В храм ходили все благочестивые вайшнавские семьи, жившие по соседству, а на Джанмаштами, день явления Кришны, приходили даже английские леди и джентльмены.

Но сейчас у Малликов остались лишь жалкие остатки произведений европейского искусства, да мебель, которой когда-то были обставлены их дома и храм — реликвии минувшей эпохи знатности и богатства. А храм Радха-Говинды пришел в запустение.

Свамиджи было больно смотреть на такое пренебрежение к Господу. Радха и Говинда уже не были центром жизни семьи Малликов. Поклонение Им по-прежнему продолжалось — его за деньги совершали профессиональные священники, — но навещали Радха-Говинду лишь редкие посетители. Всеобщее же внимание было приковано к золотому изображению богини Кали, стоявшему на большом алтаре в зале для киртанов. А Радху и Говинду, которые для многих поколений Малликов были членами семьи, отправили в одну из верхних комнат домовладения. Их одеяния потеряли блеск, а драгоценные короны и украшения исчезли. И никто уже не проводил для Них больших киртанов, как раньше, - лишь по утрам приходил нанятый за деньги брахман, чтобы под молчаливым наблюдением одной-двух вдов провести пуджу: натереть тела Божеств сандаловой пастой, аккуратно одеть Их в те простые одежды, что у Них еще остались, и повесить Им на шею гирлянды из жасмина.

Сознание Кришны в Индии умирало, умирало от пренебрежения (по крайней мере, здесь, в Калькутте). А во многих других местах – даже во Вриндаване – господствовала философия майавады, и древние величественные храмы превращались в жилища для голубей, обезьян и собак. Как ни печально было это наблюдать, но это только усилило убежденность Бхактиведанты Свами в необходимости возвращения на плодородную почву Запада. Здесь, в Индии, дух преданности угасал, но на Западе он только разгорался — в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Монреале, Бостоне…

Если чистое сознание Кришны умирает в Индии, почему бы не пересадить его в благодатную землю западных стран? Там оно расцветет. Оно распространится по всему миру и вновь вернется на родину. Когда Индия, во всем подражающая Западу, увидит, как процветающие американцы принимают сознание Кришны, она по-новому оценит свою древнюю культуру.

Бхактиведанта Свами был свидетелем того, как в Соединенных Штатах начинается революция сознания Кришны. Он не считал себя ее творцом; он был слугой Кришны. Господь Чайтанья хотел, чтобы каждый индиец участвовал в распространении сознания Кришны по всему миру. К сожалению, стихи Писаний, предрекающие появление всемирного Движения сознания Кришны, ставили в тупик даже большинство духовных братьев Бхактиведанты Свами. И они этого не скрывали.

Но скоро они увидят. Запад таит в себе огромный потенциал. Многим своим духовным братьям Бхактиведанта Свами показывал газетные статьи — «Паства Свами», поющая в Томпкинс-сквере, «Древний транс-танец» в Стэндфордском университете — и нескольких учеников привез с собой. И это было только начало. Впереди ждала большая работа.

Кто же будет помогать? Б.П. Кешава Махараджа умирал. Шридхара Махараджа не мог путешествовать. Кто еще? Большинство его сограждан были имерсоналистами, йогами или почитателями полубогов. Стоя перед Божествами Радха-Говинды и рассказывая Ачьютананде и Раманудже о том, как он поклонялся Им в детстве и как Они первыми вдохновляли его на пути сознания Кришны, Бхактиведанта Свами глубоко осознал, что должен донести сознание Кришны до всего мира – пусть даже в одиночку. Разумеется, он был не один: его окружали ученики, и даже в его отсутствие они открывали новые центры. Вскоре он должен будет вернуться к ним и снова следить за развитием своего Движения.

Маллики относились к Бхактиведанте Свами скорее как к родственнику, чем как к духовному учителю. Для них он был просто «своим», земляком, добившимся какого-то успеха в Америке. Его друг детства, Нарендранатх Маллик, называл его Дада — «брат», и постоянно с ним шутил. Свамиджи и двум его последователям на время их пребывания в Калькутте Маллики с радостью предоставили большую комнату на территории храма. Как обычно, Свамиджи постелил на пол циновку, поставил маленький столик, на котором он писал, а рядом разложил свое нехитрое имущество. В этой обстановке он мог изучать и писать книги, принимать гостей и отдыхать. Каждый день местные женщины приносили Свамиджи и его ученикам простой прасад.

Праздник Кали-пуджа привлекал в большой зал (где стояло божество Кали) огромные толпы людей, и Свамиджи регулярно читал там лекции по «Шримад-Бхагаватам». Кроме того, он выступал в домах разных семей рода Малликов. Хозяева, представители вымирающей бенгальской аристократии, предлагали Свамиджи и его ученикам прасад от Радха-Говинды: нарезанные фрукты, каштаны, протертый имбирь и бобы мунг, вымоченные в соленой воде.

Большинство из тех, кто приходил к Бхактиведанте Свами, не проявляли большого интереса к духовной жизни, но все хотели его благословений. Пришел один местный брахман, который зарабатывал тем, что ходил от лавки к лавке с несколькими цветками, чашкой воды и латунным сосудом, в котором держал сандаловую пасту и порошок кункумы. Пользуясь этими предметами, он каждый день раздавал владельцам магазинов благословения и получал за это несколько пайс. Зная, что Бхактиведанта Свами вайшнав, брахман пришел к нему, чтобы получить духовное благословение. Его лоб был украшен вайшнавской тилакой (двумя вертикальными линиями), а заодно и тилакой шиваитов (тремя горизонтальными линиями). После того, как он ушел, Ачьютананда спросил:

— Свамиджи, кто это?

— Брахман, который делает свою работу за деньги — ответил Свамиджи. — Подходя к вайшнавам, он раздает им благословения, а, подходя к шиваитам, получает деньги. Он должен зарабатывать на жизнь.

Приходил другой человек, который заявил, что хочет обучить учеников Свамиджи хинди. Он попросил Свамиджи помочь ему добраться до Америки, но тот ответил:

— Ты должен принять санньясу. Тогда я возьму тебя в Америку.