— Ваше Высочество, проснитесь! — сквозь легкую утреннюю дрему до Твайлайт донёся знакомый голос, призывая её вернуться из царства Морфея в подлунный мир. — Ваше Высочество!
— Спайк, ещё так ра-а-ано! — пересиливая легкую головную боль, лавандовая кобылка отмахнулась от «живого будильника», при этом ещё глубже зарываясь под одеяло. — Разбуди меня через часок-другой…
— Ваше Высочество! — расталкивая заспанную принцессу, уже с небольшим раздражением воскликнул голос. — Да очнитесь вы уже, наконец! У нас беда!
— Что случилось?! — остатки сна улетучились, и Твайлайт вмиг вскочила с кровати, переживая усиленную атаку давления на её бедный череп. Это заставило кобылку массировать копытами виски, дабы утихомирить разбушевавшуюся головную боль. Подняв глаза, она обозрела перед собой Скайблу — кобылку лазурной масти, одну из дворцовых служанок, всё это время пытавшейся докричаться до неё. — Какая беда?
— Беда, Ваше Высочество, беда! — испуганно озираясь, словно за ней кто-то следил, доложила Скай. — Там возле ворот толпа… беженцы… Они сообщили, что началась… — служанка замолкла, словно подавилась словом, не решаясь его сказать. За неё это сделал стражник, показавшийся в дверном проёме, без всяких церемоний воскликнув взволнованным голосом:
— Принцесса! Грифоны вторглись в Эквестрию! Началась война, Ваше Высочество!
Твайлайт пригвоздила стража своим взглядом, осмысливая сказанное им, вмиг забыв о головной боли и вообще обо всем.
«Не может быть…», — пронеслась в голове роковая мысль.
Однако уже в следующую секунду аликорн надевала диадему и другие королевские принадлежности, на ходу приводя гриву в порядок и засыпая стража вопросами:
— Когда они напали? Какова численность их войск? Где они сейчас?
— Не могу знать, принцесса. По показаниям беженцев из Клаудсдейла, захват которого грифоны осуществили не более часа назад…
Услышав это, Твайлайт застыла как вкопанная. Зрачки её глаз сузились до размера булавочных головок, правое веко задергалось в нервном тике, а из горла вырвался немой хрип. Все это мало походило на реальность, скорее на какой-то жуткий кошмар, не думающий прекращаться. Ещё вчера лавандовая кобылка смотрела на пиршество знати и всё же, поддавшись соблазну, пригубила пару бокалов яблочного светлого, но чтобы такое…
— …В это же время другие части передовых сил грифонов заняли Понивиль. Жители в спешке бежали, побросав свой скарб…- продолжил доклад страж. — Ваше Высочество, вы в порядке?
«Они уже тут. В буквальном смысле. От Понивиля и Клаудсдейла до Кантерлота копытом подать, — судорожно размышляла принцесса, борясь с накатывающими на неё волнами страха и паники. — Кантерлот совершенно не готов к обороне, и если грифоны, воспользовавшись паникой нападут сейчас… Так, спокойно, Твайлайт! Паниковать сейчас не время, нужно срочно взять себя в копыта!»
— Я в полном порядке, — поспешила заверить стража Её Высочество. — Значит, Понивиль тоже захвачен? Насколько велики потери?
— При взятии Понивиля никто не пострадал, принцесса, чего не скажешь о Клаудсдейле. Ощутимые потери понес гарнизон и кадеты военной академии, прикрывавшие отход мирного населения…- страж ненадолго замолк, опустив глаза, но вскоре продолжил. — Ценой их жизней удалось эвакуировать некоторое оборудование погодной фабрики, а также обеспечить отход мирного населения. Что до Понивиля, ещё не известно всех подробностей, так как основная масса беженцев подтянется лишь к полудню.
«Ловко, Тайрен! Ловко и подло напасть тогда, когда ожидаешь этого меньше всего, — двигаясь дальше по коридору, размышляла Твайлайт. — Но откуда грифоньему императору стало известно то, что… — Знакомое чувство обуяло принцессу, как тогда, на королевской свадьбе при взгляде на лжепринцессу Кайденс. Похожие чувства посетили лавандовую кобылку и сейчас, когда страшная догадка шевельнулась в глубине её подсознания. — Но как грифоны раскусили нас?! Было похоже на то, что они поверили в истинность наших новых правителей, но что же тогда случилось? Никогда бы Грифония не решилась идти против сестёр. Я всё больше склоняюсь к тому, что в замке есть шпионы, иначе как грифоны раскусили наш обман?»
— …Точное время и количество войск нападавших пока установить не удалось. Пегасы смогли насчитать несколько тысяч, и это только авангард. Я уверен, в Клаудсдейле видели лишь вершину айсберга, — закончил страж.
— Каковы в данный момент действия грифонов? — задала наводящий вопрос Твайлайт.
— Сейчас их отряды остановили наступление, разбив лагерь в районе Понивиля. Там же зафиксировано наибольшее скопление их сил…
— Скорее всего, они готовятся…
— Вы думаете, они посмеют напасть на… — перебил её страж, на миг забыв о субординации.
— Их следующий шаг до ужаса предсказуем. И они, зайдя так далеко, просто так своих намерений не изменят, — отрешенно сказала лавандовая кобылка, рассматривая гобелен на стене, будто видя его в первый раз.
Проходя мимо окна, она остановилась, привлечённая шумом, идущим оттуда. Подойдя ближе, Твайлайт с непривычки закрыла глаза копытом и, наконец привыкнув к слепящему солнечному свету, обозрела окрестности дворца. А на что посмотреть там было.
Прилегающие к дворцу улицы и центральную площадь, где ещё недавно гуляла напыщенная кантерлотская аристократия, запрудили всевозможные виды транспорта, начиная повозками и заканчивая колесницами, между которых прошмыгивали пони, от которых площадь пестрела всеми оттенками радуги. Посреди этого «буйства цветов» виднелись наспех сколоченные навесы и палатки с кипящей возле них жизнью.
То тут, то там виднелись костры, которые мелькавшие в толпе стражи правопорядка пытались тушить, блюдя «правила безопасности», на что беженцы решительно отвечали руганью да криками и, не обращая на «золотых кирас» внимания, готовили себе скромный завтрак из прихваченных с собой запасов.
Повсюду были разложены кучи домашнего скарба, а также всевозможные саквояжи, чемоданы и сумки. И над всем этим «хаосом» стоял неописуемый гул, доносимый ветром во все уголки Кантерлота.
Твайлайт могла поклясться, что уловила аромат овощного рагу, тянущийся из стана беженцев.
Но не только запах еды уловила принцесса: над лагерем, подобно черному ворону, витали страх, паника, неверие в завтрашний день сотен, а может и тысяч пони, потерявших свой родной дом.
— Рей, — обратилась она к застывшему в ожидании стражу. — Собери командиров всех воинских подразделений Кантерлота, а также выживших офицеров Клаудсдейла в Малом зале. А также приведи Жоржа и остальных людей. Мы должны обсудить наиболее важные вопросы и найти выход из создавшегося положения…
— Так точно, Ваше Высочество! — гаркнул страж, отдавая честь.
— Это ещё не все. Разрешите вопрос с беженцами. Найдите им кров, накормите и, если понадобится, окажите медицинскую помощь. Опросите всех, особенно выживших солдат — может быть, кто-то из них вспомнит ещё какую-нибудь немаловажную деталь…
— Будет сделано, принцесса, — страж отвесил полупоклон и поспешил удалиться.
***
Лучи утреннего солнца заливали пол просторной светлой комнаты в одной из дворцовых башен и играли на золотых подсвечниках, отбрасывая светящиеся блики. Надёжа государь по привычке встал рано, когда солнце ещё не показалось за горизонтом, но перед самым рассветом задремал, обуянный утренней дрёмой. Вчерашний вечер, в отличие от «культурно-пьющих», царь помнил хорошо: просидев на троне ещё немного, Иван Васильевич в душах сплюнул, глядя на это «срамное пиршество», и удалился в отведенные ему хоромы, где, помолившись на ночь, благополучно заснул.
Одевшись, Грозный перекрестился на восток и, приведя себя в порядок, наконец обратил внимание на доносящийся из окна гул. Решив узнать, что потревожило его покой, Иван Васильевич открыл ставни окна, обозревая дворцовые окрестности.
«Это что ещё за балаган?! У них масленица что ли? — разглядывая заставленную телегами, пеструю от великого множества пони площадь, недоумевал Грозный.
Схватив посох, царь прошествовал вниз, дабы узнать причину «народного гуляния». Во дворце царило не меньшее оживление и суета: по лестницам и коридорам носились служанки; гремя амуницией и неся на себе копья, куда-то спешили стражи. Всюду стоял гам.
Прямо перед самодержцем, из комнаты, на заплетающихся ногах появился пони, судя по роскошной жилетке с парой оторванных перламутровых пуговиц — дворянин, участник вчерашней попойки. Оперевшись на стену, его вдруг скрутило, морда позеленела, и он, еле сдерживаясь, понеся обратно в комнату. Глядя на это, Иван Васильевич помрачнел, но двинулся дальше, решив более не обращать внимание на творившееся вокруг. Схватив первую попавшуюся служанку, и хорошенько её встряхнув, царь попытался узнать, что же всё таки происходит, но это, впрочем, не дало результатов: прокричав что-то нечленораздельное, она вырвалась из государевой хватки и бросилась бежать.
— Постой чумная! Стой! Тьфу ты, Господи…- крикнул вдогонку Иван Васильевич, да куда там: только и мелькнул хвост за поворотом. Сплюнув, он продолжил свой путь дальше, и первый попавшийся на пути страж, выслушав Грозного, пролил свет на происходящее, объяснив, по какому поводу «гуляет народ», и обрисовал ситуацию в целом. Отдав честь, страж поспешил удалиться, оставив царя наедине со своими домыслами.
«Всё как я и ожидал… Враг, аки золотоордынец, первым напал. И судя по волнению великому, здесь происходящему, ворог близко, и скоро сюда нагрянет, «погостить». Только подарками должны быть не ценные дары… Нужно найти «хмельного боярина», пускай он теперича перед народом отчитывается и делами важными займется, а я буду думу думать о том, как супостата разбить. Но прежде разыщу этого плута», — решил Грозный и, развернувшись в обратную сторону, направился в тронный зал.
***
Перед глазами всё плыло, отчего черты окружающего Жоржа мира казались призрачными и аморфными, делая и без того трудное пробуждение почти невыносимым. Вчерашний вечер помнился смутно, и лишь небольшие фрагменты Галы то мчались мимо него с небывалой скоростью, то величаво проплывали в его голове. Чувствуя, как череп жутко сотрясают удары головной боли, Милославский сделал вывод о том, что вчера сильно перебрал с алкоголем, и сейчас ощущает на себе то, что в народе зовётся похмельем. Окружающие его предметы постепенно обретали четкость, делая картину вокруг ещё более «живописной»…
Жорж вскочил с пола, открыв рот от охватившего его удивления: то, что до этого было скрыто «туманом неопределённости», теперь обрело краски, показывая события минувшей ночи. Он стоял посреди разгромленного, как после бомбежки, зала. Всё помещение было щедро усыпано битым стеклом, как от бутылок и посуды, так и от разбитых витражей, стены и висящие на них гобелены были обильно загажены пикантными деликатесами. Посреди перевернутых столов вповалку лежали пони — «герои» вчерашней попойки, обуянные хмельным сном.
— Во дела! — воскликнул Жорж, глядя на представшее перед ним «великолепие». — Неужели это всё наша работа?! Если б знал, что с этими конями алкоголь делает, вообще сухой закон объявил бы!
— Я требую… я требую продолжения банкета! – послышалось из-под ближайшего стола.
Подойдя к нему, Милославский увидел лежащего навзничь управдома, что-то невнятно бормочущего себе под нос.
— Э-э-э, товарищ, да ты лыка не вяжешь! Кто ж так напивается, а? — поднимая с пола Буншу, наигранно укорял его Жорж. — Пить надо с чувством, с толком, с расстановкой…
— Уж чья бы корова мычала…- Иван Васильевич, отмахнувшись от назойливого прохвоста, попытался сделать пару шагов самостоятельно, что явно закончилось бы неудачей, если бы не подставленное вовремя плечо Милославского.
— Ну-у-у-у, коллега! Так вы себе весь лоб расшибете! Негоже королям с разбитым лицом щеголять!
Во внезапно распахнувшиеся двери зала влетел Грозный и, не теряя ни минуты, направился к людям, обходя или перешагивая живые преграды на своем пути. Полы его шубы развивались от быстрой ходьбы, а гул его поступи эхом разносился по всему залу. Дойдя до Милославского, он, без лишних церемоний, схватил его за пиджак и потянул в сторону балкона.
— Надёжа государь! Ты чего? Бес тебя попутал, али белены объелся?! Да полегче же ты, пиджак порвешь! — сопротивляясь, кричал Жорж. Царь, не обращая на его вопли и протесты никакого внимания, продолжал тащить его к балкону. Бунша первые секунды тупо смотрел на это действо, однако, опомнившись, бросился на всё ещё ватных ногах за Иваном Васильевичем.
А тот уже дотащил Милославского до балкона, толкнув его в сторону перил…
— Да погоди же ты, Надёжа Государь! Али я прогневал тебя чем? Ну, выпили немного… — голос Милославского оборвался на высокой ноте, а сам он изумленно затих.
— Мать моя женщина… — только и выговорил Жорж.
Бунша прохромал мимо Грозного и, дойдя до края балкона и облокотившись на перила, посмотрел вниз. Гул, привлекший его внимание ещё в зале, разносился с площади, которая за прошедшую ночь будто бы преобразилась, и теперь была скорее похожа на диковинный балаган с огромным количеством телег и бричек, чем на столичную площадь.
— А чего это они? – первым нарушил молчание Милославский. — Это они в честь праздника?
— Пока ты, дурной человек, мёд хмельной распивал да снедь заморскую вкушал, веселью и утехам предавался, напали на нас силы черные, войска царства Грифоньего, с намерением одних перебить, других в цепи заковать, да в полон угнать, — суровым голосом отчитывал пройдоху Грозный. — А это не балаган никакой. Это беженцы, кои своего дома лишились…
— Мда… — только и выдавил из себя Жорж, перевесившись с перил. — Влипли мы по самые помидоры, коллеги.
— Надо было себя настороже держать, а не веселью придаваться, стоя на краю пропасти. Но сделанного не воротишь, и теперь нам к делам насущным вернуться надобно, — подвел черту царь.
— Вот это верный подход! — согласился с ним Жорж. — Кто старое помянет, тому… в общем, сами знаете. Ну и где сейчас враг? Если он напал сегодня, то нет причин для беспокойства — здесь он будет не скоро. Всё же граница далеко, значит, у нас есть время подготовиться…
Грозный перебил боярина, указывая пальцем куда-то вдаль. Милославский повернулся в ту сторону, и его взгляд упал в долину, где ещё совсем недавно виднелся небольшой городок. Сейчас он полностью исчез из вида из-за нависших над ним чёрных туч.
— Там ворог, — лаконично бросил царь.
— Господа! — раздался со стороны двери голос стража. — Принцесса Твайлайт ожидает вас в Малом зале на военный совет. Извольте сию минуту пройти туда для обсуждения сложившегося положения. Вас ждут.
***
В Малом зале стоял неописуемый галдёж. За длинным столом из красного дерева сидели командующие военными силами Кантерлота и Клаудсдейла. Они оживленно спорили, кидаясь направо и налево своими предложениями о ведении войны. Твайлайт сидела во главе стола, вперив взгляд в дверь и нервно кусая губы.
Наконец, в дверном проеме показались люди и, поприветствовав лавандовую кобылку, заняли соседние с ней места. Вздохнув, принцесса подняла копыто, призывая всех к молчанию.
— Итак, все здесь, и мы можем начинать. Вам уже наверняка известно о вероломном нападении Грифонии на Эквестрию. В первый же день они сильно вклинились вглубь страны, разбив на корню целостность наших сил и принудив их бегству. Мне бы хотелось узнать у вас, джентелькольты, какова численность наших войск, их боеспособность и вооружение.
Первым поднялся умудренный боями полководец Эль Гладий, являющийся начальником королевской стражи и пришедший сюда на смену Шайнинг Армора с далекого северного пограничья.
— Тысяча королевских стражей станет элитой ваших войск.
— Ночная стража Её Высочества Луны к вашим услугам, — прошелестел ночной пони в узорчатой тёмной кирасе.
— Личная гвардия Её Высочества Селестии здесь! — отозвался с краю молодой, крепко сбитый жеребец в отливающем на солнце доспехе.
— Пять сотен блюстителей порядка готовы, — молвил седоусый начальник кантерлотской полиции.
— Маги Дворцовой гильдии и ученики Школы для Одаренных единорогов рвутся применить свои знания в боевых условиях, — важно произнесла кремовая кобылка с пучком на голове.
— Вондерболты готовы помочь, — уверенно воскликнула капитан Спитфайр.
— Три тысячи бойцов городского гарнизона Кантерлота ждут приказаний. Гарнизон Клаудсдейла рвется дать реванш! Кадеты Летной военной академии готовы бить врага! — разносилось со всех сторон.
«Не густо», — прикинув в голове общее количество сил, констатировала Твайлайт.
— А что насчет вооружения? — дождавшись, пока все подразделения закончат отчет, спросила лавандовая кобылка.
Говор в зале смолк. Все настороженно притихли.
Первым поднялся командир клаудсдейлского гарнизона:
— С оружием дела плохи, Ваше Высочество. Грифоны налетели неожиданно, мало, кто успел понять, что произошло, не то что до оружия дотянуться. Некоторые буквально дрались голыми копытами… Да ещё и при отступлении значительную часть снаряжения растеряли…
— У моих вояк оружия и днем с огнем не сыщешь! Пропили давно, дискордовы сыны! – буркнул себе под нос один из младших офицеров кантерлотского гарнизона.
«Мда… у многих солдат и собственного оружия нет, а что говорить про вооружение ополчения…»
— Прослушав ваши доклады по поводу нехватки оружия, я прихожу к тому, что нам нужно в кратчайшие сроки ликвидировать эту проблему.
— И каким же образом? — поинтересовался ночной страж.
— Не слышал я, что у единорогов имеется подобное заклинание, — усмехнулся офицер, поглядывая на представительницу магической Дворцовой гильдии.
— Мы направим всю экономику внутри города в военное русло. Подумайте, кому в такое время захочется заказать у кузнеца красивую изгородь, дабы благоустроить свой дом? Спасет ли она кого-нибудь, когда грифоны ворвутся в город, сметая все на своём пути? Я думаю, ответ очевиден. Не лучше ли будет, если кузнец скует доспех для воина или ополченца, стоящего насмерть за свой родной город? — Твайлайт обвела зал взглядом.
— Но для этого потребуются средства…- бросил кто-то.
— Все будет делаться на добровольной основе. Не о каких деньгах речи идти не может, когда на кону стоит жизнь и судьба Кантрелота, равно как и всей Эквестрии. Но если кто-то будет против этих условий, и пожалеет средств на защиту родного города и нашего государства в такое трудное время, значит город и отечество ему безразличны. Значит ему все равно — будем ли мы жить свободно или под лапой грифонов. Если это так, то смысла защищать город я не вижу.
В зале повисла напряженная тишина, но никто не спешил уходить. Наконец принцесса вздохнула, и обратилась к собравшимся:
— Что ж, если никто больше не возражает, я поручаю вам, мистер Оуэн, заняться экономическим вопросом.
— С превеликой радостью, Ваше Высочество! — отозвался королевский казначей.
— Значит, будем готовиться к осаде? — высказал предположение Эль Гладий, опершись копытом о столешницу.
— Именно. В данный момент грифоны остановились и разбили свой лагерь в районе Понивиля, очевидно, готовясь к штурму Кантерлота. Я хотела бы прислушаться к вашим советам, как перевести город на военное положение, сделав из него крепость.
— Отстроим баррикады! Укрепим улицы! – подал голос кто-то.
— Зачем выжидать неизбежное? Вперед на вылазку! Куй пока горячо! — ревел командир пегасов.
— Не стоит делать поспешных выводов! — возражали ему. — Может, сначала стоило бы узнать, чего хотят грифоны?
— Лучше оставить Кантерлот, и соединиться с силами Хуффингтона, Мейнхаттона, и Балтимера! У них и арсенал большой… — предлагал начальник полиции.
Поток бросаемых советов был прерван ударившейся о стенку резко открытой дверью. Все устремили свой взор на переступившую порог пони. На испачканной кровью поверхности нагрудного доспеха была хорошо видна отличительная гравировка пограничных отрядов. Если у кого и были вопросы о судьбе их войск, то они тут же себя исчерпали, ибо скажи она им, что побывала в тартаре, не у кого не возникло бы желания в этом усомниться.
