Джйотирлингам

Наконец они оказались в храме Брахмешвара Махадэва. Бапуджи увидел джйотирлингам[79] с вырезанным на нем изображением Бога. Его взгляд притягивало к этому священному образу, как магнитом. В мгновенном трансцендентном откровении он познал полную и божественную истину, которую изображал образ. Что же это? Почему Бапуджи был так зачарован божественным даршаном этого изображения?

Взгляд Бапуджи был прикован к истинному образу Дададжи. Он уже видел этот самый образ в Гималаях и в Раджпипле. В то же время он знал, что образу, вырезанному на джйотирлингаме, много веков. Бапуджи вспомнил, что Дададжи сказал ему в Ришикеше: «Сын мой, лишь волей божественного проведения тебе было дано увидеть сегодня мой истинный образ, и так же ты узнаешь позже мое истинное имя».

И, действительно, все так и произошло. Лишь благодаря божественному проведению он узнал, что истинное имя его возлюбленного Гурудэва – Господь Лакулиш, двадцать восьмое воплощение Господа Шивы. Итак, Дададжи, Гурудэв Бапуджи, это существо без возраста, вечно пребывающее в самом возвышенном и безупречном состоянии йоги. Это осознание принесло Бапуджи неописуемую радость. Он вспомнил еще одни слова Дададжи: «я могу сказать тебе, что этому телу много-много лет. У него интересная история, которую тебе предстоит узнать в будущем».

Все эти воспоминания пронеслись в уме Бапуджи всего за несколько мгновений. Внезапно по его щекам покатились слезы. От сильных чувств у него перехватило дыхание. Ему казалось, что он сейчас потеряет сознание и упадет. Ноги у него дрожали, и он прислонился к стене, чтобы не упасть. Понемногу он пришел в себя и пал ниц перед джйотирлингамом, а сердце его наполнилось благодарностью за то, что проведение было к нему столь милостиво. Его захлестнуло совершенное блаженство и божественный покой. Здесь, в этом маленьком храме, он ощутил, что его жизнь нашла свое полное выражение.

Прежде чем уйти из храма, Бапуджи не мог не взглянуть на изображение Господа Лакулиша еще раз в близи. На этот раз его взгляд скользил по всем частям священного образа, пока он не запечатлел его божественную красоту в своем сердце. Он не находил никаких различий между этим чарующим изображением и божественным образом Дададжи. Перед ним была та же невысокая фигура, дивное чарующее лицо и те самые глаза, наполненные безграничным милосердием, которые он видел у живого образа Дададжи в холмах Ришикеша. С искренней преданностью Бапуджи принялся молиться: «О добрый и милостивый Гурудэв! Я очистился через даршан, который Вы мне даровали. Я смиренно прошу позволения остаться у твоих святых стоп в этом священном месте. Прошу, приказывайте, если я могу быть Вам чем-то полезен. Я сделаю все, что в моих силах».

После этого чудесного даршана Бапуджи в задумчивом настроении направился к месту своей стоянки. Теперь он понял, что его невольное согласие читать лекции в Кайявароханеь хотя сначала и показалось ему слишком поспешным, не было простым совпадением. Это было событие, устроенное заранее по божественной воле. Священному Кайяварохану суждено было стать главным центром будущей деятельности Бапуджи.

Вернувшись к себе, он совершил омовение и погрузился в медитацию. Его ум пришел в состояние глубокой сосредоточенности. Милостью Дададжи, он смог овладеть тяжелой стадией йоги, к чему уже давно стремился.

Во время медитации ему было божественное видение Кайяварохана во дни великого мудреца Вишвамитры[80], когда он еще назывался Медхавати, и Кайяварохана в его новом блеске и красоте во времена Господа Лакулиша. В этой блаженной медитации Господь Лакулиш и Махариши Вишвамитраджи отдали ему такое божественное повеление:

- Сын, мы избрали тебя, чтобы ты возглавил возрождение Кайяварохана как священного центра паломничеств и воскресил духовную культуру.

Бапуджи понимал суть возложенной на него ответственности и титанического труда по возрождению Кайяварохана. Со слезами на глазах он принялся молиться:

- Господин, Ваша милость сделала мою жизнь возвышенной. Я с почтением принимаю Вашу священную волю, но боюсь, что выполнение такого колоссального труда мне не под силу. Но я с радостью готов служить Вашим смиренным слугой.

Щедро одаривая его своими благословениями, божественные существа ответили:

- Не волнуйся. Тебе придется лишь служить преданным орудием этого труда. Божественный замысел позаботится о себе сам.

С этими словами божественные существа исчезли.

Бапуджи был в восторге оттого, что получил благословение и напутствие от столь великих духовных мастеров, ведь с ними он мог бросить вызов любой трудной задаче. Нежное сердце Бапуджи было преисполнено радости и изумления, когда он молился так:

 

«Я поклоняюсь божественному свету.

Я поклоняюсь всему, что свято, во веки веков.

В безграничном блаженстве и безграничной милости

Я поклоняюсь свету, переходящему от гуру к ученику.

Я поклоняюсь божественному свету,

Который суть Бог во всем».

 

В своей практике йоги Бапуджи достиг стадии, на которой ему стало неудобно скитаться с места на место. Каждый день он проводил по крайней мере десять часов, занимаясь садханой. Странствия, лекции и уроки стали помехами для достижения его целей. Поэтому он решил поселиться в одном месте в уединении и всецело посвятить себя садхане. Ему вспомнились слова гуру Шантананджи Махараджа: «Сын мой! В будущем, когда ты займешься йога-садханой, тебе понадобится ашрам. Ты поймешь загадку, скрывающуюся за моими словами, лишь в будущем». Слова Гуруджи оказались справедливы.

Скитаясь от одной деревни к другой, опьяненный духом отречения, Бапуджи часто повторял: «Я не хочу создавать ашрам». Но теперь он осознал, что ему совершенно необходимо построить ашрам и поселиться в нем.

В 1958 году день рождения Бапуджи отмечали в Малаве. После этого он решил там обосноваться. Он рассказал своим ученикам в Малаве о своем желании поселиться здесь в простой землянке с соломенной крышей. Ученики ответили, что кирпичная постройка с черепичной крышей будет лучше землянки: тогда у Бапуджи будет достойная и опрятная комната для медитации, и это позволит ему полностью посвятить себя садхане без каких-либо помех. Бапуджи согласился, и очень скоро комната для медитации была готова. Бапуджи поселился в ней и продолжил свою садхану.

Тем временем пришел сезон дождей, и сквозь черепицу начала протекать вода. Была ночь, и шел сильный дождь. Сиденье для медитации промокло насквозь. От деревни хижину Бапуджи отделяло небольшое ущелье, которое так затопило, что ученики не могли до него добраться. Бапуджи провел всю ночь, сидя в единственном сухом углу.

Утром, когда дождь перестал, люди пришли проведать Бапуджи. Он плакал оттого, что ему пришлось прервать садхану. Ученики очень огорчились. Они отвели его в деревню, и он провел там несколько дней, пока они меняли крышу комнаты для медитации на бетонный потолок. Они также пристроили столовую, ванную и туалет, чтобы он больше не испытывал никаких неудобств. Со временем для посетителей было построено еще несколько новых комнат, ванных, туалетов и обеденный зал. Так появился ашрам «Шри Крипалу» в Малаве.

Обосновавшись в ашраме, Бапуджи стал заниматься садханой более рьяно. В это время он решил, что больше не будет читать лекций. В 1959 году он дал обет абсолютного молчания на двенадцать лет. В случаях крайней необходимости он писал на табличке. За исключением повторения имени Бога и пения религиозных песнопений он не произносил ни слова.

За эти годы Бапуджи не приступал к возрождению Кайяварохана, которое поручил ему Дададжи. Бапуджи не беспокоился об этом, потому что решил приняться за эту задачу, только полностью овладев самадхи[81]. Он боялся, что, если займется реставрацией во время практики йога-садханы, то это может помешать самадхи. Он решил, что если погонится за двумя зайцами, то не поймает ни одного. Йога-садхана Бапуджи еще не достигла своей вершины, и ему требовалось больше времени, чем он ожидал. Поэтому через десять лет после того, как Дададжи сообщил ему свою волю, Бапуджи все еще откладывал задачу реставрации Кайяварохана.

 

 

Глава пятая _____________________ УЧЕНИК