Преподобный Максим грек.

"В русской церковной истории, пишет Е. Е. Голубинский, Максим грек с одной стороны лицо совершенно случайное, а с другой сколько знаменитое в ней самой, столько же и важное по отношению к науке в России. Человек талантливый, блестяще и высоко образованный в самом строгом смысле этого слова, Максим имел специальную врожденную наклонность к деятельности пророка или публициста-обличителя, и его знаменитость, как русского деятеля, состоит в том, что он, среди многообразной учительности, выступает небоязненным и горячим обличителем и бичевателем религиозно-нравствеяных пороков современного ему русского общества, — что он явился у нас проповедником истинного христианства против фарисейства внешней набожности, которое он нашел в России. Для науки и истории русской церкви Максим важен тем, что в своих обличительных писаниях он дал ей такое яркое изображение нравственной физиономии современного ему русского общества, какого мы напрасно искали-бы у писателей природно-русских” (История русск. церкви т. 2). — "ИИреп. Максим-Грек Святогорец, по словам свящ. А. Синайского, в своей жизни и деятельности представляет замечательное явление в истории русского общества ХУИ века, как времени продолжительного брожения, колебаний и борьбы новых религиозно-церковных понятий и иноземных влияний с господствовавшим невежеством и назревшею потребностью в очищении застарелых недостатков, умственных и нравственных. В лице пр. Максима грека, с одной стороны слышится идеальный светлый голос самостоятельного деятеля и невинного страдальца-мученика, а с другой-обнаруживается полная слабость единичных сил для скорого и плодотворного воздействия на установившийся веками склад понятий русского общества; в лице пр. Максима можно, далее, видеть выражение и завершение того греко-византийскаго влияния на Русь, какое она восприняла в предшествовавшее время чрез живые отношения и сногаения с греками и усвоения их книжного богатства. Имея в виду жизнь и литературно-церковные труды преп. Максима, можно сказать, что он был самый видный и идеальный на Руси представитель греко-православного просвещения, бескорыстный и скромный, и в тоже время самый несчастный, если можно считать несчастием великодушно перенесенные и невинные страдания за правду и убеждения, долженствующие вполне и достойно вознаградиться в будущей жизни от всеправедного и нелицеприятного Судии. Главное и неоспоримое значение пр. Максима грека с церковно-исторической точки зрения состоит в том, что он первый решительно и внушительно показал то, как далеко стояла Русь в своей жизни от истинного христианского идеала, односторонним и неправильным осуществлением которого она довольствовалась и даже гордилась. С этой стороны заслуги Максима грека представляются и признаются неизмеримыми, потому что он описал русское общество своего времени так характерно и верно, как нельзя лучше и представить его на основании остальных достоверных источников, всех в совокупности взятых. В сочинениях пр. Максима-грека не только усматриваются недостатки и особенности русского общества, но и находятся объяснения некоторых весьма важных фактов и явлений, возникших и развившихся впоследствии на почве наблюдательности его (как, напр., обрядовое направление русских ХУИ в., из какого направления в XVII веке образовался раскол старообрядчества)" (Жизнь и деятельность преп. Максима Грека. С.-Петербург. 1902, 34 стр.).

Преп. Максим грек родился в г. Арте, в Албании (между 1477-1480 годами). "Максимово греково рождение от града Арты, отца Мануила и Ирины, христиан греков-философов” (Троицкой Лавры рукопись № 200). Родители преп. Максима были люди богатые и знатные; они дали ему средства получить основательное богословское и философское образование. Максим слушал уроки у лучших тогда учителей во Флоренции (где познакомился с знаменитым проповедником и ревностным обличителем современников Иеронимом Саванароллой), Венеции и Ферраре. Из Италии преп. Максим для довершения своего образования путешествовал в Европе, — в Париже учился философии у славного Иоанна Ласкариса. Хорошее филологическое образование послужило впоследствии Максиму в пользу при его многочисленных переводах с греческого и латинского языков. Желая навсегда посвятить себя ученым трудам и преимущественно изучению Св. Писания и творений св. Отец, и по склонности к иноческой жизни, преп. Максим в 1507 г. прибыл на Афон и поступил в Ватопедский Благовещенский монастырь, имевший богатую библиотеку. В подвигах иноческой жизни и ученых занятиях пр. Максим прожил на Афоне около 10 лет, как неожиданно в 1517 г. был вызван в Москву великим князем Василием Ивановичем для разбора и описания княжеской библиотеки. В Москву преп. Максим прибыл 4 марта 1518 г. и помещен был в Чудовом монастыре. Здесь, по желанию митрополита Варлаама, он немедленно приступил к переводу Толковой псалтири, и перевод оной окончил в течение одного года и пяти месяцев (его сотрудниками были толмач Димитрий Герасимов и Власий). Преп. Максим, как будто предчувствуя свои бедствия в России, по окончании перевода Псалтири, усиленно просил великого князя и митрополита отпустить его на родину (или на Афон), но, по убеждению их, остался в Москве и занялся исправлением богослужебных книг (Триоди и др.) и переводом бесед св. Иоанна Златоуста, на Евангелия Матфея и Иоанна, Деяния апостольские и др. В течение девяти лет он трудился над исправлением богослужебных книг и святоотеческих творений. Его поражало множество грубых, даже еретических, ошибок, вкравшихся в славянские богослужебный книги; так в I. Христе признавалось одно естество (монофизитство); Он причислялся к созданным существам (арианство): Бог Отец назван Собезматерним Сыну и т. п. Преп. Максим порицал русских за их религиозные заблуждения и это возбудило в приверженцах старины сильное негодование. Они заявили, что по древне-письменным книгам спасались русские святые и что он (Максим грек) своими исправлениями только портит богослужебные книги. Нужно заметить, что пр. Максим, не зная хорошо славянского языка, допускал в своих переводах ошибки, как напр., в Символе веры-перевел в 7 члене "седел еси" вместо "селе"... "Нестрашно божество" вместо "бесстрастно" и др.). К сожалению митрополит Даниил был недоволен на пр. Максима за отказ перевести на славянский язык Церковную Историю блаженного Феодорита, в которой находятся послания еретиков Ария, Македония, и др., а русские, по заявлению пр. Максима, при своем невежестве могли принять их еретические заблуждения за истинное учение св. церкви. Великий князь Василий Ивановичу благожелательно относившийся к пр. Максиму, впоследствии изменился в своих отношениях к нему, так как пр. Максим неодобрял его за развод с первою своею супругою (Соломониею) и насильственное пострижение её, а также за вступление в брак с Еленою Глинскою. Резкие обличения русского народа вообще и особенно Московских бояр в религиозно-нравственных недостатках, в одностороннем обрядовом служении Богу, в разврате, в неправом суде и в преследовании невинных были причиной сильного негодования на него. Посещение Максима опальными боярами, приходившими к нему за советом, а также неосторожное отношение его к турецкому послу (Скиндеру) — все это побудило некоторых бояр донести великому князю о политической неблагонадежности Максима грека. С этого времени вся остальная жизнь преп. Максима была длинною и непрерывною цепью страданий. Многочисленные недоброжелатели Максима только и ждали, чтобы отмстить ему за его обличения. Сначала старались обвинить его, но тщетно, в мнимом соучастии по делу опальных бояр, потом осыпали его обличениями в порче книг, затем оклеветали его в тайных сношениях с турецкими пашами, с целью побудить султана к войне с Россией. Составлен был в Москве собор в 1525 г., на коем эта клевета была главною причиною удаления Максима из Чудова в Симонов монастырь под строгий надзор, а чрез несколько времени его перевели в Иосифо-Волоколамский монастырь, в темничное заключение, с запрещением не только причащаться Св. Таин, но и ходить в церковь, как нераскаянному еретику. Здесь от Иосифлян, которых обличал в стяжании земных благ, преп. Максим много вытерпел оскорблений, побоев, от коих передке приходил в бессознательное состояние; в тесной и душной келии он лишен был средств вести свои ученые занятия; в таких злоключениях пр. Максим утешен был явлением ангела, который сказал: "терпи старец. этими муками избавишься вечных мук”. В Волоколамской темнице преп. Максим углем написал канон Св. Духу-Параклиту ("Иже манною препитавый Израиля в пустыни"...). — В 1531 г. потребовали Максима в Москву к духовному суду, так как в Москве нашлись доброжелатели преподобного старца, говорившие о его невинном заключении и о пристрастном отношении к нему митрополита Даниила, уже утратившего свое влияние на великого князя. На соборе из сочинений Максима враги его выставили все, что только можно, по вопросу о порче им богослужебных книг. Но и по строгому судному исследованию оказались допущенные им ошибки частью ошибками его переводчиков (толмачей) и писцов (Силуана и других), частию ошибками от неполного знания им (Максимом) русского языка. Но тщетны были все оправдания страдальца; он умолял отцов собора помиловать его ради милости Божией, ради немощей человеческих, со слезами просил простить ему невольно допущенные погрешности и отпустить его на Афон. Тщетны были ходатайства за него пред великим князем и Патриархов-Константинопольского Дионисия и Александрийского столетнего старца Иоакима.-ГГреп. Максима из Москвы, под запрещением священнослужения, отослали в Тверской Отрочь монастырь. Здесь положение невинного страдальца было не так тяжело, как в Волоколамском монастыре. Добродушный Тверской епископ Акакий принял его милостиво, обходился с ним ласково, и приглашал его на трапезу. В Отроче монастыре пр. Максим мог свободно читать, писать сочинения. В 1532 г. он написал для самого себя: "Мысли, какими инок скорбный, заключенный в темницу, утешал и укреплял себя в терпении". — В 1534 году скончался великий князь Василий Иванович и преподобный Максим думал воспользоваться благоприятным случаем, чтобы письменно оправдаться в возведенных на него клозетах. Он написал Исповедание веры, вполне православное, и доказывал, что исправленные им книги не заключают еретических мнений, — и снова умолял отпустить его на Афон. Но участь страдальца не изменилась; крамольным боярам было не до Максима; они заняты были только своими кознями друг против друга. Митрополит Иоасаф, сочувствуя пр. Максиму, писал: "Целуем твои узы, как бы единого от святых, но ничего не можем сделать в твою пользу". Ему (пр. Максиму) разрешено было (после 13 лет запрещения) приобщаться Св. Таин. Невнимательным оказался к тяжелому положению Максима и новый царь Иоанн 4-й. На просьбы самого страдальца, ходатайства за него настоятеля Троице-Сергиевой лавры Артемия и некоторых добрых бояр отпустить его на Афон, Иоанн Васильевич отвечал: "Человек он (Максим) разумный, уведал наше доброе и лихое, и когда пойдет из России, то все расскажет”, и согласился только на перемещение Максима из Твери, где он пробыл 20 лет, в Троице-Сергиеву Лавру (1551 г.).-От тяжести суровой темничной жизни у преп. Максима тело было немощно, но дух его остался настолько бодрым и ясным, что по просьбе своего ученика, князя Курлятева, он перевел с греческого языка псалтирьДуша преп. Максима, очищенная и одухотворенная от скорбей и страданий, прозрела будущее. Царь Иоанн 4-й, после тяжкой болезни, с супругою (Анастасией Романовной) посетил Лавру и был в келии преп. Максима, который давал ему советы и наставления, и когда царь объявил о своем намерении путешествовать в Кирилло Белоозерскую обитель, св. старец сказал ему: "обет твой, царь, не согласен с здравым рассуждением. Вдовы и сироты убитых под Казанью льют слезы, ожидая твоей помощи; собери их под царственный твой кров, и тогда все святые будут радоваться о тебе и молиться за тебя. Бог и святые слышат нас по доброму изволению нашему" и предрек кончину царевича. Грозный не послушался преп. Максима и старший сын младенец (Димитрий I) скоро умер. В 1554 г. Царь приглашал преп. Максима на собор для обвинения и осуждения Матфея Вакшина и др., но старец, ссылаясь на свою дряхлость, уклонился от посещения Москвы, чем Грозный остался недоволен. "Слышно, писал он пр. Максиму, что ты оскорбляешься и думаешь, что будто мы причисляем тебя к общникам Матфея. Нет, — верного мы не считаем с неверными. Оставь всякое сомнение и по данному тебе таланту пришли нам ответ на сие послание".

Преп. Максим скончался в 1556 г. День его кончины известен, но приурочивается некоторыми к 21 января (ко дню памяти преп. Максима Исповедника). Тело его погребено у северо-западного угла церкви Сошествия Св. Духа на Апостолов. Над гробницею его митрополитом Платоном сооружена часовня, именуемая Максимовской в 1796 г. На гробнице находится изображение преп. Максима. Святость его засвидетельствована совершившимися при его гробнице и по молитвам к нему чудесными (до-20) исцелениями. (Троицкий Патерик 140).

В продолжении всей своей жизни в России прен. Максим много написал сочинений, по всем частям христианской науки-содержания догматического, экзегетического, полемического, нравоучительного, филологического, церковно-археологического, исторического и др. а также довольно посланий. В сочинениях преп. Максима много интересного и поучительного; в посланиях к разным лицам заключаются достоверные и важные сведения о нравственно-религиозном состоянии тогдашнего русского общества. Творения преп. Максима грека изданы в трех книгах при Казанской духовной Академии (в 1859 г.).

Имя преп. Максима стали вносить в Святцы с конца XVII века и он всенесен в число святых неканонизованных.

В "Иконописном Подлиннике" под 21 числом января сказано: "Преподобный отец наш Максим грек, Радонежский чудотворец, подобием сед, брада широка и плеча закрыла, длиною до персей, в камилавке, ризы преподобнические, в руках книга". (Филимонов, 43 стр.). На гробнице его в Максимовой палатке в Троице Сергиевой Лавре при Духо-Сошествиевой церкви преп. Максим написан лицом смуглый, с длинною, окладистою бородою. Копия с этого изображения есть в Казанском архиерейском загородном доме.-На иконе "Собор Тверских Святых” преп. Максим изображен в клобуке, в монашеской мантии, с седою, широкою, длинною бородою, в левой руке держит у персей четвероконечный крест, а в правой свиток, на котором написано: "Мы сами себе бываем виновны в постигающих нас скорбех”. В Обществе любителей древней письменности хранится рукопись времен Императора Петра I (под № 1291), заключающая в себе сочинения преп. Максима Грека; в начале рукописи помещено "сказание о Максиме философе, иже бысть инок св. горы Афонские, преславные обители Ватопедские, иже зле пострада довольна лета за истину". Здесь находится два изображения преп. Максима; на одном он представлен молящимся; в левой руке держит четки; на преподобном сверх монашеской свиты широкая мантия, на голове камилавка, вдали представлен храм, на верху в облаках благословляющий Спаситель; на другом изображены он представлен в таком же одеянии сидящим и пишущим: внизу надпись: "Святый Преподобный Максим грек, изображен в лето 7235 (1727) декабря 2-го". В узорной рамке помещен тропарь, несколько измененный против тропаря, написанного на гробнице преп. Максима.

В Тверском Отроче монастыре не осталось никаких вещественных памятников долговременного в нем пребывания Максима грека; забыто и место заключения его; одни считают подвальный погреб, в соседстве с помещением мнимой келии святителя Филиппа, Московского митрополита; а другие-нижний (со сводами), под Крестовою церковью, храм, посвященный Св. Великомученице Варваре. (На стене этой церкви написано художественное изображение преп. Максима, смотрящего из окна своего заключения, — окно с железной решеткой; лицо преп. Максима смуглое; особенно написаны хорошо его глаза, зоркие и проницательные).

Преп. Максиму нет службы: память его в Отроче, как и в Троице-Сергиевой Лавре, совершается 21 января. После литургии-панихида, заканчивающаяся литиею в предполагаемом месте его заключения; в конце литии (как и в Троице-Сергиевой Лавре над его гробницею) поется тропарь, глас 8-й. "Зарею Духа блистаем, витийствующий Богомудренно сподобился еси разумения; и неведением омраченные сердца человеков светом благочестия просвещая, пресветел явился еси православия светильник, Максиме преподобие, отъонудуя;е ревности ради Всевидящего, отечества чужд и странен, Российским странам был еси просельник; за страдания темниц и заточения десницею Вышнего венчаешися, и чудодействуеши преславно; и о нас ходатай буди непреложен, чтущих любовию святую память твою". Другой тропарь (у Барсукова, Источники русск. Агиографии стр. 350), глас 4-й: "Яко звезда пресветлая обтечуще восточные страны и к северу прииде, озаряя мглу, томности мрака просвещая всяко, тако и ты, преподобие Максиме, уподобился сему; державного испрошением странен явился еси и пресельник от Пелестины в велицей России, на исправлении божественных Писаний предивен и изящен показася, еже и, наветующими льстивого, борца, за страдания своя темницею заточения венец от Бога свыше прият чудодействия дар. И ныне молим тя присно проси от Христа мир даровати душам нашим и велию милость".

Встречается между мощами разных святых частицы и от мощей преп. Максима грека, как, напр., в Сергиевской церкви в Казани в Ложкинской больнице.

В "Монастырских Письмах (издание Троице-Сергиевой Лавры) описано замечательное явление преп Максима вместе с преп. Сергием. По поводу сего видения, Московский митрополит Филарет к архимандриту Антонию писал: "Общение преп. Сергия с преп. Максимом понятно вообще, яко в Господе едино суть. (Письма, ч. 3, 115 стр.).