К Т О ТАКИЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ И ЧЕГО О Н И ХОТЯТ?

Г.

Несправедливые порядки

Много развелось теперь в России партий; у всякой своя программа, и каждая кое-что обещает рабочим и кре­стьянам. Трудно во всем этом разобраться; трудно чело­веку, до сих пор не принимавшему участия в политике, по­нять, кто друг, кто враг, а кто просто волк в овечьей шкуре. Всего важнее рабочему понять: чего добиваются социал-демократы и кто они такие?

С каждым годом жизнь становится все тяжелее для тех, кто живет своим трудом. С одной стороны — растет нищета всего народа, с другой — увеличивается непомер­ная роскошь и богатство тех немногих, кто обладает собст­венностью, капиталами, фабриками, землями, домами. Ма­газины переполнены товаром, а большая часть населения ходит без сапог, зимой — без теплой одежды; в мучных складах гниет хлеб, а люди мрут от голода; лесные дворы доверху завалены дровами, а у рабочего нет и лишней щепки, чтобы истопить свою печь, крестьянской семье не на чем хлеб испечь. И чем дальше, тем хуже. Рабочие ты­сячами, десятками тысяч гибнут от непосильной, часто вредной работы, от дурных условий жизни, а те, на кого они работают—«хозяева»,— лишь полнее набивают свои карманы. Сколько бы рабочий ни надрывался, сколько бы с помощью его рук ни изготовлялось богатств, весь доход с них пойдет не ему на пользу, не на пользу общества, а в частный карман капиталиста. А тут еще застои и кризисы в промышленности: торговля приостанавливается, фабри­ки и заводы закрываются, банки лопаются. Масса рабочего народа оказывается выброшенною на улицу, числится в безработных; разоряются и мелкие фабриканты и тор­говцы. Крупным капиталистам кризисы не страшны: у них есть запасной капитал; им эти бури нипочем; они как ста­рые дубы в лесу — пронеслась буря, сломила мелкие де­ревья, а великанам от этого только просторнее стало. Но,

конечно, всего хуже приходится во время кризисов рабо­чим, крестьянам и мелким ремесленникам; они теряют и то немногое, что у них было. А кризисы — явление неиз­бежное, раз существуют теперешние, так называемые тор-гово-капиталистические порядки. Сейчас никто не распо­ряжается, сколько и каких товаров надо произвести, чтобы на всех хватило и лишнего не оставалось. Каждый пред­приниматель производит на свой страх и риск, заботясь об одном: иметь побольше выгоды, нажиться поскорее, чем другие. Цена на какой-нибудь товар подымается — все предприниматели в этом производстве, один перед другим, спешат произвести побольше этого товара; трудно им рас­считать, найдутся ли покупатели на все товары. И если товаров оказывается слишком много, если их некому ску­пать, то цены падают, спрос прекращается, наступает «кризис» или «застой». И как ни старайся — не избе­жать человечеству кризисов, не избежать переполнения рынка одним товаром при недостатке или дороговизне в других, не менее необходимых, пока производством будут заниматься для частной наживы, пока оно не будет управ­ляться самим обществом, пока целью производства будет торгашество, а не стремление удовлетворить потребности народа.

Что предлагают люди?

Несовершенства всех теперешних условий жизни не могут не бросаться в глаза. Давно уже искали люди средств, как бы изменить существующие порядки, как бы сделать жизнь лучше, справедливее. Всякий предлагал свое. Один говорил: надо отнять все богатства у имущих классов и поделить их между бедными. Но оказалось, что это решение не годится: уж не говоря о том, что при по­добном разделе, когда неимущих в сотни раз больше, чем богатых, на одного человека пришлась бы лишь ничтожная часть всех богатств, самый дележ произвести невозможно. Если делить по справедливой оценке, одному может прий­тись холст, а другому фабричная труба, одному плуг, дру­гому земля. Люди сейчас приступили бы к обмену, т. е. торговле; каждый стремился бы продать подороже, с выго­дой. Смотришь — и вновь выросло бы неравенство: опять у одного, кто порасчетливее, было бы имущество, капитал, а у другого — ничего, кроме рабочих рук.

Другие возлагали все надежды на управление страной, на законы. Но как бы хороши сами по себе законы ни были, уничтожить богатство и бедность они не в силах. Демократическое государственное устройство много облег­чает жизнь, является средством, чтобы добиваться лучшего будущего, но пока все общество разделено на два класса — имущих (или буржуа) и неимущих (или пролетариев),— до тех пор одними законами не упразднить всего того зла, которое царит в наши дни.

Были, наконец, и третьи, которые правильно понима­ли, в чем корень зла, которые, как социал-демократы сей­час, говорили, что для того, чтобы исчезло богатство и бед­ность, чтобы прекратилось классовое неравенство между людьми, для того, чтобы никто не мог обогащаться на чу­жой счет и все человечество было бы избавлено от голодо­вок, кризисов, безработицы, разорений, для этого нужно уничтожить частную собственность и сделать всю землю и все накопленные богатства — фабрики, магазины, руд­ники и т. д.— собственностью общественной. Если б ка­ждый мог пользоваться нужными для его ремесла инстру­ментами и машинами, если б земледелец мог иметь необ­ходимую ему землю, никто бы тогда не наживался на чу­жом труде, не было бы в мире тогда нищеты, эксплуата­ции, несправедливости.

В теперешнем мире у одних в руках находятся капи­тал, фабрики, заводы, земля, т. е. орудия производства; у огромного же большинства имеется лишь рабочая сила. Чтобы как-нибудь прожить, надо работать, а работать не на чем; приходится идти к капиталисту-собственнику и наниматься на работу. А что значит — наняться? Это зна­чит продать свою рабочую силу, свои рабочие руки хозяи­ну за такую плату, чтобы только не умереть с голоду. Хо­зяин же, купив рабочую силу за гроши, заставляет рабо­чего нарабатывать ему товару на рубли; и, чем меньше уплачивает хозяин рабочему, чем большее число часов за­ставляет его работать, тем выше прибыль хозяина, тем быстрее растет его капитал. Рабочий борется. Но капита­лист не очень-то церемонится с «несговорчивым»,— сейчас рассчитает и заменит новым, благо ищущих работу проле­тариев всегда на рынке вдоволь.

Так как неравенство, эксплуатация делаются возмож­ными именно вследствие существования частной собствен­ности, то, чтобы изменить жизнь людей к лучшему, надо

прежде всего сделать так, чтобы все земли, фабрики, ма­стерские, капиталы из рук частных собственников, поме­щиков, фабрикантов и т. д. перешли в руки всего общества, т. е. самих же рабочих; другим в таком новом обществе и не должно быть места. Но вместе с тем рабочие эти не бу­дут уже теперешними наемными рабочими, продающими свою рабочую силу, закабаляющими себя капиталисту, они будут свободными работниками-гражданами, которые, тру­дясь сами, сами же станут распоряжаться всем добытым богатством и сами смогут управлять всей жизнью своей родной страны. Частные хозяйства надо заменить одним общим громадным народным хозяйством, основанным на совместном, товарищеском (обобществленном) труде. Только тогда, в таком новом коммунистическом или соци­алистическом мире, смогут прекратиться нищета и голо­довки, которые происходят не потому, что хлеба или дру­гих необходимых для людей продуктов не хватает на всех, а потому, что сейчас существует целый класс людей — помещики, предприниматели, купцы,— который пользует­ся народной бедой, надбавляет цены, если хлеб не уродил­ся, с умыслом отправляет лишь малое его количество в го­лодные местности, чтобы удобнее сбывать его там по дорогой цене.

Исчезнут и страшные, как для рабочих, так и для всего мелкого люда, кризисы и безработица. Для чего служит все современное производство? Для торговли. Каждый поме­щик, фабрикант, каждый ремесленник производит продукт не для потребления, а для продажи. Каждый хлопочет не о пользе общества, а о выгоде своего кармана; отсюда — такая конкуренция и вражда между людьми. В комму­нистическом обществе не будет места ни конкуренции, ни торгашеству, так как люди будут производить не для про­дажи, а для собственного потребления. Все, что будет про­изведено, будет считаться общею собственностью. Часть добытых общим трудом богатств поступит на покрытие общественных нужд, а другую часть работники-граждане поделят менаду собой по товарищеской расценке и общему соглашению. Чем богаче будет все общество, тем лучше бу­дет житься и каждому отдельному его члену. Так как ра­боты будет хватать на всех, то не придется друг у друга вырывать кусок хлеба. Всякий, кто будет трудиться, будет не только сыт, обут, но сможет пользоваться и всеми теми удобствами и радостями жизни, которые сейчас доступны

лишь богачам. Само собой разумеется, что всякую работу постараются обставить как можно здоровее и лучше, а так как трудиться будут все, то на долю каждого придется вовсе не так много работы. Этому же помогут и машины, которые получат большое распространение, и наука, с по­мощью которой усилится власть человека над природой. С исчезновением частной собственности должно будет ис­чезнуть и деление людей на классы: не будет ни богатых, ни бедных, ни знати, ни черни, значит — прекратится и не­равенство. Останется разве только неравенство ума или таланта. И если кто будет в почете у общества, то не по­тому, что его отец был богат или дедушка знатен, а потому, что заслуги его велики перед обществом и перед товарища­ми-работниками.

Итак, чтобы прекратились все современные несправед­ливости и бедствия — предлагалось: 1) заменить частную собственность собственностью общественной, или коммуни­стической, 2) ввести совместный обобществленный труд и 3) вместо производства для продажи изготовлять продук­ты для общественного и личного потребления.

Можно ли переделать мир?

Как ни правильны казались рассуждения людей, пред­лагавших такого рода переворот, как ни заманчиво рисо­валась жизнь в коммунистическом обществе, их предложе­ния представлялись пустой мечтой. Возможно ли переде­лать мир? Изменить все порядки, все людские отношения? Какими средствами добиться этой цели? На вопрос этот точного ответа долго не было. Пробовали обращаться к «человеколюбию» правителей, пробовали усовещать капи­талистов и собственников, смягчать их огрубелые сердца рассказами о страданиях народа. Более мягкие из них от­кликались, жертвовали часть своих богатств на бедных, но нажива и торгашество не прекращались, и жизнь шла своим чередом. Одни нищали, страдали, трудились, другие наживались, богатели, наслаждались, а новое коммунисти­ческое общество, о котором горячо проповедовали первые социалисты, казалось для одних — пустой забавой, для других — желанной, но недостижимой грезой.

И тут-то раздался мощный голос Карла Маркса, пока­завший прямой путь, который неминуемо приведет рабочих

в царство товарищеского труда, единения и равенства; Социализм — не вымысел, не мечты, как думают многие, а живая необходимость. Как в природе все подчинено опре­деленным законам, так и жизнью общества управляют свои особые законы. Недостаточно доброй воли людей, чтобы изменить все существующие порядки и отношения; нет — для этого надо, чтобы налицо имелись определенные усло­вия, чтобы сама жизнь в своих недрах вырастила зачатки нового строя. Сколько бы люди ни проповедовали о пользе, удобстве и выгоде социалистических порядков, установить их на деле было бы немыслимо, если б не существовало тех условий, которые делают переход к социалистическому строю мало того что желательным, но даже неизбежным. А условия эти, как показал Маркс, не только имеются, но и постоянно растут и крепнут.

Напрасно воображают малосведущие люди, что все хо­зяйственные порядки, все отношения людей, законы, пра­ва, обычаи раз-навсегда установлены господом богом. На­против, они очень изменчивы; и особенно изменяются фор­мы хозяйственных, экономических отношений. Между тем именно они — эти экономические отношения и, главным образом, способ производства — больше всего влияют на человеческую жизнь, на людские порядки; к ним применя­ются законы, от них зависят и нравы, и обычаи, и даже образ правления в стране. Никакими законами не предпи­шешь, чтобы человек не смел наживаться чужим трудом, чтобы богатый не угнетал неимущего. Но если б устано­вился социалистический строй, если б и всякий мог сам получать то, что он зарабатывает, исчезло бы угнетение и прекратилась бы эксплуатация. Если изменяются способы, какими люди добывают себе все необходимое для жизни (условия производства), то изменяются вместе с ними за­коны, нравы и даже понятия людей *.

Поэтому не столько важно проповедовать пользу соци­алистических порядков, сколько необходимо знать, в самом ли деле в окружающей нас хозяйственной жизни зарожда­ются уже и сейчас зачатки социалистического строя. И если — да, то надо всячески способствовать, чтобы эти

* Экономические условия жизни отражаются даже на том, что думает и чувствует человек, на его воззрениях, на его душевном складе: у богатых людей, у так называемого буржуазного класса, совсем другие понятия, вкусы, наклонности, чем у класса проле­тариев.

зародыши социализма развивались и крепли. Изменятся экономические условия — переменится и вся остальная жизнь людей. Так было — так будет. Напрасно думают не­которые, что, если «так было прежде», значит — так будет и в будущем. Во времена далекой древности люди не зна­ли, что такое неравенство, что такое бедность, богатство. Имущество, земля — все было общее, все принадлежало не отдельным лицам, а целому роду. И сейчас еще есть дика­ри, у которых сохранились остатки таких отношений! Лишь значительно позднее стали более сильные угнетать слабых, отбирать у них в свою пользу землю, имущество. Появилось неравенство, и человечество узнало деление лю­дей на имущих и неимущих.

Много ступеней прошло человечество, много переиспы­тывало всякого рода порядков, знавало и рабство, и сво­бодный труд, и крепостное право, пока не установились в нем нынешние капиталистические отношения с их каторж­ным наемным трудом. Несладко жилось и раньше трудо­вому люду, но никогда не знал он такого горя, унижений, нищеты и бесправия, какой воцарился с тех пор, как разве­лись повсюду фабрики, заводы, т. е. утвердилась так на­зываемая крупнокапиталистическая система производства. Что ни день — все большее число людей нищает, разоря­ется и попадает в ряды пролетариата, живущего продажей своих трудовых рук. Самостоятельный ремесленник — пе­реплетчик, слесарь, сапожник — не в силах выдержать конкуренции с крупнофабричным производством; он бро­сает свое ремесло, которое его уже не прокармливает, и спешит на фабрику. Мелкий лавочник бьется, чтобы как-нибудь просуществовать возле огромного магазина с зер­кальными окнами и многотысячным товаром, но в конце концов и он разоряется и с затаенной злобой в душе идет искать заработка в тот же ненавистный ему крупный ма­газин. Крестьянин, наконец, и тот ощущает на себе гнет капитализма; земли у него мало, одной землей не прокор­мишься, но он занимался кустарничеством, пока фабрика не забила его товар дешевизной своих продуктов. И кре­стьянин принужден бросать свой клочок земли и с тяже­лым сердцем либо наниматься к помещику, либо спешить в город на заработки. Деревня пустеет, народ нищает, на­чинаются голодовка за голодовкой. Тысячи безработных, перебивая друг у друга заработок, понижая цены на свои руки, тщетно гоняются за работой. Капиталистам же такое

положение вещей только наруку: чем ниже заработная плата рабочих, тем выше их барыш; чем скорее растут их капиталы, тем сильнее и могущественнее становятся они сами.

Все резче делится мир на два враждебных лагеря — капиталистов-собственников и пролетариев, все больше злобы и ненависти скопляется в сердцах людей.

Где выход?

Не грозят ли подобные порядки, когда нищает рабочий народ, а богатеет же только малая кучка собственников, гибелью всему человечеству? Нет,— ответил Маркс,— по­рядки, которые сейчас установились во всех капиталисти­ческих странах, ужасны и несправедливы — в том нет со­мнения, но в них есть не одна темная сторона. Есть в них и кое-что светлое.

Какое самое существенное, важное условие для пере­хода в новый общественный строй? Организация совмест­ного, планомерного труда в грандиозных мастерских, с крупными совершенными механизмами, делающими труд более скорым, более производительным. Но ведь это явле­ние уже и сейчас существует: какую бы отрасль производ­ства мы ни взяли, всюду работа идет сообща, с помощью машин в фабричном заведении. То, что прежде ткач, меха­ник, прядильщик изготовлял своим единичным трудом у себя на дому, то теперь производится на фабрике трудом многих работников. И чем прочнее утверждается машин­ное производство, чем больше вытесняет оно личный, от­дельный труд человека, тем шире распространяется совме­стная, общественная работа, тем больше сосредоточива­ется, централизуется производство.

А централизация, сосредоточение производства в одних руках, является необходимым условием для введения со­циалистического хозяйства. Чтобы общество могло распо­ряжаться производством, могло планомернее вести свое хозяйство, для этого требуется, чтобы хозяйство не было разбросанным, разъединенным. Крупное капиталистиче­ское производство наших дней как нельзя лучше исполняет эту задачу. Не оно ли соединяет в одних руках все боль­шее число фабрик, заводов, мастерских, не оно ли объеди­няет труд земледельца и фабричного рабочего, не оно ли связывает город с деревней? Сейчас, пока народное богат-

ство находится в руках хищников-капиталистов, это сосре­доточение идет на пользу только собственникам и в этом, конечно, все зло. Но вместе с тем именно в сосредоточении богатств и орудий производства кроются зачатки нового социалистического порядка.

В том-то и сила этого порядка, что мы его не выдумали из своей головы, что он не явится вдруг, ни с того, ни с сего на cветe божием. Нет, эти новые формы общежития десятками лет подготовляются самой жизнью и вытекают естественно из теперешних общественных условий. Заслу­га Маркса заключается именно в том, что он уловил в на­ших теперешних скверных порядках семена лучшего бу­дущего, что он показал, как сама жизнь, сами хозяйствен­ные потребности человечества ведут его неизбежно к со­циалистическому строю.

Уже и сейчас можно указать кое-какие зародыши соци­алистических порядков; например — передача в руки госу­дарства хотя бы таких важных сторон общественной и хо­зяйственной жизни, как почта, железные дороги, школы, больницы и т. д. Прежде, несколько сот лет тому назад, го­сударство вовсе не считало своей задачей строить школы, заботиться о путях сообщения и т. и., это все было дело частное; теперь это вошло в обязанность государства. Но сейчас во главе государства повсюду стоят представители буржуазии, и от этого дело, конечно, страдает. Тогда же, когда государственная власть будет находиться в руках самого народа, тогда ей так же легко будет распоряжаться всеми сторонами жизни родины, как сейчас естественно для правительства строить школы и заведовать почтой.

Капитализм сам роет себе могилу

Какое же условие необходимо для осуществления соци­алистического строя? Уничтожение частной собственности на капиталы, землю и другие орудия производства. Но разве сам капиталистический мир коварно не роет могилу частной собственности? Смотрите, что делает само капита­листическое производство: с одной стороны — оно создает совместный общественный труд, расширяет торговлю до размеров общенародной и даже мировой *, с другой сторо-* Прежде торговля велась, как и сейчас в деревнях, самым простым образом: всякий, кто что произвел, тот и принес на

ны — все барыши, все капиталы оставляет по-прежнему в руках частных собственников. Другими словами — произ­водство уже сейчас обобществляется, потребление же не регулируется, не устанавливается обществом; тут хозяева все еще отдельные хищники-капиталисты, а не общество, не сам народ. В этом-то и кроется все зло и вся неизбеж­ность гибели капитализма. Машинное производство дает возможность произвести необозримое количество всяких товаров, но частные владельцы этих богатств не в силах рассчитать истинные потребности общества и, гонясь за на­живой, перегружают рынок товарами, которых обнищалый, обкраденный теми же капиталистами народ не в состоянии купить, хотя бы и очень нуждался в этих товарах.

Погоня капиталистов за наживой заставляет капитали­стические страны также вступать в войны между собою. Каждая крупная капиталистическая держава хочет поль­зоваться монополией на мировом торговом рынке, хочет захватить побольше колоний, чтобы там на свой капитал наживать десятиричные барыши. Война из-за рынков, из-за захвата колоний, т. е. война империалистическая *,— неизбежна, пока существует капитализм. Но, чем острее, чем серьезнее война и кризисы, тем нагляднее убеждаются рабочие, что само общество должно взять в свои руки про­изводство и заботиться о его планомерном ведении. Бли­зится день, когда, после тяжелых невыносимых неурядиц, хозяйственных потрясений и главное империалистических войн, перед человечеством встанет вопрос: либо погибнуть, либо выйти на новый путь, перестроить на новый лад все хозяйственные отношения. И тогда-то рабочие переступят наконец порог социализма...

рынок, и тут же соседи друг у друга покупали, обменивали свои то­вары. Теперь торговлей занимаются, как известно, не сами произ­водители, т. е. не те, кто добыл из земли или сработал товар (хлеб, холст, кожу и т. д.), а особые люди — купцы или торговцы. Они перевозят товары из одного места в другое. То, что добыто в Рос­сии, переправляют в Америку, то, что произведено в Англии, продают в Китай и т. д. Торговые сношения переплетают, связы­вают город с деревней и страну со страной, материк с материком. Теперь уже ни одна страна не может прожить без продуктов дру­гих стран. Оттого такая дороговизна во время войны, что страны оказываются отрезанными друг от друга, нет подвоза более деше­вых товаров из других стран, нет обмена.

* В переиздании 1917 г. добавлено: «такая, которая ведется между Россией, Францией, Англией, с одной, и Германией и Ав­стрией — с другой стороны».— Ред.

Существует и еще одно обстоятельство, ускоряющее и облегчающее этот переход: уменьшение числа собственни­ков на орудия производства и увеличение числа пролета­риев. Общество все резче и резче делится на два противо­положных лагеря: на буржуа-собственников и неимущих пролетариев. Прежде между теми и другими стоял еще промежуточный слой различных мелких купцов, хозяев, ремесленников, лавочников, хозяйственных мужиков. Крупнокапиталистическое производство, построенное на конкуренции, требующее больших запасных капиталов, большой оборотливости, непрерывно разоряет средний класс, бросая и его в ряды пролетариев. Как ни тяжело сейчас такое положение вещей, оно облегчает переход к социализму: чем меньше будет пауков, тем легче будет разорвать их паутину, тем проще отобрать собранные, сконцентрированные в их руках народные богатства. Круп­нокапиталистическое производство делает, наконец, все менее и менее нужными господ помещиков, фабрикантов и других предпринимателей. Прежде, когда производство ве­лось ремесленным способом, хозяин был нужен в мастер­ской, без него дело не шло — он распоряжался, он и учил. А сейчас разве владельцы фабрик управляют производст­вом? Да рабочие своего хозяина подчас и в глаза не видели. Управление, распорядки всецело лежат на наемни­ках — директорах, инженерах, надсмотрщиках, приказчи­ках и т. д. Если бы в один прекрасный день сразу перемер­ли все хозяева, производство ни на минуту не прекрати­лось бы. Между тем, если бы рабочие всего мира хоть на полдня единодушно прервали свою работу, остановилось бы не только производство, но и замерла бы вся жизнь. За примером недалеко ходить: стоит вспомнить бывшую у нас в 1905 году всеобщую забастовку.

Итак, капитализм, помимо своей воли, ведет человече­ство к социализму и сам же облегчает этот переход...

Грядущее в руках рабочих

Все это так, скажете вы, но не сам же собой совершится этот важный переворот? Кто-нибудь да должен будет за­няться переустройством общества? Кто же именно? Уж только не господа капиталисты и собственники всякого рода, на них плохая надежда,— им по сердцу нынешние

порядки, за них они цепко держатся. Рабочий класс? Но ведь он забит, угнетен, обессилен!

Это верно, но только отчасти. Разве вместе с угнете­нием, порабощением и эксплуатацией не растет в сердцах рабочих возмущение, ненависть, протест против своих угнетателей? Если капиталистов еще можно сравнивать с пауками, сосущими чужую кровь, то пролетариев уж ни­как нельзя назвать бессильными и покорными мухами. Пролетариат силен уже тем, что он постепенно организу­ется, что сама жизнь воспитывает в нем чувство товарище­ства, солидарности, готовности всегда и всюду встать «всем за одного»...

Мы говорили выше, что экономические условия влияют на душевный склад людей, создают их понятия, убежде­ния. Трудясь неустанно, создавая все богатства, все блага, которые украшают жизнь, пролетарий сам живет впрого­лодь, ему приходится отказывать себе во всем необходи­мом; он истощает свои силы, он губит свою молодость и все для того, чтобы нажился капиталист. С одной сторо­ны — растет беспощадная нищета, с другой — непомерная роскошь... Естественно, что в сердцах рабочих закрадыва­ется вместе с ненавистью к своим угнетателям и опреде­ленное желание — сбросить оковы капитализма, самим трудиться, но самим и пользоваться плодами своих трудов.

Идеал социализма зарождается и зреет в сердцах рабо­чих, толкает их на беспощадную революционную борьбу с капитализмом. А тут еще совместный труд, привычка дей­ствовать сообща, дружно отстаивать общие интересы — все это воспитывает в рабочих новых людей, приспособлен­ных для социалистического общества, где первое место бу­дет занимать не конкуренция, а солидарность, единение рабочих, умеющих ставить общую пользу превыше лич­ной, частной пользы. Примером являются забастовки ра­бочих, когда ради общего дела люди добровольно обрекают себя, свои семьи на лишения, на голод, нищету...

Но как же пролетариату добиться социалистических порядков? Каким путем достичь своей цели? Для этого надо, чтобы он прежде всего осознал общность интересов всего рабочего класса, организовался и дружно вступил в бой со старым миром.

Не надо обольщать себя надеждой, что цель пролета­риата, как бы ясна, как бы хороша она ни казалась, по­нятна и желанна для какого-либо другого класса. Пролета-

рпат является единственным классом, лишенным собст­венности; он один при переходе к социализму ничего не теряет «кроме своих цепей», а приобретает, по словам Мар­кса, «весь мир»... Все остальные классы всячески будут препятствовать задаче рабочих: то насилиями и угрозами, то «сладкими словами»... Не раз будет буржуазия бросать подачки рабочим, лишь бы успокоить их, лишь бы заста­вить забыть о конечной их цели. Разве не видим мы уже и сейчас, как щедра наша буржуазия на обещания, лишь только раздаются грозные требования пролетариата? Пусть только рабочие не попадаются на эту удочку!

Товарищи! Берите, вырывайте из рук робкие обещания, необдуманно бросаемые вам буржуазией в минуты страха перед вами, но никогда не успокаивайтесь! Помните, сама жизнь на нашей стороне,— наша победа в конце концов обеспечена!

Кто такие социалисты?

Теперь мы можем ответить на поставленный в начале вопрос: кто такие социал-демократы? Социал-демократы — это вы сами, товарищи рабочие. Это те рабочие, которые, вдумавшись в учение Маркса, сознательно примкнули к общепролетарскому освободительному движению, движе­нию, охватившему весь мир, объединившему пролетариев всех стран. Социал-демократы — это те рабочие, которые, тесно сомкнув свои ряды, смело вступили в борьбу с капи­тализмом, которые шаг за шагом завоевывают для рабо­чего класса большие права, лучшие условия жизни, а для всего человечества новые и более справедливые порядки.

Тяжелый крестный путь предстоит рабочему классу, прежде чем он добьется своей заветной цели, прежде чем сломит он упорство буржуазии. Но утешением ему всегда должно служить сознание, что пролетариат борется не только за свое освобождение, но и за счастье, за лучшую жизнь всех будущих поколений...

Чего требуют социал-демократы?

С помощью объединения всех рабочих, всех эксплуати­руемых капиталом в крепкую, революционную рабочую партию пролетарии добьются свержения капитализма и завоюют светлое будущее, социалистическое общество.

Но на своем пути к этой великой и светлой цели соци­ал-демократы не забывают и о ближайших требованиях и нуждах рабочих и работниц. Чтобы рабочие могли отдать больше энергии, посвятить больше сил на борьбу за соци­ализм, надо прежде всего облегчить их труд, создать усло­вия, при которых борьба за новый, лучший мир явится возможной.

Социал-демократы поэтому прежде всего требуют: де­мократической республики, в которой все граждане и гра­жданки были бы равны и в которой власть государственная находилась бы всецело в руках народа. Управление горо­дом и земствами тоже должно находиться в руках рабочего люда и мелкого крестьянства. Социал-демократы требуют прав на самоопределение всех народов, требуют полной свободы печати, слова, собраний, союзов, стачек и вероис­поведания...

Так как социал-демократы — партия рабочего класса, то естественно, что она заботится прежде всего о том, чтобы облегчить условия труда и жизни для рабочих на фабриках, заводах, в мастерских, батракам, прислуге и всякого рода наемнослужащим. Социал-демократы требу­ют: 8-часового рабочего дня, полного запрещения сверх­урочных работ, воспрещения ночного труда, труда детей до 16 лет, ограничения труда подростков, охраны женского труда, устройства яслей при фабриках, широкого страхова­ния всех рабочих и работниц, инвалидности, старости, страхования материнства.

Тот, кто хочет ближе познакомиться с программой Рос­сийской социал-демократической рабочей партии, тот пусть достанет Программу и Устав партии, тот пусть читает ра­бочие ежедневные газеты.

От силы и организованности рабочих и работниц зави­сит отстоять эти ближайшие требования партии, завоевать социализм. Потому кличем сознательных рабочих и работ­ниц должен быть призыв под знамена революционной социал-демократии, призыв к организации всех рабочих, пролетарских сил.

Долой капиталистическое общество!

Да здравствует борьба за социализм!

Впервые опубликовано в Печатается по книге:

1906 г. А. Коллонтай. Кто такие

социал-демократы и чего они хотят? Изд. армейско-₁ го комитета РСДРП, 1 9 1 7 г.