Интерлюдия. Сильвана Ветрокрылая, бывший генерал следопытов Кель’Таласа, банши и Темная Госпожа Отрекшихся шла по Королевскому кварталу с той быстрой и мягкой походкой

Сильвана Ветрокрылая, бывший генерал следопытов Кель’Таласа, банши и Темная Госпожа Отрекшихся шла по Королевскому кварталу с той быстрой и мягкой походкой, что и при жизни. Для бытовых дел она всегда входила в свое тело. Ее кожаные ботинки беззвучно шагали по каменным залам Подгорода, но глаза ее подданных неустанно следили за своей госпожой. Она была бесподобна, она никогда не ошибалась. Когда-то ее волосы были золотыми, глаза синими, а кожа как свежий персик. Когда-то она была жива. Теперь пряди волос, спрятанные под иссиня-черным капюшоном, были чернее полуночной тьмы. Она носила добротные кожаные доспехи, не скрывавшие ее стройного и сильного тела – те же, что и при жизни. Ее уши подергивались от каждого звука. Она не часто выходила из своих палат – она правила этим городом, и мир сам приходил к ней. Вокруг нее бегал мастер-аптекарь Фаранелл, глава Королевского Фармацевтического Сообщества. Он живо разговаривал с ней, как-то глупо улыбаясь.

– Я так рад, что вы согласились прийти, моя госпожа, – говорил он, стараясь кланяться, идти и говорить одновременно. – Вы приказали доложить вам, если наши эксперименты пройдут удачно, и говорили, что хотели бы увидеть наши…

– Я знаю, что приказывала, Доктор, – оборвала его Сильвана, как только они начали спускаться по извилистому коридору в трущобы Подгорода.

– Да, да, да, конечно! Нам вот сюда, – они вошли в зал, который мог бы показаться человеку со слабой психикой домом ужасов. На большом столе нежить деловито сшивала части разных трупов, что-то напевая себе под нос. Сильвана легонько улыбнулась.

– Приятно видеть, что кому-то так нравится его работа, – сказала она, лукаво улыбаясь. Ученик немного оторопел, но потом низко поклонился. Где-то низко гудел и трещал электрический заряд. Алхимики суетились вокруг лабораторных столов, смешивая зелья и записывая результаты экспериментов. Стоял странный запах гноя и химикатов вперемешку с чистым и сладким ароматом трав. Сильвана на миг застыла. Запах трав заставил ее… заскучать по дому. К счастью, это чувство быстро прошло. Такие чувства не могут жить долго.

– Покажи, – приказала она. Фаранелл поклонился и проводил ее через главный зал, мимо подвешенных на крюках кусков чьих-то тел, в маленькую комнатку. Она услышала тихий плач. Войдя внутрь, Сильвана увидела клетки, что стояли на полу или висели на цепях, привязанных к потолку. В каждой из них были подопытные. Несколько людей. Несколько отрекшихся. Их усталые глаза были как у заточенных в неволе зверей, скованных глубоко въевшимся страхом. Терпеть им осталось недолго.

– Как вы можете себе представить, миледи, – сказал Фаранелл, – для опытов довольно трудно найти нежить Плети. Конечно, в качестве подопытных существ, отрекшиеся подходят не хуже Плети. Но я рад сообщить вам, что наши полевые испытания прошли весьма успешно.

Последние слова взволновали Сильвану, и она украсила аптеку своей редкой и все еще красивой улыбкой.

– Это меня весьма радует, – сказала она. Доктор задрожал от восторга. Он подозвал к себе своего ассистента Кивера, отрекшегося, чей мозг, видимо, пострадал от первой смерти – он все время бормотал о себе что-то от третьего лица. Бубня себе под нос, он вытащил двух подопытных кроликов из клеток. Первой была человеческая женщина, которая не была окончательно скована страхом и еще могла тихонько плакать. Мужчина-отрекшийся же казался совершенно безразличным к происходящему вокруг и шел совершенно спокойно. Сильвана обвела его взглядом.

– Преступник?

– Конечно, моя госпожа.

Она на миг задумалась, так ли оно было на самом деле. Но решила, что это не важно. Даже так он послужит Отрекшимся. Девушка упала на колени. Кивер наклонился и дернул ее за волосы. Она вскрикнула, открыв рот, и он влил ей туда содержимое чашки, заставив проглотить. Сильвана наблюдала за тем, как она боролась. Отрекшийся возле нее без лишнего шума взял у Фаранелла чашу и выпил до дна. Все произошло быстро. Девушка скоро прекратила сопротивляться, ее тело забилось в припадках. Кивер отпустил ее и почти что с любопытством стал смотреть, как из ее рта, ушей, глаз и носа начала стекать кровь. Сильвана обратила свой пристальный взгляд к отрекшемуся. Он все еще тихо стоял на ногах. Она нахмурилась.

– Быть может, все не так хорошо, как ты…

Отрекшийся передернулся. Он изо всех сил попытался устоять на ногах, но его ослабелое тело предало его, и он тяжело рухнул на пол. Все отступили назад. Сильвана увлеченно смотрела на подопытного, и ее рот приоткрылся от восторга.

– То, что нужно? – спросила она Фаранелла. Людская женщина в последний раз всплакнула, глядя на потолок широко открытыми глазами. Алхимик счастливо кивнул.

– Самое оно, – сказал он, – Как видите, результаты…

Отрекшийся на полу дрыгнулся, и из дырок на его коже полился темный гной. Затем он опять замер.

– … весьма радуют.

– И вправду, – сказала Сильвана. Она едва могла скрыть восторг. “Радуют” – это не то слово. – Чума, что убивает и людей, и Плеть. И, видимо, моих подданных вместе с ними – они ведь тоже нежить, – она посмотрела на него пылающими серебристым светом глазами. – Мы должны позаботиться, чтобы она никогда не попала в чужие руки. Результаты могут быть… плачевными.

– Действительно могут, моя госпожа, – выдавил он из себя. Вернув лицу маску бесчувствия, она вернулась в королевские кварталы. Сейчас ее заботили тысячи вещей, но самой главной ее мыслью, яркой, как плетеный человечек в костре на Тыквовине, была одна: Наконец, Артас, ты заплатишь за содеянное. Люди, такие же, как ты, будут уничтожены. Твоя Плеть будет остановлена. Ты уже не спрячешься за легионами своих безвольных мертвых кукол. И мы будем так же милосердны к тебе, как и ты был к нам. Хоть Сильвана хотела казаться бесчувственной, она не смогла не улыбнуться.