Введение к книге

Социальные основы

женского вопроса»

Г.

«Женское движение» в России переживает решитель­ный момент: в декабре 1908 года предстоит подвести итоги творческой деятельности женских организаций последних лет и на всероссийском женском съезде ¹⁷ наметить «ли­нию поведения» феминисток ¹⁸ в предстоящие годы борьбы за женскую эмансипацию. Сложные социально-политиче­ские проблемы, еще недавно относившиеся к области от­влеченных «проклятых» вопросов, теперь под давлением событий, совершившихся в России, превращаются посте­пенно в насущные задачи дня, требующие живого практи­ческого участия и разрешения. К числу проблем относится и так называемый «женский вопрос». С каждым днем ра­стет у нас число женщин, жадно ищущих ответа на тре­вожные вопросы: Куда идти? Что делать? Как поступать, чтобы обеспечить и для женской части населения России плоды упорной, затяжной, смертельно трудной борьбы за новые формы политического уклада родины?

«Союз равноправности» ¹⁹, вместе с отделом по изби­рательным правам Русского женского взаимноблаготвори-тельного общества²⁰, решили дать исчерпывающий ответ на эти тревожащие женский мир вопросы, созвав первый всероссийский женский съезд.

Программа этого предстоящего женского съезда весьма обширна: 1-и секции предлагается заняться оценкою дея­тельности женщин на различных поприщах в России; 2-и секции — разобраться в экономическом положении женщин, ознакомиться с условиями труда в торговле и промышленности и в домашнем услужении, коснуться охраны женского труда и т. д.; особая подсекция учреж­дается для обсуждения вопросов, касающихся семьи, брака и проституции; в задачи 3-и секции войдут: современное гражданское и политическое положение женщин и меры борьбы за равноправие женщин в этих областях; наконец,

4-я секция будет посвящена вопросам женского образо­вания.

Нельзя не приветствовать такой расширенной про­граммы всероссийского женского съезда, особенно если со­поставить ее с первоначальным ее проектом, напечатан­ным в № 3 журнала «Союз женщин» ²¹ за 1907 г. Проект этот совершенно упускал из виду столь существенный пункт, как экономическое положение женщин в связи с за­конодательной охраной женского труда. Было это недо­смотром, случайностью? Если недосмотром, то, конечно, весьма характерным: забыть об экономической стороне женского вопроса, о положении и защите женского тру­да — это такого рода «случайность», которая сразу опре­деляла бы физиономию предстоящего съезда и делала бы невозможным и бесполезным участие в нем тех женских слоев населения, для которых «женский вопрос» самым тесным и неразрывным образом связан с общетрудовым вопросом наших дней. Теперь недосмотр этот исправлен: 2-я секция всецело посвящена вопросу женского труда и экономическому положению женщины. Поэтому не стои­ло бы, пожалуй, останавливаться на таком незначительном инциденте, как временный пропуск, если бы, однако, он не являлся характерным для наших буржуазных «равно-правок».

С присущей буржуазным феминисткам осторожностью устроительницы съезда долго колебались: какую, собст­венно, физиономию придать ему? Упущение пункта об эко­номическом положении женщин в проекте программы кажется нам находящимся в тесной связи с этими колеба­ниями. На одном из совещаний по поводу предстоящего съезда весьма веские в феминистском мире лица настаи­вали на том, чтобы не увлекаться «агитационными зада­чами», а сосредоточить все свое внимание на конкретных вопросах, например на борьбе с алкоголизмом. Таким об­разом, еще относительно недавно при составлении проекта программы устроительницы съезда не знали сами: придать ли ему благонравный «дамский» характер, выдвинув на первый план задачи морального или благотворительного свойства, или же в самом деле постараться встряхнуть ин­дифферентизм женщин к их собственной судьбе и при­влечь их в ряды борцов за женскую эмансипацию?

Постепенно, однако, под влиянием более сознательных и вдумчивых поборниц равноправия второе течение одер-

жало верх. Лозунгом предстоящего съезда избран обыч­ный клич феминисток: объединение всех женщин для борьбы за чисто женские права и интересы.

Съезд дал толчок феминистским организациям. Жен­ский муравейник оживился: одна за другой стали высту­пать феминистки (Покровская, Кальманович, Щепкина, Бахтина и др.) с докладами и лекциями, смысл которых сводился все к тому же женскому кличу: «женщины всех классов населения — объединяйтесь!»

Как ни заманчиво звучит этот «мирный» лозунг, сколько ни сулит он «бедной младшей сестре» буржуазной женщины — пролетарке, именно этот лозунг, этот излюб­ленный клич феминисток и заставляет нас подробнее оста­новиться на предстоящем женском съезде и подвергнуть его задачи и основные стремления внимательной оценке с точки зрения интересов женщин рабочего класса.

Конкретно вопрос идет о том: должны ли женщины ра­бочего класса откликнуться на призыв феминисток и при­нять живое, непосредственное участие в борьбе за жен­ское равноправие или же, оставаясь верными традициям своего класса, они должны идти своим путем и бороться иными средствами за избавление не только одних жен­щин, но и всего человечества от гнета и порабощения со­временными капиталистическими формами общежития.

Прежде, однако, чем ответить на только что поставлен­ный вопрос, считаю должным установить те основные по­ложения, которые служат исходным пунктом моих даль­нейших рассуждений.

Предоставляя господам буржуазным ученым углуб­ляться в обсуждение вопроса о превосходстве одного пола над другим или взвешивать физический мозг и душевный склад мужчин и женщин, последователи исторического ма­териализма, вполне признавая природные особенности каждого пола, требуют лишь одного, чтобы каждой лично­сти, будь то мужчина или женщина, дана была реальная возможность для наиболее полного и свободного самоопре­деления, открыт был наибольший простор для развития и приложения всех природных склонностей. Вместе с этим последователи исторического материализма отрицают су­ществование особого женского вопроса отдельно от обще­социального вопроса наших дней. Определенные экономи­ческие причины вызвали в свое время подчиненное поло­жение женщины: природные свойства ее играли при этом

лишь роль вторичного фактора. Только полное исчезнове­ние этих причин, только эволюция тех самых хозяйствен­ных форм, которые породили когда-то порабощение жен­щин, смогут коренным образом повлиять на изменение ее социального положения. Другими словами, действительно свободной и равноправной женщина сможет стать только в преобразованном на новых общественных и производст­венных началах мире...

Утверждение это, однако, не устраняет возможности частичного улучшения женского быта в рамках современ­ного строя, действительно коренное разрешение рабочего вопроса возможно лишь при полном переустройстве совре­менных производственных отношений. Но тем не менее разве это соображение должно тормозить реформаторскую работу, служащую удовлетворению ближайших интересов пролетариата? Напротив, каждое новое завоевание рабо­чего класса служит ступенью, ведущей человечество в цар­ство свободы и социального равенства; каждое новоприоб-ретенное женщинами право приближает их к определен­ной цели — к их полной эмансипации.

Еще одна оговорка: касаясь вопроса о женской эман­сипации, приходится, как при обсуждении всякого соци­ально-политического вопроса, опираться на прочный базис реальных жизненных отношений. Все, что принадлежит к области «нравственных пожеланий» или иных идеологи­ческих построений, охотно предоставляем в полное распо­ряжение буржуазного либерализма. Эмансипация женщин является для нас не мечтой, не принципом даже, а кон­кретной реальностью, ежедневно совершающимся фактом. Современные экономические отношения, весь дальнейший ход развития производительных сил шаг за шагом способ­ствуют и будут способствовать освобождению женщины из-под векового гнета и порабощения. В самом деле, вгляди­тесь кругом: всюду, во всех почти областях труда, увидите вы женщину, работающую рядом с мужчиной. В Англии, Франции, Германии, Италии и Австрии на 81 миллион лиц, занятых промысловым трудом, насчитывается 27 мил­лионов женщин *. Как велико число женщин, ведущих са­мостоятельное существование, и каково их отношение ко всему женскому населению культурных стран, иллюстри­руют следующие цифры; по последним народным перепи-* См. Т. Шлезинггр-Экштейн. Женщина к началу XX века, стр. 38.

сям, мужчины и женщины, живущие на собственный зара­боток, составляли в процентном отношении ко всему насе­лению своего пола *:

енщин	Мужчин
.47%	63%
.40%	66%
.29%	61%
.27%	58%
27%	62%
26%	60%
25%	61%
.13%	59%
.10%	43%

Название страны

Австрия

Италия

Швейцария

Франция

Великобритания и Ирландия..

Бельгия

Германия

Соединенные Штаты

Россия

Переходя от процентных соотношений к абсолютным числам, можем убедиться, что хотя количество женщин в России, живущих на собственный заработок, правда, и ниже, чем в других странах, но все же оно довольно ве­лико. По данным последней переписи, на 63 миллиона женского населения России женщин, существующих на личные заработки, насчитывалось свыше 6 миллионов; в городах из 8 миллионов женщин 2 миллиона (т. е. 25%) сами зарабатывают себе на существование; в сельских ме­стностях на 55 миллионов всего женского населения при­ходится 4 миллиона женщин самостоятельных. Если учесть все самодеятельное население России (т. е. населе­ние, живущее собственным заработком), то окажется, что из 33 миллионов самодеятельных лиц 27 миллионов со­ставляют мужчины и 6 миллионов — женщины...

Особенное распространение у пас в России женский труд имеет в текстильной промышленности. По данным 1900 года, на 201 тысячу рабочих, занятых в хлопчатобу­мажном производстве, приходилась 171 тысяча женщин; в шерстяном производстве при 81 339 рабочих насчиты­вается 46 457 работниц; в льняном, пеньковом и джутовом на 37 899 мужчин приходится 33 616 женщин; в шелковом производстве занято 12 337 мужчин и 12 437 женщин. Во всех отраслях текстильной промышленности женский труд преобладает над мужским **...

Кроме текстильного производства женский труд имеет у нас в России еще широкое распространение и в других

* См. Проф. Ю. Пирсторф. Женский труд и женский вопрос. Спб., 1902, стр. 27.

** Статистический справочник. Вып. III, 1908 г.

отраслях промышленности, например при обработке пита­тельных веществ, главным образом: в булочных — 4391 женщина и 8868 мужчин, в химическом производстве, особенно при изготовлении косметики — 4074 женщины и 4508 мужчин, в стеклянном производстве — около 5 тысяч женщин, в фарфоровом — около 4 тысяч, в керамиковом и кирпичном — около 6 тысяч и т. д. Только в металлообра­батывающей промышленности женский труд применяется мало.

Приведенных данных, думается нам, достаточно, чтобы убедиться в широком распространении женского труда в промышленности России. Не следует при этом упускать из вида, что Россия относительно еще недавно вступила на путь крупнокапиталистического производства и что по мере расширения области капиталистического хозяйства промышленность ее будет притягивать и занимать все большее и большее количество женских трудовых сил.

Ведь и сейчас в России в более крупных городах, где сосредоточиваются крупные капиталистические предприя­тия, женский труд, особенно пролетарский, занимает при учете женских трудовых сил довольно солидное место. Возьмем для примера С.-Петербург: здесь, по переписи 1900 года, на каждых 100 мужчин, живущих своим тру­дом, приходилось 40 женщин *...

Женщин более всего среди лиц, зарабатывающих про­летарским трудом: на 269 тысяч рабочих приходится 74 тысячи работниц и на 40 тысяч мужчин-«одино-чек» — 30 тысяч женщин. Кто такие эти «одиночки»-жен-щины? Само собою разумеется, это — наиболее эксплуати­руемый слой мелких ремесленниц: портных, вязальщиц, цветочниц и т. д., которые у себя на дому, в качестве якобы самостоятельно трудящихся, работают на посредни­ков-капиталистов и подвергаются вследствие своей распы­ленности и оторванности друг от друга наиболее резкому порабощению капиталом. Значительно меньшее число женщин в интеллигентских профессиях — 13 тысяч на 74 тысячи мужчин — и в рубрике «хозяев» — 13 тысяч женщин на 31 тысячу мужчин.

* На 100 мужчин, живших своим трудом, в С.-Петербурге в 1881 г. приходилось 27 женщин, в 1890 г.— 34 женщины, в 1900 г.— уже 40 женщин. (Левинсон-Лессинг. О занятиях женского на­селения С.-Петербурга по переписям 1881, 1890 и 1900 гг., стр. 141—147.)

Каковы соотношения, существующие в области жен­ского труда, между различными социальными группами населения в других странах и какое место в среде лиц са­мостоятельно зарабатывающих занимают пролетарии и пролетарки, показывают следующие данные:

В Австрии, как видно из этой таблицы, число женщин-работниц превосходит число мужчин: на 4,4 миллиона мужчин приходится свыше 5 миллионов женщин. В Гер­мании работницы составляют более половины мужского рабочего населения. То же видим во Франции и Англии. И только в Америке соотношение это несколько менее бла­гоприятно для женщин.

...Разумеется, вместе с ростом женского труда возра­стает постоянно и доля участия женщин в производитель­ной деятельности страны; уже и сейчас женщины произ­водят около 7з всей массы ежегодно добываемых на зем­ном шаре для мирового рынка ценностей.

Указанный факт непрерывного возрастания женского труда возбуждает опасение многих буржуазных экономи­стов, заставляя их видеть в женщине опасную конку­рентку мужчины на трудовом поприще и враждебно отно­ситься к расширению сферы женского труда. Основательно ли такое воззрение и в самом ли деле женщина всегда яв­ляется лишь «злостной» конкуренткой мужчины?

Число трудящихся женщин растет непрерывно, но по­стоянно развивающиеся производительные силы требуют также все большего и большего числа рабочих рук. Лишь

в известные моменты технических переворотов либо со­кращается спрос на новые рабочие руки, либо происходит замещение одной категории рабочих другой: женщины за­мещают мужчин, чтобы в свою очередь быть вытеснен­ными детьми и подростками. Но всякий шаг по пути тех­нического прогресса вызывает через определенный срок усиление темпа производства, а этот новый подъем про­мышленной деятельности неминуемо связан с новым спро­сом на рабочие руки всех категорий. Таким образом, не­смотря на временные задержки и подчас весьма резкие колебания, число рабочих, притягиваемых промышленно­стью, в конечном счете растет вместе с ростом мировых производительных сил. Абсолютно возрастает численность обеих категорий рабочих — мужчин и женщин,— и лишь относительно рост женского труда опережает рост труда мужского...

В общем, на трудовом рынке происходит не столько вы­теснение мужского труда женским, сколько группировка трудовых сил этих двух категорий по профессиям: одни промыслы и профессии в самом деле все более и более за­полняются женщинами (домашнее услужение, текстиль­ная отрасль промышленности, производство одежды), дру­гие пользуются по преимуществу трудом мужчин (горное дело, металлургическое и механическое производства и т. д.). Количественное возрастание женского труда в промышленности происходит, несомненно, также за счет труда детей — явление, которое во всяком случае можно только приветствовать. По мере развития законодательной охраны малолетних и повышения возраста, при котором дети допускаются на промысловую работу, перегруппи­ровка трудовых сил, несомненно, совершается в смысле увеличения числа женских рабочих рук.

Таким образом, положение, утверждающее, будто жен­щина является наиболее опасной конкуренткой мужчины на трудовом поприще, может быть принимаемо лишь с це­лым рядом оговорок. Оставляя в стороне вопрос о конку­ренции, существующей в сфере профессионально-интелли­гентского труда, заметим лишь, что в пролетарской среде женщина-работница является конкуренткой мужчины-ра­бочего только в тех случаях, когда она стоит изолирован­но, когда она не приобщена к общепролетарской борьбе. Конкуренткой мужчины, «злостной» конкуренткой, пони­жающей его заработную плату, безжалостно разбивающей

плод его успехов в организованной борьбе с капиталом, пролетарка является лишь тогда, когда она не втянута в общеклассовое и профессиональное движение. Но разве же в такой мере конкурентом не является всякий неорга­низованный пролетарий, будь это голодный деревенский «серый мужичок», «бывший человек», выброшенный за борт интеллигентских профессий, или просто лишенный постоянного заработка рабочий? Женщина-работница по­стольку вредно влияет на условия труда, поскольку она сейчас еще представляет собою менее организованную часть рабочего класса. Капитал охотно пользуется ею, что­бы противопоставлять ее более сознательной, более спло­ченной части рабочего класса. Но с той минуты, как работница вступает в ряды организованных борцов за осво­бождение своего класса, утверждение, будто она — проле­тарка — является худшей конкуренткой пролетария, те­ряет свою категоричность. Организованный пролетарий, к какому бы полу он ни принадлежал, утрачивает свойство вредить своим товарищам по классу.

Ограничившись этими предварительными оговорками и беглыми статистическими примерами, попробуем теперь поискать ответа на поставленные выше вопросы. Желаю­щих ближе ознакомиться с условиями труда женщин, с ро­стом женских трудовых сил и их значением в хозяйствен­ной жизни народов отсылаем к специальным сочинениям по этому вопросу. Здесь важно было лишь еще раз под­черкнуть ту тесную связь, какая, несомненно, существует между эмансипационными стремлениями женщин и тен­денцией экономического развития общества. Не упуская никогда из вида этой тенденции, мы легче можем уяснить себе тот путь, которым должна следовать женщина, ши­роко понимающая задачу полного и всестороннего жен­ского освобождения.

* * *

На вопрос, что должны делать женщины, желающие отстоять свои попираемые права и интересы, буржуазный идеолог поспешит ответить: «Объединиться с другим об­щественно-слабым элементом, должны сорганизоваться и сообща вступить в борьбу со своими угнетателями-мужчи­нами»...

Подобные советы не пропали даром. Мы видим, как за последние годы возникают одна за другой женские феми-

нистские организации. Феминизм в России, в том смысле как мы привыкли его понимать,— явление безусловно но­вое. Первый феминистский орган «Женское дело» стал вы­ходить в 1899 году *. Многие годы эмансипационные стремления русских женщин ограничивались лозунгом равного с мужчинами права на образование. Начиная с шестидесятых годов, когда женский вопрос впервые за­явил у нас о своем существовании, и до последних лет женское движение представляло собою не что иное, как историю борьбы за расширение и распространение жен­ского образования, преимущественно высшего. В успехе этого начинания женщины буржуазных классов не без основания видели один из важнейших способов расшире­ния сферы женского интеллигентного труда, служащего главным залогом их экономической самостоятельности.

Когда освобождение крестьян, изменившее коренным образом экономические и социальные отношения России, поставило значительную часть населения в необходимость изыскивать себе средства к существованию, зародился в России и «женский вопрос». Рядом с работником-интелли­гентом пореформенный строй стал выбрасывать на рынок труда незнакомый дотоле тип женщины, ищущей, подобно своему собрату-мужчине, работы, обеспечивающей ей хлеб насущный. Обычный лозунг женщин — «свобода тру­да» — превратился в устах русской женщины в требова­ние свободы образования, так как без этого все двери ин­теллигентного заработка оставались перед ней закрытыми. Разумеется, окончившие высшие учебные заведения жен­щины требовали также свободного доступа на государст­венную и частную службу. И это их требование осуществ­лялось в силу простого экономического расчета, по мере того как частные предприниматели и правительственные учреждения научались познавать выгоду пользования бо­лее дешевыми и более покладистыми женскими трудовыми силами.

Сфера применения женского интеллигентного труда по­степенно расширялась, но лозунгом женщин по-прежнему оставалось: «свобода образования и профессий». О поли-

* Ранее существовал с 1898 г. только ежегодно выходящий «Женский календарь». «Женское дело» просуществовало всего два года, но с 1 9 0 4 г. появился н о в ы й феминистский орган — «Ж е н с к и й вестник». Е г о заменил «С о ю з женщин».

тическом равноправии не могло быть и речи: ведь и муж­чины той эпохи являлись одинаково бесправными. Что же касается правоспособности женщин с точки зрения граж­данской, то в этой области положение русской женщины являлось по сравнению с западноевропейской ее товаркой, относительно сносным *, и, следовательно, в этой сфере особых импульсов для феминистской агитации налицо не имелось.

Само собою разумеется, что женское движение, о кото­ром сейчас идет речь, носило вполне определенный бур­жуазный характер: оно охватывало лишь относительно узкий круг женщин, по преимуществу дворянского сосло­вия, с примесью нарождавшегося «разночинного» элемен­та. Никаких социалистических идеалов не найдем мы в требованиях передовых борцов за женское равноправие в России. Правда, русская промышленность с каждым го­дом вербовала все новые и новые тысячи пролетарских женщин, но казалось, что между эмансипированной интел­лигенткой и труженицей с мозолистыми руками сущест­вовала такая непреодолимая пропасть, что о каких-либо точках соприкосновения между ними не могло быть и речи.

Женщины двух противоположных социальных лагерей сталкивались лишь на почве филантропии. Филантропия с самого начала женского движения в России, как и всюду, впрочем, где женские организации еще не успели самоопределиться, стояла на первом плане **. Все сущест­вовавшие у нас до последних лет женские организации носили по преимуществу филантропический характер. Женщины организовывались, создавали общества не для того, чтобы завоевывать реформы в области женского

* По законодательству Российского государства женщина, до­стигшая совершеннолетия, признается вполне дееспособной: она может самостоятельно совершать гражданские акты, быть опекун­шей даже посторонних лиц, являться свидетельницей и т. д. Своим имуществом женщина располагает сама, даже по выходе замуж, так как закон признает раздельность имущества супругов. Опеки мужа над женой, как это имеет место хотя бы во Франции, у нас не существует. Лишь в правах наследования женщина является обделенной по ср₁ авнению с мужчина₁ ми: по нисходящей линии дочь наследует лишь /₁₄ недвижимого и /₇ движимого имущества, а по боковой линии права женщин и еще меньше.

** Сравните главу «Женские общества и их задачи» в кн. «Женское движение» Кечеджи-Шаповалова.

равноправия, а для выполнения частных задач благотвори­тельности. Начиная с крупнейшего по своей деятельности «Общества доставления средств высшим женским курсам» и кончая первым женским клубом, основанным «Женским взаимноблаготворительным обществом», все подобные ор­ганизации преследовали, как показывает и самое их назва­ние, цели филантропические.

Мы не желаем этим обвинить русскую женщину в ин­дифферентизме к общественным и политическим вопро­сам. Может ли какая-либо другая страна похвастаться та­ким количеством поистине величественных и обаятельных женских образов «безымянных героинь», отдававших свои силы, молодость, самую жизнь свою на борьбу за идеалы социальной справедливости и политического освобождения родины? С чем в истории может сравниться привлекатель­ный по своей внутренней красоте образ женщины — «каю­щейся дворянки» — семидесятых годов, которая вместе с дворянской одеждой сбрасывала с себя все привилегии «белой кости», чтобы слиться с народом и уплатить ему хоть частицу долгов своего класса... А позднее, когда под давлением репрессий всякий протест неминуемо обра­щался в жестокую схватку со старой властью, скольких героинь, изумивших мир своей самоотверженностью, своей душевной силой, своей безмерной преданностью народу, дали женщины России... За «кающейся дворянкою» — этим нежным, духовно прекрасным обликом женщины — высту­пила величавая в своем бесстрашии «разночинка», а за ними уже беспрерывной, неиссякаемой вереницей потяну­лись массовые «мученицы-работницы», борцы за освобож­дение своего класса... Мартиролог женщин — борцов за идеалы социальной справедливости неизменно пополняется все новыми и новыми жертвами. И будущему историку переживаемой нами эпохи придется с уважением скло­ниться перед этими светлыми образами женщин-борцов и мучениц...

Но не о них сейчас идет речь. Мы говорим здесь исключительно о женщинах, стремящихся к так называе­мой женской эмансипации. В этой специальной области задачи и стремления наших первых феминисток были крайне узкими и ограниченными.

Благотворительность и просвещение — такова была до последних лет сфера деятельности женских организаций. Даже первый женский конгресс, предполагавшийся в

1905 году, имел в виду ограничить свои задачи только во­просами филантропии и просвещения *.

Картина резко меняется после памятных январских дней²². Революционный поток, охвативший все слои насе­ления, увлек за собою и дотоле скромных в своих притя­заниях феминисток. Женские кружки подняли головы, оживились, заволновались. Послышались смелые речи, ра­дикальные требования. Заявления, постановления, петиции полетели в земские и городские управы, в радикальные союзные организации. Последовал ряд собраний и ми­тингов с решительными политическими резолюциями. В 1905 году, кажется, не осталось в России уголка, где бы так или иначе не раздавался голос женщин, напоминав­ших о себе, требовавших и себе новых гражданских прав. Недавно скромные феминистки почувствовали, что воз­рождение страны и утверждение нового государственного устройства является необходимой предпосылкой и для женской эмансипации...

Женское движение покидает свое прежнее скромное русло и вступает на новый общественный путь. Дело, разу­меется, не обошлось без трений. Среди нахлынувших в кадры женских организаций новых элементов стали рель­ефно обозначаться два течения: одни, более левые, стояли за необходимость точного определения своего общеполити­ческого credo и выдвигали на первый план борьбу за поли­тическое равноправие женщин; правые, напротив, держа­лись старых традиций, не желая впутывать «политику» в свои узкофеминистские стремления. В апреле 1905 года образовался из более левых элементов «Союз равноправ­ности женщин» — первая в России женская организация, принявшая определенную политическую платформу. Ме­жду тем правые продолжали группироваться вокруг «Жен­ского взаимноблаготворительного общества» и «Женского вестника» ²³, проводя в жизнь идею политически нейтраль­ного феминизма. «Союз равноправности» широко раскинул свои филиальные отделения по России и уже через год, в мае 1906 года, по подсчету бюро, насчитывал в рядах

* «Задачи первого съезда русских женщин обнимают благотво­рительность и просвещение. В той и другой области русские жен­щины давно принимают деятельное участие и потому они могут многое сказать по данным вопросам». («Женский вестник», 1905, № 1.)

своих около 8000 человек *. Под своими расплывчатыми лозунгами организация эта надеялась собрать женщин всех общественных классов. И подобно тому, как в дни своей юности кадеты выступали от имени всего народа, так же точно и «Союз равноправности» заявлял себя вы­разителем запросов всех русских женщин.

Но непрерывный рост классового самосознания, неиз­бежная дифференциация социальных слоев населения по­вели к новой перегруппировке и женских общественных элементов. Политический блок, годившийся для известных целей в эпоху процветания «Союза союзов» ²⁴, становился все более и более затруднительным, тем более что многие равноправки по своим убеждениям примыкали к опреде­ленным политическим партиям. И вот уже весною

1906 года из петербургского отделения «Союза» выдели­
лись: с одной стороны — «левые» равноправки, по своим
политическим убеждениям примыкавшие к революцион­
ным партиям, с другой — «правые», основавшие «Жен­
скую прогрессивную партию» **, близкую по духу к «мир-
нообновленцам» и едва ли не столь же малочисленную и
бессильную, как эта последняя. Обе эти выделившиеся
женские организации ознаменовали свою деятельность
устройством политических клубов, первая — более или ме­
нее демократического типа ***, вторая — с сохранением
буржуазной окраски, с высоким членским взносом и т. д.

Группировка женщин различных общественных слоев вокруг политически и социально-разнородных знамен произошла сама собою, помимо воли и желания страстных поборниц объединения женщин в общеженскую организа­цию. «Женская прогрессивная партия» явилась вырази­тельницей требований и запросов женщин крупной бур­жуазии и, продолжая толковать о необходимости объеди-* См. «Равноправие женщин» — отчеты и протоколы, 1906 г. ** Органом этой партии являлся «Женский вестник», редакти­ровавшийся женщиной-врачом М. И. Покровской.

*** «Отличительной чертой женского политического клуба яв­ляется его глубоко демократическая организация, которая достига­лась: во-первых — тем, что доступ на все собрания был широко открыт всем желающим, причем за вход взималась минимальная плата в 2 коп., во-вторых — том, что каждые 25 членов клуба, орга­низованных партийно или профессионально, могли иметь в прав­лении представителя для защиты своих интересов» (см. «Женский политический клуб», ст. М. Маргулиес в «Женском календаре» за

1907 г.).

нения всех женщин без различия классов и политических убеждений, все же выработала собственную политическую программу, отвечающую вожделениям того социального слоя, выразительницей которого она и является в действи­тельности. «Союз равноправности» объединил представи­тельниц либеральной оппозиции «кадетствующего» типа; вокруг «Союза» группировались и группируются еще и сейчас женщины средней буржуазии, интеллигентки по преимуществу. «Женский политический клуб» в Петер­бурге одобрен был значительно более радикальными эле­ментами, но и здесь допустимость политического блока создавала расплывчатость стремлений и всего характера этой организации *. Отмежевавшись от всех более умерен­ных по настроению женских организаций, члены «Жен­ского политического клуба», однако, не сумели сами уяс­нить ни себе, ни другим, выразительницами какого класса населения они являются и каковы их ближайшие задачи. Должны ли они стать на защиту интересов пролетарок, крестьянок или вообще «трудящихся женщин»? Должны ли они преследовать определенные феминистские цели или работать на общеполитической почве? Шатание между этими основными задачами отличало собою кратковремен­ную деятельность «Женского политического клуба». Когда же в клубе возник вопрос о подаче в первую Государствен­ную думу петиции с требованием распространения на жен­щин избирательных прав,— петиции, покрытой по преиму­ществу подписями городских работниц, то среди членов клуба произошло серьезное замешательство: клубная орга­низация никак не могла отдать себе отчета в том, какая, собственно, политическая партия ближе к ней по духу, и кончила тем, что решила направить петицию в Трудовую группу.

* Нельзя, однако, не отметить, как одну из заслуг «Женского политического клуба», попытку со стороны этой организации устроить впервые в Петербурге политические клубы для женской пролетарской публики. Весною 1906 г. подобных клубов было че­тыре, из которых Василеостровский отличался особенно оживлен­ной деятельностью; здесь читались лекции и велись беседы, имев­шие целью пробудить интерес работниц к окружающей политиче­ской жизни. После полуторамесячного существования клубы эти, вслед за роспуском первой Думы, были закрыты полицией. Тогда же прекратил свое существование и «Женский политический клуб».

В то время, когда женщины все еще толковали о необ­ходимости женского блока, действительность самым на­глядным и неотвратимым образом доказывала всю иллю­зорность такого плана. Женские общественные элементы, подобно мужским, неудержимо и быстро расслаивались и дифференцировались. Группировка женщин по феминист­ским организациям, стоящим на разных ступенях полити­ческого радикализма, совершалась сама собою, помимо воли поборниц женского объединения, в силу неизбежно растущего классового самосознания всего русского обще­ства. Эпоха женского политического блока закончила свое существование немногим позже мужского либерального блока. И тем не менее феминистки и равноправки всех оттенков продолжают кричать о необходимости тесного единения всех женщин, о возможности существования об­щеженской партии, преследующей свои специфически женские цели...

Однако подобная постановка вопроса имела бы смысл только тогда, если бы ни одна из существующих полити­ческих партий не выставляла в своей программе требова­ния полной женской эмансипации.

Вооружаясь против равнодушия или даже враждебно­сти мужчин к вопросу женского равноправия, феминистки принимают во внимание лишь представителей буржуаз­ного либерализма всех видов и оттенков, игнорируя суще­ствование многочисленной политической партии, идущей в вопросе о женском равноправии дальше самых ярых равноправок. Со времени появления «Коммунистиче­ского Манифеста» в 1848 году социал-демократия всегда стояла на страже интересов женщин. «Коммунистический Манифест» первый указал на тесную связь, существую­щую между общей пролетарской проблемой наших дней и женским вопросом. Он проследил, как капитализм посте­пенно вовлекает женщину в производство и делает ее со­участницей в великой борьбе пролетариата против гнета и эксплуатации. Социал-демократия первая включила в свою программу требование уравнения женских нрав с муж­скими; устно и печатно требует она всегда и всюду отмены всех ограничений, тяготеющих над женщиной; только под ее давлением оказываются другие партии и правительства принужденными проводить реформы, служащие благу женского населения... И в России эта партия является не только теоретической защитницей женских интересов, но

и на практике всегда и всюду проводит принцип женского равноправия.

Что же в таком случае мешает нашим равноправкам стать под защиту этой испытанной и могущественной пар­тии? Если правых феминисток отпугивают «крайности» со­циал-демократии, то «Союзу», договаривавшемуся до Уч­редительного собрания, политическая позиция социал-де­мократов должна бы приходиться совершенно по душе. Но... тут-то и зарыта собака! При всем политическом «ра­дикализме» равноправии наши продолжают оставаться на почве вожделений собственного буржуазного класса. Политическая свобода является сейчас необходимой пред­посылкой роста и могущества русской буржуазии; без нее все экономическое благосостояние последней окажется по­строенным на песке. Капитал требует известных норм и гарантий для своего роста и процветания; эти нормы обес­печиваются лишь участием буржуазных представителей в управлении страной. На очереди — завоевание политиче­ских прав, одинаково ценных как мужчине, так и жен­щине. Требование политического равноправия является со стороны женщин необходимостью, продиктованной самой жизнью.

Лозунг «свобода профессий» перестал казаться жен­щине всеобъемлющим; тол