Продолжу о людях.

Был у нас один курсант. Мне не надо шифровать его имя, потому что я его не помню. Курсанта не любили. Многих из нас навещали девушки, но только к нему приезжала “королева”, только она была лучше всех наших девчонок. С этим заявлением он приставал ко всем без устали. Наказали его жестоко. В последнюю ночь в учебке ему наделали полный сапог. Старался, видимо, не один человек. Поутру, сгоряча и по дури своей, он побежал с сапогом жаловаться начальству. Можно только представить, что он там услышал. Правда, осталось у меня смутное подозрение, что он ко всему прочему “постукивал” на товарищей. Тогда такая месть мне более понятна.

Евс-в. Человек этот очень много неприятностей доставил всем сослуживцам. Помимо того, что дальше в дневниках про него написано, приведу ещё один эпизод.

По дороге из Иркутска домой мы надолго застряли на маленьком полустанке. Кавказцы, - где их только нет, - торговали вином в разлив. Появились пьяные. Евс-в напился и уселся на рельсы под колесом нашего вагона. Сдвинуть его не было никакой возможности. Только, то, что состав стоял очень долго, и он кое-как пришёл в себя, пронесло беду.

В вагоне же в это время происходила разборка между подвыпившими трёхгодичниками и двухгодичниками. Драки не было. Служивших по третьему году очень даже можно было понять. Им было обидно.

Тем не менее, нас полностью отсутствовало понятие дедовщины. Работали по службе до самого конца.

Только один раз сержант-хохол из западенцев заставил двух молодых за провинность ползти через всю казарму по-пластунски под кроватями. С ним потом крупно поговорили в каптёрке другие сержанты. Меня там не было.

Упомянутый западенец всерьёз мечтал украсть автомат. У нас были АКМС-ы с откидным прикладом.

Его регулярно перед строем разжаловали и восстанавливали в звании какого-нибудь сержанта: то он старший сержант, то - сержант, может быть даже и младший. Вот одна из его провинностей. По специальности он был релейщиком, и однажды по релейному каналу допустил матерщину в адрес начальства. Думал, что узкий канал релейной связи не прослушают. Прослушали.

Должен заметить, что прослушивающее эфир подразделение всегда следовало за нами на всех учениях. Контроль был налажен.

При всём прочем этот хохол был служакой – иначе как бы его восстанавливали в званиях.

Вспоминается фронтовой рассказ моего дядьки. Он воевал в разведке, той разведке, что за “языками” за линию фронта ходит. У дяди Бори был закадычный приятель хохол Василь, делили всё: и краюшку, и махорку. Но вот только на беду дружбе ввели погоны, и возвели Василя в звание ефрейтора. Из консервной банки Василь соорудил себе лычки. И когда мой дядька позвал его и назвал Васькой, тот гордо ткнул себе в погон пальцем и изрёк:

- Якой я тебе Васька! Це шо, халки нас-ли.

О махорке. Ею мы увлекались на всех учениях. Быстро научились крутить цигарки и козьи ножки. Резко возрастала ценность газетных полей. Они были чисты от шрифта. Курить махорку у костра в лесу или у печки в теплушке очень вкусно и приятно, но запах от неё оставался неуничтожимый.

О нашей культурной жизни. Дом культуры мы часто называли клубом, но был он с большим зрительным залом, со множеством подсобных помещений, где можно было и репетиции проводить и гримёрки устраивать.

Культурная жизнь проходила в промежутках между выездами на учения. Показывали фильмы, были наши самодеятельные концерты и концерты профессионалов. Устраивались встречи с интересными людьми. Запомнилась встреча с Долорес Ибаррури, рассказывала о себе, о своём сыне Рубене, воевавшим с фашистами в составе Красной армии. Он погиб в 1942 году, герой Советского союза.

Перед каждым мероприятием, пока оное не началось, курсанты радисты старались успеть пропеть на “птичьем языке” все лозунги и просто надписи в зрительном зале. “Птичий язык” - это когда тире морзянки поётся как “та-а”, а точка – коротко “ти”, тогда буква “А” будет “ти –таа”. Такое пение очень помогало запоминанию азбуки Морзе.

Однажды нас вывозили в Кремлёвский дворец съездов. Смотрели “Дачников” по Горькому. Многие были с девушками, я тоже.

Иногда нас тревожили в связи с печальными событиями. Так, нам пришлось стоять в оцеплении во время похорон Юрия Гагарина. Вдоль следования траурного кортежа собралось великое множество людей.

Отмечу одну многочисленную группу солдат-проныр. Они служат почтальонами, писарями, хлеборезами и маслорезами, вечно крутятся у кухни, у того же масла. В нашей армии нет денщиков, но мне известен форменный денщик. Этот солдат прислуживал начальнику передающего центра, сапоги ему чистил. Противное лакейство. Проныр и в гражданской жизни полным-полно. Они совершенно неспособны к какому-то делу, от них невозможно ждать изобретений и новых идей. Да, что там – простых ремесленных навыков. Ничего не умеют, всегда стремятся руководить чем-нибудь и кем-нибудь. Всю свою жизнь они ходят левыми, кривыми дорожками. И про них, заметьте, говорят: - Умеют жить! Если в кругу таких людей скажешь что-либо о совести, о морали, тебя запишут в идиоты, будут крутить пальцем у виска. Пакостит на моей земле бесчисленное множество воров мэров, воров губернаторов, а управляющие компании – отдельна горькая песня. И ведь не сидят по тюрьмам, отделываются условными сроками безо всякой конфискации. Как это можно получать семь лет условно? Сам срок говорит о тяжести преступления. А некоторые готовы и посидеть немного. Ведь уже наворовано на всю оставшуюся жизнь, упрятано по родственникам, и никакой конфискации, и не принимают депутаты закон о конфискации - зачем против самих себя идти.

Большой привет этой депутатской братии. Как же они себя любят, холят-лелеют привилегиями. И упрятавшиеся за красной кремлёвской стеной от них не отстают. Им не дано понять, что нельзя жировать напоказ среди нищего народа, считая народ быдлом. Я давно уяснил для себя, что любое “руками водительство” есть узаконенный способ воровства.

Сейчас, в связи с Крымом (не терплю, когда говорят о присоединении Крыма, есть только возвращение), в связи с гражданской войной на Украине, в связи с известными и незаконными санкциями в угоду Америке народ как-то немножко забыл о “родном” ворье, переключился на внешние проблемы. Хочу верить, что всем воздастся.

Младшим школьником я смеялся на Америкой, когда читал книгу финского писателя Мартти Ларни “Четвёртый позвонок”. Потом были современные американские писатели. Их печатали в “Иностранной литературе”. Никогда не возникало желания жить их жизнью. Дурдом.

Но есть у Америки и то, что мне нравится. Это достижения космонавтики в изучении планет Солнечной системы, например. Десять лет летели и долетели до разжалованного из звания планеты Плутона и его спутника Харона. Получили фотографии. Проводят спектральный анализ. Обнаружили воду.

Очень люблю смотреть их научно-популярные фильмы из области космогонии и космологии. Отстал – многое недоступно моему немолодому пониманию. Теория струн…? Да и теория первородного Большого взрыва оставляет мне много вопросов.

Будто бы возвращаюсь в детство. Тогда до головной боли доводили попытки осознать бесконечно малое и бесконечно большое. Неизбежно додумываешься до наличия Бога, Творца. Этими вопросами задавались величайшие умы человечества, сколь человечество существует, и на другом, нежели я, уровне.

Не меня одного посещает хулиганская мысль, что все мы, включая всё нас окружающее и чувства наши, есть виртуальная реальность для какого-то супер-геймера неведомого обличия и обитающего в неведомых нам сферах.