Глава 34. Леви.

 

Я весь день искал занятия вне стен гостиницы, и только к вечеру направился внутрь, надеясь избежать встречи с Сандрой Маршалл.

Войти в здание можно было тремя путями. Первый: сквозь парадные двери, но Сандра могла оказаться в холле. Второй: через заднюю дверь, но Сандра могла оказаться в библиотеке или офисе Эллен. Или третий: через заднюю дверь кухни.

Значит, кухня.

Я вытер ноги о входной коврик и зашел.

— Привет, симпатяжка, — тепло улыбнулась мне Мэйбл. — Я приготовила медовые круассаны. Хочешь?

— Как всегда, — я взял у нее круассан и поднес ко рту.

Пикси стояла, скорчившись над раковиной. Ее волосы были убраны назад, и она казалась такой хрупкой. Желтый фартук был покрыт мукой и чем-то вроде шоколада, и я отметил, что она была одета лучше, чем обычно.

Наши глаза встретились.

Выглядела она потерянной.

Вдруг на кухню вошла Сандра и хмуро посмотрела на Мэйбл:

— В твоем возрасте круассаны негативно влияют на женский организм. Ты что, хочешь умереть?

Мэйбл изогнула бровь:

— А ты?

— Ради всего святого, мам, — закатила глаза Пикси, начиная замешивать тесто. — Хватит третировать окружающих.

Однако Сандра свою дочь уже не слышала. Она смотрела на меня.

Приехали.

Я работал в «Виллоу-Инн» три недели, когда Сандра Маршалл впервые приехала навестить сестру. Я не видел ее с похорон Черити и не думал, что она со мной заговорит. Но она заговорила.

— Значит, теперь ты здесь работаешь, — заявила она с отвращением, глядя как я вешаю картину на стену в холле.

Я повернулся, сжимая в руке молоток, не уверенный, нуждается ли она в моем ответе.

— Сестра сказала, что ты и живешь здесь, — добавила она. — А твои родители это соглашение одобрили? Ох, погоди-ка. Верно. Они же разъехались, — цокнула она языком. — Ты же всю свою семью разрушил, не так ли? Сначала сестра, затем родители.

Я сильнее сжал молоток.

— Не могу сказать, что виню их, — она оглядела меня сверху донизу полными сочувствия глазами. — Ты так на нее похож, — покачала Сандра головой. — Бедная твоя мама. Думаю, она прокляла тот день, когда произвела тебя на свет.

С этими словами Садра Маршалл развернулась и ушла, просто покинула гостиницу, будто только что не разбила мое сердце и не озвучила все слова, которые я прятал глубоко внутри.

Я стоял с молотком в руках, глядя ей вслед долгие мучительные минуты, ожидая, пока сердце перестанет яростно биться. Я не мог вытрясти боль из своей груди. Потому что она была права. Я был виноват в смерти Черити.

И вот мы встретились снова, на этот раз на кухне. При виде меня дьявольские глаза Сандры сузились, и я снова стал тем же виноватым мальчиком, каким был шесть месяцев назад.

Она поджала губы:

— Судя по вони и грязи, которой ты покрыт, ты все еще здесь работаешь.

Я натянуто улыбнулся:

— Простите, что разочаровал.

— О, что ты, никаких разочарований, — огрызнулась она.

— Оставь Леви в покое, — взглянула Пикси на мать.

— Я совершенно точно не собираюсь оставлять его в покое. Он почти убил тебя! — повернулась ко мне Сандра. — Разрушил ее жизнь. Ни один мужчина не захочет теперь увидеть ее обнаженной. Тебя это радует?

Мэйбл задохнулась, бледнея на глазах.

Это удар ниже пояса.

— Мама! — крикнула Пикси так, словно ее унизили.

— Но это же правда, Сара, — произнесла она. — Ты и раньше была не слишком симпатичной, а теперь у тебя на теле гигантский шрам, прямо на груди, это просто... отвратительно.

Я, замерев, стоял около стола. Все мои эмоции и слова словно вытекали через кончики пальцев. Я не мог дышать, разрываясь между желаниями покончить с собой и убить Сандру Маршалл.

Хотя, что мешает сделать и то, и другое.

— Закрой рот, Сэнди, — отрезала Мэйбл. — Нельзя говорить такое очаровательной маленькой девочке.

Казалось, Пикси была готова заплакать, и я принял решение. Да, сначала я убью ее мать, а затем себя.

Сандра закатила глаза:

— Боже, Сара, держи себя в руках.

— Вам пора, Сандра, — сказал я. Да, я назвал ее Сандрой, потому что плевать хотел на все эти формальности.

Она вперила в меня глаза:

— Я не собираюсь подчиняться приказам сторожа.

— Тогда сторож проводит вас к выходу лично, — заявил я.

— Мам, можешь просто уехать? — раздался тихий голос Пикси, и я возненавидел обреченность, которая в нем прозвучала.

Сандра выглядела шокированной:

— И оставить тебя с этим... — она окинула меня таким взглядом, словно увидела преступника. — Грязным, презренным сестроубийцей?

На этом мои силы иссякли. Сандра перешла черту, упоминая Черити, и весь воздух окончательно покинул мои легкие.

— Ты ужасная женщина, — произнесла Пикси, расправляя плечи. — Ты действительно отвратительная, и я ненавижу то, что у нас общие гены, — она указала на дверь столовой. — Уезжай.

— Но мы даже не поужинали.

— Ты приехала не на ужин. А просто для того, чтобы побыть сукой и напомнить мне, как мало я значу. И знаешь что? Миссия выполнена, — Пикси отбросила скалку. — Я уродливая. У меня есть шрам. Я ни черта не стою. Довольна? — ее взгляд стал жестче. — Я могу быть всем этим, но знаешь, кем я никогда не стану? — она сделала паузу. — Тобой.

Я никогда раньше не видел ее такой уверенной, и гордился ею.

— И это ты, — продолжила Пикси, — ты самая отвратительная в этой комнате.

Так чертовски гордился.

Сандра смерила взглядом свою дочь, с сожалением в глазах, а затем пробормотала:

— Да, нужно было сделать аборт, — после чего повернулась и вышла из кухни.

Я было последовал за ней, но меня остановил голос Пикси.

— Ливс, нет.

Ливс. Она назвала меня Ливс.

Мое сердце застучало, ладони увлажнились, душа требовала броситься за Сандрой и избить ее за то, что она сделала с Пикси.

Но Ливс...

Обращение «Ливс» сбило меня с курса.

Я посмотрел на Пикси, и она покачала головой:

— Я просто хочу, чтобы она ушла. Пусть уедет.

Пикси выглядела измученной.

Я кивнул, глядя как она снимает фартук, вешает его на крючок и выходит из кухни. И я стоял еще долго, пытаясь справиться с клокочущей в груди яростью. Я был безумно зол. На Сандру, оставившую столько шрамов у Пикси в душе, и на себя, искалечившего ее тело.

Когда я, наконец, вышел из кухни и направился в восточное крыло, то увидел как Пикси сидит наверху лестницы. Она словно пыталась сбежать, но была так обескуражена произошедшим, что просто присела там, где остановилась.

Я медленно поднялся по ступеням и остановился в нескольких шагах от нее.

— Твоя мать свое дело сделала.

Она кивнула:

— Она та еще сука.

— Да. — Настал момент неуверенности, должен ли я уйти в свою комнату или остаться? Я не мог оставить Пикси в таком состоянии, поэтому, засунув руки в карманы, встал по-удобнее. — Я раньше не видел, чтобы ты вот так против нее восставала.

Она убрала с лица выбившийся волос.

— Это да. Хотя я больше с ней не живу, это не значит, что еще долгое время не буду пожинать плоды прошлых лет.

Я кивнул, глядя в сторону.

Она пялилась на собственные туфли.

— Я тобой горжусь, — вырвалось у меня. Пикси взглянула на меня и слабо улыбнулась, и это заставило меня продолжить: — Ты дала ей такой очаровательный пинок под зад, — добавил я.

Ее улыбка стала шире, и у меня в груди потеплело.

— По-моему, поздновато. Спустя девятнадцать лет, — сказала она.

— Нет, — тихо ответил я. — Никогда не поздно.

Она потерла руками лицо, а меня посетило непреодолимое желание сесть рядом и обнять ее. Раньше я делал так постоянно. Это было для меня таким естественным жестом. Для нас.

Она посмотрела на меня и наморщила лоб:

— То, что мама сказала о моем шраме...

Я покачал головой, страх и паника помчались по моим венам.

— Она была права.

Пикси выглядела так, словно я ее ударил.

— О том, что мое тело уродливо?

— Что? Нет! Бог мой, нет! — мне снова захотелось убить Сандру. — Нет. Она была права, когда сказала, что это моя вина. Из-за меня ты почти умерла...

— Нет, не из-за тебя, — удивилась она.

— И из-за меня погибла Черити.

— Что? — моргнула она. — Леви... что? Ты спятил? Водитель грузовика, уснувший за рулем, — Джо Уильямс — вот из-за кого Черити умерла. В произошедшем не было твоей вины, — она недоуменно взглянула на меня и поднялась на ступеньку выше. — Если кто в ту ночь и был виноват, так это я. Я решила, что мы должны самостоятельно ехать домой после того, как выпили.

— Но я вмешался, Пикс. Я заставил вас остановиться, а затем, фактически, повез умирать...

— Ты пытался нас защитить!

— Да? — я уже кричал. — И как, сработало? Я защитил Черити? Или защитил ТЕБЯ? — мой голос отдавался эхом от стен восточного крыла, глаза начало жечь.

Стало так тихо, что я услышал биение собственного сердца и частое дыхание Пикси. У нее был такой ошарашенный вид.

В груди все болело. Безумно болело.

Я вошел в свою комнату и хлопнул дверью.