Практика божественной йоги

Через некоторое время Бапуджи вернулся из Ришикеша в Гуджарат и продолжил читать лекции по Гите. Но теперь каждый вечер он начал заниматься самоанализом. Он запечатлел в своем сердце известный стих из Катха-Упанишады, который гласит: «Всепроникающий высший Атман[75] не обрести ни красноречивым объяснением, ни разумом, ни даже усердным учением. Атман обретет лишь тот, кого он изберет сам, и тогда он раскрывает свой образ перед этим избранным ищущим» (2.23).

Храня в душе эту ведическую заповедь, Бапуджи приступил к процессу самоанализа. «Теперь, когда я стал аскетом, на верном ли я пути? Или блуждаю не там в поисках Бога? Не затягивают ли меня книжные знания и ученое красноречие обратно в мирскую жизнь?» Шантананджи Махарадж однажды предупреждал его об этом. Теперь Бапуджи видел истинность этого предостережения. Бапуджи осознал, что растрачивает время впустую, скитаясь здесь и там под личиной святости вместо того, чтобы практиковать духовные дисциплины с целью достижения освобождения. Осознав свою ошибку, он ощутил глубокое раскаяние. Теперь он принял серьезное решение исправиться и преодолеть свои недостатки.

 

Пролетело полтора года.

Бапуджи любил город Раджпиплу и за несколько лет часто туда наведывался. В 1950 году он председательствовал там на праздновании Гурупурнимы. Все в городе знали и любили Бапуджи, и двери каждого дома были для него открыты. Он гостил в очаровательном бунгало преданного по имени Бхагвандас Валия. Была ясная ночь индусского месяца Ашадха. Бапуджи читал вечерние молитвы рядом с кроватью на балконе, на который выходила спальня. Во время молитвы он заглянул к себе в сердце и опечалился, увидев свои пороки.

Он вознес молитву к Дададжи: «Божественный гуру, когда же все пороки оставят меня? Когда наступит тот благословенный миг, в который мои ум и тело освободятся от скверны? Когда я стану Вашим истинным учеником? Господин, каждый день я борюсь изо всех сил, чтобы избавиться от своих недостатков, но мне кажется, что я постоянно терплю поражение. Я чувствую себя настолько далеким от истины и чистоты, которые, я знаю, ждут впереди. Теперь как никогда я нуждаюсь в Вашей милости и благословении. Гурудэв, я исчерпал в борьбе все свои силы». Находясь в этом погруженном в себя состоянии, он заплакал от тоски, а затем немного помедитировал.

Когда он открыл глаза, его окутала ночная тьма. Ночник не горел, но какой-то поток яркого света ласкал его заплаканные глаза. Он широко раскрыл их и направил взгляд на далекую сияющую звезду. Луч ее света, казалось, мерцает и переливается божественным сиянием с дальних пределов вселенной. Смотря на нее с удивлением и благоговением, он заметил светящуюся фигуру, скользящую к нему по этому потоку света. Прежде чем он смог оправиться от удивления, перед ним уже стоял Дададжи в своем истинном образе. Бапуджи ясно видел его при свете, окружавшем его тело.

Охваченный ликованием, Бапуджи тут же распростерся у его святых ног. Наконец-то небеса услышали его молитвы. Больше ему не придется молиться в тоске. Это были минуты немыслимого изумления и ликования, в которые он ощущал вращение мира и слышал божественную музыку небесных сфер. Дададжи заговорил:

- Не плач, возлюбленный сын. Не переживай. Пришла пора тебе заняться йогой.

Получить благословение Дададжи и услышать его Голос было немыслимым чудом. Но прежде чем Бапуджи смог заговорить, поток света мигнул, вспыхнул и медленно погас во тьме вселенной.

 

На следующий день Бапуджи начал заниматься йогой. В Бомбее в возрасте девятнадцати лет он научился от Дададжи технике анулом-вилом пранаямы (попеременного дыхания через правую и левую ноздрю). Теперь он начал серьезно практиковать ее и продолжал заниматься три месяца. Затем Бапуджи отправился в Город Халол, где он основал благотворительную организацию «Шри Кришна Гомандир». Он остался там и продолжил заниматься еще усерднее.

Однажды, по своему обыкновению, Бапуджи практиковал пранаяму у себя в комнате. Он сидел на расстеленном на полу матрасе. Бапуджи не знал, сколько пранаям выполнил, но внезапно он поднялся и начал непроизвольно выполнять разные асаны (позы) и мудры (жесты руками). Он также начал танцевать. Он был потрясен, осознав, что все эти йогические крии (действия) проявляются сами собой. Он был в восторге от этой резкой перемены в своей духовной жизни. Этот момент ознаменовал его вступление на путь йоги. После этого события Бапуджи проникся большим интересом к практике йоги. Каждый день он испытывал нечто новое и неповторимое в своей садхане (духовной практике).

В процессе йога-садханы человек проходит несколько опасных фаз и начинает колебаться, продолжать ли ему практику. В такие моменты становится необходимо руководство опытного гуру, иначе искатель может сильно запутаться и оказаться в рискованной ситуации. Бапуджи не был исключением и оказался в весьма опасном положении. В то время он жил в Раджпипле.

Бапуджи знал, что диета во время йога-садханы полезна для очищения ума и тела и может ускорить продвижение в йоге. Поэтому он совершенно изменил свой режим питания. К концу первого года йогической медитации он съедал в день всего две ложки растертого арахиса с небольшим количеством сахара и несколько ложек овощей (обычно картофеля). Он ел только один раз, но еще два раза в день выпивал теплого коровьего молока, разбавленного водой. Через три месяца этой спартанской диеты он сильно похудел и лишился сил.

Однажды, пребывая в трансцендентном состоянии духовного блаженства, он ушел из Раджпиплы совершенно без одежды. В таком виде он прошел через несколько деревень. Когда преданные ученики Бапуджи из Мота-Фофалии услышали, что некий святой бродит по окрестностям в голом виде, они нашли его, тут же узнали и привели в свою деревню. Деревенские жители поняли душевное состояние Бапуджи. Они знали, что он может не заснуть ночью и уйти, поэтому постоянно следили за ним. Несмотря на это, однажды ночью он сбежал в соседнюю деревню Канджетху. Местные преданные снова увидели его и отвели в храм на берегу реки Нармады. На протяжении многих часов он сидел там в трансцендентном состоянии. Затем он неожиданно вскочил и бросился в воды Нармады. Шел месяц Шраван (сезон дождей), течение было очень сильным. Вскоре его вынесло на середину потока, и казалось, что воды унесут его.

Луна еще не народилась, и было темно, хоть глаз выколи. Нармада – одна из самых крупных рек Индии, и во время сезона дождей она сильно разливается. Группа деревенских жителей, которых послали на поиски, размахивала фонарями из стороны в сторону, но Бапуджи не отзывался. Бапуджи нигде не было видно, и некоторые начали волноваться и плакать.

- Слезами Бапуджи не поможешь, - сказал один из отправившихся на поиски. – Мы должны идти дальше по берегу к Шинору. Солнце взойдет через несколько часов, и еще остается надежда, что мы найдем его.

Все согласились с этим дельным предложением. Они побежали по берегу, и их фонари мчались сквозь тьму, словно светлячки.

Бапуджи попал в бурное течение и достаточно долго изо всех сил старался плыть, но так как за последние дни он почти не ел и не спал, им быстро овладели усталость и изнеможение. От долгих скитаний, скудного питания и недосыпания он совершенно ослаб. Руки и ноги у него онемели от усталости. Удивительно, что он вообще продержался на поверхности так долго в сильном течении бурлящей реки. Теперь последней и единственной надеждой Бапуджи было полностью покориться Дададжи. Он обрел дар речи и закричал:

- Гурудэв, я тону… пожалуйста, спасите меня!

Словно молитва Бапуджи была тут же услышана, из темноты над потоком бушующей реки раздался голос, велевший ему перестать плыть.

Бапуджи пытался плыть, но был в совершенном изнеможении, и его часто затягивало под воду. Ум изменял ему, он потерял всяческое чувство времени и пространства. Он услышал голос, но решил, что это самообман, и продолжал плыть. Но тот же голос раздался снова:

- Свами! Перестань плыть и покорись.

Теперь Бапуджи узнал родной голос своего возлюбленного Гурудэва. Он определенно не был простой игрой воображения. Он вздохнул с облегчением, набрался храбрости и перестал плыть, как было ему приказано. И вот произошло чудо: как только он перестал двигать руками и ногами, его тело стало держаться на поверхности и легко поплыло по бушующему потоку. Весь страх утонуть пропал. Его охватило чувство торжества и блаженства. Внезапно он начал петь:

 

Ом нама шивай гураве

Саччидананд муртае

Намастасмаи намастасмаи намастасмаи,

Намо нама.[76]

 

Его тело легко неслось по поверхности воды, словно цветок, скользя от берега к берегу.

Так он плыл пару часов. Было уже утро, когда он приблизился к берегу рядом с Шинором. Отправившиеся на поиски деревенские жители в волнении ожидали там. Как только они увидели Бапуджи, то радостно закричали: «Да здравствует Гурудэв!» Их громкие крики разносились по всему берегу. Бапуджи медленно подплыл к ожидающим и с улыбкой вышел из воды. На всех глазах выступили слезы радости.

Безграничной милостью и властью Дададжи Бапуджи вышел из черной бурлящей реки целым и невредимым. Божественное покровительство спасло его из этой чрезвычайно опасной ситуации.

 

Бапуджи перебрался в Мота-Фофалию и начал медитировать по десять часов в день. Он почти не выходил из деревни и все больше утрачивал интерес к лекциям. Но в декабре 1955 года жители деревни Кайяварохан пригласили его к себе с лекциями. Сначала Бапуджи принял приглашение, но потом пожалел о поспешно данном согласии. Но раз он уже пообещал, то решил отправиться в Кайяварохан. Хотя эта деревня расположена всего в двадцати пяти километрах от Дабхои, родного города Бапуджи, он никогда не бывал здесь раньше. Он не знал, что Кайяварохан - одно из древних и важных святых мест Индии. Бапуджи согласился три дня читать лекции по Гите. На третий день, после последней лекции, к нему подошло с предложением несколько главных представителей деревни.

- Свамиджи, Кайяварохан – древняя и важная тиртха (центр паломничеств). Он считается таким же священным, как Каши[77].Если Вы не против, мы хотим показать Вам некоторые храмы и древние статуи божеств. Мы познакомим Вас с историей этого места.

Бапуджи с готовностью принял их приглашение.

Группа провела почти два часа, посещая разные храмы, и Бапуджи познакомился с историей этого священного места, бывшего некогда центром шиваизма[78] в Индии.