Глава 17. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Когда находят мысль, О словах забывают, Где бы найти второго, Забывшего о словах, И поговорить с ним. Лао Цзы «Книга пути»

«В чем смысл жизни?», «Как жить дальше?», «Зачем живем?». С этими вопросами часто обращаются в служ­бу неотложной телефонной помощи люди, для кото­рых драматические коллизии жизни сделали актуальны­ми экзистенциальные проблемы бытия. Часто беседа начинается с обычных конфликтных ситуаций, за фа­садом которых скрываются более глубокие проблемы ценностей и смысла жизни.

У философов есть понятие «плохо сформулированная проблема». К ним относятся те, над которыми челове­чество бьется сотни и тысячи лет, например, смысл жизни[24]. Он является такой же данностью, как и сама жизнь: жить, в той или иной мере, означает переживать осмысленность без доказательств и обсуждения. Бла­женный Августин как-то воскликнул: «Господи! Когда я не задумываюсь о том, что есть время, я прекрасно понимаю, что оно такое, но стоит мне войти в рассуж­дение о времени, и это понимание моментально усколь­зает от меня». Если заменить слово «время» на слово «смысл жизни», получится именно то, чему мы явля­емся свидетелями: большинство людей живут так, как если бы знали тайну смысла своего существования, прав­да, до тех пор, пока не окажутся на «экзистенциальном кресте», образованном горизонтальностью обыденного хода жизни и вертикалью мучительного прорыва к аб­солютному смыслу бытия (Трубецкой, 1994). Но стоит даже мудрейшим из мудрейших начать рассуждать о смысле жизни, как он ускользает. С философской точки зрения, смысл жизни неизбежно должен располагаться за пределами этой жизни; в психологической плоско­сти он находится вне человека, в особом ноэтическом измерении, как писал В.Франкл, где находятся смыс­лы, неподвластные наследственности или внешней сре­де. Он считает стремление к поиску и реализации смыс­ла жизни основным мотивом и двигателем поведения человека. Чтобы жить, человек должен найти смысл своих поступков. Один из основных тезисов В.Франкл а состо­ит в том, что человек стремится обрести смысл и ощу­щает фрустрацию, если не может его реализовать. Утра­та смысла жизни ведет к возникновению экзистенциаль­ного вакуума, рождающего «ноогенные» неврозы. Осознание смысла доступно любому человеку, однако его нельзя создать, изобрести или сделать своей соб­ственностью. Его можно только искать и находить в при­звании или объективной реальности (Франкл, 1990).

Смысл жизни каждой личности уникален и непов­торим. Более двух тысяч лет назад еврейский мудрец Гиллель говорил: «Если я не сделаю этого — кто сдела­ет? И если я не сделаю этого прямо сейчас — то когда же мне это сделать? Но если я сделаю это только для себя самого — то кто же я?» Жизнь человека делают ос­мысленной ценности творчества (то, что мы даем жизни), переживания (то, что мы берем от мира) и отно­шения (позиция, занимаемая нами по отношению к судьбе, которую нельзя изменить). Ценности творчества реализуются в труде, в который вносится личностная неповторимость. Ценность переживания, прежде всего, заключается в любви к другому человеку, означающей проникновение в глубины его сущности. Человек сво­боден занять осмысленную позицию по отношению к обстоятельствам, над которыми не властен, и придать смысл даже страданиям — в этом состоят ценности от­ношения. Они имеют особое значение в телефонном консультировании людей в кризисном состоянии.

Консультант имеет дело не со смыслом жизни во­обще, но всегда — с конкретным смыслом жизни это­го человека в этот момент. Он меняется от человека к человеку, от ситуации к ситуации. Отыскать его помо­гает такая интуитивная способность как совесть. Она приводит к возникновению новых ценностей. Человек должен не только найти, но и реализовать смысл сво­ей жизни. Он ответственен за его осуществление в ус­ловиях конечности и необратимости жизни, неповто­римости предоставленных ему возможностей. Принимая решение, человек одновременно проявляет свободу и ответственность, свою неповторимую уникальность. Для еврейского мудреца — рабби Зуси из Ганиполя — пе­ред смертью самым трудным был вопрос: «Если меня спросят, почему я не был Моисеем, — я знаю, что отве­тить. Но если меня спросят, почему я не был Зусей, — я ничего не смогу сказать».

В консультативных беседах о смысле жизни следует Учитывать по меньшей мере три обстоятельства: (а) по­зицию абонента, (б) позицию консультанта и (в) воз­растные особенности собеседников.

Беседуя о смысле жизни, абонент может использовать три подхода, определяющих тактику консультирования: (а) креативный, (б) маргинальный и (в) манипулятивный. При креативной позиции человека действительно волнует поиск Истины и смысла жизни, он заинтересован в созидатель­ной беседе и искренне желает услышать, что думает дру гой, хочет понять и принять его взгляды, а также опреде­литься в своем отношении к экзистенциальным сущностям. Маргинальный абонент по-своему занят поисками смысла, но обычно на запутанных путях. Это, как правило, акцен­туированные личности с особыми чертами характера и сво­еобразным отношением к взглядам других людей (часто не приемлющие их). Быть в диалоге с такими людьми сложно. Они с глубоким сомнением относятся к тому, что для дру­гих является само собой разумеющимися истинами, и выс­казывают противоречивые мнения по поводу соображений консультанта. Их отношение похоже на поведение пробуж­дающегося человека, который понимает, что следует про­снуться, но из-за боязни, что свет ослепит его и разрушит утреннюю негу, сопротивляется тому, чтобы открыли став­ни. От нежелания самораскрытия, разрушения «оболочки» (Роджерс, 1994) до проявления спонтанных чувств и изменений они часто проходят длинный путь, не всегда преодолимый за одну беседу. Самой сложной бывает манипулятивная позиция абонента с жесткой внутренней установкой на то, что проблемы смысла жизни решены быть не могут, а мнения других по этому поводу мало что значат. При этом часто переоцениваются собственные спо­собности и возможности. Эти абоненты не скрывают жела­ния конфликтовать, а иногда кажется, что они стремятся «извести» или «помучить» собеседника. В разговоре быстро становится ясно, что у абонента нет желания сотрудничать для достижения хотя бы незначительных результатов. Они противятся переменам и нередко виртуозно манипулируют консультантом. При неплохом интеллектуальном уровне их изощренность становится почти фантастической.

Второе обстоятельство заключается в позиции кон­сультанта. Трудно представить существование консуль­тантов-манипуляторов[25], но маргинальная позиция не является казуистикой. Раздосадованный своими пробле­мами, недовольный препирающимся собеседником, сам трудом ищущий истину маргинальный консультант, естественно, окажется плохим собеседником. Креативный абонент быстро почувствует наложение своих сложнос­тей и проблем консультанта, а результатом, скорее все­го, будет нарастающая неудовлетворенность и обоюдное разочарование. Если на обоих концах провода окажутся «маргиналы», то итоги беседы будут еще более печаль­ными. В последнем случае очень трудно исключить воз­никновение конфликта в виде незавершенного диалога с его последующим распадом.

Беседуя о смысле жизни, следует считаться с возраст­ными особенностями абонентов. Как правило, эти вопросы становятся актуальными не только в силу конкретных про­блемных ситуаций, но и в определенные периоды возрас­тных кризисов (пубертатного, кризиса тридцатилетних, сорокалетних или пожилых людей). Подростковый кризис прежде всего связан с осознанием своей идентичности и уникальности. Он отражает вхождение человека в мир взрослых и является кризисом желаний — в основном стремления считаться независимым и самостоятельным. Тактика консультирования заключается в том, чтобы «от­крыть» вместе с подростком то, что остается для него «зак­рытым», поддержать установку на взрослую жизнь, укре­пить самоуважение и толерантность к окружающим. При этом важно принять его максималистскую позицию, по­казать ее правомерность в контексте ответственности, мяг­ко и ненавязчиво отметить, что и другие точки зрения взрослых имеют право на существование без ущерба для его самоуважения и независимости.

Кризис сорокалетних имеет иные психологические особенности. Он возникает, когда, «земную жизнь пройдя до половины», собеседник оказывается в «сумереч­ном лесу» сомнений по поводу того, что не смог само­реализоваться, достичь желаемых результатов, стать в экизни тем, кем намеревался. В этом возрасте наиболее острым является экзистенциальное чувство конечности ^ понимание, что она заключена между рождением и смертью. В это время жизнь человека как бы зак­лючена в пространстве между первым и последним уда ром часов, бьющих двенадцать. Чувствуя эти ограниче­ния, он мечется по времени своей жизни. Каждый из бросков, вперед или назад, является по-своему му­чительным и вызывает страдание. Если он стремится впе­ред, его неминуемо охватывают мысли о смерти, если назад — он сокрушается неудачами прошлой жизни. Тактика консультирования состоит не в «открытии» того, что и так ясно, а в рассмотрении жизни как Дара, дающегося один раз. Поэтому следует показать собесед­нику, что многие его возможности еще можно реали­зовать, что осознание конечности жизни является важ­ным открытием, позволяющим вступить в ее вторую половину, многое переосмыслив и обогатившись про­шлым опытом. В ходе беседы необходимо суммировать все, даже самые незаметные достижения собеседника и экстраполировать их в будущее, где они станут конструк­тивными деталями, позволяющими создать модель даль­нейшей жизни. В оказании этой поддержки и состоят задачи консультанта, требующие внимания, наблюдательности и настойчивости[26].

Психологический кризис пожилых возникает на фоне утрат родных, друзей, здоровья, профессии и т.д. При сохранной критичности наибольшую остроту при­обретают переживания одиночества, а также психичес­кой или физической неполноценности и беспомощно­сти. Задачей консультирования является уменьшение психической боли от перенесенных потерь. При появ­лении позитивных перемен следует обсудить с собесед­ником благоприятные итоги жизни, то положительное, что было в прошлом и имеет смысл в настоящем. Слож­ности могут возникнуть из-за разницы в возрасте и объеме жизненного опыта собеседников. Поэтому в бе­седах с пожилыми абонентами основное внимание сле­дует сосредоточить на коррекции эмоциональных пере­живаний — различие в годах не властно над утешением[27]. Затем, следуя желаниям абонента, можно обратит­ся к проблемам смысла жизни, стремясь адекватно оце­нить уникальность жизненного опыта собеседника, показав его необходимость для окружающих.

Важным в беседе о смысле жизни является не только форма, но и содержание. Философы полагают, что су­ществует более десятка экзистенциальных ценностей или благ, данных человеку: Жизнь, Любовь, Надежда, Уда­ча, Дети, Творчество, Работа, Свобода, Милосердие, Уединение, Воспоминания, Сны и Отдых. Следует об­судить те из них, которые находят отклик у собеседни­ка. Если не выделить темы, например, из числа приве­денных, беседа станет недостаточно конструктивной.

Жизнь — основная ценность, которая дана человеку. Однако важен не сам по себе факт жизни, а то, каким образом он обходится, что делает с ней, как радость жиз­ни превращает в бремя или страдание. Основатель гештальт-терапии Фриц Перлз утверждал: «Современный че­ловек живет на низком уровне жизненности. Хотя в об­щем он не слишком глубоко страдает, но при этом столь же мало знает об истинно творческой жизни. Он превра­тился в тревожащийся автомат. Мир предлагает ему мно­го возможностей для более богатой и счастливой жизни, он же бесцельно бродит, плохо понимая, чего он хочет, и еще хуже — как этого достичь. Он не чувствует воз­буждения и пыла, отправляясь в приключение жизни» (Перлз, 1996. С. 10).

Любовь в качестве ценности является основным стиму­лом и движущей силой в жизни человека. Она представля­ет собой способность устанавливать и сохранять открытые, поддерживающие, нежные и заботливые отношения с дру­гим человеком или миром без страха утраты своего Я, соб­ственной идентичности или независимости. С собеседником стоит обсудить вопросы о том, каково место любви в его жизни, как он осуществляет ее, каковы результаты, что можно сделать для приведения в соответствие идеалов любви с ее реальными ликами.

Надежда состоит в прочной и длительной увереннос­ти в позитивном характере течения жизни, например, в том, что от другого можно добиться глубоких и искрен­них чувств или найти свое место в жизни и реализовать себя. Как полагал Эрик Эриксон, она является эго качеством, появляющимся у человека после успешного раз­решения кризиса младенчества и обретения базисного доверия к миру. С собеседником важно определить значе­ние надежды в его жизни, то, как она помогает ему пре­одолевать трудности, обозначить сферы деятельности, в которых она достаточно сильна или, наоборот, отмеча­ется ее дефицит.

Дети как экзистенциальная ценность свидетельству­ют о творческих возможностях человека в смысле по­рождения, сохранения и развития новой жизни. Цен­ностью является не только их появление на свет (мы до сих пор говорим о «чуде рождения», то есть уни­кальности и непостижимости этого феномена), но и их воспитание в семье. Благодаря детям у человека, как говорил Э.Эриксон, появляется осознание психоисто­рической перспективы, своего уникального и законного места в череде сменяющихся поколений.

Творчество является способностью человека к созданию нового в широком смысле этого слова: новых людей, оригинальных вещей, уникальных связей, неординарных идей или чего-то нового в себе самом. Оно связано с вдох­новением, страстностью, экстазом. Творческими могут быть чувства, намерения, действия или обязательства. Важной темой в этом смысле является творчество как элемент повседневной жизни, например в работе, вос­питании детей или ведении домашнего хозяйства.

Свобода представляет собой фундаментальную способ­ность человека быть свободным всегда, везде и во всех своих проявлениях (чувствах, желаниях, выборах, дей­ствиях и формировании жизненного пути), если для этого нет объективных и абсолютно непреодолимых препят­ствий. Можно обсудить, чем она является для собеседни­ка, как он переживает и относится к состояниям, в ко­торых свободен, что они дают ему как личности, как соотносится в его жизни с разумом, потребнос­тями, доброжелательностью, милосердием, риском, ста­бильностью и ответственностью. Важно помнить, что у некоторых собеседников может вообще не оказаться опы­та свободы или она, наконец обретенная, становится непосильной ношей или даже настоящим бедствием.

Милосердие представляет собой ценность вынесения в окружающую реальность таких свойств человеческой лич­ности, как чуткость, отзывчивость, жалость, сострада­ние, сочувствие и сопереживание. В этом смысле оно яв­ляется экзистенциальной заботой о другом человеке. Не лишне поговорить о том, позволяет ли себе собеседник быть в отношениях бескорыстным, стремится ли он уз­нать и понять другого, как заботится о нем, насколько активен в проявлениях заботы, что получает от этого.

Уединение является правом человека находиться в со­стоянии принадлежности самому себе, отделейности и отстраненности, состоянии, которое никем и ничем не нарушается. Это особая область сосредоточенности и покоя, в которой человек глубже, полнее узнает себя и раскрывает свои творческие возможности. В отечествен­ном менталитете уединение в качестве ценности извест­но и принимается далеко не всеми из-за последствий то­талитарного прошлого, подчинявшего все сферы жизни диктату коллективистских ценностей. Формой уединения является отдых, ценность которого состоит в возмож­ности свободного восстановления жизненных сил человека. Важно обсудить, разрешает ли себе собеседник уединение, что происходит с ним наедине с самим собой и т.д.

Воспоминания являются ценностью, если носят интегративный характер. Будучи мостом между прошлым и будущим, они служат ступенчатому осмыслению жизнен­ных событий и оценке их значения для формирования своей личности и использованию прошлого опыта в ак­туальном настоящем.