Иван Васильевич IV Грозный.
Иван Васильевич IV Грозный
Эту главу я посвящаю отзыву царя Руси – Ивана Васильевича IV Грозного. Я не отказываюсь от своих слов по поводу того, что власть мне противна, но Иван Грозный был человеком, который очень сильно привлёк к себе моё внимание. Это был сначала великий князь, затем первый царь и монарх, который впоследствии стал тираном. Имя Ивана Грозного я впервые услышал в 5-6 лет, когда посмотрел знаменитую русскую комедию «Иван Васильевич меняет профессию», в котором показывали приключения инженера Александра Сергеевича Тимофеева, ушедшего при помощи машины времени в прошлое, и встретившегося лицом к лицу с царём Иваном Грозным. В роли царя был знаменитый актёр Юрий Яковлев, которому сейчас 80 с чем-то лет, и который показал себя в лучшую сторону среди советских фильмов. Фильм был забавный, да и немного фантастический. Потому, что машины времени, скорее всего нет. Я пока не припомню такого, чтобы в Европе или где-нибудь ещё изобрели машину времени. Сейчас я хочу перейти к настоящему Ивану Грозному, и не к тому, в роли которого был Юрий Яковлев. Имя Ивана Грозного я, как и другие, продолжали слышать из учебников по всемирной истории и истории Беларуси. Разумеется, я как и другие, считал царя от природы маньяком и хладнокровным убийцей. Но, когда я вырос и повзрослел, я понял, что всё было на самом деле по-другому, и не так просто. Это был несчастный ребёнок, рано лишившийся отца, и рано потерявший свою мать. Родился он 25 августа 1530 года под Москвой. Естественно, когда он родился, никто не имел понятия, и не подозревал, что родился будущий опасный тиран для всей Руси. Происходил он из рода Рюриковичей, и был одним из потомков варяжского князя Рюрика. Князь Василий III должен был встретить свою участь, т.к. на нём и всей его семье лежало страшное проклятие Соломонии Юрьевны Сабуровой, поскольку он её предал, изменил ей ради Елены Глинской, и отдал в монастырь насильному постригу. 20 лет вместе с Соломонией Юрьевной Сабуровой они были вместе (с 4 сентября 1505 года по ноябрь 1525). Одна из причин, по которой Василий III бросил свою первую жену, была то, что от неё он не получил детей. Князь старел, и чувствовал, что его молодость скоро закончится, и ему, как никак, нужен был наследник русского престола. Потому, он принял решение Соломонию Юрьевну Сабурову отдать в монастырь, а самому женится на литовке Елене Глинской, которая была племянницей Михаила Глинского, обвиняемого в том, что изменил Руси дважды. Не все одобряли решение князя Василия III. Они не понимали, почему князь решил жениться на литовке, у которой было другое вероисповедание. Ответ князя: «Потому и хочу! Меня не волнует: литовка она или немка! Под венец пойдёт православный! Она мне по сердцу! И, к изменам своего дяди Михаила Глинского, она никак не причастна!». Ничто не могло князя остановить и убедить. Даже тогда, когда один из пророков архипастырей предвидел скверное будущее, и предсказал царю, что если он женится на Глинской, родится наследник, который утопит всю Русь в крови. Естественно, архипастырь предвидел появление Ивана Грозного, которое внесёт смуту. Василий ничего не стал слушать. Он выгнал архипастыря как изменника. И, те, кто был против его свадьбы с Еленой Глинской, и обвинял его в бесстыдстве и гордыне, были в равной степени выгнаны с двора правительства. Некоторые были казнены. А, на князя Василия III легло страшное проклятие, когда Соломония Юрьевна Сабурова была силой сослана в монастырь, и прокляла своего бывшего супруга, всю его семью, и всё его потомство. С 21 января 1526 года князь Василий женился на Елене Глинской, и через четыре года, в 1530-ом году родился старший сын и наследник Иван IV. После в 1532-м году родился брат его Георгий, который был слабоумным и психически нездоровым. Но, недолго детям было суждено быть рядом с отцом. Они слишком рано лишились мужской руки, которая могла быть для них опорой. В 1533 году Василий III был близок смерти, и тяжело болен. Зная, что жить ему осталось недолго, он призвал своих верных и преданных друзей, призывая их быть опекунами Ивана, и беречь его, пока он не достигнет 15 лет, и не взойдёт на престол. В опекунский совет вошли князь Андрей Старицкий — младший брат отца Ивана, М. Л. Глинский — дядя великой княгини Елены и советники: братья Шуйские (Василий и Иван), Михаил Захарьин, Михаил Тучков, Михаил Воронцов. Перед смертью князь просил привести к нему детей, чтобы дать ему с ними увидеться и попрощаться в последний раз. Жалко было смотреть на детей, которые вот-вот осиротели. Тяжко было смотреть на лицо маленького 3-х летнего Ивана, который горько плакал. Отец ему говорил: Произнеся эти слова, он почувствовал приближение смерти, велел немедленно увести детей, и его подхватила предсмертная судорога, он долго дрожал, затем упал мёртвый, и ничего больше не чувствовал. Это была самая первая потеря и самая первая трагедия в истории будущего царя Ивана, который в 3 года лишился мужской руки. Елена Глинская и её верные проводили расследование, по какой причине умер князь Василий. Через какое-то время подозрение пало на князя Михаила Глинского, который в своё время был обвинён в измене Руси дважды, и который до свадьбы своей племянницы был освобождён князем Василием по её же просьбе. У Елены Глинской и её дяди Михаила часто возникали споры и распри в политических делах. Михаил Глинский её часто упрекал в том, что она блуждает, и совершает ошибки. Елена его не слушала, и обвиняла его в том, что он только потому её упрекает, потому что сам жаждет и власти, а сам её не заслужил, т.к. изменял Руси дважды. Затем, в один прекрасный день Елене Глинской пришёл донос на её дядю Михаила, что тот отравил Василия III. Донос был написан так: «Клянусь, великая княгиня, что отравил Василия III никто иной, как твой дядя – Михаил Глинский. Князь Михаил остался со мной сторожить сон Василия, и думая, что я заснул, дал ему ещё одно снадобье, якобы от лекарей. После этого великий князь занемог сильнее прежнего, и отдал Богу душу». Как несчастный Михаил Глинский не пытался доказать свою невинность, как не молил свою племянницу о милосердии на коленях, Елена не пощадила его, и велела отдать в подвал на голодную смерть. Малолетний Иван IV был свидетелем этому. Он был свидетелем, сколько бояр и слуг казнила его мать Елена через повешенье. Он был также свидетелем, как Елена отдала в подвал на голодную смерть своего дядю Михаила. Эти картины со смертной казнью, которые он пережил в детстве, пожалуй, и повлияли на него, на его душу, на его характер, и сделали его жестоким человеком. Другим человеком он никак не мог стать. Как-то раз, когда он увидел повешенных, спросил у своей матери: -Кто это такие? Мать ему отвечает: -Это изменщики. Они повешены и наказаны. -За что, мама? – спросил в горести мальчик Иван – Почему они изменщики? На что её любовник Оболенский, который заменял ей покойного Василия, ответил: -Они предали Русь. Они предали твою мать, и тебя тоже, великий государь. -Жалко мне их! – смотрел со слезами на повешенных Иван. -Жалко только потому – ответил Оболенский – что ты ещё маленький, и не понимаешь, что значит быть изменником и предателем. А, когда вырастешь, воссядешь на трон, и будешь править Русью, встретишь ещё и не таких предателей и изменников, что жалость, которую ты сейчас чувствуешь к повешенным, от тебя как ангел отлетит. Что именно и произошло в годы правления Ивана IV. Казни и пытки, которые он видел в детстве, на него так оказали влияние, что другим он уже стать не мог никак. Одна из причин, которая в нём усилила жестокость – это смерть матери, которая на 5 лет пережила своего мужа, отца Ивана – Василия. В апреле 1538 года 30-летняя Елена Глинская умерла. Её отравили бояре. Кто именно это сделал, было неизвестно. Что-то мне подсказывает, что это сделали бояре Шуйские для того, чтобы завладеть русским престолом. Когда, прошло 6 дней после смерти Елены, бояре Шуйские расправились с её любовником Оболенским. Маленький 8-летний государь был свидетелем смерти своей матери. Когда она дрожала, и умирала в агонии, бедный мальчик так плакал, что мне было жалко его. Сердце моё разрывалось, когда я видел, как держал Иван свою мать за руку, и дрожащим голосом умолял её: -Ваня, прости меня! – не менее дрожащим голосом ответила ему мать, и отпустив его руку, скончалась. Трудно передать, что я чувствовал, когда видел, как маленький государь плачет, ломает руки от отчаяния. Я не говорю, что я жил в это время, и был свидетелем. Я смотрел 16-серийный документальный фильм, который был полностью посвящён жизни Ивана Грозного, начиная с его детства и его правления до самой смерти. После похорон матери Иван никак не мог придти в себя. 6 дней морил себя голодом, ничего есть не хотел. Не ел, не пил, и даже улыбка на нём ни разу не блеснула на лице. Оболенский, который был любовником Елены, и был для Ивана как опекун, и родной человек, старался его утешить, и говорил ему: - Так нельзя, государь! Уже шестой день ты не ешь, не пьёшь. Сам себя голодом моришь, ни с кем говорить не хочешь, а только в стену смотришь. Ты ничего не сможешь этим добиться. Жалко и мне твою мать, но её уже не вернёшь. Бог забрал её душу. А, ты её будущий наследник, будущий правитель Руси, и предаваться горю долго не следует. Вытри свои слёзы, государь, и успокойся. А, я тебе сказку прочитаю, чтобы тебе на душе полегчало. Услышав слова Оболенского, Ивану немного полегчало, но тут не прошло и минуты, вошли князья Шуйские, полные злобы и гордыни. Вопреки обычаям, вопреки праву и закону они набросились на Оболенского, и начали его избивать ногами на глазах у маленького государя. Иван сорвался с места и начал кричать: - Отпустите его сейчас же! Бог вас покарает! Я вам приказываю! От имени Бога, от имени Христа, и от имени всей Руси! Я приказываю! Шуйские в ответ рассмеялись, и ответили ему: - Приказывать будешь, когда на трон воссядешь! – и повлекли за ноги Оболенского. - Я приказываю! – надрывающимся голоском кричал Иван – Куда вы его? Отпустите! - Куда? – с издёвкой переспросили его Шуйские – Туда же, куда и твоя матушка ссылала изменщиков и отравителей! В подвал! На голодную смерть! А, твою мамку-няньку Челяднину в монахини пострижём! И, насмехаясь над государем, продолжали волочить за ноги Оболенского. Маленький Иван не переставал кричать надрывающимся голоском: - Я приказываю! Смерть матери и жестокая смерть Оболенского в подвале так повлияли на его душу и психику, что было видно: вырастет озлобленный на весь государь. В его глазах не только горе и слёзы, но злоба и жажда мести. Именно поэтому и говорю: это был не от природы маньяк, как мы все думали. Это был озлобленный ребёнок, которому было суждено вершить месть. После того, как Оболенский умер в подвале голодной и несправедливой смертью, князья Шуйские начали устраивать беспредел в Руси. Они постоянно издевались над маленьким государем и его братом Георгием, пользуясь тем, что Василий III дал им опекунство над Иваном при смертном одре, и пользуясь своей безнаказанностью. Они часто морили Ивана и его брата Георгия голодом, запирали дома на замок. Дома Иван и Георгий мёрзли от холода, и были одеты не так как надо. Князья Шуйские были настолько безжалостны и беспощадны к детям князя Василия и Елены Глинской, что даже не приносили дрова, и не зажигали дома печку, чтобы дать несчастным сиротам согреться. Своё страшное и несчастное детство Иван Грозный в письме князю Андрею Михайловичу Курбскому писал так: «Когда же суждено было по Божьему предначертанию родительнице нашей, благочестивой царице Елене, переселиться из земного царства в небесное, остались мы со святопочившим в Боге братом Георгием круглыми сиротами – никто нам не помогал; оставалась нам надежда только на милосердие Божие, и на милость пречистой Богородицы, и на всех святых молитвы и уповали лишь на благословение родителей наших. Было мне в это время восемь лет; и так подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя, об нас же, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, сами же ринулись к богатству и славе и перессорились при этом друг с другом. И чего только они не натворили! Сколько бояр наших, и доброжелателей нашего отца, и воевод перебили! Дворы, и села, и имущества наших дядей взяли себе и водворились в них. И сокровища матери нашей перенесли в Большую казну, при этом неистово пиная ногами и тыча палками, а остальное разделили. А ведь делал это дед твой, Михаило Тучков. Вот так князья Василий и Иван Шуйские самовольно навязались мне в опекуны и так воцарились; тех же, кто более всех изменял отцу нашему и матери нашей, выпустили из заточения и приблизили к себе. А князь Василий Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея, и на этом дворе его люди, собравшись, подобно иудейскому сонмищу, схватили Федора Мишурина, ближнего дьяка при отце нашем и при нас, и, опозорив его, убили; и князя Ивана Федоровича Бельского и многих других заточили в разные места; и на церковь руку подняли: свергнув с престола митрополита Даниила, послали его в заточение; и так осуществили все свои замыслы и сами стали царствовать. Нас же с единородным братом моим, святопочившим в Боге Георгием, начали воспитывать как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде и в пище. Ни в чем нам воли не было, но все делали не по своей воле и не так, как обычно поступают дети. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас не взглянет – ни как родитель, ни как опекун и уж совсем ни как раб на господ. Кто же может перенести такую кичливость? Как исчислить подобные бессчетные страдания, перенесенные мною в юности? Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Что же сказать о доставшейся мне родительской казне? Все расхитили коварным образом: говорили, будто детям боярским на жалование, а взяли себе, а их жаловали не за дело, назначали не по достоинству; а бесчисленную казну деда нашего и отца нашего забрали себе и на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние. А известно всем людям, что при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая зеленая на куницах, да к тому же на потертых; так если это и было их наследство, то чем сосуды ковать, лучше бы шубу переменить, а сосуды ковать, когда есть лишние деньги. А о казне наших дядей что и говорить? Всю себе захватили. Потом напали на города и села и, подвергая жителей различным жестоким мучениям, без жалости грабили их имущество. А как перечесть обиды, которые они причиняли своим соседям? Всех подданных считали своими рабами, своих же рабов сделали вельможами, делали вид, что правят и распоряжаются, а сами нарушали законы и чинили беспорядки, от всех брали безмерную мзду и в зависимости от нее поступали и говорили.» Даже, без письма Ивана Грозного князю Курбскому было видно, каким страшным было его детства. Это страшно, когда дети остались без родителей, а их бесстыдный опекун морит их голодом, убивает их соседей и друзей, пользуясь своей безнаказанностью, как он издевается над бедными юными детьми, а лежит на без стыда и совести на постели их покойного отца Василия III. При этом: ни стыда, ни совести, ни отеческого взгляда… Но, рано или поздно должен был придти этому конец. Всё, что имеет начало, имеет и конец. Когда Ивану IV было 13 лет, он был тогда уже образованным князем. Он знал в то время много иностранных языков, включая литовский и польский. Древнегреческому языку он научился от митрополита и архипастыря Макария, который был его единственным настоящим другом и родным человеком после того, как потерял своих родителей. Архипастырь Макарий его опекал и потешал. Когда же Макарий ему причёсывал волосы, юный государь плачет и говорит: - Мне никто, кроме мамы волосы не причёсывал. - У тебя доброе сердце, государь – отвечает ему Макарий – Главное, чтобы оно не сломалось. Твоя мать и твой отец продолжают жить в твоих сердцах. - Как моё сердце не сломается, - в горести спрашивал Иван – когда Шуйские властвуют над Русью? Когда творится беззаконие! Когда, эти мерзкие опекуны пользуются своей безнаказанностью, убивают ни в чём не виноватых друзей и соседей, дорогих мне с самого детства? - Терпи, государь – отвечал Макарий – ради любви к родной Руси терпи. Скоро, однажды, придёт время, государь, и ты будешь царём и великим князем. Великий князь хоть и выше, но царь – над всеми властелин. Придёт время, и ты всё возьмёшь в свои руки. А, Бог, тех, кто тебя обесчестил, будет карать и судить. А, я всегда с тобой, и никогда не подведу и не предам тебя. Я только тебе, государь, верен, и тебе одному служу. Порой Иван закрывал своё лицо ладонями, горько плакал и говорил: - За что? За что??? Почему??? - Потому, что ты великий государь – отвечали ему братья Елены Глинской – его дяди Михаил и Юрий, и его настоящие опекуны – Потому, что ты великий князь. Тебя ненавидят, тебе завидуют, и Шуйские хотят вольно властвовать вместо себя. Мне так было жалко бедного юношу и мальчика, что словами не передать. Опека Макария была самым прекрасным и самым лучшим, что было в юности для государя. Макарий мог повлиять на него, смягчить его гнев, но время не заставляло ждать. Опекуны продолжали творить бесчинства, да так, что чаша терпения у Ивана IV переполнилась. В 13 лет он открыл, на что он способен, и на какие жестокости. Когда, князь Андрей Шуйский унижал в княжеском дворе Ивана, Иван в порыве гнева и ярости позвал стражу, велел схватить его, и бросить псам на съедение. Шуйский пытался сопротивляться, но на него набросились несколько человек, и начали избивать так же беспощадно ногами, как он и его слуги в своё время избивали перед смертью Оболенского. Государь смотрел на избиение Андрея Шуйского то со злобой и местью в глазах, то с улыбкой и удовольствием. Так много он жаждал отомстить Шуйскому за своё страшное детство! Когда, уже Шуйский был без сознания, и весь в крови, Иван велел его бросить псам на растерзание, что псы и сделали. Когда, Иван свершил свою жестокую месть, и палачи сделали своё дело, Иван вышел вместе со стражей, смотрев на труп ненавистного ему человека, и на того, кто травмировал ему душу, испортил ему детство, и сломал ему юность. И, посмотрев на его тело, говорил Иван: - Он был тот, кто сломал мою юность и моё детство. Он был тот, кто убивал моих близких друзей и соседей. Он был тот, кто творил бесчинства, кто поднимал руку на церковь и её служителей! Он был тот, кто пользовался своей безнаказанностью, и не боялся ни государя своего, ни Бога! Он сам заслужил ту страшную кару, которая пала на его плечи! И, так будет с каждым, кто осмелится поднять руку на своего государя, или ставить ему опор и сопротивление! Сделав своё дело, Иван велел освободить из подвала пленников, посаженных в своё время Шуйским, и велел освободить Воронцова из плена. Казнь Шуйского – была, пожалуй, самой первой жестокостью и самым первым мстительным поступком, который сделал Иван IV. Когда, Макарий сказал Ивану, что быть царём – быть над всеми Властелином, Иван заколебался и ответил, что он не в состоянии быть царём. Он с самого начала не хотел и боялся власти. Потому, что знал, что быть лидером страны – это трудно. Быть лидером – это действительно очень трудно. Но, всё же, Иван преодолел в себе страх, и решив, что не быть царём, всё равно, что не быть человеком, в 1545-ом году, в 15 лет, достигнув совершеннолетия, был помазан как царь и великий князь сия Руси. Потому, в историю Руси Иван IV входит как первый царь. 13 декабря 1546 года Иван IV высказал своё желание Макарию венчаться на царство. 16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась торжественная церемония венчания, чин которой был составлен самим митрополитом. Митрополит возложил на него знаки царского достоинства — крест Животворящего Древа, бармы и шапку Мономаха; Иван Васильевич был помазан мирром, а затем митрополит благословил царя. Сразу после состоявшегося в январе венчания на царство знатные сановники, окольничие и дьяки начали объезжать страну, подыскивая царю невесту. Был устроен смотр невест. Выбор царя пал на Анастасию, дочь вдовы Захарьиной. Анастасия, пожалуй, была единственная женщина, которая его любила, и которая могла оказать на него влияние, и смягчить его характер. Макарий оставался его верным другом и товарищем, а также советником. Для царя Ивана огромное значение, как и для большинства правителей, имела война. Война ради славы и чести. Царей мне жалко не меньше, чем воинов. Мирная жизнь пугает их, и не даёт им никакого покоя. Точно также Иван Васильевич жаждал войны, и отправлял своих воинов в бой. У него было много планов: Ливонская война, взятие Казани и Астрахани, завладение побережьем Балтийского моря. Почти сразу после венчания на царство в 1547-1548 гг. Иван Васильевич начал поход на Казань. Это была неприступная крепость, и завоевать её практически было невозможно. Стены были неприступны и высоки. Но, русские по силе превосходили воинов Казани. Осада Казани длилась очень долго. Под конец, Казань удалось в 1552 году захватить штурмом, и овладеть им. После взятия Казани окончательно распалась Монгольская империя, которую основал Чингисхан. Удивительно изменилась судьба. Сначала Чингисхан основал Монгольскую империю, организовывал походы в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу, объединял разорённые монгольские племена, захватывал неприступные замки и крепости с целью завладеть всем миром. А, тут войска Ивана Грозного взяли неприступную Казань, и положили конец Монгольской империи. В 1550-е годы русские войска удачно захватили и Астрахань. В это время и здоровье очень сильно подвело царя. После рождения наследника он смертельно заболел, и был на смертном одре. Кто знает? Может, если бы Иван Грозный умер в 50-е годы, он бы не вошёл в историю Руси как тиран? Ему не суждено было умереть молодым, и стать тираном. Но, русские этого не подозревали. Напротив, русские тревожились за здоровье царя. Боялись за то, что он рано умрёт, оставив своего наследника сиротой, как князь Василий III оставил сиротами своих детей. Русские опасались, что если царь умрёт, бояре, подобные Шуйским, завладеют царством, и будут устраивать в Руси беспредел, подвергая унижениям Анастасию и наследника трона – Дмитрия. Царь не желал слушать и знать, о чём волнуются его верноподанные. Он был уверен, что жить ему осталось недолго, и велел всем целовать крест, и присягать на верность наследнику Дмитрию. Но, судьба сжалилась над царём, невзирая на будущее. Он оправился и выздоровел. Впереди были ещё тяжкие потери. В 1553-м году скончался наследник Дмитрий. Он был случайно уронен в реку, и утонул. Когда, царь пережил такую потерю, у него как будто открылись те раны, которые были ему нанесены в страшном детстве. Иван Васильевич чуть не пал духом. Анастасия тоже была в горе и слезах, но она изо всех сил старалась поддерживать сломленного мужа. Макарий тоже поддерживал царя, и говорил ему: - Я знаю, какого это – потерять дитя. - Знаешь? – спросил у него Иван Васильевич, глядя на него своими затуманенными глазами – Одно дело, когда сын хоронит мать, как я похоронил свою, когда её отравили проклятые бояре. А, когда мать и отец хоронят сына, это намного тяжелее и намного страшнее. Ломая руки от боли, Иван говорил: - Почему? Почему мой сын? Почему бог не забрал меня! - Успокойся, государь! – утешал его архипастырь Макарий, причёсывая волосы – Я не буду притворяться, что знаю волю Божью. Одно я знаю точно. Бог никогда ничего не делает без причины. Возможно, Бог избрал тебя как царя и владыку сия Руси. Если ты откликнешься на зов Божий, возможно, смерть твоего сына не будет напрасной. Слова Макария и любовь царицы Анастасии поднимали в Иване Васильевиче сломленную гордость и бодрость духа. Год спустя, после смерти Дмитрия, в 1554-м году родился Иван – старший сын. После него родился у Анастасии и Ивана Васильевича – Фёдор – второй сын. Иван Иванович, был пожалуй, единственным здоровым ребёнком в царском роде. А, Фёдор был очень слабым. Он всё время плакал, когда родился. У доктора были сомнения, будто младенец Фёдор когда-нибудь оправится. Доктор считал, что Фёдор всю жизнь будет слабоумным. Боль после тяжкой потери Дмитрия как будто затихла, но Анастасия и Иван Васильевич тревожились за своих детей, особенно за плачущего Фёдора. Ивана Васильевича тревожили и политические дела. Он планировал начать Ливонскую ради того, чтобы завладеть побережьем Балтийского моря. Напрасно, Сельвестр и Адашев, которые ему впредь помогали во взятии Казани и Астрахани, убеждали его не начинать Ливонскую войну. Напрасно ему объясняли, что война ничего, кроме бед для Руси не принесёт. Когда, Сельвестр утвержал, что Русь не победит в этой войне, что войны погибнут напрасно, ответ царя был таков: - Жалкие люди! Вы настолько боязливы, что не хотите отдать жизнь за своего государя?! Вот, она, гордыня, которая толкала царя к войне. И, вот, о чём я говорил в своих ранних предыдущих главах, когда речь шла о том, что солдаты бьются за царей, которых даже в лицо не знают, которые идут в бой, когда им велят умирать. Тех, кто отказывался воевать, царь называл взбунтовавшимися холопами, изменщиками и предателями. Трудно подумать, что бы было, если его не удержала царица Анастасия. Он, скорее всего, казнил бы Сельвестра, Адашева и всех, кто выступал против войны с Ливонией. Всё же, война с Ливонией началась в 1558-ом году. Царица Анастасия была для Ивана Грозного всем: и матерью, и родной кровью, и возлюбленной. После смерти матери Елены Глинской ни одна женщина не любила так сильно Ивана Васильевича, как царица Анастасия. Порой, когда его охватывали приступы ярости, прикосновения её руки смягчали его гнев, и её любовь были для неё душевной опорой. Но, царицу Анастасию тоже сильно подвело здоровье. Задолго до рождения и смерти Дмитрия у них ещё родились, и скончались при рождении две дочки – Анна и Мария. Итого, царица Анастасия родила Ивану Грозному 5 детей. Две дочки скончались при рождении, младенец Дмитрий утонул в реке, Иван и Фёдор были единственными оставшимися в живых детьми, не говоря уже о том, что Фёдор был слабым, и неспособным управлять страной. Когда, женщина рожает много детей, это тоже оказывает влияние на её здоровье, и оставляет тяжкие последствия. Так же было и с Анастасией. Рождение пяти детей, смерть трёх детей оставили ужасный след на состояние души и на здоровье Анастасии, что она всё больше слабела с каждым днём. Царь то оставался с ней, поддерживая её, то уходил в депрессию, прося Бога, чтобы умер он, а не возлюбленная Анастасия. Анастасия видела депрессию и тяжкое состояние царя, видела, как он был взволнован. С каждым днём всё больше и больше Анастасия была для него дорожайшим человеком на свете. Слуги и верноподанные имели для него всё меньше и меньше значения. Сердце у него черствело, и с самыми преданными людьми разругался. В один день навестил её Макарий, чтобы поддержать её. Царь в это время находился в глубокой депрессии. Чуя его горе и отчаяние, Анастасия призвала Макария к себе, сказав ему: - Час мой близок, отец! Я скоро умру. - Ну, что ты такое говоришь? – в недоумении спросил у неё архипастырь – Ты ещё слишком молода. Скоро ты поправишься, и будете с государем растить детей, в счастье и несчастье, в горе и радости, в болезни и здравии. Но, Анастии правда было плохо, и ей ничего не казалось. - Нет, архипастырь – отвечала она – Такова воля Божья. Я уже достигла своего предела. Я благодарна тебе за то, что ты поддерживал нас с Иваном, когда мы теряли детей. Я благодарна тебе за каждый миг, проведённый с нами рядом. Я благодарна за то, сколько ты нам добра показал, и какой ты нам был опекой. Я бы очень хотела вернуться к жизни. Но, это невозможно. Архипастырь её внимательно слушал. Но, Анастасия время от времени теряла сознание, и видела в своих видениях и снах Ивана, рвущего в горе и отчаянии волосы. - Тяжко мне, архипастырь – продолжала она – очень тяжко. Иван разругался с самыми преданными людьми. Сердце его с каждым днём всё больше черствеет. Ничего, кроме зла, он больше не видит. Добро он перестал замечать. Умру я. Умру. А, что будет с ним? Что будет с нашими детьми? Господи! Найдёт душа моя покой на том свете? А, что будет с ним? Я так боюсь за его душу! И, громко рыдая, и горько плача, Анастасия повторяла в слезах: - Что будет с его душой? Что будет с ним? Что будет с нашими детьми? Архипастырь! Отец! Не оставь его! Не оставь Ивана! Не оставь наших детей! Поговори! Поговори с ним! Ты всегда ему был как отец! Ты всегда ему был опекой! Вид Анастасии, её мольбы и слёзы так тронули Макария, что дав ей свою руку, сказал ей: - Не думай об этом, моя дорогая. Всё будет хорошо. Поспи и отдохни. Я поговорю с ним. Поговорю. Гордость и уверенность старого архипастыря придали уверенность царице, что она поцеловала и пожала ему руку, затем, улыбнувшись последний раз, заснула вечным сном. Макарий понял, что Бог забрал её к себе. Страшно было увидеть реакцию Ивана Грозного, когда он увидел, что Анастасия умерла. Он даже не плакал. Он был в страшном отчаянии, и стонал, как будто ему нанесли раны, и пронзили глубоко мечом сердце. Когда, были похороны Анастасии, естественно, зазвенели в церкви колокола, чтобы все знали, что царица почила и ушла в царство небесное. Сначала в церкви была служба за душу Анастасии, и отпевание. Но, когда её хоронили, и её тело предали земле, тяжко было видеть состояние царя. Иван Грозный трясся весь как в приступе лихорадки, руки его держались за гробницу, в которой лежало тело Анастасии, и каждую секунду он ломал в отчаянии руки, и издавал страшный сон. Он не мог смириться с этой потерей. Старые раны на его душе открылись вновь и вновь. Царь выглядел таким же убитым и сломленным, как после кончины матери Елены Глинской и после смерти Оболенского. Видя это, архипастырь Макарий, взял его за руку, умолял его не предаваться отчаянию. Когда похороны закончились, и царь немного пришёл в себя, в государственной думе было собрание, на которое был приглашён Макарий, и братья царицы Анастасии. Братья обсуждали между собой: что же могло произойти? Почему их сестра Анастасия так резко умерла? Причём, в 26 лет. Неужели, возникла какая-то странная слабость внутри, что и привело к смерти? Решили в конце концов братья, что Анастасию отравили бояре. Царь охотно поверил, что бояре отравили его жену точно так же как и мать. Но, вопрос был: кто это сделал? Ответ тут же дали братья Анастасии, что это сделали Сельвестр и Алексей Адашев. Но, между ними зашёл спор, что это невозможно, т.к. Сельвестр целыми днями находился у себя в монастыре, и ни с кем не общается, а Адашев в Ливонии воюет. - Через сообщников они это сделали – ответил один из братьев Анастасии – Они наслали сообщников на Анастасию, и отравили её. У них полным полно сообщников и шпионов в Москве, особенно в Моске. - Государь! – слыша эти обвинения, возмутился архипастырь Макарий – Возможно ли слышать такие обвинения? Горе нестерпимое для всей Руси, для вашего государя невыносимое горе на плечах и в сердце! А вы… Экие вы братья царицы Анастасии! Обид собственных забыть не можете, и по причине личной неприязни сваливайте вину на ни в чём невиноватых Адашева и Сельвестра! - Бесы они, а не люди! – настаивали братья Анастасии – судить надо обоих! Судить и предать справедливому наказанию за убийство нашей сестры, и за покушение на жизнь царя! - Да вы, что? – не унимался один из слуг Ивана Грозного – На суд надо вас позвать! Самих обвиняемых! Так, за спиной, любого из нас оклеветать из нас можно! - А, может ты с ними заодно? – глядели на него с подозрением братья Анастасии – Может, ты и есть помощник Сельвестра и Адашева? Может, ты и есть отравитель нашей сестры? - Лжёте! – взорвался слуга царя – А, всё, что вы говорите про Сельвестра и Адашева, тем более ложь. Адашев в Ливонии воюет, исполняя долг воина, а Сельвестр питает нищих в своём доме, исполняя долг христианина! Из кого вы колдунов и отравителей собрались сотворить?! - Слушать тебя не желаю! – прервал его царь – С сегодняшнего дня я тебя освобождаю из службы. Ты покидаешь Москву, и уезжаешь в Смоленск сегодня же. Царь говорил так тихо, и с таким ядом, что было понятно: убеждать его бессмысленно. Когда, слуга покинул государственную думу, остались только царь, братья Анастасии и Макарий. - Помощники Сельвестра и Адашева, кто это? – вопросил Иван Грозный братьев Анастасии – Назовите их имена. - Магдаленя-полька – ответили братья Анастасии – Любовница Адашева. Её Адашев наслал как убийцу. Затем, братья Анастасии напоминали Ивану Грозному, что Сельвестр и Адашев не хотели Ливонской войны, ставили опор и сопротивление, и чтобы положить несчастный конец Ливонской войне, ради этого хотели ядом умертвить его самого, а яд достался Анастасии. Царь начал понимать, что Анастасия пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти его. - А, Магдаленя… - сломленным голос говорил Иван Грозный – Почему Магдаленя решилась на это? Анастасия заступалась за неё у меня на глазах, обеляла и защищала её… Не прощу никогда… - Государь! – прервал архипастырь Макарий, видя отчаяние на лице царя – Выслушай, прошу тебя! – умолял его, напоминая о том, что он должен держаться даже после смерти и потери, сохраняя твёрдость христианина – Не убивай Сельвестра и Адашева. Они невинны, и ты это знаешь. Ты ослеплён гневом, ты в отчаянии. Горе ослепило твой ум, сам не ведаешь, что творишь. Тебе бы лучше отдохнуть. Ночами не спишь, почти не ешь, голодом себя моришь. Анастасию уже не вернуть. Не бери грех на душу. Она бы сама тебя об этом просила! - Не сметь! – с гневом прервал царь – Никому не сметь её именем меня убеждать! Отравили её, верно? - Отравили – подтвердили братья Анастасии – Помощники Сельвестра и Адашева отравили. - Магдаленя это сделала – убедился окончательно царь – Магдаленя – помощница Адашева, отравительница моей жены, проклятая ведьма. Тут произошло нечто ужасное. Царь начал дрожать, как от лихорадки. Слёзы текли у него по лицу. С его глаз и лица била страшная злоба, страшная ненависть и мания убийства, которыми он пылал после смерти матери Елены Глинской и Оболенского на Шуйских. - Удавлю! – вопил изменившимся, полным ненависти голосом царь – Утоплю! На медном огне сожгу! Ненавижу!!! - Государь! – воскликнул Макарий, пытаясь его остановить. - Молчи, Макарий – прервал его царь – оставь меня. - Что вы делайте, окаянные? – закричал возмущённым голосом архипастырь братьям Анастасии – Зачем в грех вводите царя? Знайте же, что ваши слова – ЛОЖЬ!!! - Уйдите все! – приказал царь. Дайте мне побыть одному. Уйдите. Царя невозможно было остановить. Никто и не подозревал, что вместе с Анастасией умерла вера, доброта и любовь со стороны Ивана Грозного. Никто не думал, что в нём пробуждается озлобленный и мстительный тиран. Суд признал Магдаленю, и всю её семью виновными. Напрасны были убеждения Макария. Ничто уже не могло остановить Ивана Васильевича. После суда состоялась смертная казнь на площади. Магдаленя и её семья дали показания под пыткой. Под лютой пыткой. Когда Магдаленю, и её детей вели на смертную казнь, судья, огласивший смертный приговор воскликнул: - Магдаленя! Ты признана виновной! За отравление царицы Анастасии, и за покушение на жизнь царя ты будешь казнена через отсечение головы. Твои дети тоже будут казнены через отсечение головы, и признаны в равной степени виновными. Мёртвых бросить псам на съедение, и не хоронить! Когда царь слушал смертный приговор в адрес обвиняемых, в глазах его были суровая и жестокая месть. Царь велел казнить Магдаленю, всю её семью, её маленьких детей, а тела велел бросить псам на съедение, и не хоронить, чтобы их души были обречены на вечные скитания, и не нашли никогда покой. Такова была жестокая и беспощадная месть царя. Вся площадь охнула и вскричала от ужаса, увидев отрубленные головы Магдалени и её детей, и как их кровь брызгала под топором палача. Когда, процедура смертной казни окончилась, царь велел доставить обвиняемых Сельвестра и Адашева, потому что их крови он тоже жаждал, как главных организаторов убийства и отравления. - Государь, опомнись! – повторно пытался его остановить Макарий – Ты уже казнил, и унёс души ни в чём невинных людей, и то, маленьких слабеньких детей! Алексей Адашев для тебя Казань геройски взял! - Нет! – заорал Иван Грозный – Заслуга в том, что холоп свой долг при отчизне исполнял! И, как Иуда Христа, так же и меня продал за деньги!!! - Пленник дал показания под пыткой – присоединился в разговор Малюта, близкий друг и слуга Ивана Грозного – под лютой пыткой. - Слышал? – спросил Иван Грозный архипастыря Макарий – Слышал, что сказал Малюта? А, ещё вот доносы! – показал доносные бумаги и письма, в которых был написан донос на Сельвестра и Адашева, как отравителей Анастасии – Тебе говорят о чём-нибудь доносы? Или, ты будешь защищать тех, кто меня пытается отравиться, кто власти жаждет и на мой трон хочет взойти? Архипастырь Макарий упал перед царём на колени, и начал трястись как от холода. - Что с тобой, отец? – испугался царь, увидев состояние архипастыря – Встань. Встань! Но, архипастырь, не вставал, и царь велел позвать лекаря. - Малюта! Лекаря! Архипастырю плохо! Малюта побежал немедленно за лекарем, а архипастырь, стоя на коленях, говорил таким же жалобным голосом как Михаил Глинский, который умолял свою племянницу Елену о пощаде перед тем, как его заперли в подвал на голодную смерть. - Неужто, государь, - говорил жалобным голосом Макарий – в твоём сердце нет и капли милосердия? Неужели ты казнишь своих верных и подданных друзей? - Успокойся, Макарий – ответил царь – нездоровится тебе. Тебе бы лучше отдохнуть. Я тебя не убью и не казню, отец, и ты это знаешь. Лучше, иди к лекарю. Когда тебе станет лучше, я к тебе обязательно приду. Малюта вернулся с лекарем, и отвёл архипастыря в другую палату. Слуги Ивана Грозного продолжали вести расследование. Когда, они вошли в дом Адашева, то нашли его труп. Выяснилось, что Адашев сам выпил яд и отравился, чтобы не впасть в руки безжалостного царя, и не понести такую же смертную казнь как его любовница Магдаленя, и её дети. Архипастырь Сильвестр сам добровольно явился царю перед троном. Когда, царь к нему обратился и спросил: - Ты посмел придти, и явиться передо мной, Сильвестр? – смотрел он сверху вниз на архипастыря – И, ты не боялся ко мне придти? Я могу приказать тебя казнить, и снять голову с твоих плеч. Ты сам решил придти навстречу своей судьбе, не так ли? Если ты шёл ко мне намеренно, значит ты и ждёшь смертной казни намеренно! – не веря своим глазам, молвил царь. - Я пришёл к тебе, великий государь, потому что не могу прибывать в ненависти и немилости твоей – ответил спокойно Сильвестр – Делай, что задумал, но я невиновен. Казни меня, но я невиновен. Бог мне свидетель, я царицу Анастасию почитал, и никто так не скорбит как я… - Да, как ты смеешь – взорвался Иван Грозный – произносить её имя своим поганым нечестивым ртом?!!! Как ты смеешь свою скорбь ставить выше моей скорби? Замолчи!!! - Государь! – встал перед ним на колени Сильвестр – А, ты казни меня. Делай со мной, что хочешь. Я тебе мою смерть и гнев твой прощу. Заступница Анастасия сколько раз спасала меня от гнева твоего? Теперь, спасать некому. Коль настал мой час, я готов умереть. - Уходи, Сильвестр! – не выносил и не хотел больше слушать его царь – Уходи прочь с глаз моих, чтобы я тебя больше никогда не видел. Вместе с Анастасией умерла гордость царя, умерли в нём сострадание и совесть, и он окончательно отверг жалость, словно голодный лев, жаждущий хладнокровно отомстить за похищенных львят. - Именно об этом я тебя пришёл просить государь – с мольбой глядел на него архипастырь Сильвестр – Позволь мне уехать в дальние земли. - Да, уезжай куда хочешь! – вырвал свою руку царь, когда его руку целовал Сильстр – Уезжай куда хочешь, лишь бы больше не показывался на моих глазах. - Да, государь! Бог мне свидетель. Моя душа и сердце всегда будут с тобой, и я всегда буду в дальних землях молиться за твою душу. - За мою душу? – взирал царь безжалостными глазами в его глаза – Уходи прочь, пока я не передумал, не позвал палачей, и не велел казнить! Словно, червь, ты в душу и жизнь мою вторгся, и смеешь при мне говорить о царице Анастасии, и её именем убеждать свою невиновность! Ты для того и пришёл, негодяй, чтобы понести смерть от моих рук, и умереть как мученик, и стать святым, подобно Петру и Павлу! Но, ты никогда не будешь в образе мученика, Сильвестр! Уходи! - Да, будет, Господи, воля твоя! – встал Сильвестр, поклонился царю, и ушёл из царской палаты. Сколько невинных людей царь казнил за смерть Анастасии. Царь настолько упился вином и кровью, что карал невинных. Как ни молили его князь Курбский, архипастырь Макарий и другие, ничего не хотел слушать царь. Он даже тех отсылал прочь от своего обличья, кто заступался за невинных Сильвестра и Адашева, за Магдаленю и её семью. Он освобождал их службы по обвинению в предательстве заступников Сильвестра, Магдалени и Адашева, отправлял их в монастырь на покаяние за грехи и предательство, а самих по дороге в монастырь велел верному слуге и другу Малюте расстрелять. Да, так, что бы новость не разошлась, и чтобы никто не узнал об этом. - Не судишь ли ты меня, Андрей, за то, что я сделал с виновными в смерти жены своей? – вопрошал Иван Грозный Курбского. - Нет – отвечал Курбский – Помазанника Божьего в праве судить только сам Бог, а не его верноподанные. - Хорошо – кивал головой царь – Это очень хорошо. Немного таких верных, князь, как ты. Ты мне больше, чем верный слуга. Ты мой верный друг. Ты сделаешь то, чего так добросовестно не сделали Сильвестр и Адашев. Ты пойдёшь в Ливонию воевать. - Государь! – встревожился Курбский – Это невозможно. Войско короля польского Сигизмунда намного больше, и намного сильнее. Против нас идёт такая сила, на которую мы и не рассчитывали. Мы не победим в этой войне. - Ничего слышать не хочу! – прерывал царь – Мы взяли Казань, взяли Астрахань, и мы должны завладеть побережьем Балтийского Моря. Мы должны сделать такие великие дела, чтобы наши имена весь мир повторял с удивлением, чтобы песни о нас пели и слагали легенды! - Да, будет так, великий государь! – неохотно соглашался Курбский. - Ты мой верный друг, тебе я доверяю команду над нашими воинами. Мы победим, и сделаем столько великих дел, что наши потомки будут о нас помнить! В один день, когда царь пришёл к Макарию, архипастырь смотрел на него сверху вниз, и говорил: - Почто ты пришёл ко мне, государь? Давно я тебе безразличен. Давно тебе мои советы не нужны. - Прости меня, отец! – молил его Иван Грозный – Прости! Я тебя тяжко обидел! Прости меня! - Почто тебе просить у меня прощения, государь? Прощения проси у Господа Бога, и замученных людей, и невинно убиенных тобою. Кровью и вином заливаешь своё горе. Тебе же легче от этого. - Нет, владыка, не легче! – падал на колени царь перед архипастырем, и дрожал в слезах, как на похоронах Анастасии. - Успокойся, государь! – взял его за голову Макарий – Дай я тебе хоть волосы причешу. Давно я твои волосы не расчёсывал. Помнишь, как тебе твоя мать волосы тебе чесала? Так же и я тебе всегда буду расчёсывать волосы. И, расчёсывая ему волосы, продолжал Макарий: - Помнишь, каким ты был, государь, когда был маленьким юношей? Когда я тебе в первый раз причёсывал волосы, ты был совсем другим. Не таким, каким ты стал сейчас. Ты тогда заплакал, и говорил, что никто кроме матери, тебе волосы не причёсывал. Это показало, то что в тебе доброе сердце. А, где оно сейчас? Где сейчас твоя доброта? Где твоё сердце? - Всё кончено, Макарий – говорил сломленным и разбитым голосом Иван Грозный – Я всё потерял. После смерти матери никто, ни одна женщина меня так сильно не любила как Анастасия. Я теперь сам не знаю, где утешения искать. - В молитве и любви – ответил архипастырь – Помнишь, тот день, когда я тебе в первый раз волосы расчёсывал, ты боялся трона, боялся власти, и не хотел вступать на престол сия Руси? То был страх, который тебя удерживал от греховный деяний, и напоминал о страшном Божьем суде. Всегда вспоминай этот добрый страх, государь, и всегда храни его в своём сердце. Слаб человек. Но, душа его всегда бессмертна, и должна стремиться к добру. Подумай о Руси православной, откажись от крови, которую ты проливаешь, и подумай о своих детях: Фёдоре и Иване. Ты им очень нужен. Особенно, больному Фёдору. Дети остались без матери, а ты их отец, государь, и ты им нужен как никто. Поддержка Макария продолжала давать какие-то результаты, но ненадолго. Царь, не отказался от крови, и продолжал Ливонскую войну. Ливонская война началась ещё за два года до смерти Анастасии, в 1558-м году. В 1560-м году, в год смерти Анастасии, царские войска разбили лучшие силы Ливонского ордена и овладели его главными крепостями. Чтобы не дать Ивану Грозному завладеть побережьем Балтийского моря, в 1561 году Кетлер подписал договор, предусматривающий переход орденских земель под совместную власть Великого княжества Литовского и Польши. В 1562 году войско Ивана Грозного напало на нашу родную Беларусь, разорив Мстиславль, Шклов, Копысь, Оршу и Витебск. В 1563 году из-под Можайска двинулась 60-тысячная армия во главе с Иваном Грозным в Полоцк. Полоцк был могущественной крепостью, могущественным городом Беларуси, который было захватить не так просто. Как ни старались защищать крепость белорусы и воевода Станислав Довойна, всё было напрасно. Полоцк был взят приступом, и русские прорвались в крепость. Уцелевшие и оставшиеся в живых жители Полоцка вышли из крепости, становились на колени, и молили царя о пощаде. Иван Грозный так был подбодрён победой, что даровал жизнь уцелевшим жителям, и пощадил их. Но, как Иван Грозный захватил много белорусский городов, утопив их в огне и крови, это было ужасно. В следующем, 1564 году Иван Грозный двинулся на Минск и Новогрудок. По пути, 26 января 1564 года гетман Николай Радзивилл Рыжий нанёс поражение воеводе Петру Шуйскому в битве на реке Улле (возле Чашников). Поражение Николая Радзивилла Чёрного было таким страшным, что русские войска уже не могли оправиться, и побеждать в Ливонской войне. В Москве, сидя на троне, и услышав о поражении русских войск, Иван Грозный пришёл в страшный гнев и страшную ярость. - Это был приказ!!! – завопил он осатанелым нечеловеческим голосом – Сражаться – это был приказ!!! - Государь! – удерживали его воины Андрея Курбского – Войско короля Сигизмунда в два раза сильнее и в два раза больше! Мы не можем победить! - СЛЫШАТЬ НИЧЕГО НЕ ХОЧУ!!! – орал озверевшим голосом Иван Грозный. - Государь! – умоляли его – Наши воины борятся! Каждый день борятся, и проливают кровь, гибнут за Русь, за тебя, за нас всех! - Вы не выполнили приказ! – громче и громче орал Иван Грозный – Вы предатели и изменники! Кем вы себя возомнили, что не выполнили приказ? Вы возомнили себя выше царя? Я в отличие от вас, бессовестных, завоевал Казань и Астрахань! Я завоевал Полоцк! А вы… Вы утонете все в грязи и крови! - Государь! Это ужасные слова! – продолжали его молить о пощаде воины Курбского. - Изменщики и есть! – вопил придавленным ядовитым голосом царь – Уходите все вон отсюда! Вон! Слышать ничего не хочу! ВОН!!! – орал он нечеловеческим голосом, бил посохом по полову, да так, что звон посоха был слышен на всю царскую палату. - Дьявол в него вселился – шептали друг другу, чтобы безжалостный царь их не услышал. Вот, она, слабость и несправедливость со стороны власти. Воины гибнут, терпят поражение, а властям на это наплевать, и они ценой любой крови хотят достигнуть победы, обвиняя верноподанных в измене и предательстве. - Я доверял Андрею Курбскому! Другом и братом его считал! Верил я ему, рассчитывал на него, а он меня подвёл и предал. Он крест целовал, и клялся до гроба служить отечеству… Это были ещё пустяки, что он разжаловал Курбского. В один день призвал двух уцелевших после погрома воинов, велел им стать и отчитываться. - Как так произошло, – спросил двух воинов Иван Грозный – что Радзивилл разбил наше войско? Я рассчитывал на вашу храбрость, на вашу верность, вашу силу. - Никто не рассчитывал на такую силу, государь – отвечали ему воины – На реке Уолле князь Радзивилл оказался не случайно. В одиночку он бы нас не нашёл, и не разбил. Нас кто-то предал. - Может, вы и есть предатели? – вопросил Иван Грозный, глядя внимательно в глаза обвиняемых воинов. - Не предатели мы, государь – отвечали твёрдо и без страха – Были бы ими, то сейчас праздновали бы победу на пиру у короля Сигизмунда. А, не скорбили бы в Москве перед тобой на коленях. - Этого недостаточно для оправдания – возразил царь – Сколько воинов погибло, и не вернулось домой? А, вы почему-то живы здесь передо мной. - Государь – стали перед ним на колени воины – Клянёмся, что мы не предатели. Не изменщики мы! Хочешь – казни! Но, если хочешь убедиться, дай нам войско, чтобы мы могли не на словах, а на деле доказать свою верность отечеству! Сегодня же пойдём на Радзивилла и войско Сигизмунда! Сегодня же или победим, или погибнем, сохраняя верность тебе! - Хорошо! – кивнул Иван Грозный – Вы доказали, что вы верны и преданны. И, я вас не казню. Ступайте. - Куда?- в растерянности спросили его. - Как, куда? Домой! – рассмеялся царь – Куда же ещё? Что вы за люди такие? Ступайте! Воины поклонились ему, и вышли из царской палаты, не подозревая, что тот обманул их, и сами мчатся навстречу своей гибели. Как только они вышли, Иван Грозный сказал Малюте: - Убей их обоих! Действуй быстро! Чтоб никто впредь и об измене думать не смел! Малюта взял стражу, побежал догонять обвиняемых воинов. Когда, они дошли до улицы, на них тут же напал Малюта со стражей, в одного и во второго вонзили нож со словами: - Получай своё в награду, предатель! Первый воин сразу уже испустил дух после удара, а второй начал грозить Малюте: - Как бы гнев царя на тебя не пал! - Говори, говори! – издевательски ему отвечал Малюта. – Ты бы лучше покаялся за своё предательство! Ничего уже не мог отвечать второй умирающий. Смерть уже настигла и его, и он испустил дух.
Царь Иван IV после смерти царицы Анастасии изменился до неузнаваемости. Стал пьянствовать, вести распутный образ жизни, казнить и карать невинных, упиваться кровью. В нём пробудился настоящий Иван Грозный. После смерти царицы Анастасии он был женат на Марии Тюмрюковне. Только, мало им было радости друг от друга. Оба были полные яда, ненависти и злобы. Оба в глубине души ненавидели друг друга, каждую ночь ссорились, дрались и ругались. Как тяжко представить себе, что бы чувствовала покойная Анастасия, если бы она видела, каким стал тот человек, за которого она жизнь отдала, которого она любила больше всех на свете, и ради которого столько веры в жизнь вложила! Что касается провальных результатов и поражений в Ливонской войне, то царь разжаловал князя Андрея Курбского, и как известно, казнил многих невинных по подозрению в предательстве. Иван Грозный обладал бешенством страшным. В ничто он вменял смертных, и самого Бога. Никогда он не сомневался в себе, в своих деяниях и своих поступках, и никого из своих противников и врагов не считал равным себе по силе. Ставил себя выше польского короля Сигизмунда Августа, ставил себя выше крымского хана, и никого не только из врагов, но и из друзей не считал равным себе по силе, царь сладострастный! Вместо того, чтобы задать себе вопрос, против какой силы он пошёл, и какой страшной силой обладает Речь Посполитая, король Польский – Сигизмунд Август и другие, он вместо этого подозревал в предательстве и измене Курбского, и карал невинных. Архипастырю Макарию было тяжелее и тяжелее жить, видя, каким стал тот человек, которого он помазал, ради которого он столько веры и силы вложил. Что терпел и переносил архипастырь Макарий, который умер в 1563 году. Чтобы узнать о последних днях Макария, вернёмся в 1563 год. - Тяжко мне видеть тебя, государь, таким, каким ты стал – молвил он царю – Царица Анастасия, незадолго до своей смерти горько плакала, так боялась за тебя и за твою душу, так просила и умоляла поговорить с тобой. А, ты не внимаешь мне, и не слушаешь мои советы. Ведь, каялся ты недавно передо мной за содеянные тобой грехи. Молил ты Бога передо мной, чтобы он тебе простил невинно пролитую тобой кровь. Каялся ты, а злобу и гордыню в глубине души сохранил. - Как же мне не злиться, Макарий, - вспыхнул Иван Грозный – когда вокруг предатели и изменники?! Ты только посмотри! Каждый день доносы! Каждый день доносят мне о предателях и изменниках! Одни хотят убить и отравить меня, другие хотят продать нашу Русь за гроши, и с потрохами самому дьяволу! Вот, что делают те, кого ты защищаешь от гнева моего! Кто знает, сколько мне жить осталось? Кто знает, сколько мне отмеряно? Может, ты попросишь помиловать их и вознаградить?! Макарий пытался его успокоить, обнял как сына, и сказал: - А, ты не читай доносы, государь. - Как, это «не читать»? – с удивлением смотрел на него царь. - Доносы эти именами подписаны? - Нет – покивал отрицательно головой царь – Доносы безымянные. - Так, что же ты делаешь, государь? – жалобным голосом молвил архипастырь – Если, неизвестные клеветники и заговорщики напишут тебе доносы против меня, и заговоры против меня наплетут, ты тоже поверишь в это? Меня тоже казнишь? Меня? Человека, который тебя как сына всю жизнь любил, с самого твоего детства? - Нет, ты что отец! – мотал во все стороны головой царь – Ты, что? Ни за что! Я тебя не убью! Ни за что! Тут неожиданно вошёл Малюта – верный друг и слуга Ивана Грозного. Лицо у него было встревоженное и опечаленное. - Что случилось, Малюта? – спросил царь – По-лицу твоему вижу, что что-то случилось. - Да, государь, так и есть – ответил Малюта – Наши страхи оправдались. Вокруг изменники и предатели, которые заговоры плетут, о измене и предательстве помышляют. Наши тайные люди при дворе Сигизмунда сообщили, что польский король получил несколько писем от наших бояр. - Кто же это? – с ядом и злобой усмехнулся царь – А, ты, - обратился к Макарию – слушай, что говорит Малюта. В Бога ты веришь, а в людские мерзости не желаешь верить, как будто все безгрешны. И, кто же эти бояре? - Неизвестно – отвечал Малюта. - И, что они пишут? - Жалуются на тебя, государь! – молвил с печалью Малюта – Умоляют польского короля Сигизмунда Августа идти с войной на Русь, освободить Полоцк и другие белорусские города, идти с войной на Москву. А, ещё, бояре обещают королю Сигизмунду помощь в войне с Москвой, а именно сдать несколько крепостей и городов. И, ещё: наши люди сообщают, что если Сигизмунд возьмёт Москву престольную, то бояре пойдут под его покровительство со всеми своими землями. И, присягнут ему как властителю сия Руси. И, кроме того: готовы с крымским ханом идти на войну с Москвой! - Слышал, Макарий? – глядел на него внимательно царь – И, эти бояре не против меня! А, против всей Руси! Они готовы её с потрохами самому дьяволу продать, как Иуда Искариот за гроши продал Иисуса Христа. Предатели и изменники! Они же мне на верность присягали! Они крест целовали, и обещали до гроба верно служить мне, и нашему отечеству! А, теперь, они из-за ненависти ко мне, из-за ненависти к Руси готовы за гроши родную Русь продать! Трон спасать надо! Русь спасать надо, пока не поздно! Иначе, скоро мы станем Польшей, а не Русью! Чего молчишь, Макарий? - Я? – глядел на него со слабой надеждой в глазах архипастырь – Ты, ведь не станешь меня слушать. - Ты что говоришь? – с удивлением спросил его царь – Ты слышал, что только что сказал Малюта? Или, предатели и изменники стали для тебя уже почётными святыми? - Тяжко мне, государь – говорил архипастырь с голосом, уже без надежды – Ты Бога просил о прощении, и каялся, но прибываешь в том же тумане. Заплутал ты, государь! - Малюта, отведи его к лекарю – потребовал Иван Грозный – Архипастырю нездоровится, и он ничего не понимает. Изменщиков и предателей защищает, в Бога верует, а в людские мерзости не верит, как будто злых людей нет и вовсе. Уводи его, Малюта. Иначе, гнев мой достигнет предела. Понимая, что шуток с царём нет, Малюта взял архипастыря под руку, и отвёл его подальше от царской палаты. Итого, с 1560-ом году скончалась царица Анастасия, затем незадолго до 1563-го года умер родной брат царя Георгий Васильевич. Умер он совершенно спокойно во дворе царя. Царь в это время спал, и как только Малюта и другие слуги обнаружили безжизненное тело Георгия, немедленно побежали будить своего государя. Вбежали они в комнату царя, будили его: - Государь! Проснись! - Что такое? – с встревоженным взглядом проснулся царь – Чего вы меня так рано будите? - Государь! Твой брат скончался? - Не может быть! – сорвался царь с постели, и одевшись в царские одеяния, побежал немедленно. Но, остановившись, и увидев тело Георгия, он в отчаянии воскликнул: - Нет! Господи! Почему я всё теряю? Господи! Но, когда шок и оцепенение отошли от Ивана Грозного, он попросил Макария и других похоронить брата. - Тяжко мне, Макарий! – тяжело вздыхал на похоронах Иван Грозный – Тяжко! Мы вместе с братом столько времени прожили вместе! Столько бед и несчастий мы пережили после смерти отца и матери! Столько обид и притеснений, когда нас Шуйские унижали! Столько лет мы были вместе! И, сейчас он ушёл. - Царствие ему небесное! – проговорил Макарий – Не отчаивайся, государь. Он прожил замечательную долгую жизнь. Помнишь, было время, когда Георгий родился совершенно слабым ребёнком, и всё время плакал? Лекари думали, что он на всю жизнь будет слабоумным, что он долго не проживёт. Но, милость Бога была над ним. Бог сжалился над ним, дал ему долгую и прекрасную жизнь. И, умер он спокойной смертью. Он как будто спит. Дай Бог такую спокойную и достойную смерть каждому из нас. Во время похорон плакало небо, и лил сильный дождь, как из ведра. Недолго жить и оставалась Макарию. Кто знает, сколько бы прожил Макарий, если бы не выходки Ивана Грозного, не его распутство, которыми он укоротил жизнь другу и архипастырю? Ночь, когда уже умирал Макарий, спал в это время Иван Грозный у себя в постели. Сначала ему виделась во сне покойная царица Анастасия. Видел он её в своих воображениях, как будто она сейчас спала рядом с ним, и улыбалась ему. Анастасия ему говорила во сне: - Береги наших детей, Иван! Тяжко, что дети остались без матери. А, Фёдор! Что будет с ним? Он всё время плачет? Лекари говорят, что он всю жизнь будет слабоумным! Картина во сне переменилась, и Иван Грозный уже вместо Анастасии увидел архипастыря Макария, идущего вокруг церкви. Вид у архипастыря был суровый и очень строгий. В глазах у него была великая печаль. - Макарий! – крикнул царь во сне, увидев его. Но, архипастырь не остановился, шёл своей дорогой, и не поворачиваясь к Ивану Грозному лицом, ответил ему тихим и строгим голосом: - Прощения проси у Бога, и у людей замученных, и невинно убиенных тобою! - Макарий, стой! Макарий, прости! – кричал как безумец во сне царь. Сон неожиданно оборвался. Было уже утро. Царь, вспомнив сон, и вспомнив, что архипастырь умирает, немедленно оделся, и побежал к священнослужителям. Все они утешали Макария перед смертью, и не покидали его. - Как он? – спросил у священнослужителей царь. - Умирает, государь – ответили ему – Ему очень плохо. - Уйдите все – приказал немедленно царь. Как только все покинули покой архипастыря, царь подошёл, встал перед ним на колени, и склонился перед ним. Макарий, открыв глаза, и увидев государя, сказал тихим и спокойным голосом: - Иван! - Ты не умрёшь! – сказал ему Иван Грозный – Я не хочу, ты не умрёшь. - Разве ты – Бог, что такие речи вещаешь? – спросил его таким же тихим голосом Макарий. - Дай мне благославление, старик! – начал просить царь. - Иван! – продолжал печальным голосом архипастырь – Верил я в тебя! Думал, пастухом ты церкви православной будешь! Думал, ты будешь истинным государем сия Руси! Думал, что ты будешь любить свой народ, и народ будет любить тебя! Столько сил вложил я в эту верю! Столько лет потратил на то, чтобы помочь тебе и поддержать тебя! И, всё было напрасно! И, ты стадо православной церкви ведёшь на погибель в волчью пасть! - Что ты говоришь, старик? – прервал его царь – Что ты говоришь? Я пришёл у тебя благославления просить. - Зачем оно тебе, Иван? – спросил его архипастырь – Давно тебе я не нужен, и не нужны тебе мои советы. - Прошу! – ухватил его руками за плечи царь – Дай благославление! - Нет, Иван! – ответил спокойно архипастырь. – Заплутал ты! Заблудился! - Ты не можешь мне не дать благославление, не можешь! – упорствовал Иван Грозный – Я тебя обидел! Смертельно обидел! Прости меня, старик! Прости! - Ты не обидел меня Иван – открыл глаза архипастырь – Ты лишил мою жизнь смысла! Я столько жизни на тебя потратил, и столько сил вложил ради тебя! Но, твоя гордыня и твоя злоба сильнее тебя. - Дай благославление! – настаивал царь – Не то, я… - Старику угрожаешь на краю могилы! – отвечал всё тише и тише Макарий. - Прости! Прости! – не удерживал своих слёз Иван Грозный – Словно, слепой нищий с повязкой на глазах заплутал я, Макарий! Заблудился! Сам признаю это! Но, кто мне руку подаст, если не ты? Кто мне путь укажет? Не умирай, не ух
|
