Глава 15. В понедельник утром Энни еще затемно с трудом выбралась из кровати, чтобы успеть на корабль Наоми, но

В понедельник утром Энни еще затемно с трудом выбралась из кровати, чтобы успеть на корабль Наоми, но, не сделав и трех шагов по комнате, вдруг пришла в себя. Успеть на корабль Наоми? Энни застонала и уткнулась лицом в ладони. О чем она только думала?

 

«Да я вообще не думала, в том-то и дело!»

 

Ей нельзя плыть с Наоми. До какой части мозга эта простая истина не дошла? Стоит «Туфельке» покинуть гавань, как Энни официально покинет остров. Просто судно стояло на якоре у Перегрина, каждый день выходило в море и возвращалось, плюс Наоми жила здесь, плюс Энни отвлеклась – в общем, сразу хозяйка коттеджа два и два не сложила.

«Наверное, я и правда беременна. Иначе как могла так опростоволоситься?»

 

«Если б ты поменьше мечтала о Тео Харпе, то башка бы варила лучше», - вставила Пышка.

 

Да уж, даже кукла оказалась умнее хозяйки. Наоми будет ждать в доке, и нельзя просто не прийти, ничего не объяснив. Энни натянула одежду и поехала в город на одолженном у Джейси «шевроле субурбан».

 

После субботнего шторма дорогу пятнами покрывала замерзшая февральская грязь. Энни ехала осторожно, все еще поражаясь собственной рассеянности. Двадцать два дня она просидела в ловушке на острове, который существовал только благодаря морю, но отважиться выйти в это самое море не могла. И больше подобной фундаментальной ошибки не совершит.

 

Небо только-только начало светлеть. Энни обнаружила Наоми в доке, где та кидала какие-то снасти в ялик, чтобы потом отплыть к «Туфельке», стоявшей на якоре в гавани.

 

- Ну наконец-то! – радостно помахала Наоми. – Я уж испугалась, что ты передумала.

 

Не успела Энни и слова сказать, как она принялась обсуждать прогноз погоды на сегодня. Но все-таки пришлось ее перебить.

 

- Наоми, я не могу поплыть с тобой.

 

Как раз в этот миг на парковку рядом с доком на полной скорости влетела машина и затормозила так, что из-под колес полетел гравий. Дверь распахнулась, и оттуда выскочил Тео.

 

- Энни! Стой где стоишь!

 

 

Обе женщины обернулись и смотрели, как он стремительно идет к ним. Взъерошенные волосы стояли дыбом на затылке, а на щеке виднелся след от подушки.

 

- Извини, Наоми, - обратился Тео к капитану, остановившись рядом с ней. – Энни нельзя покидать остров.

 

Еще одна ошибка. Энни забыла порвать записку, которую прошлой ночью оставила Тео. Вот и результат.

 

Наоми уперла руку в крутое бедро, показывая тот самый стальной стержень, что позволил ей стать успешным ловцом омаров.

 

- И с какого черта?

 

Энни было начала жаловаться на нелады с желудком, пытаясь выдать придуманное по дороге объяснение, но тут Тео положил ей руку на плечо.

 

- Энни под домашним арестом.

 

Наоми подперла и второй бок.

 

- О чем ты толкуешь?

 

- Она вляпалась в неприятности еще до приезда сюда, - пояснил он. – Ничего страшного. Просто устраивала кукольные представления без лицензии. В Нью-Йорке к такому строго относятся. К несчастью для нее, это оказался рецидив.

 

Энни смотрела на Тео, но того несло.

 

- Вместо тюремного заключения судья предложил ей покинуть город на пару месяцев и согласился, чтобы она приехала сюда при условии, что Энни не покинет остров. Своего рода домашний арест. И она явно о нем забыла.

 

Версия Тео одновременно и восхитила Энни, и повергла в ужас. Она сбросила его руку со своего плеча.

 

- Тебе-то что с того?

 

Рука легла обратно.

 

- Ну как же. Ты же знаешь, суд назначил меня твоим опекуном. Я сделаю вид, что не заметил этого маленького демарша, но тебе придется пообещать, что больше такого не повторится.

 

- Вы, горожане, просто чокнутые, - проворчала Наоми.

 

- Особенно ньюйоркцы, - торжественно подтвердил Тео. – Идем, Энни. Давай избавим тебя от искушения.

 

Но капитанша так просто сдаваться не собиралась.

 

- Угомонись, Тео. Ну проведет она денек у меня на судне. Никто и не узнает.

 

- Прости, Наоми, но я серьезно отношусь к своим обязательствам перед судом.

 

Энни разрывалась между желанием столкнуть его в воду и расхохотаться.

 

- Тут вся эта чушь ломаного гроша не стоит, - настаивала Наоми.

 

Она всерьез рассердилась, но Тео не уступил.

 

- Закон есть закон. – Он сжал плечо Энни. – Сегодня я закрою глаза, но больше такого не случится. – И увел ее из дока.

 

Как только они оказались вне зоны слышимости, Энни посмотрела на спутника.

 

- Устраивала кукольные представления без лицензии?

 

- А ты правда хочешь, чтобы все знали о твоих делах?

 

- Нет. Просто не хочу, чтобы меня считали опасной преступницей.

 

- Не преувеличивай. Кукольное представление потянет разве что на мелкое жульничество.

 

Энни всплеснула руками.

 

- А ничего получше придумать не мог? Например, что меня агент срочно вызывает?

 

- А у тебя есть агент?

 

- Больше нет. Но Наоми-то об этом не знает.

 

- Приношу свои извинения, - произнес Тео, старомодно растягивая слова. – Я только что проснулся и спешил. – А затем бросился в атаку: - Ты что, серьезно собиралась вот так забраться на корабль и уплыть? Честное слово, Энни, за тобой нужен глаз да глаз.

 

- Никуда я не собиралась. Как раз хотела сказать, что не поплыву, как примчалась кавалерия.

 

- Тогда почему ты вообще согласилась?

 

- Голова была другим забита.

 

- Да уж наверное. – Он вырулил с парковки и поехал в сторону ратуши. – Мне нужен кофе.

 

Несколько местных рыбаков все еще сидели внутри вокруг общего кофейника. Тео кивнул им, наполнил два одноразовых стакана чем-то напоминающим нагар в двигателе и защелкнул крышки.

 

Оказавшись снаружи, каждый пошел к своей машине. Тео криво припарковался в паре метров от «шевроле». Он глотнул кофе, и пар привлек внимание Энни к четко очерченным губам. С этими идеальными губами, взъерошенными волосами, легкой щетиной и слегка покрасневшим от холода носом Тео казался помятой копией из мужской рекламы Ральфа Лорена.

 

- Ты спешишь домой? – спросил он.

 

- Не особо.

 

«Пока не выясню, почему же ты не запихал меня на тот корабль и не помахал вслед ручкой».

 

- Тогда залезай. Хочу кое-что тебе показать.

 

- А это включает в себя комнату пыток или безымянную могилу?

 

Тео с отвращением глянул на Энни.

 

Та ответила ему новоприобретенной фирменной улыбочкой.

 

Он закатил глаза и открыл пассажирскую дверь.

 

Тео повез ее в противоположном направлении от дома. Обветшалая желтая школа-трейлер приткнулась на холме рядом с развалинами старого школьного здания. Они проехали закрытую художественную галерею и пару забегаловок, что специализировались на блюдах из омара и моллюсков. Рыбацкий домик пристроился рядом с Крисмас Бич, на который рыбаки вытаскивали свои лодки для ремонта.

 

Из-за кочек пить горячий напиток, пусть даже и через крышку, оказалось нелегко, но Энни осторожно глотнула горький кофе.

 

- Что Перегрину нужно – так это хороший «Старбакс».

 

- И гастроном, - поддакнул Тео, надевая «авиаторы». – Я бы душу продал за хороший рогалик.

 

- А у тебя еще есть душа?

 

- Тебе еще не надоело?

 

- Извини. Язык бежит впереди меня. – Энни сощурилась от яркого зимнего солнца. – Один вопрос, Тео…

 

- Позже. – Он свернул на едва заметную проселочную дорогу, которая вскоре и вовсе стала непроходимой. Припарковавшись у небольшого хвойного леска, Тео объявил: - Дальше пойдем пешком.

 

Несколько недель назад перспектива даже недолгой прогулки вызвала бы у Энни страх, но теперь она не могла вспомнить, когда последний раз заходилась кашлем. Остров вернул ей здоровье. По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь снова не решит в нее выстрелить.

 

 

Тео подстроился под ее шаг, предложил руку, и они вместе пошли по замерзшей земле. На самом деле Энни могла идти сама, но ей нравилась простое очарование старомодных манер своего спутника. Две бороздки отмечали то, что осталось от дороги, проложенной сквозь чащу леса. За срубленным деревом тропинка уходила немного вниз, затем слегка изгибалась и выходила к лугу – вероятно, совершенно ошеломительному летом. В центре того располагалась заброшенная каменная ферма с шиферной крышей и парой дымоходов. Рядом со старым каменным же ледником росла какая-то ягода, кажется, голубика. Океан простирался поодаль – вполне близко, чтобы любоваться захватывающим видом, но достаточно далеко, чтобы испытывать последствия гнева природы. Даже в холодный зимний день укромный защищенный луг казался очаровательным.

 

Энни глубоко вздохнула:

 

- Это прямо фантазия о том, каким бы мог быть остров штата Мэн.

 

- И гораздо удобнее Харп-Хауза.

 

- Даже подземная усыпальница удобнее Харп-Хауза.

 

- Не стану спорить. Это самая старая ферма на острове. По крайней мере, была таковой. Здесь разводили овец, выращивали зерно и овощи. Заброшена с начала восьмидесятых.

 

- Кто-то по-прежнему приглядывает за домом, - заметила, рассматривая прочную крышу и целые окна, Энни. Тео молча отпил кофе. Она наклонила голову набок, но не могла разглядеть глаза своего спутника, спрятанные за линзами очков. - Ты. Это ты за ней присматриваешь.

 

Тео пожал плечами, мол, что тут особенного.

 

- Купил это место. Практически даром.

 

Его пренебрежительный тон не обманул Энни. Может, Тео и ненавидел Харп-Хауз, но это место любил.

 

Он продолжал разглядывать луг и океан.

 

- Ни отопления, ни электричества. И да, канализация тоже не работает. Невелика ценность.

 

Однако сам Тео явно ценил это место. На лугу в тени мазками еще лежал чистый нетронутый снег. Энни перевела взгляд на воду, где утреннее солнце украшало гребни волн серебряными блестками.

 

- Почему не дал мне уплыть с Наоми? Заполучил бы коттедж себе.

 

- Коттедж перешел бы моему отцу.

 

- И что с того?

 

- Представь, что бы из него устроила Синтия. Превратила бы в псевдокрестьянскую лачугу или снесла бы, чтобы соорудить английскую деревушку. Одному Господу известно, что бы ей в голову взбрело.

 

Вот и еще одна иллюзия развеялась. Тео хотел, чтобы коттедж остался у Энни. Придется ей стряхнуть паутину со своих мозгов.

 

- Я ведь все равно его потеряю, это лишь вопрос времени. Как только найду постоянную работу, уже не смогу приезжать сюда на два месяца ежегодно.

 

- Мы решим эту проблему, когда она появится. - «Мы», не «ты». - Пошли, - позвал Тео. – Покажу тебе дом.

 

Энни проследовала за ним. Она со временем так привыкла к шуму прибоя, что щебет птиц и тишина луга показались ей завораживающими. Подойдя к парадной двери, Энни присела полюбоваться подснежниками. Их хрупкие, похожие на колокольчики головки клонились к земле, словно извиняясь, что показались так рано, - ведь весна еще нескоро. Энни коснулась снежно-белого цветка.

 

- В мире все еще живет надежда.

 

- Да?

 

- Конечно. Иначе зачем он нужен?

 

Хриплый смешок Тео вышел невеселым.

 

- Ты напоминаешь мне одного паренька. Он не может выиграть, но все равно сражается.

 

Энни вопросительно наклонила голову:

 

- Это ты о себе?

 

Тео вроде как изумился.

 

- Обо мне? Нет. Этот паренек… ладно, забудь. У писателей вечно размывается граница между реальностью и фантазией.

 

«У чревовещателей тоже», - подумала Энни.

 

«Понятия не имею, о чем ты», - фыркнула Негодница.

 

Тео выбрал нужный ключ из связки, вставил в замок и с легкостью повернул.

 

- Я думала, никто на острове не запирается, - заметила Энни.

 

- Городские замашки неистребимы…

 

Она прошла за ним в пустую комнату с истертым дощатым деревянным полом и большим каменным камином. Мириады пылинок, потревоженных движением воздуха, танцевали у залитого солнцем окна. Здесь пахло древесным дымом и временем, но не заброшенностью. Никаких куч мусора или дыр в стенах. Комната была оклеена выцветшими старомодными обоями в цветочек, закручивавшимися по краями.

 

Энни расстегнула пуховик. Тео стоял в центре помещения, сунув руки в карманы серой парки, словно смущаясь, что показал дом Энни. Она прошла мимо него в кухню. Из обстановки уцелела только каменная раковина и пара погнутых металлических сушилок для посуды. В глубине комнаты расположился старый камин. Хозяин его вычистил и положил на решетку свежие дрова.

 

«Мне здесь нравится», - решила Энни.

 

Дом одновременно принадлежал острову, но оставался в стороне от его передряг.

 

Она сняла шапку и сунула ее в карман. Окно над раковиной выходило на участок, что прежде, должно быть, был садом. Энни представила его летом: розы и гладиолусы рядом с горошком, капустой и свеклой – и все в цвету. Тео зашел в кухню вслед за Энни и остановился, наблюдая, как она смотрит в окно. Расстегнутая куртка слегка сползла с одного плеча. Энни не стала краситься и, стоя на этой кухне, вполне могла сойти за фермершу тридцатых годов. Ее огромные глаза и масса непокорных волос не подходили под современные стандарты искусственной красоты. Энни была такой, какая есть.

 

Тео мог лишь гадать, сколько макияжа намазали бы на нее Кенли и ее продвинутые модные подружки, окажись они здесь. Распрямили бы Энни волосы, накачали губы до пропорций порнозвезды, вставили импланты в грудь и еще бы провели небольшую липосакцию, хотя он представить не мог, где именно. Единственное, что в Энни было не так…

 

Да ничего. Вообще ничего.

 

- А тебе подходит это место. – Стоило словам слететь с губ, как Тео пожалел, что не промолчал. Но продолжил, намеренно растягивая слова: - Эдакая хозяюшка, готовая вспахивать поля, задавать корм свиньям и красить сарай.

 

- Вот спасибо на добром слове. – Вместо того, чтобы обидеться, Энни огляделась и улыбнулась: – Мне нравится твой дом.

 

- Да, неплохой.

 

- Более чем неплохой. Ты знаешь, насколько он особенный. И почему только вечно изображаешь из себя придурка?

 

- Может, не изображаю.

 

Энни задумалась.

 

- Возможно. Но как-то уж очень топорно.

 

- На твой взгляд.

 

 

Ему не нравилось, как Энни чувствовала все его слабые места, как сочувственно отнеслась к его отношениям с Кенли, с какой легкостью готова была забыть все, что произошло тем памятным летом. Тео начинал ее побаиваться.

 

Солнечный луч позолотил ей кончики ресниц, и Тео ощутил примитивную потребность овладеть ею. Доказать самому себе, что по-прежнему управляет ситуацией. Он неспешно подошел, глядя Энни в глаза.

 

- Прекрати, - сказала она.

 

Тео подцепил локон, свисавший у ее уха, и потер его пальцами.

 

- Что прекратить?

 

Энни отмахнулась от его руки.

 

- Изображать со мной чертова Хитклиффа*.

 

- Понятия не имею, о чем ты…

 

- Вальяжная походка, полуприкрытые глаза, вся эта молчаливая, выводящая из себя чушь.

 

- Сроду не ходил вальяжной походкой.

 

Невзирая на свои протесты, Энни не отодвинулась ни на сантиметр. Тео погладил большим пальцем ей щеку…

 

* * *

 

Тео околдовывал ее своим дьявольским очарованием. Или это дом? Как бы то ни было, Энни, похоже, не могла отодвинуться, хотя теперь во взгляде Тео появилось что-то тревожное. Что-то, что ей не совсем понравилось.

 

Нужно было лишь отвернуться, но Энни не стала. И не остановила Тео, когда он стянул куртку с ее плеч, а затем высвободился из собственной. Одежда приземлилась прямо в лужу льющегося в окно солнечного света.

 

Стоя лицом к лицу с Тео, руки по швам, Энни вдруг ощутила каждый сантиметр кожи. Чувствительность стала столь острой, что Энни почти слышала гул крови, бегущей по венам и артериям. Своей... его. Легкий секс не для нее. Она не умела взять ровно столько, сколько мужчина готов предложить, и выкинуть его из головы сразу по окончании. По нынешним феминистическим временам такое отсутствие независимости считалось слабостью. Дефектом. Еще один ее гигантский недостаток.

 

Тео коснулся щеки Энни.

 

«Не трогай меня так. Вообще не трогай. Нет, коснись везде».

 

Что Тео и сделал. Его поцелуй был почти грубым. Потому что она не столь красива, как он? Не столь привилегированна и успешна?

 

Настойчивый язык ворвался ей в рот, и Энни схватила Тео за руки, приоткрыла губы и отдалась соблазнительной силе поцелуя. Тео прижался к ней. Из-за его роста они не должны были подойти друг другу, однако тела идеально сплелись воедино.

 

Он забрался руками ей под свитер, погладил спину, провел пальцем вдоль позвоночника. Тео вел, и требовалось это остановить. Взять инициативу в свои руки и заявить о себе как должно современной женщине. Использовать его, вместо того чтобы оказаться использованной. Но так приятно, когда тебя желают.

 

- Хочу тебя увидеть, - пробормотал Тео у ее губ. – Твое тело, позолоченное солнечным светом.

 

Его книжные обороты завораживали Энни как стихи, и она не сумела придумать в ответ ничего язвительного. Даже подняла руки, когда он стягивал с нее свитер, расстегивал бюстгальтер, который уронил на пол, стягивал собственный свитер, не сводя глаз с ее грудей. Солнце омыло тело Энни, и хотя в доме было холодно, она ощущала тепло. Жар.

 

Ей хотелось еще поэзии. Еще Тео. Она наклонилась и сняла обувь. А когда стаскивала носки, он провел пальцами по ее позвонкам и прошептал:

 

- Словно нить жемчуга.

 

Энни вся покрылась мурашками. Мужчины не говорят такое во время секса. Да они в это время вообще почти не разговаривают. А если и открывают рот, все сводится к грубым, примитивным, тупым, самодовольным репликам.

 

Глядя Тео в глаза, она расстегнула молнию джинсов. С тенью улыбки на губах он опустился на колени и поцеловал живот Энни как раз у самой кромки трусиков. Она запустила руки ему в волосы, почувствовала кожу головы подушечками пальцев, сжала пряди, но не потянула, а просто ощутила их мягкость.

 

Тео неспешно целовал ей бедра и пупок. Щетина слегка покалывала кожу Энни, и пришлось вцепиться в плечи Тео, когда он сперва нащупал расщелину между ее ягодицами сквозь тонкий нейлон трусиков, а затем принялся нетерпеливо стягивать с нее белье, джинсы, спуская все вниз и потираясь носом об обнажившуюся кожу, вдыхать ее аромат.

 

Тео хотел большего и попытался раздвинуть ноги Энни, но мешали сковывавшие лодыжки штаны, и он быстро от них избавился.

 

Энни сильнее сжала его плечи. Тео обхватил ее бедра, раздвинул их, как желал, и прижался сильнее.

 

Она запрокинула голову, попыталась вдохнуть. Колени подгибались, и наконец Энни рухнула на кучу одежды, неловко раскинув ноги. Тео встал между ними, любуясь тем, что ему открылось.

 

- Розовый сад в полном цвету.

 

Он убивал ее своей грязной поэзией, и Энни хотелось ответить тем же. Победить. Однако слушать комплименты оказалось так приятно.

 

Тео склонился над ней, стянул остатки своей одежды и встал между ее ног, огромный, обнаженный. Бросая ей вызов?

 

О, да…

 

Тео опустился на колени, забросил ее ноги себе на плечи, раскрыл лоно пальцами и прильнул ртом.

 

Энни закрыла глаза и выгнула шею.

 

Тео полностью отдался тому, что творил. Останавливался. Начинал снова. Касался пальцами, губами, языком. Охлаждал, распалял дыханием. Энни взмывала все выше, выше… зависла на краю…

 

И наконец получила долгую, обжигающую, блаженную разрядку.

 

Он не дал ей сомкнуть ноги.

 

- Еще не все. Тише. Ш-ш-ш… Не сопротивляйся.

 

Тео завладел ее телом.

 

Сколько раз это повторилось? Подъем, трепет, горение… Тео видел ее совершенно беззащитной, уязвимой. А Энни не сопротивлялась.

 

И только когда поняла, что больше не выдержит, вывернулась. Тео дал ей отдышаться, затем стал опускаться на нее сверху, собираясь завладеть тем, что явно принадлежало ему. По-прежнему доминируя. Управляя собственным наслаждением.

 

«Мы же не настоящие любовники».

 

Энни не могла ему это позволить. Не успел Тео прижать ее к полу, как она перекатилась вместе с ним, и теперь уже он лежал на спине на куче из курток. Тео повернулся на бок и попытался снова оказаться сверху, но в оргазмах, что он подарил, Энни обрела силу, которой Тео не обладал. Она уперлась руками ему в грудь и толкнула на пол, чтобы уже показать собственную магию.

 

Ее взгляд скользил по мощной груди, плоскому твердому животу. Затем опустился ниже. Энни склонилась. Ее волосы касались кожи Тео. Он сжал вьющиеся пряди в кулаках. Он не тянул их, а скорее… наслаждался ощущением.

 

Энни устроила ему то же, что он делал с ней. Играла. Останавливалась. Снова играла. Ее кожа выглядела совсем бледной на фоне его смуглой. Солнце и пыль, запах секса, его и ее. Тео надавил ей на затылок, но Энни еще не собиралась заканчивать. Она чувствовала себя самой искусной куртизанкой на земле. Способной дарить наслаждение или же отказывать в нем.

 

Тео давным-давно зажмурился и выгнулся с искаженным от страсти лицом. Полностью в ее воле.

 

И наконец Энни подарила ему столь желанную разрядку.

 

* * *

 

Но на этом все не закончилось. Молния от куртки вскоре впилась в спину Энни, когда она оказалась внизу. Затем сверху. И снова внизу. В какой-то момент Тео покинул ее, чтобы зажечь камин. Насчет презервативов он не пошутил. Тео действительно прихватил их с собой и, похоже, вознамерился использовать все.

 

Старая ферма поскрипывала вокруг. Тео и Энни изучали друг друга, уже медленнее. Похоже, ему нравились ее дурацкие волосы, и она ласкала ими его тело. Энни обожала губы Тео. Он снова назвал ее прекрасным созданием, и ей захотелось расплакаться.

 

Когда оба насытились, солнце уже высоко стояло в небе.

 

- Считай это примирительным сексом, - пробормотал Тео ей на ухо.

 

И вот так заклинание, что ее окутывало, развеялось. Энни подняла голову с плеча Тео.

 

- А с чего нам мириться? Мы же не спорили. В кои-то веки раз.

 

Тео лег на бок и накрутил на палец кудряшку у ее щеки.

 

- Я извиняюсь за все те неуклюжие поползновения, которые творил тогда в шестнадцать. Просто чудо, что ты не разочаровалась в сексе навсегда.

 

- Явно не разочаровалась. – Луч света падал на его лицо, подчеркивая шрам в углу брови. Энни коснулась его и сказала жестче, чем собиралась: - Но за это я не раскаиваюсь.

 

- И не должна. – Тео выпустил ее локон и поднялся с пола. – Не ты же мне его оставила.

 

Энни подскочила. Красные отметины от молнии – или ее ногтей – пересекали спину Тео.

 

- Именно я. Я ударила тебя твоим стеком.

 

Тео натянул джинсы.

 

- Этот шрам не от тебя, я его заработал, катаясь на серфинге. Глупо с моей стороны.

 

Теперь уже Энни встала на ноги.

 

- Неправда.

 

Тео застегнул молнию.

 

- Это мое лицо. Мне ведь лучше знать?

 

Он лгал. Она тогда схватила стек и врезала ему по лицу, полная праведного гнева, мстя за щенков, за то, что он с ней сделал, за пещеру, записку и свое разбитое сердце.

 

- Почему ты врешь? – Энни схватила куртку и накинула на голое тело. – Я же знаю, что случилось.

 

- Ты меня ударила. Я помню. Но куда-то сюда. – Он указал на тонкую белую отметину пониже более широкого шрама.

 

Почему он лжет? Этот зачарованный дом заставил ее забыть об осторожности. Ошибка и жесткое напоминание, что секс не предполагает доверия или откровенности. Энни потянулась за одеждой.

 

- Давай выбираться отсюда.

 

* * *

 

Поездка домой прошла в молчании. Тео заехал на парковку у гавани, чтобы Энни могла забрать «субурбан», но стоило ему остановиться, как какая-то женщина средних лет в бейсболке, натянутой на копну завитых светлых волос, побежала к водительской двери и заговорила еще прежде, чем Тео успел опустить стекло.

 

 

- Я только что приехала от отца, Леса Чилдерса. Помните? Он владеет «Лаки чармс». Сильно порезал руку, кровь так и хлещет, нужны швы.

 

Тео облокотился на раму окна.

 

- Я взгляну на него, Джесси, но фельдшерам на такое лицензии не выдают. Пока не закончу курсы парамедика, все, что я смогу, – наложить ему повязку. Придется везти его на материк.

 

Тео учится на парамедика? Еще одна вещь, о которой он не упомянул.

 

Джесси покачалась на пятках, готовая к бою.

 

- Это Перегрин, Тео. Думаешь, кому-то есть дело до твоей лицензии? Ты же знаешь, как здесь все происходит.

 

Энни тоже знала. Местные заботились о себе сами и, узнав о медицинском образовании Тео, ждали, что он применит свои знания на практике.

 

Однако Джесси еще не закончила.

 

- Еще я буду благодарна, если ты заедешь к моей сестре. Ее псу прописали уколы от диабета, а она боится его колоть, и ей для начала нужна помощь. Жаль, мы месяц назад не знали о твоих курсах, когда у Джека Брауни случился сердечный приступ.

 

Хотел он того или нет, но Тео оказался втянут в жизнь острова.

 

- Посмотрю их обоих, - с неохотой пообещал он.

 

- Езжай за мной. – Джесси коротко кивнула Энни и пошла к ржавому скелету некогда красного пикапа.

 

- Поздравляю, Тео, - произнесла Энни, открыв дверь «рейндж ровера». – Похоже, ты теперь тут новый доктор. И ветеринар.

 

Он снял очки и потер переносицу.

 

- Это уже выше крыши.

 

- Взгляни на это с другой стороны, - посоветовала Энни. – Тебе предоставляется возможность отточить знания, гоняя паразитов у собак. И принимая роды у коров.

 

- На Перегрине нет коров.

 

- Сейчас нет. – Она вышла из машины. – Погоди, пока все не прознают, что появился новый ветеринар.