Типы инвесторов 23 страница

Потом был антракт, и Свамиджи захотел в туалет. Я отправился с ним и немного ему помог — включил воду в раковине, достал бумажное полотенце… И это простое служение показалось мне совершенством жизни! Свамиджи был так велик, что даже такие мелкие услуги, как эти, были для меня пределом мечтаний. Я чувствовал себя кем-то вроде его защитника, или личного телохранителя. Пока мы ехали в метро, я показывал ему, как оно устроено и отвечал на его вопросы. Наше общение было очень близким и неформальным.

Итак, когда мы вернулись на свои места, к нам подошел Бартон Грин и спросил у Свамиджи:

— Свамиджи, Вы довольны? Вам удобно? Вам понравилось?

Свамиджи вежливо ответил:

— Да.

Тогда Бартон сказал:

— Сейчас будет вторая часть.

Я прервал его и попытался объяснить, что Свамиджи устал, и ему уже пора спать – был одиннадцатый час. Но он настаивал, чтобы Свамиджи остался, и нам пришлось подчиниться.

Выходили поэты и читали свои стихи. Мы просидели там до пол-двенадцатого, после чего нам пришлось еще и добираться до дому на метро. И только несколько недель спустя я узнал, что у Свамиджи были свои причины поехать в Ратушу — он подумывал о том, чтобы арендовать ее под храм, и хотел осмотреть здание.

* * *

На Второй авеню, в десяти кварталах к северу от магазинчика, располагался театр «Врата» – небольшой зал со сценой.

Сатсварупа: Мы сняли его на один вечер. Мрачное место. Все покрашено в черный цвет.

Театр был почти пуст. На сцену мы поставили мольберт с картиной, изображавшей Панча-таттву. Речь Свамиджи была посвящена исключительно описанию этой картины. Указывая на нее, он рассказал про всю Панча-таттву: сначала он объяснил, что Господь Чайтанья — Верховная Личность Бога, явившийся в облике чистого преданного; по правую руку от Него — Господь Нитьянанда, непосредственно из Него изошедший, а справа от Господа Нитьянанды — Адвайта — воплощение Всевышнего Господа; по левую руку от Господа Чайтаньи стоит Гададхара, внутренняя энергия, и Шриваса — совершенный преданный.

Пока он рассказывал, я думал, что тема эта, быть может, слишком возвышенна для такой аудитории. Но я сидел с ним рядом, как и остальные преданные, и наслаждался возможностью быть так близко к Свамиджи.

После программы в театре «Врата» Свамиджи и его ученики пришли к выводу, что аренда театральных залов — пустая трата времени – лучше уж ходить в Томпкинс-сквер. Лучшего места для привлечения людей не найти, да и платить за это не нужно.

*****

Было одиннадцать часов вечера, и свет в квартире Свамиджи горел только на кухне. Свамиджи не спал: он учил Киртанананду и Брахмананду готовить, поскольку завтра, в воскресенье, они собирались устроить пир для гостей. Киртанананда предложил назвать его «Пиром любви», и Свамиджи одобрил это название, хотя некоторым преданным поначалу было немного странно слышать: «Пир любви». По всей округе преданные развесили афиши и одно объявление поместили в окне храма. Свамиджи пообещал приготовить прасада как минимум на пятьдесят человек. Он сказал, что «Пиры любви» должны стать важной составляющей деятельности ИСККОН. Он много раз говорил, что пища, предложенная Кришне, становится духовной, и всякий, кто ест ее, получает огромное духовное благо. «Прасад» значит «милость».

Помощники почтительно стояли возле Свамиджи, порой отступая, чтобы не мешаться, а порой – заглядывая через плечо, когда он смешивал специи, ставил на огонь посуду или просил что-то подать. Деревянной ложкой он помешивал сладкий рис в большой кастрюле — тут важно было не останавливаться — и медленно вливал в него молоко.

— Если пригорит, то будет безнадежно испорчен, — сказал он и вручил ложку Киртанананде.

Потом он научил их, как делать гхи, нагревая масло и отделяя твердые частицы от жира. Одновременно с этим они готовили яблочное чатни.

Свамиджи был молчалив. Но когда Брахмананда спросил, где это он научился так хорошо готовить, он рассказал, что усвоил эту науку, наблюдая, как готовит его мать. Он засмеялся и добавил, что это было совсем не похоже на то, как готовят на Западе – где вы достаете из холодильника кусок мяса, бросаете в кастрюлю, варите, солите и едите, как животное! А в Корее, сказал он, едят собак. Но люди должны питаться зерновыми, фруктами, овощами и молоком. Самое главное — они не должны убивать коров.

Пока Брахмананда резал яблоки, укладывая их в кастрюлю, где они должны были тушиться, а Киртанананда мешал сладкий рис, Свамиджи приготовил масалу — смесь специй, которую хотел добавить в горячие яблоки. Когда масала затрещала и задымилась на маленькой сковородке, в горячем топленом масле, они почувствовали знакомый терпкий запах перца чилли и семян кумина. Свамиджи наблюдал за тремя процессами одновременно — за приготовлением сладкого риса, яблочного чатни и поджариванием масалы. При этом он предупредил Киртанананду, что сладкий рис нужно мешать не переставая, не забывая скрести дно кастрюли; он взял из рук Киртанананды ложку и показал, как правильно. Он объяснил, что сладкий рис, чатни и еще кое-что можно приготовить заранее, но утром предстоит сделать много чего еще.

Несмотря на то, что лег Свамиджи очень поздно, на следующий день он поднялся чуть свет, и после утренней лекции вернулся на кухню. Теперь в его комнате сидело с полдюжины учеников, занятых приготовлением теста для пури и самос. Свамиджи показал им, как это делается, и Умапати какое-то время месил, попросту колотя мягкое тесто кулаками. У Брахмананды получалось лучше — он бросался на большой комок теста всей тяжестью своего борцовского тела.

Когда Свамиджи вошел в комнату, чтобы посмотреть, как идут дела, ученики с уважением подняли на него глаза. В его присутствии они всегда были очень серьезны. Он взял одно пури и рассмотрел его повнимательнее.

— Не пойдет, — сказал он. — Но еще немного – и будет совсем как надо.

Он опустился на корточки, посреди скомканных обрезков и бесформенных кусочков теста, возле своих незадачливых помощников, которые, хотя и старались изо всех сил, развели ужасный беспорядок. Он взял небольшой кусочек теста, размял его пальцами, а затем ловко раскатал деревянной скалкой — получилось абсолютно круглое пури. Он продемонстрировал ученикам полупрозрачную, тонкую (но не слишком) лепешку из теста.

— Делайте так, — сказал он. — Но побыстрее.

Увидев, что тесто слишком жесткое, Свамиджи добавил немного топленого масла, а потом - немного молока и довел его до более мягкой консистенции.

— Все должно быть как следует, — сказал он.

С удвоенным усердием ученики принялись за работу. Кто из них слышал раньше о пури или самосах? Все это было так ново и так значимо - ведь это было частью преданного служения!

Свамиджи сам готовил большую часть блюд, одновременно наблюдая за своими помощниками. Он всегда был где-то поблизости. Он босиком переходил из кухни в гостиную или же в свою комнату. Но даже когда он был у себя, ученики видели его через окошечко в стене.

Свамиджи лично следил за приготовлением каждого из дюжины блюд. Одно за другим ученики относили их прямо в кастрюлях в зал и ставили перед портретом Господа Чайтаньи. Там были халава, дал, два вида сабджи, разноцветный рис, пури, самосы, сладкий рис, яблочное чатни и гулабджамуны, или сладкие шары — пули ИСККОН. Эти сладкие шары Свамиджи сам долго обжаривал на медленном огне в топленом масле, пока они не становились золотисто-коричневыми и вздувались, а затем шумовкой доставал их один за другим и клал для пропитки в сахарный сироп. Он знал, что эти золотистые, обжаренные в масле молочные шары, пропитанные сахарным сиропом, были любимым лакомством его учеников. Он называл их «пулями ИСККОН», потому что они были их оружием в войне против майи. Он даже распорядился, чтобы банка с «пулями ИСККОН», плавающими в сиропе, всегда стояла в гостиной, где ученики могли в любое время брать их, не спрашивая ни у кого разрешения. Каждый мог брать столько, сколько хотел.

Киртанананда внес в комнату начинку для самос — пасту из разваренного шпината и зеленого горошка, которую Свами обильно приправил специями. Свамиджи научил их, как делать самосы — это было целое искусство. Он взял полукруглую лепешку из теста, сделал из нее конус, положил внутрь ложку начинки, сомкнул края и защипнул — получилась самоса, готовая к жарке.

Ачьютананда относил неумело слепленные пури на кухню, где в компании с Киртананандой жарил по две штуки за раз. Если все условия — температура масла, консистенция теста, размер, форма и толщина лепешки — были соблюдены, пури прожаривались всего за несколько секунд. Они всплывали на поверхность масла, раздуваясь, как воздушные шарики, после чего повара вынимали их и ставили на ребро в картонную коробку, чтобы стек избыток масла.

Когда последние приготовления к празднику были завершены, ученики Свамиджи смыли с рук засохшее тесто и спустились в храм. Они разложили на полу соломенные маты и приготовились встречать гостей. А Свамиджи и двое его помощников тем временем предлагали все блюда Господу Чайтанье, вознося молитвы парампаре.

 

На первый «пир любви» народу пришло немного, но у преданных праздничный прасад вызвал такой восторг, что малочисленность гостей нисколько их не смутила. Они готовы были съесть все сами.

Сатсварупа: Свамиджи приготовил «брахманские спагетти». Это были спиральки из рисовой муки, обжаренные в масле и пропитанные сахарным сиропом. Еще там была халава, рис пушпанна с жареными сырными шариками, самосы, хрустящие жареные бобы мунг с солью и специями, пури, гулабджамуны. Все получилось очень «смачным», как выражался Хаягрива.«Да, — шутил он. — Все было очень смачно».

Праздничная трапеза производила очень сильное впечатление. Целую неделю мы укрощали чувства, следуя строгим правилам и контролируя язык. А пир был своего рода наградой. Свамиджи и Кришна давали нам возможность почувствовать вкус глубокого духовного экстаза, хотя мы все еще были новичками и по-прежнему находились в материальном мире. Прежде чем приступить к прасаду, я молился: «О Господь, пожалуйста, позволь мне все время оставаться в сознании Кришны, потому что здесь все так замечательно, а я такой падший. Позволь мне служить Свамиджи, позволь насладиться этим пиром в духовном блаженстве». Затем я начинал есть, переходя от одного вкуса к другому — чудесный рис, мои любимые овощи, хлеб — напоследок я всегда оставлял гулабджамуны, думая: «Захочу – возьму добавку, а то и не одну». Мы не спускали глаз с больших кастрюль, уверенные, что прасада хватит на всех. Каждый пир становился для нас новым откровением. Мы откровенно наслаждались, ублажая свои чувства. Прасад играл очень важную роль в нашей жизни.

Постепенно народу стало приходить все больше. Угощение было бесплатное, и пользовалось хорошей репутацией. Приходили, в основном, местные хиппи, но иногда являлись любопытствующие ньюйоркцы из более культурных слоев общества и даже родители преданных. Если места в храме для всех не хватало, гости располагались во дворе. Они брали бумажные тарелки с прасадом, шли в садик на заднем дворе и устраивались под пожарной лестницей, за садовым столиком или в каком-нибудь другом уголке, а поев, возвращались в храм за добавкой. Преданные стояли возле кастрюль с прасадом, и гости один за другим подходили к ним за очередной порцией. Соседям не очень нравилось, что во дворе собираются пирующие гости, и преданные старались как-то успокоить их, разнося по квартирам тарелки с прасадом. Хотя сам Свамиджи в храм не спускался, он тоже принимал прасад у себя в комнате и с удовольствием слушал сообщения об успехе своего нового начинания.

Однажды преданные так навалились на еду, что чуть было не съели все сами, забыв о гостях, и Киртанананде пришлось отчитать их за эгоизм. Постепенно все начали понимать, что воскресные пиры устраиваются не столько для их удовольствия, сколько для того, чтобы привлечь людей к сознанию Кришны.

*****

Бхактиведанта Свами начал издавать журнал «Назад к Богу», когда жил в Индии. Хотя статьи для него он писал еще в тридцатые годы, первый номер вышел только в 1944 году, в Калькутте. Бхактиведанта Свами издавал свой журнал в одиночку, выполняя наказ своего духовного учителя, который велел ему проповедовать сознание Кришны на английском языке. В то время он имел собственную фармацевтическую фирму, и ему кое-как удавалось откладывать на издание журнала по четыреста рупий в месяц. Кроме того, каждый номер приходилось самому редактировать, печатать, финансировать и продавать. В те далекие годы «Назад к Богу» был основным литературным трудом Бхактиведанты Свами и главным орудием его проповеди. Он мечтал о массовых тиражах, думая о том, как распространить учение Господа Чайтаньи по всему миру, и даже составил список крупнейших стран, напротив каждой из которых указал количество экземпляров журнала, которые намеревался туда послать. Для финансирования этого проекта Бхактиведанта Свами собирал пожертвования, но то, что ему удавалось собрать, было каплей в море. Позднее, в 1959 году, он сосредоточил свои усилия на переводе и издании «Шримад-Бхагаватам». И вот теперь он решил возродить «Назад к Богу». Но на этот раз он мог поручить дело ученикам.

Грег Шарф, недавно получивший имя Гаргамуни, узнал, что какой-то загородный клуб в Квинсе продает мимеограф марки «А.Б. Дик». Эта новость заинтересовала Свамиджи, и вместе с Гаргамуни и Киртананандой он поехал в Квинс посмотреть станок, взяв напрокат автофургон. Станок был старый, но в хорошем состоянии. Управляющий клубом просил за него двести пятьдесят долларов. Свамиджи внимательно осмотрел станок и поговорил с управляющим, рассказав ему о своей духовной миссии. Управляющий сказал, что у него есть еще один станок и что ни тот, ни другой ему, в сущности, не нужны. Свамиджи ответил, что даст двести пятьдесят долларов за оба станка, раз клубу они не нужны, а управляющий должен помочь им, поскольку Свамиджи нужно печатать и распространять важное духовное послание, которое принесет благо всему человечеству. Управляющий согласился. Свамиджи велел Гаргамуни и Киртанананде погрузить оба станка в фургон.

Так у ИСККОН появилась своя типография.

Редактирование журнала «Назад к Богу» Бхактиведанта Свами поручил Хаягриве и Рая-Раме. В течение многих лет он считал «Назад к Богу» своим личным служением духовному учителю, но теперь он даст возможность заниматься изданием журнала молодежи — Хаягриве, который преподавал английский язык в колледже, и Рая-Раме, профессиональному писателю. Это будет уже их служение духовному учителю. Довольно скоро Хаягрива и Рая-Рама подготовили к печати первый номер.

 

Выдался свободный вечер — без публичного киртана и лекции. Свамиджи сидел у себя в комнате и работал над переводом «Шримад-Бхагаватам». Внизу вот уже несколько часов печатался первый номер «Назад к Богу». Рая-Рама набрал трафарет, и сейчас стоял над работающим станком и, волнуясь, проверял качество печати на каждой странице. При этом он поглаживал бороду и время от времени хмыкал. Затем настало время разложить листы в нужном порядке и сброшюровать каждый экземпляр. Трафарета хватало на сто экземпляров, и вот все сто экземпляров, по двадцать восемь страниц в каждом, плюс передняя и задняя обложки, были разложены стопками на двух простых некрашеных скамейках, которые этим летом сколотил Рафаэль. Несколько преданных подбирали страницы и скрепляли их вместе, образовав конвейер. Они проходили вдоль стопок, брали из каждой по странице и передавали собранную стопку Гаргамуни. Он стоял, то и дело отбрасывая со лба длинные волосы, и скоросшивателем скреплял каждый номер журнала. Скоросшиватель и скрепки принес Брахмананда — из Отдела народного образования, где он работал. Даже Хаягрива, который, как правило, избегал любой черной работы, тоже был здесь и ходил вдоль «конвейера», подбирая страницы.

Внезапно боковая дверь приоткрылась, и ребята, к своему удивлению, увидели Свамиджи. Он посмотрел на них и, распахнув двери настежь, вошел в комнату. До этого он никогда не спускался в храм в свободные вечера. Они внезапно ощутили прилив любви к своему духовному учителю, и, разом упав на колени, поклонились ему.

— Не надо, не надо, — сказал он, подняв руку и пытаясь остановить их. Некоторые еще были в поклоне, а другие уже вставали. — Продолжайте.

Когда ребята поднялись, и увидели, что он стоит среди них, они растерялись и не знали, что делать. Но одно было ясно: Свамиджи спустился посмотреть, как они работают над журналом, поэтому, не говоря ни слова, они вновь быстро взялись за работу. Свамиджи прошелся вдоль стопок страниц, поглаживая их рукой, прикрытой складками чадара, пока не дошел до готового журнала.

— ИСККОН-пресс, — произнес он.

Обложку нарисовал Джаганнатха. Рисунок, сделанный пером, изображал Радху и Кришну и был похож на картину в храме его же работы. Это был незамысловатый рисунок, вписанный в концентрические круги. Первая страница открывалась девизом, которым многие годы был увенчан журнал Свамиджи: «Бог — это свет, невежество — тьма. Там, где есть Бог, нет места невежеству». На той же странице — Хаягрива не смог удержаться — с разрешения Свамиджи разместили высказывание Уильяма Блейка, выражавшее суть философии сознания Кришны:

Бог приходит – Он – свет святой

Для всех несчастных, объятых тьмой.

Но к тем, кто в свете лучей дневных,

Он придет как один из них.

В редакционном обращении говорилось о Блейке, Уитмене и Иисусе Христе, однако подчеркивалось:

…именно для того, чтобы учить этой науке (преданности Богу), и приехал в Америку Свами Бхактиведанта. Он принес простое послание: пение Святого Имени Бога: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе…»

Следуя указанию своего духовного учителя, Его Божественной Милости Шри Шримад Бхакти Сиддханты Сарасвати Госвами Прабхупады, в 1944 году Свами Бхактиведанта начал издавать «Назад к Богу». Благодаря этому журналу, который выходил раз в два месяца и печатался с 1944 по 1956 годы во Вриндаване, Индия… Свами Бхактиведанта снискал славу ведущего теолога-персоналиста Индии. Этот выпуск знаменует собой начало публикации «Назад к Богу» на Западе.

Центральная статья номера - краткое изложение лекции Бхактиведанты Свами - была основана на заметках, сделанных Умапати.

Говорится, что, просыпаясь, мы должны тысячу раз ударить свой ум башмаком. То же самое нужно делать, когда мы отходим ко сну. И если ум задает вопросы вроде: «Зачем мне это «Харе Кришна»? Почему бы не принять ЛСД?» — мы должны поступить с ним точно так же. Однако, если мы постоянно помним Кришну, нам не нужно будет сражаться с умом - он станет нашим лучшим другом.

Еще там была статья Хаягривы «Вечный кайф». Хаягрива обильно цитировал Харта Крейна и Уолта Уитмена.

Нет ничего удивительного в том, что многие студенты хотят постоянно ловить кайф, принимая какие-то супер-наркотики… Возможно, тем самым они заявляют: «Мы не желаем иметь ничего общего с тем адом, который вы создали для себя». И галлюциногенные препараты становятся для них трамплином для полетов в иные миры… Но наркотические «полеты» не могут длиться вечно. Они неестественны, поэтому временны… И остается лишь гадать, куда ведут все эти «путешествия».

 

Хаягрива подводил читателя к выводу, что Кришна-киртан — самый быстрый способ «улететь» и никогда не возвращаться.

Ваши друзья подумают, что вы сошли с ума. Это первый признак успеха. Пусть остальных сводят с ума старые эфемерные соблазны майи — женщины и золото… Вы же сойдите с ума по Реальности.

На задней обложке журнала разместили анонс новых статей Свамиджи «Кришна — Источник Наслаждения» и «Кто сумасшедший?», а также примечание:

Скоро выйдет в свет

«Гитопанишад», или «Бхагавад-гита как она есть»

Перевод и комментарии

Свами Бхактиведанты.

Первое и самое главное указание, которое Бхактиведанта Свами дал издателям, заключалось в том, чтобы выпускать журнал регулярно — каждый месяц. Даже если они не представляют, как продать тираж, или написали всего две страницы, они обязаны делать по одному номеру в месяц.

Он позвал Хаягриву к себе и вручил ему полное трехтомное издание своего «Шримад-Бхагаватам». На первой странице каждого тома он написал: «Шриману Хаягриве дасу брахмачари, с моими благословениями, А. Ч. Бхактиведанта Свами». Хаягрива был очень благодарен, но сказал, что у него нет денег, чтобы заплатить за книги.

— Не беспокойся, — ответил Свамиджи. — Работайте над журналом. Работайте на совесть, и сделайте его таким же читаемым, как «Тайм».

Бхактиведанта Свами хотел, чтобы в издании принимали участие все.

— Не ленитесь, — сказал он. — Напишите что-нибудь.

Он хотел сделать «Назад к Богу» трибуной проповеди своих учеников. В тот же вечер Брахмананда и Гаргамуни отправились на велосипедах развозить первый выпуск. Они заезжали в каждый наркомагазин Нижнего Ист-Сайда, и добрались даже до Четырнадцатой улицы и до Вест-Вилледжа, пока не развезли все сто экземпляров. Это был настоящий прорыв в проповеди. Теперь все его ученики могли участвовать в работе: печатать, редактировать, писать, набирать, продавать. Конечно, это по-прежнему была его проповедь, но сейчас он был уже не одинок.

*****

«Всего за четыре месяца Общество разрослось настолько, что впору подыскивать помещение побольше маленького магазинчика на Второй авеню», — говорилось в редакционной статье второго выпуска журнала «Назад к Богу». Бхактиведанта Свами по-прежнему хотел купить в Нью-Йорке большое здание. В Гринвич-Вилледже недвижимость стоила слишком дорого, а о центре города вообще не могло быть и речи, но Свами постоянно твердил о том, что хочет купить здание. Его последователям трудно было представить, что сознание Кришны выйдет куда-нибудь за пределы Нижнего Ист-Сайда. Ну кого, кроме жителей Нижнего Ист-Сайда, может заинтересовать сознание Кришны? И у кого, скажите на милость, найдутся деньги на покупку дома в Манхеттене?

Но однажды Равиндра Сварупа познакомился с одним человеком — богатым наследником, евреем. Джентльмен этот симпатизировал молодежным движениям и согласился дать Свамиджи пять тысяч долларов в долг. Равиндра Сварупа оформил получение ссуды, и Свамиджи отложил эти деньги в фонд покупки помещения, куда он со временем добавил еще пять тысяч, собранные им из разовых пожертвований. Но для подходящих зданий, цена на которые никогда не опускалась ниже ста тысяч долларов, даже эта сумма выглядела смехотворной.

Свамиджи, в компании Брахмананды, отправился осмотреть здание на Шестой улице, когда-то принадлежавшее «Еврейскому Банку Провидения». Там был огромный вестибюль с бельэтажем, мраморные полы, да и сама атмосфера напоминала атмосферу храма.

Подвал Брахмананда предложил переделать под общежитие, а в бельэтаже Свамиджи мог бы поселиться сам. Свамиджи добавил, что просторный вестибюль можно использовать для проведения киртанов и лекций. Однако, выйдя из здания, он заметил, что оно стоит на углу, возле автобусной остановки. Это было не слишком удачное место. Он рассказал, что здание Гаудия Матха у Бхаг-Базара в Калькутте тоже располагалось рядом с автобусной остановкой, и шум трогающихся с места автобусов очень мешал.

Затем Свами осмотрел «Храм Эману-Эль», на той же Шестой улице Нижнего Ист-Сайда. Он был еще больше, чем здание банка, и когда ученики Свамиджи прошлись по его комнатам – пустым, похожим на пещеры – они пришли в замешательство — трудно было представить, как можно использовать это здание, а уж тем более - справиться с его поддержанием, даже если бы и удалось его купить.

Свамиджи побывал еще в двух местах. В одном из зданий царила такая разруха, что здесь, казалось, побывали варвары, а другое, в столь же плачевном состоянии, было почти до потолка забито старой мебелью. Он спросил сопровождавшего его Рупанугу:

— Что ты думаешь?

Рупануга сказал:

— Чтобы привести все это в порядок, потребуется слишком много времени и денег.

И они ушли. Вернувшись домой, Свамиджи отправился в ванную и помыл ноги. Он сказал, что, по индийскому обычаю, после прогулки надо мыть ноги.

 

Вскоре преданные познакомились с м-ром Прайсом, элегантно одетым агентом по продаже недвижимости.

— Вам крупно повезло! — сказал м-р Прайс Брахмананде. — Вы зарегистрированы как религиозная организация, свободная от уплаты налогов. Вы даже представить себе не можете, сколько денег вам это сэкономит! Стольким людям приходится отказываться от покупки недвижимости, просто потому, что они не в состоянии заплатить налоги! Но о вас, ребята, заботится кто-то свыше, и у меня как раз есть на примете местечко для вас и вашего Свами.

М-р Прайс показал Брахмананде красивое трехэтажное здание неподалеку от Площади Святого Марка. Это было в центре, где обитала молодежь, но при этом в таком районе, где и респектабельные посетители чувствовали бы себя спокойно. Полы в доме были из полированной твердой древесины, а двери украшала резьба ручной работы. Кроме того, там был огромный зал, в котором можно было бы устроить алтарную. В 1824 году здесь останавливался маркиз де Лафайет, что делало здание еще более престижным и привлекательным.

Как-то вечером м-р Прайс зашел к Бхактиведанте Свами. Свамиджи сидел на полу за рабочим столом, а м-р Прайс — напротив, на складном металлическом стуле. На м-ре Прайсе был элегантный костюм и белая рубашка с накрахмаленными манжетами и запонками. Его дорогая одежда, покрытое ровным загаром лицо и белокурые волосы (многим преданным казалось, что это парик) странно контрастировали со скромным одеянием Свами. М-р Прайс называл Свамиджи не иначе как «Ваше превосходительство» и выражал бурное восхищение его деятельностью. Он с оптимизмом говорил о том, что, используя свои связи, надеется помочь Свами сэкономить много денег, избавить его от больших хлопот и найти для него именно то, что нужно.

В сопровождении нескольких учеников, Бхактиведанта Свами отправился с м-ром Прайсом осмотреть дом. Пока м-р Прайс, преданные и смотритель здания о чем-то разговаривали, Свамиджи, никем не замеченный, отошел в угол комнаты, где стояла старомодная швейная машинка. Он нажал на педаль машины, чтобы проверить ее исправность, а когда вновь подошел к группе беседующих, м-р Прайс сказал:

— Если вы сможете дать задаток в пять тысяч наличными, я смогу уговорить владельцев подписать контракт. Пять тысяч сейчас, и еще пять – в течение двух месяцев — по-моему, это не так трудно.

Свамиджи здание понравилось, и он сказал Брахмананде, что его нужно купить.

Брахмананда готов был отдать деньги сразу, но Бхактиведанта Свами сказал, что сначала нужно подписать контракт. В личной беседе с преданными м-р Прайс выказал себя человеком, который представляет интересы Свами и его движения, — казалось, он сулит им нечто большее, чем просто контракт: у преданных сложилось впечатление, что он хочет подарить им это здание. Такая перспектива казалась маловероятной, но из разговора следовало именно это. М-р Прайс хотел, чтобы преданные считали его своим другом, и однажды вечером пригласил их к себе домой.

Преданные пришли к нему и расселись в гостиной, обставленной книжными шкафами, но не с книгами, а с муляжами, изображавшими корешки расставленных рядами книг. Ребята чувствовали себя не в своей тарелке, но м-р Прайс словно не замечал этого и возобновил свои славословия. Он похвалил статью Хаягривы, и тот был явно польщен и смущен. Он превозносил все, что было связано с преданными. Он даже рассказал им, как недавно умерла его собака:

— Без этого маленького, милого существа дом кажется пустым…

Это был странный человек – чересчур эмоциональный, с неиссякаемым запасом лести и похвал – и после первой же встречи с ним Свами насторожился, хотя и был заинтересован в покупке дома.

Брахмананда продолжал переговоры, и вскоре, по словам м-ра Прайса, владельцы здания должны были потребовать от преданных доказательства их платежеспособности. Свамиджи велел преданным для заключения контракта нанять юриста.

— Одни беспокойства от этого м-ра Прайса! — сказал он. — Почему не купить дом у самих владельцев? Зачем все эти агенты?

— Так уж тут принято, — ответил Брахмананда.

*****

Алан Колмен был музыкальным продюсером. В «Другом Ист-Вилледже» он прочитал заметку о свами из Индии и о мантре, которую тот привез. И когда на первой странице он прочитал текст мантры «Харе Кришна», она ему очень понравилась. Из статьи он понял, что от пения ее можно словить настоящий кайф. В статье приводился адрес Свами, и однажды вечером Алан с женой пришли в магазинчик.

Алан: За входной дверью стояло около тридцати пар обуви — люди сидели впереди, а обувь стояла сзади. Мы тоже разулись и сели. Все сидели, и было очень спокойно. Впереди, в центре, стояло кресло, и все взгляды были устремлены на него. Уже тогда мы почувствовали присутствие в комнате какой-то энергии. Никто не разговаривал, все смотрели на это кресло. Потом мы увидели Свами. Впервые. Он вошел и сел в кресло, и по комнате разлилась мощная духовная сила. Свами начал петь — это было прекрасно. Он энергично бил в небольшой барабан, издававший высокие и чарующие звуки. Один из преданных держал плакат с текстом, чтобы все могли подпевать. Потом преданные поднялись и начали танцевать — это был особый танец, со своим, особым шагом. Свами оглядывал комнату и улыбался, глядя на каждого, как бы поощряя всех принять в этом участие.

На следующий день Алан позвонил Бхактиведанте Свами с предложением записать его пение в студии, но трубку взял Брахмананда и, поговорив с ним, назначил встречу на вечер, и Алану с женой вновь пришлось ехать в Ист-Вилледж, который всегда считался местом не самым спокойным (ведь если вам нужны были приключения, идти следовало именно туда!)