Типы инвесторов 18 страница

Бхактиведанта Свами принял приглашение м-ра Богарта. Он видел в этом возможность прилюдно петь «Харе Кришна», и очень радовался по этому поводу. Он объявил своей пастве, что в понедельник, тридцать первого числа, вместо обычных утренних занятий в 6.30, все должны собраться у Штаб-квартиры ООН на особый киртан.

31 августа.

Большинство ребят встретились в магазинчике и, прихватив с собой караталы, бубен и бонго, на автобусе отправились к месту сбора. Свамиджи с несколькими учениками поехал на такси. Одеяние парней состояло, как обычно, из сильно поношенных теннисных тапочек, черных брюк (или джинсов) и футболки (или, как вариант, спортивной рубашки на пуговицах). Ранняя утренняя поездка в пригород привела ребят в хорошее расположение духа, но еще больше они воодушевились, увидев рядом со зданием ООН Свамиджи в ниспадающих складками шафрановых одеждах. Свамиджи запел, но к нему тут же подошли организаторы демонстрации и попросили прекратить. Это была «молчаливая демонстрация» - здесь предполагалась беззвучная молитва о ненасилии. Ребята были просто убиты этим известием, но Свамиджи подчинился запрету и начал тихо повторять «Харе Кришна», перебирая четки.

Перед толпой вышел какой-то священник и произнес короткую речь, в которой упомянул Ганди, а затем повернулся к Бхактиведанте Свами и предложил сказать несколько слов о мире. Тихим голосом Свамиджи заговорил; он держался прямо, а за его спиной неясно вырисовывались очертания небоскреба ООН. Он говорил о том, что мир должен принять как факт, что только Бог есть владыка всего и друг каждого, и только тогда воцарится настоящий мир.

М-р Богарт выделил Свами на молчаливую молитву два часа. Бхактиведанта Свами и окружающие его преданные тихо повторяли джапу, пока время, отведенное им по расписанию, не истекло. Затем они удалились.

Возвращаясь по переполненным улицам в центр, Свами сказал, что Нью-Йорк очень напоминает ему Калькутту. Он объяснял сквозь шум движущихся машин:

— Мы не имеем ничего общего с этими круглосуточными демонстрациями за мир. Мы просто хотим распространить культуру пения Харе Кришна - вот и все. Если люди приобщатся к этому пению, мир придет сам собой. Тогда им не нужно будет добиваться этого искусственными способами.

 

1 сентября

В газете «Нью-Йорк Пост» появилась фотография Свамиджи и его последователей возле здания ООН. Стив показал вырезку Свами:

— Посмотрите, Свамиджи. Они называют Вас «Сами Кришна»!

— Сами Кришна? Ну, пусть.

На фотографии некоторые ребята сидели, опустив голову на руки.

— Где здесь ты? — спросил Свами. Стив показал. — О, ты так повторяешь, опустив голову?

Бхактиведанта Свами принял участие в демонстрации, чтобы оказать любезность своему знакомому, мистеру Богарту, и теперь м-р Богарт, чтобы выразить признательность, позвонил ему и согласился посетить храм. Он хотел помочь Свами и обсудить возможность его дальнейшего сотрудничества с ООН - ведь тогда можно будет ходатайствовать перед высокопоставленными лицами о помощи этому движению индийской культуры и мира.

Бхактиведанта Свами считал предстоящий визит м-ра Богарта очень важным и пожелал лично приготовить для гостя прасад и оказать ему должный прием в лучших традициях гостеприимства. В назначенный день Свами и Кейт несколько часов колдовали на маленькой кухне, готовя лучшие индийские деликатесы. Внизу Бхактиведанта Свами оставил Стенли, строго-настрого наказав - пока готовится пир для м-ра Богарта, наверх никого не пускать. Стенли кивнул, моргая своими «блаженными», устремленными вдаль, глазами.

Стенли расположился в храме. Там было несколько человек, но он объявил:

— К Свамиджи нельзя, никому нельзя.

Около двенадцати часов приехал Ларри Богарт - бледный, уже немолодой и хорошо одетый, по меркам Нижнего Ист-Сайда. Он сказал, что хотел бы встретиться со Свами Бхактиведантой.

— Простите, — сказал Стенли, и на его мальчишеском лице отразилась попытка произвести на незнакомца впечатление серьезностью приказа, — Свами сейчас занят и просил никого к нему не пускать.

М-р Богарт решил подождать. Стульев в магазинчике не было, и Стенли принес ему складной. День выдался жаркий. М-р Богарт несколько раз смотрел на часы. Прошло полчаса. Стенли сидел, напевая и бездумно уставившись в пространство. Через час м-р Богарт спросил, нельзя ли теперь повидать Свами. Стенли ответил, что нет, и м-р Богарт, обиженный, ушел.

Тем временем Свамиджи начал беспокоиться, удивляясь, почему м-ра Богарта до сих пор нет. Наконец, он послал вниз Кейта, и Стенли рассказал ему о человеке, которого он только что спровадил.

— Что?! — взорвался Кейт — Но это же был…

Через несколько секунд о произошедшем узнал Свамиджи. Он пришел в ярость. Он спустился вниз, в магазинчик:

— Дурак! Бестолочь!

В гневе он повернулся ко всем собравшимся и отругал их, но особенно досталось Стенли. Еще никто никогда не видел Свамиджи таким сердитым. Затем в негодовании он вышел и вернулся к себе.

Стенли и так в последнее время был не в лучшей форме, а сейчас его поведение стало еще более непредсказуемым. Мать Стенли знала, что последние несколько лет у ее сына были определенные проблемы, поэтому просила Бхактиведанту Свами внимательно за ним следить. Но теперь юноша перестал справляться со своими обязанностями и бросил мыть кухню и магазин. Часто его заставали подолгу стоящим и на что-нибудь уставившимся. Он перестал регулярно повторять мантру, стал угрюмым и иногда поговаривал о самоубийстве. Ребята не знали, что с ним делать, и думали - может, лучше отослать его обратно, к матери.

Однажды Стенли пришел к Свамиджи. Он вошел и сел.

Свами: Да?

Стенли: Можно получить пятьдесят долларов?

Свами: Зачем?

Бхактиведанта Свами обычно держал все деньги у себя, и когда его ребятам что-то было нужно - пусть даже двадцать пять центов на автобус - они обращались к нему. Расточительным он никогда не был - даже, получив письмо, он очень аккуратно вскрывал конверт, чтобы использовать обратную сторону для записей. Поэтому он хотел знать, зачем Стенли понадобилось пятьдесят долларов. Стенли тихо ответил:

— Я хочу купить бензина и сжечь себя.

Свамиджи увидел, что в дверях стоит Чак, и попросил его немедленно позвать Брюса. Брюс примчался сию же секунду и сел на пол возле Свами и Стенли. Свами распорядился, чтобы Брюс (недавно назначенный ответственным за мелкие расходы) дал Стенли пятьдесят долларов, заставив того повторить, для чего ему нужны деньги.

— Но, Свамиджи, — запротестовал Брюс, — у нас нет таких денег!

— Вот видишь, Стенли, — Бхактиведанта Свами говорил очень спокойно, — Брюс говорит, что у нас нет таких денег.

Затем они позвонили матери Стенли.

Потом Свами вспоминал, что, когда Стенли попросил пятьдесят долларов на бензин, который стоил всего тридцать пять центов, он понял, что Стенли сошел с ума.

 

*****

 

Кейт, как обычно, готовил на кухне завтрак, только сегодня рядом с ним у кухонной плиты стоял Свамиджи, наблюдая за своим подопечным.

Кейт на минуту оторвался от плиты:

— Свамиджи, можно мне стать Вашим учеником?

— Можно, — ответил Бхактиведанта Свами — Почему бы и нет? Тебя будут звать Кришнадасом.

В этом коротком диалоге впервые прозвучала просьба о принятии в ученики, и Свами впервые согласился дать посвящение. Но этим дело не ограничилось. Свамиджи объявил, что в скором времени проведёт церемонию посвящения.

— А что это такое — посвящение? — спросил кто-то из ребят.

Свамиджи ответил:

— Я объясню позже.

Прежде всего, им нужны были четки. Кейт сходил в кожгалантерейный магазин фирмы «Тэнди» и принес оттуда деревянные бусины, чуть больше сантиметра в диаметре, и моток шнура.

Свамиджи сказал, что мантру лучше всего повторять, перебирая четки - шнур с нанизанными на него ста восьмью бусинами. При этом работает осязание, и, кроме того, вы будете точно знать, сколько раз повторили мантру. Так поступают индийские вайшнавы. У некоторых преданных в Индии, говорил Свамиджи, на нитке больше тысячи бусин, и на этих четках они повторяют по многу кругов ежедневно.

Он показал ребятам, как завязывать двойной узел после каждой из ста восьми бусин. Число 108 имеет особое значение: есть сто восемь Упанишад и сто восемь главных гопи — ближайших спутниц Господа.

Во время обряда посвящения, сказал он, ученик должен дать несколько обетов, один из которых — каждый день повторять на четках определенное число кругов мантры. Из ребят, приходивших к Свами, с десяток были готовы для посвящения, но никакой строгой системы отбора не было: посвящение мог получить каждый, кто хотел.

Стив: Хотя я уже и так делал все, что велел Свамиджи, я чувствовал, что получить посвящение - это огромная ответственность. Во мне еще сильна была тяга к независимости, и я был полон сомнений - получать посвящение или нет.

Друзья Свамиджи отнеслись к предстоящему обряду посвящения по-разному: для одних это было делом очень серьезным, для других — чем-то вроде новой игры или представления. За несколько дней до церемонии, когда Уолли и Говард нанизывали во дворе бусины на шнур, между ними состоялся следующий разговор:

Уолли: Это просто формальность. Ты признаешь Свамиджи своим духовным учителем.

Говард: И что дальше?

Уолли: Никто точно не знает. В Индии это обычное дело. Ты как, хочешь принять его духовным учителем?

Говард: Не знаю. Если уж на то пошло, духовный учитель он вроде неплохой, по крайней мере, мне так кажется. Я имею в виду, что и он, и его учение мне очень нравятся, поэтому в каком-то смысле он уже стал моим духовным учителем. Я просто не понимаю, что от этого изменится.

Уолли: И я не понимаю. Думаю, ничего не изменится. Это просто формальность.

 

*****

 

8 сентября, Джанмаштами — день явления Господа Кришны.

Год назад Бхактиведанта Свами встречал день рождения Кришны в море, на борту «Джаладуты», которая только что вышла из Коломбо. Теперь, ровно год спустя, у него появилась небольшая группа последователей, которые поют с ним Харе Кришна. Сегодня он соберет их, чтобы вместе отметить этот день — петь, читать Священные писания, поститься, а потом они устроят праздничный пир. А на следующий день будет церемония посвящения.

В шесть часов Свамиджи спустился вниз и хотел было начать обычную утреннюю лекцию, как вдруг кто-то из ребят попросил его почитать немного из своих рукописей. Свами, казалось, немного смутился, но не стал скрывать своей радости от того, что его попросили почитать собственные комментарии к «Бхагавад-гите». Обычно он читал какой-нибудь стих из оксфордского издания «Бхагавад-гиты» в переводе д-ра Радхакришнана. Хотя в своих комментариях Радхакришнан излагал философию имперсонализма, переводы стихов, как сказал Свамиджи, были на девяносто процентов точными. Но этим утром, послав Роя наверх за рукописью, он в течение часа читал с напечатанных страниц.

Джанмаштами отмечается по особым правилам: в этот день нужно поститься, повторять и петь Святые имена, читать и беседовать о сознании Кришны.

— Если кто-то почувствует слабость, — сказал Свамиджи, — на кухне есть фрукты. Но лучше ничего не есть до полуночи, как это делают преданные в Индии.

Он рассказал, что в Индии миллионы людей — и индусы, и мусульмане — празднуют день рождения Господа Кришны. В этот день в каждом храме устраивают праздничные торжества и прославляют игры Господа.

— А теперь, — сказал он напоследок, — я объясню, что такое духовное посвящение. Это означает, что духовный учитель принимает ученика и соглашается взять на себя ответственность за него, а ученик принимает духовного учителя и соглашается почитать его, как Самого Бога.

Он замолчал. Воцарилась тишина.

— Есть ли вопросы?

Вопросов не было. Свамиджи встал и вышел из комнаты.

Преданные были ошеломлены. Что он сказал? Неделями до этого он твердил, что того, кто называет себя Богом, нужно считать догом.

— Я в шоке, — сказал Уолли.

—Все в шоке, — ответил Говард. — Как гром среди ясного неба.

Они вспомнили о Кейте. Он такой умный. Надо с ним посоветоваться. Но Кейт лежал в больнице. Поговорив друг с другом, они окончательно запутались. Последние слова Свамиджи поставили их в тупик. Наконец, Уолли решил сходить к Кейту в больницу.

Кейт внимательно выслушал все от начала и до конца: как Свамиджи велел поститься, как он читал свою рукопись, как пообещал объяснить смысл посвящения, и как все подались вперед, обратившись в слух… и тут Свамиджи «выдал»: «Ученик принимает духовного учителя и соглашается почитать его, как Самого Бога. Есть ли вопросы?» — и вышел.

— Теперь мы даже и не знаем, стоит ли получать посвящение, — признался Уолли, — нам ведь придется почитать его как Самого Бога.

— Да вы и так уже это делаете, соглашаясь со всем, что он вам говорит, — ответил Кейт и посоветовал поговорить со Свамиджи… до посвящения.

Вернувшись в храм, Уолли обсудил все с Говардом, и вдвоем они отправились к Свамиджи.

— Значит ли то, что Вы сказали нам сегодня утром, — спросил Говард, — что мы должны считать духовного учителя Богом?

— Это значит, что он заслуживает такого же почтения, как Бог, поскольку является представителем Бога, — спокойно ответил Бхактиведанта Свами.

— Значит, он не Бог?

— Нет, — сказал Свами — Бог есть Бог. А духовный учитель — это Его представитель. Он подобен Богу, ибо может дать Бога искреннему ученику. Ясно?

Да, теперь все стало ясно.

 

Целый день без еды — это требовало серьезного напряжения - как ума, так и тела. Джейн нервничала. Она жаловалась, что это просто невозможно, что она больше не выдержит, что ей нужно пойти поухаживать за своей кошкой... Бхактиведанта Свами попытался удержать ее, но она все равно ушла.

В тот день большинство кандидатов в ученики несколько часов подряд нанизывали на шнур ярко-красные деревянные бусины. Привязав один конец шнура к оконной решетке или к батарее, они нанизывали на него по одной бусине и завязывали тугой узел. На каждой из них они один раз повторяли мантру Харе Кришна. И то и другое было преданным служением — и повторение мантры, и изготовление четок для посвящения. Каждая бусина, каждый завязанный узел казались им событием чрезвычайной важности. Бхактиведанта Свами рассказывал, что в Индии преданные повторяют как минимум шестьдесят четыре круга мантры каждый день. Прочитать один круг — значит произнести мантру на каждой из ста восьми бусин. Его духовный учитель говорил, что каждого, кто не читает шестьдесят четыре круга мантры в день, следует считать падшим.

Вначале они подумали, что им тоже придется повторять по шестьдесят четыре круга, и были очень озадачены: ведь это займет целый день! Как ходить на работу, если тебе нужно прочитать шестьдесят четыре круга? Да и как это вообще возможно — повторять по шестьдесят четыре круга? Потом кто-то вспомнил, будто бы Свамиджи говорил, что для западного человека тридцать два круга в день уже достаточно. Уолли сказал, что Свамиджи говорил о двадцати пяти кругах, — но даже это казалось им невыполнимым. Тогда Бхактиведанта Свами предложил минимум — шестнадцать кругов в день, но обязательно! Все, кто получат посвящение, должны будут дать такое обещание.

Целый день они нанизывали четки, повторяли мантру, читали. Кое-кто дремал. Так продолжалось до одиннадцати вечера, когда их позвали в комнату Свамиджи. Идя друг за другом по двору, они ощущали необычайное спокойствие, разлитое в воздухе. За забором, на Хьюстон-стрит, стояла тишина. Ночь была тихой и безлунной.

Подождав, пока ученики рассядутся на полу и начнут с удовольствием уплетать прасад, разложенный по бумажным тарелкам, Свамиджи присоединился к ним и стал рассказывать о явлении Господа Кришны. Кришна появился на Земле в этот вечер пять тысяч лет назад. Он родился у Васудевы и Деваки, в тюрьме царя Камсы, ровно в полночь. Васудева, отец Кришны, сразу же отнес Его во Вриндаван, где Его как собственного сына воспитал пастух Нанда Махараджа.

Бхактиведанта Свами говорил и о том, что для духовного роста необходимо очищение.

— Мало просто повторять священные слова, — сказал он, — нужно быть чистым внутри и снаружи. Духовное совершенство придет, если повторять святые имена в чистоте. Желание материальных удовольствий оскверняет живое существо. Но даже тот, кто осквернен, сможет очиститься, если будет следовать наставлениям Кришны и действовать только ради Него. У тех, кто только вступил на духовный путь иногда появляется желание расслабиться, но чтобы духовно расти, нельзя поддаваться этому искушению; мы должны постоянно умножать свои усилия и укреплять преданность.

 

*****

 

Майкл Грант: Впервые я узнал о посвящении всего за день до церемонии. У меня были какие-то дела, связанные с музыкой, и какое-то время я не посещал программы в храме. Я шел по Второй авеню с одним из тех, кто готовился принять посвящение, и он сказал, что на завтра намечается какой-то обряд, который называют духовным посвящением. Я спросил его, что это такое, и он ответил:

— Насколько я понял, нужно признать духовного учителя Богом.

Я очень удивился, и никак не мог взять этого в толк. Но я не принял его слова всерьез. К тому же сказаны они были как бы случайно, мимоходом, и я подумал, что не так уж это и важно. Он небрежно спросил, не собираюсь ли и я поучаствовать, и я так же небрежно ответил: «Наверное. Почему бы и нет? Попробую».

Джейн не верила, что сумеет стать покорной ученицей, да и само слово «посвящение» ее как-то пугало. Свами, конечно, ей нравился - особенно нравилось с ним готовить, но... Но Майк ее убедил — раз он идет, то и она должна пойти с ним.

Карл Йоргенс уже кое-что знал об обряде посвящения и лучше других понимал, насколько это серьезно. Услышав о том, что Свамиджи дает ребятам посвящение, он удивился и не спешил к ним присоединяться. Он знал, что посвящение предполагает отказ от внебрачного секса, алкоголя, наркотиков, мяса, что у посвященного ученика появляются новые обязанности, связанные с распространением учения. С тех пор, как Свамиджи переехал на Вторую авеню, Карл несколько отдалился от него, но на церемонию посвящения все же решил прийти.

Билл Эпштейн никогда не считал себя серьезным учеником. Обряд посвящения был для него очередным представлением, устроенным Свами, и он считал себя вправе самому решать, как к этому относиться - серьезно или нет. Он полагал, что можно пройти посвящение, даже не принимая его всерьез. Он решил попробовать.

Кэрол Бекар удивилась, узнав, что кое-кто собирается получить посвящение, не намереваясь при этом бросать свои вредные привычки. С тех пор, как Свами переехал, она перестала ходить к нему регулярно и не чувствовала желания стать ученицей. Да и вряд ли Свами вообще будет давать посвящение женщинам, думала она.

Роберт Нельсон не забывал Свами и всегда как мог ему помогал. Но приходить он почти перестал, лишь иногда наносил дружеские визиты. Он вел независимую жизнь и по-прежнему проживал в пригороде, а на улицах Нижнего Ист-Сайда появлялся редко.

Джеймс Грин считал себя недостаточно чистым для посвящения: «Кто я такой, чтобы получать посвящение?» Но Свами попросил его принести кое-что в магазинчик.

— Я пришел, и все решили, что я тоже собираюсь пройти обряд посвящения. Тогда я подумал: «А почему бы, собственно, и нет?»

Стенли снова начал повторять мантру, безумие прошло. Он был очень привязан к Свами и его ученикам. Он спросил мать, можно ли ему получить посвящение, и та разрешила.

Стиву нужно было время, чтобы все обдумать.

Кейт лежал в больнице.

Брюс приходил сюда всего две недели, и ему было еще рановато.

Чак решил недельку отдохнуть от строгой храмовой жизни, и о церемонии ничего не знал.

 

Свами ни от кого не потребовал обрить голову или хотя бы просто подстричся и сменить одежду. Никто не предложил Свами традиционную гуру-дакшину* — подношение, которое в знак великой благодарности делает учителю ученик. Все угощение Свамиджи пришлось готовить самому, и самому же делать все приготовления к церемонии — почти никто ему не помогал. Он прекрасно знал образ мыслей своих ребят и старался никого ни к чему не принуждать. Некоторые из учеников только после церемонии узнали (спросив его об этом), что все, кто получил посвящение, обязаны выполнять четыре правила — не есть мяса, не вступать во внебрачные половые связи, не употреблять одурманивающих веществ и не играть в азартные игры.

— Я очень рад, что вы все-таки спросили меня об этом, — сказал Свамиджи.

Церемония должна была стать настоящим ведическим жертвоприношением. Жертвенный огонь предстояло разжечь прямо у Свамиджи в гостиной. Посреди комнаты был сооружен жертвенный алтарь — возвышение из кирпичей высотой десять сантиметров и площадью в четверть квадратного метра, обмазанное глиной. Глину принесли со двора, а кирпичи — из заброшенного дома по соседству. Вокруг алтаря лежало одиннадцать бананов, стояли чашки с топленым маслом, семенами кунжута, цельными зернами ячменя, порошковые красители пяти разных цветов и запас щепок для костра. Рассевшись вплотную друг к другу на полу вокруг жертвенного алтаря, одиннадцать будущих учеников заняли почти всю комнату. Гости, столпившиеся в прихожей, с любопытством заглядывали в открытую дверь. Для всех, кроме Свами, происходящее было новым и непривычным, и вся церемония проходила под его руководством. Увидев, как ребята безуспешно пытаются нанести на лоб вайшнавскую тилаку, Бхактиведанта Свами терпеливо нарисовал пальцем каждому на лбу аккуратную, узкую букву «U».

 

Он сел перед алтарем и оглядел собравшихся. Они мало чем отличались от любой другой группы молодых хиппи Нижнего Ист-Сайда, которые могли собраться на любое другое мероприятие: духовное, культурное, музыкальное - какое угодно. Кто-то просто искал новых ощущений. Кто-то на самом деле был глубоко предан Свами. Но интересно было всем. Он попросил их в течение всей церемонии тихо повторять мантру Харе Кришна, и ровный гул их голосов сопровождал таинственные движения Свами — главного жреца, проводившего ведический ритуал.

Сначала он зажег двенадцать палочек благовоний, затем совершил обряд очищения водой: взяв в левую руку ложечку, он зачерпнул воды из небольшой чашки, и, налив три капли в правую руку, ее выпил. Эту процедуру он повторил трижды. В четвертый раз он не стал отпивать воду, а стряхнул ее на пол позади себя. Затем он пустил чашку с ложечкой по кругу, чтобы кандидаты в ученики сделали то же самое. Если кто-то наливал воду не в ту руку или неправильно ее отпивал, Свамиджи терпеливо его поправлял.

— А теперь, — сказал он, — повторяйте за мной.

Вслед за ним они слово за словом стали повторять ведическую очистительную мантру:

о? апавитра® павитро в…

сарв…вастх…? гато 'пи в…

я® смарет пуЈдар‡к…кша?

са б…хй…б хйантара® ±учи®

±р‡-вишЈух ±р‡-вишЈу® ±р‡-вишЈу®

 

Посвящаемые, запинаясь, старались повторить за ним слова, которых никогда раньше не слышали. Затем он перевел: «Любой человек, чистый или нечистый, даже если он прошел через все перипетии жизни, становится чистым внутри и снаружи, если помнит лотосоокого Господа, Верховную личность Бога». Свами трижды повторил обряд очищения водой - чашечка переходила от одного ученика к другому и снова возвращалась к нему, и снова он повторял мантру «ом апавитрах…» - а в комнате стоял монотонный гул голосов, повторяющих Харе Кришна… Затем он поднял руку — голоса стихли, наступила тишина. Он начал говорить.

После короткой лекции Свамиджи попросил преданных по очереди передавать ему свои четки и стал читать на них мантру — Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе, которую вслед за ним повторяли все присутствующие. Закончив на одних четках, он подзывал к себе их владельца и, держа четки в руке, показывал ему, как читать мантру. Потом он объявлял посвящаемому его духовное имя, ученик брал четки, кланялся и произносил:

 

нама ом вишну-падая кришна-прештхая бху-тале

шримате бхактиведанта-свамин ити намине

 

«Я выражаю свое почтение Его Божественной Милости А.Ч. Бхактиведанте Свами, который очень дорог Господу Кришне, ибо нашел прибежище у Его лотосоподобных стоп».

Кандидатов в ученики было одиннадцать, и четок тоже было одиннадцать, так что повторение мантры продолжалось больше часа. Свамиджи дал каждому по нитке шейных бус, которые были, как он сказал, чем-то вроде ошейника, указывающего на то, что преданный —верный пес Кришны.

После того, как Уолли получил четки и новое имя, — Умапати - он вернулся на свое место рядом с Говардом и сказал ему:

— Классно! Здорово получать четки.

Все посвящаемые по очереди подходили к Свами за четками и получали духовные имена. Говард стал Хаягривой, Уолли — Умапати, Билл — Равиндра-сварупой, Карл — Карлапати, Джеймс — Джаганнатхой, Майк — Мукундой. Джейн стала Джанаки, Рой стал Рая-Рамой, а Стэнли — Стрьядхишей. Другой Стэнли, из Бруклина, который где-то работал, и Дженис, студент колледжа из Монреаля, хоть и не принадлежали к ближайшему окружению Свами, тоже пришли в этот вечер и вместе со всеми получили посвящение и новые имена — Сатьяврата и Джанардана.

Затем Свамиджи начал огненное жертвоприношение. Он посыпал земляное возвышение разноцветными порошками. Затаив дыхание, все следили за его магическими действиями — он взял несколько веточек и лучинок, окунул их в масло, поджег от пламени свечи и соорудил в центре земляного возвышения небольшой костер. Затем он смешал в чашке топленое масло, кунжут, ячмень и пустил ее по кругу. Каждый ученик, проходивший обряд, взял из чашки пригоршню смеси, чтобы бросить ее в огонь. Затем Свами стал читать молитвы на санскрите и попросил всех повторять за ним. Каждая молитва завершалась троекратным повторением слова «свахa*». На этом слове ученики бросали в огонь по щепотке смеси масла, кунжута и ячменя. Свамиджи все подливал масла, подкладывал щепок в огонь и читал молитву за молитвой, пока костер не разгорелся. Звучали молитвы, лилось масло, огонь разгорался, и в комнате становилось все жарче и жарче.

Минут через двадцать Свамиджи попросил всех получивших посвящение положить в огонь по банану. Кучка из одиннадцати бананов почти погасила пламя, повалил густой дым. Некоторые из посвященных вскочили и, кашляя, выбежали в другую комнату, а гости поспешили выйти в прихожую. Но Свамиджи продолжал лить остатки масла в огонь и кидать в него зерна.

— Этот дым не ест глаза, — говорил он. — Другой ест, а этот — нет.

Даже когда от дыма глаза у всех наполнились слезами, он не разрешил открыть окна. Благодаря этому почти весь дым остался в квартире, и никто из соседей не жаловался.

Свамиджи широко улыбнулся, встал перед жертвенным огнем — пламенеющим языком Вишну, и, хлопая в ладоши, запел Харе Кришна. Раскачиваясь из стороны в сторону, он начал танцевать. Ученики присоединились к нему. Дым рассеялся. Он велел каждому ученику коснуться четками стоп Господа Чайтаньи на картине с изображением Панча-таттвы, которая стояла на столе, и после этого, наконец, разрешил открыть окна. Теперь, когда ритуал закончился, и воздух в квартире стал свежее, Свамиджи рассмеялся:

— Было так много дыма, что я боялся, как бы соседи не вызвали пожарную команду.

Свамиджи был счастлив. Он велел, чтобы всем преданным и гостям раздали прасад. Огонь, чтение молитв, обеты, повторение Харе Кришна — все это очистило атмосферу. Дело сдвинулось с места. В Западном полушарии появились первые посвященные ученики. Когда же праздник закончился, большинство учеников разошлись по домам, оставив своего духовного учителя наводить порядок после обряда посвящения.

 

*****

10 сентября.

На следующее утро после посвящения Бхактиведанта Свами сидел в своей комнате, читая комментарии к «Шримад-Бхагаватам» - перед ним на столе лежал огромный том с санскритскими текстами. На Свами были очки в роговой оправе, которые придавали ему вид ученого. Он надевал их только когда читал, сразу становясь похожим на профессора, погруженного в глубокие размышления. В комнате была тишина, сквозь оконное стекло проникали теплые яркие лучи утреннего солнца.

Вдруг в дверь кто-то постучал.

— Да? Войдите.

Он поднял глаза и снял очки. В приоткрывшуюся дверь заглядывали Майк и Джейн (теперь Мукунда и Джанаки). Он сам их пригласил.

— Да, да, заходите.

Он улыбнулся, и двое энергичных, юных американцев вошли внутрь, прикрыв за собой дверь. В его выразительном взгляде сквозила улыбка. Они сели перед ним, и Бхактиведанта Свами шутливо обратился к ним, уже по новым именам.

— Итак, живете вы вместе, но во время посвящения вы приняли на себя серьезные обязательства. Как же с этим быть?

— Ну, — Мукунда казался озадаченным, — а разве в сознании Кришны нет любви?

Свамиджи кивнул.

— Да, вот и я о том же. Почему бы вам не пожениться?

Идея понравилась. Свамиджи тут же назначил день свадьбы — через два дня.

Он сказал, что приготовит большой пир и проведет церемонию бракосочетания прямо у себя в квартире и попросил ребят пригласить всех родственников. Но оба — и Мукунда, и Джанаки — были родом из Орегона, и родственники их не могли всё бросить и ехать в такую даль. Согласилась приехать только сестра Джанаки, Джоан.

Джоан: Я почти не представляла, что это будет за церемония. Я знала только, что они познакомились с какоим-то свами, берут у него уроки санскрита и посещают его небольшой храм в бывшем магазинчике на Второй авеню. Когда я первый раз увидела Свами, он сидел у окна своей гостиной, освещенный солнечным светом и окруженный кастрюлями с прасадом, который он раздавал преданным, сидящим вдоль стен вокруг него. Я придерживалась макробиотической диеты и не горела желанием есть в полдень. Когда я вошла, Свамиджи спросил: