонные коробки, припорошенные мертвыми жучками. Когда она стала отодвигать их в сторону, то наткнулась на обувную коробку с надписью «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ РИГАН ХАРП». Почувствовав любопытство, Энни заглянула внутрь.

 

Коробку заполняли детские фотографии Тео и Риган. Энни развернула старое пляжное полотенце и уселась на полу, чтобы рассмотреть их. Судя по кривой съемке, многие из снимков брат с сестрой делали сами. То они в костюмах супергероев, то играют в снегу, строя рожицы в камеру. Фотографии были так прелестны, что у Энни ком подступил к горлу.

 

Энни открыла желтый конверт и увидела, что он набит еще фотографиями. На первой Тео и Риган вместе. Она узнала футболку Риган с надписью «НЕ БОЙСЯ» с того лета, когда они играли вместе, и смутно вспомнила, что сама сделала это фото. Глядя на нежную улыбку Риган, как та прислонилась к брату, Энни вновь ударило осознание, какой трагедией была потеря Риган. Трагедия всех потерь, обрушившихся на Тео, начиная с бегства матери и кончая смертью жены, которую, должно быть, он очень любил.

 

 

Энни рассмотрела прядь волос, упавшую на лоб Тео, как он бережно обнимал сестру за плечи.

 

«Риган, как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь и объяснила мне, что собой представляет твой брат».

 

Оказалось, что все снимки в конверте сделаны были в то лето. Фотографии Тео и Риган в бассейне, на переднем крыльце, на борту яхты – той самой, на которой однажды Риган утонула. Энни переполняли ностальгия и боль.

 

А потом… недоумение.

 

Энни быстро-быстро пролистала фотографии. Сердце нещадно колотилось. Одна за другой фотографии падали с колен и рассыпались у ее ног, как опавшие листья. Она закрыла лицо руками.

 

«Прости, - прошептал Лео. – Я не знал, как тебе сказать».

 

Часом позже Энни стояла под промозглым ветром у пустого бассейна. Бетонные стены покрывали длинные трещины, слякотные кипы снега и грязи устилали дно. По словам Лизы, Синтия собиралась переделать бассейн. Энни вообразила, как она заменит его фальшивыми руинами в английском готическом стиле.

 

Тео не видел ее, выйдя из конюшни, где ухаживал за Танцором. Ее любовник, этот неимоверно привлекательный мужчина, которого она так хорошо знала до сих пор, совсем ничего не ведал. Серые хлопья снега кружились в сумрачном воздухе как пепел. Чувствительная героиня книги не стала бы с ним встречаться, пока не приведет в порядок мысли. Но ведь Энни не была чувствительной. Она пребывала в полном раздрае.

 

- Тео…

 

Он остановился, повернулся и увидел ее.

 

- Что ты здесь делаешь? – Тео не стал дожидаться ответа, а направился к ней своей широкой походкой, ставшей уже такой родной. – Давай закончим на сегодня и пойдем вместе в коттедж.

 

Струившийся в его глазах туман подсказывал, что на уме у Тео имеются кое-какие соображения, чем им вдвоем заняться в том самом коттедже.

 

Энни ссутулила плечи.

 

- Я была на чердаке.

 

- Нашла, что тебе нужно?

 

- Да. Да, нашла.

 

И потянулась к карману пуховика. Рука немного дрожала, когда Энни вытащила снимки. Пять фотографий, хотя она могла принести дюжиной больше.

 

Он ступил на потрескавшийся настил бассейна, посмотреть, что у нее в руках. И когда до Тео дошло… Боль исказила его лицо. Он развернулся и пошел прочь.

 

- Не смей уходить от меня, - закричала Энни, пока он пересекал двор. – Не смей!

 

Тео замедлил шаг, но не остановился.

 

- Оставь это в покое, Энни.

 

- Не уходи.

 

Она выплевывала каждое слово. Не делая ни шагу. Оставаясь на месте.

 

Наконец он повернулся к ней лицом: слова его звучали настолько же безжизненно, насколько ее - страстно.

 

- Это было давным-давно. Я прошу, оставь всё как есть.

 

Выражение каменное, предвещавшее беду, однако Энни нужно было знать правду.

 

- Это был не ты. Совсем не ты.

 

Он судорожно сжал кулаки, не поднимая рук.

 

- Не знаю, о чем ты говоришь.

 

- Лжешь, - возразила Энни, не гневаясь, а просто констатируя факт. – Тем летом. Все время я думала, что это был ты. И ошибалась.

 

Тео напустился на нее, считая, что лучшая защита – нападение.

 

- Ты ничего не знаешь. В тот день, когда на тебя напали птицы… Именно я послал тебя к останкам кораблекрушения. - Стоя на настиле, он навис над Энни. – Я подложил тебе в кровать дохлую рыбу. Я оскорблял тебя, задирался и игнорировал. И проделывал это намеренно.

 

Энни медленно кивнула.

 

- Я начинаю понимать, почему. Однако не ты сунул меня в лифт для блюд или столкнул в болото. Не ты принес щенков в пещеру и написал записку, чтобы я пришла на пляж. – Она пробежалась по фотографиям большим пальцем. – И не ты хотел меня утопить.

 

- Ты ошибаешься. – Он прямо смотрел ей в глаза. – Я тебе сказал. У меня не было совести.

 

- Неправда. У тебя ее слишком много. – Горло сжалось, мешая говорить. – Это всегда была Риган. А ты пытался ее прикрыть.

 

Доказательством служили снимки, которые она держала. На каждом из них Энни была порезана. Лицо, тело – каждый зазубренный разрез ножницами как маленькое убийство.

 

Тео не двигался – стоял прямо, как всегда – однако даже так, казалось, замкнулся в себе, ушел куда-то, где никто не мог его достать. Она ждала, что он снова уйдет, удивлялась, что он не уходит. Потому и уцепилась за это.

 

- На некоторых фотографиях Джейси, - сказала Энни. - Целая.

 

Она подождала, что Тео уйдет или объяснит, но когда он не сделал ни того ни другого, высказала собственное умозаключение, которое он, по-видимому, не мог сам выговорить.

 

- Потому что Джейси не представляла угрозы для Риган. Джейси не пыталась украсть твое внимание, как я. Ты никогда ее не выделял.

 

Энни чувствовала, что в нем идет внутренняя война. Его близняшка умерла больше десяти лет назад, а он все еще хотел ее защитить от улик, представленных фотографиями. Однако Энни ему не позволит.

 

- Расскажи.

 

- Ты не захочешь слушать, - сказал Тео.

 

Энни невесело засмеялась:

 

- О, еще как захочу. Ты ведь поступал так со мной, чтобы защитить меня от нее.

 

- Ты была невинной стороной.

 

Она подумала о всех наказаниях, принятых им за сестру.

 

- Как и ты.

 

- Я иду в дом, - решительно заявил Тео.

 

Как обычно, он отгораживался от нее, замыкаясь в себе.

 

- Стой на месте. Я была по уши замешана в этой истории и заслужила знать все хотя бы сейчас.

 

- Это некрасивая история.

 

- Думаешь, я уже не поняла?

 

Он отстранился от нее, уйдя на другой конец настила, где когда-то установили вышку для прыжков в воду.

 

- Наша мать оставила нас, когда нам было пять лет, как ты знаешь. Отец стал искать спасение в работе, а мы с Риган остались одни в мире. - Каждое произнесенное им слово, казалось, вызывало у него боль. – Мы были одни друг у друга. Я ее любил, а она ради меня была готова на все. - Энни не шевелилась. Тео пинал какой-то ржавый болт носком сапога. Она не ожидала, что услышит еще что-то, однако Тео продолжил еле слышным голосом. – Она всегда была собственницей, но ведь и я тоже, и все бы шло без проблем, пока нам не исполнилось четырнадцать, и я не начал обращать внимания на девчонок. Она терпеть это не могла. Вмешивалась в мои телефонные звонки, наговаривала на тех девчонок, к которым я выказывал интерес. Я думал, что она просто ведет себя как вредина. А потом дела пошли серьезнее. – Он присел на корточки, рассматривая мусор на дне бассейна, но Энни сомневалась, что видит там что-нибудь, кроме своего прошлого. Тео продолжил – холодно, безучастно. – Она начала распускать слухи. Сделала анонимный звонок родителям одной девочки, сказав, что их дочь принимает наркотики. Другая девочка закончила сломанной ключицей, после того как Риган подставила ей подножку у школы. Все поверили, что это несчастный случай, потому что все любили Риган.

 

- Ты не верил, что это случайно.

 

- Мне хотелось. Однако очень уж много совпадений. В одну девочку, с которой я всего лишь поговорил несколько раз, попал камень, когда она ехала на велосипеде. Она упала, и ее сбила какая-то машина. К счастью, травмы оказались нетяжелые, но могло быть и по-другому, и я припер к стенке Риган. Она призналась, что это ее рук дело, потом заплакала и пообещала, что больше не будет. Я хотел ей верить, но, казалось, она ничего не могла с собой поделать. – Он встал. – Я чувствовал себя как в ловушке.

 

- Поэтому ты стал сторониться девчонок.

 

Тео наконец взглянул на нее.

 

- Не совсем так. Я старался держать Риган в неведении, но она всегда умудрялась быть в курсе. Некоторое время спустя после того, как получила водительские права, она попыталась переехать одну из своих лучших подруг. И тогда у меня не осталось выбора.

 

- Тебе следовало рассказать отцу.

 

- Я боялся. Потратил много часов, читая в библиотеке все, что мог найти о психических расстройствах, и понимал: с ней что-то сильно не так. Я даже определил диагноз – зависимость на основе обсессивно-компульсивного расстройства. Я не пошел дальше диагноза. Ее поместили бы в психушку.

 

- А ты не мог допустить, чтобы это случилось.

 

- Для нее это был бы самый лучший выход, но в том возрасте я этого не понимал.

 

- Потому что вы оказались лишь вдвоем в целом мире.

 

Он не подтвердил ее слова, но Энни знала, что права. Видела беспомощного паренька, которым он был тогда.

 

- Я решил, если сделаю так, что она никогда больше не почувствует, что между нами кто-то стоит, то с ней все будет хорошо, - продолжил Тео. – Я был прав, но не совсем. Пока она не ощущщала угрозы, то вела себя нормально. Однако самое невинное замечание могло вывести ее из себя. Я продолжал надеяться, что она заведет бойфренда и тогда все прекратится. Все парни хотели с ней встречаться, однако она ни кому не проявляла интереса, кроме меня.

 

- А ты не стал ее ненавидеть?

 

- Наши узы были слишком сильны. Ты провела с ней лишь одно лето. Знаешь, какой милой она могла быть. И это все искренне. До того момента, пока ее не накрывала тьма.

 

Энни сунула фотографии в карман.

 

- Ты сжег ее тетрадь со стихами. Чтобы это сделать, ты должен был ее ненавидеть.

 

Тео скривил губы.

 

- В тетради не было никаких стихов. Она описывала все свои самые навязчивые идеи, наряду с несколькими страницами, наполненными ядом, направленным на тебя. Я боялся, что кто-нибудь наткнется на эту тетрадь.

 

- А что насчет гобоя? Она ведь любила его, а ты сжег инструмент.

 

В глазах Тео проглянула усталая грусть.

 

- Риган сама сожгла его, когда я пригрозил, что расскажу отцу, что она делает с тобой. Потому что рассматривала этот жест, как самопожертвование, чтобы смягчить меня.

 

Из всего, что рассказал Тео, этот поступок вызывал самую большую печаль: извращенная любовь Риган вынуждала ее разрушать то, что приносило ей так много радости.

 

- Тем летом ты хотел ее защитить, - сказала Энни, - а также держать от меня подальше, чтобы она мне не навредила. Да уж, оказался между двух огней.

 

- Думал, что держу ситуацию под контролем. Превратился в настоящего монаха, даром что тинейджера, - не разговаривал ни с одной девчонкой, почти не смотрел на них из страха, что Риган что-нибудь устроит. А потом появилась ты и стала жить с нами в одном доме. Я смотрел, как ты бегаешь поблизости в красных шортах, слышал твою болтовню, наблюдал, как ты играешь с волосами, когда читаешь книгу. Я не мог тебя избегать.

 

- Джейси была куда красивее меня. Почему не она?

 

- Она не читала те же самые книги и не слушала музыку, которая нравилась мне. С ней я не чувствовал себя как в своей тарелке. Перед Риган я обращался с ней как с мусором. Когда же попытался делать то же самое с тобой, Риган все равно прочла, что у меня было в мыслях.

 

- Весь вопрос ведь в наличии? Какая ирония. Да встреть ты меня в городе, то лишний раз бы не взглянул. – Тео водился с красивыми женщинами и стал ее любовником лишь потому, что по соседству никого не было. Энни сунула озябшие руки в пуховик. – После всего, через что ты прошел с сестрой, как ты мог влюбиться в Кенли?

 

- Она излучала независимость и самоуверенность. – Тео усмехнулся от своих слов. – Именно это я искал в женщинах. То, чего была лишена Риган. Мы и полгода не провели вместе, когда она стала давить на меня со свадьбой. Я был без ума от нее, поэтому отмел кое-какие смутные предчувствия и согласился.

 

- И попал, по сути, в ту же ситуацию, что и с Риган.

 

- Разве что Кенли не пыталась никого убить, кроме себя.

 

- Как способ наказать тебя.

 

Он ссутулился.

 

- Я замерзаю. Пойду-ка домой.

 

Человек, который как-то стащил свитер и стоял под снегом, голый по пояс, вдруг замерз?

 

- Не сейчас. Доскажи до конца.

 

- Я уже все рассказал.

 

Он ушел прочь, широко шагая, и поднялся в башню.

 

Энни вытащила из кармана фотографии. Они жгли ей замерзшие пальцы. Энни всматривалась в них сквозь серые вихри снега, потом разжала руки. Порыв ветра вырвал снимки из ее ладоней и помчал прочь. Один за другим они разлетелись по слою грязи на дне бассейна.

 

 

Как только Энни вошла в Харп-Хауз, ее внимания потребовала Ливия. Энни рисовала с ней мультики, а в голове проматывалось все, что она узнала, и бродили мысли, что еще ей неведомо. Как и следовало ожидать, Тео и так зашел слишком далеко со своей историей. Ей придется выведать остальное у него. Может, разговор подорвет ледяную стену, за которой он жил.

 

Энни поцеловала в макушку Ливию.

 

- Почему бы тебе не устроить кукольное представление для своих мягких игрушек?

 

И притворилась, что не видит, как насупилась Ливия, когда Энни встала из-за стола.

 

Не доходя до башни, она услышала громкий рок. И вошла в гостиную. Музыка доносилась из кабинета Тео. Энни забралась по лестнице на четвертый этаж и постучала – ответа не было.

 

Музыка громыхала, но не так, чтобы не услышать стук. Энни снова постучала, а когда Тео не ответил, потрогала ручку. И не удивилась, что закрыто. Намек совершенно очевидный: на сегодня разговоры закончены.

 

Энни раздумывала. Музыка переключилась с «Arcade Fire» на «The White Stripes».

 

Словно ниоткуда воздух сотряс вопль испуганного кота, быстро сменившийся ужасными звуками, которые может издать только животное в момент самой худшей опасности.

 

Дверь моментально распахнулась. На площадку, ища своего кота, выскочил Тео, и пока он мчался вниз по ступеням, Энни скользнула внутрь.

 

Куртка брошена на черную кожаную оттоманку, стоявшую перед писательским креслом. На столе - бóльший порядок, чем последний раз, когда она побывала здесь, впрочем, Тео ведь по большей части писал в коттедже. Рядом с мягким креслом на полу валялись коробочки дисков. Телескоп стоял нацеленным на коттедж, однако сейчас она нашла его вид обнадеживающим, а не зловещим. Тео защитник. Он старался защитить свою психически ненормальную сестру, спасти свихнувшуюся жену от самой себя и охранять Энни.

 

Она услышала, как он возвращается по лестнице медленной решительной поступью. Вот появился в дверях. Остановился там. Вперил в нее взгляд через всю комнату.

 

- Ты не…

 

Она смешно сморщила нос:

 

- Ничего не могу с собой поделать. У меня навыки сумасшедшей.

 

Тео свел вместе брови. И с грозным видом вошел в комнату.

 

- Клянусь… Если ты еще раз выкинешь при мне подобное…

 

- Не буду. По крайней мере, не думаю, что буду. Наверно, нет.

 

«Только если нужда заставит», - подумала Энни.

 

- Просто облегчи мне душу, - скрипя зубами сказал Тео. – Где мой кот?

 

- Точно не знаю. Может, спит под кроватью в студии. Ты же знаешь, что это его любимое место.

 

Тео, казалось, осознал, что как бы ему ни хотелось ее чем-нибудь стукнуть или еще что, это было не в его натуре.

 

- Что, черт возьми, мне с тобой делать?

 

Энни пошла в наступление.

 

- Я тебе скажу, что со мной не надо делать. Не надо из кожи вон лезть, чтобы защитить меня. Я тебе признательна, что думаешь обо мне, но я не калека, нахожусь в относительно здравом уме – по крайней мере сравнительно – и могу сама о себе позаботиться. Как я это делаю, может, и не очень ловко, но я это делаю и собираюсь поступать так и впредь. И нет никакой необходимости в твоем геройстве.

 

- Понятия не имею, о чем ты.

 

И возможно, так и было. Кажется, Тео смотрел на себя, как на злодея, а не на защитника, однако стоит ему указать на истинное положение вещей, он, похоже, отметет это в сторону.

 

Энни плюхнулась в его писательское кресло.

 

- Я уже есть хочу. Давай покончим с этим...