ВЗЯТИЕ НАСКИ

 

Примерно через сутки в Орлуэл прибыл большой обоз. Появление Салан и ее помощниц-оливиек было как нельзя кстати. Из-за жары и недостатка медикаментов раны у многих бойцов загноились. У некоторых появлялись первые признаки гангрены.

Поэтому аланка немедленно приступила к выполнению своих обязанностей. В городе развернули большой лазарет. Вместе с Линдой к армии присоединились Троул, Белаун, Олан и де Креньян. Они с нескрываемым интересом рассматривали укрепления Орлуэла.

Кое- где во рву до сих пор лежали трупы. Чтобы ускорить работы, Олесь приказал хоронить мертвецов в замаскированных ловушках. Но в них помещалось не больше пятидесяти тел, а местные жители то и дело сообщали об очередных найденных трупах.

Около ста замученных тасконцев обнаружили в подвале дома наместника. Несчастные горожане были разрублены на куски.

Складывалось такое впечатление, что в империи Яроха каннибализм процветал повсеместно. Во всяком случае, известие о жуткой находке уже никого не удивляло.

— Славная, наверное, была битва? — чуть уязвленно поинтересовался Жак.

— Да, гарнизон города бился отчаянно. Мы взяли в плен всего сорок человек, — ответил Мануто.

— Но я не видел мертвецов на валу. Неужели успели убрать? Их там должно быть много, — удивился француз.

— А мы не штурмовали в лоб, — усмехнулся Дойл. — Сработал план Карса. Он и мутанты-наемники имитировали побег, захватили ворота и позволили армии проникнуть в Орлуэл через подвесной мост.

— Гениально! — воскликнул де Креньян. — Вот подлинное искусство ведения войны! Победа достигается минимальными жертвами.

— Расскажи лучше, как доставил Торна в Гелиол, — спросил подошедший Нелаун. — Проблем не возникло?

В словах Стока явно чувствовались ирония и неприязнь. Постоянная борьба за лидерство мешала двум родственным племенам жить нормально.

В трудную минуту разногласия между Сорлом и Гелиолом удалось сгладить, но после победы над арком они обязательно вспыхнут вновь.

— Нет, — пожал плечами маркиз. — Его судили на Центральной площади, в присутствии почти всех горожан. Торн пытался как-то смягчить свою вину, но приговор оказался очень суровым. Бывшему вождю отрубили голову и надели ее на кол возле городской стены. Теперь каждый путник может видеть, как Гелиол поступает с людьми предавшими его.

— Достойное решение, — уважительно заметил лидер Сорла.

Поступок соперников произвел сильное впечатление на Нелауна. Он не ожидал такой принципиальности от гелийцев.

Перегруппировка затянулась на двое суток. Это очень раздражало Храброва.

Он договорился встретиться с Аято и Стюартом через четыре дня и теперь явно опаздывал. До Наски около семидесяти километров, и армии придется изрядно попотеть, чтобы успеть вовремя.

Оставив больных и тяжелораненых в Орлуэле, русич приказал начать выдвижение в полдень. Его решение вызвало недовольный ропот среди солдат. Идти по жаре, когда земля превращается в настоящее пекло, никому не хотелось, но Олесь проявил твердость.

Двухтысячное войско медленно, неторопливо двинулось в путь. Темп набирали постепенно, и к вечеру союзники преодолели больше тридцати километров.

Именно этого землянин и добивался. Теперь оставалось сделать всего один рывок.

Храбров и де Креньян стояли на высоком холме и внимательно рассматривали столицу Яроха.

Армия только-только достигла Наски и расположилась лагерем в полутора километрах от города.

Вспыхнули сотни костров. Солдаты готовили ужин.

На всякий случай Олесь выставил усиленное охранение. Он опасался ночной вылазки противника.

Ни Аято, ни Стюарт к месту сбора пока не подошли.

— Хорошая крепость, — негромко произнес Жак, опуская бинокль. — Двенадцать башен, глубокий ров. Часть стен построена из камня. Высота — не меньше семи метров. Таких укрепленных городков много в моей стране…

— Да, штурм предстоит нелегкий, — согласился русич. — Ты не поверишь, но я давно мечтал добраться до этого паучьего гнезда. Разведчики, высадившиеся на планету и преданные Коуном, еще могут быть живы. И хотя аланцы хотели нас уничтожить, ненависти к простым десантникам у меня нет.

— Надежды мало, — отрицательно покачал головой француз.

— Надо верить в лучшее, — улыбнулся Храбров. Завернувшись в плотное одеяло, Олесь уснул возле костра.

Снаряжение, выданное в экспедиционном корпусе, исправно служило до сих пор. Менять его никто из землян не собирался. И хотя на штанах и куртках кое-где появились дыры, воины свыклись с этой формой.

Русич провалился в бездну сна как-то удивительно быстро. Но почему не отключилось сознание?

Неожиданно в темноте вспыхнуло яркое, ослепляющее сияние. Свет стремительно приближался, и Храбров невольно зажмурился.

Он открыл глаза через несколько секунд. Вокруг была густая, липкая мгла.

Лишь где-то вдалеке различалась одинокая фигура старика. Аккуратная, коротко подстриженная седая борода, длинные волосы и посох в правой руке. Разглядеть лицо более внимательно никак не удавалось.

Землянин хотел подойти к старцу, но вдруг с ужасом осознал, что стоит на краю гигантской пропасти.

Неведомая, могущественная сила подтолкнула Олеся вперед. Русич отчаянно упирался.

В этот миг незнакомец что-то подбросил высоко вверх. Расправив крылья, маленькая серебристая птица устремилась к Храброву, И в том месте, где она пролетала над бездной, появлялся озаренный ее свечением мост.

Крохотное существо достигло Олеся и сразу погасло. Но посланник выполнил свою миссию.

Теперь русич видел дорогу к старцу очень отчетливо. Тем не менее землянин долго не мог решиться на первый шаг.

— Иди! — вдруг раздался громкий голос. Храбров вздрогнул и огляделся по сторонам. Олесь отчетливо ощущал рядом чье-то незримое присутствие.

— Смелее! — настаивал незнакомец. Неуверенно, осторожно русич ступил на край моста…

— Подъем, хватит спать!

Резко вскочив со своего места, Храбров увидел стоящего перед ним Аято. Самурай довольно улыбался. Облегченно выдохнув, русич вытер со лба капли пота.

— Пора вставать, — вымолвил Тино. — Сириус уже высоко. Мы с Полом взяли Наску в кольцо и окончательно замкнули окружение. Теперь из города мышь не выскочит.

— Это хорошо, — кивнул Олесь и сделал несколько больших глотков из фляги. — Очень хорошо…

— Что-то случилось? — взволнованно спросил японец.

— Ерунда, — усмехнулся Храбров. — Очередной странный сон.

После короткого рассказа друга Аято сидел минут десять в задумчивости. Наконец самурай встал и негромко произнес:

— Сплошные загадки. Ясно одно — нам вновь предстоит дальний путь. Покоя на этой планете не дождаться. Я все больше убеждаюсь, что мы оказались на Тасконе не случайно. И аланцы тут ни при чем. Они — такие же пешки в большой игре. Существуют силы гораздо более могущественные, и понять их замыслы трудно.

— А меня интересует птица. Что она означает? — проговорил русич.

— Это как раз самый простой эпизод в твоем видении, — улыбнулся Тино. — К нам послали гонца, который и укажет дальнейший путь. Вопрос в том, кто его направил…

К друзьям неторопливо подошли Стюарт, Саттон и Воржиха. Обсуждение сна тотчас прекратилось. Напрасно беспокоить товарищей Храбров не хотел.

Впереди — штурм Наски. А это не прогулка по взбунтовавшимся городам. Рекогносцировка длилась почти пять часов. Столица Яроха находилась посреди огромного поля, отчасти естественного, отчасти искусственного.

Весь лес на западе и на севере был тщательно вырублен. Окружающая местность просматривалась во все стороны не меньше, чем на два километра.

Отличное, хорошо простреливаемое пространство. В армии арка служило немало великолепных арбалетчиков.

Внутрь города вели трое ворот, но воспользоваться ими вряд ли удастся. Подвесные мосты поднимались вертикально вверх, надежно загораживая проход.

А ведь нападавшим еще нужно преодолеть шестиметровый ров. На них будут сыпаться стрелы, камни, Дротики, обрушится поток кипящей воды и смолы. Огромные чаны на стенах земляне различали без труда.

Основу оборону Наски составляли пятнадцатиметровые башни, расположенные по всему периметру столицы. Через узкие многочисленные бойницы по врагу стреляли сразу двадцать воинов.

— Черт бы побрал этого Коуна! — выругался Дойл. — Он славно потрудился. За несколько лет возвести такую крепость — надо много сил и уменья.

— И человеческих жизней, — добавил Жак. — На сооружении башен и стен работали тысячи рабов и многие наверняка не дожили до окончания строительства. Наска стоит на костях невольников.

— Тогда тем более ее нужно разрушить, — заметил Стюарт.

После длительного обсуждения все согласились с мнением, что штурма не избежать. Другого выхода просто нет.

Имея почти пятикратное превосходство в численности, на город надо нападать одновременно со всех сторон. Тогда противник будет вынужден распылить свои силы, закрывая бреши в обороне.

К сожалению, опыта взятия крепостей у солдат не было.

Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, Олесь приказал вырыть глубокий ров и построить высокую деревянную стену.

На глазах у гарнизона Наски союзники ежедневно тренировались до изнеможения. Сотня за сотней, обливаясь потом, разбивая руки в кровь, воины проходили тяжелые препятствия.

На десятые сутки у бойцов начали появляться определенные навыки. Эти занятия оказывали сильное психологическое давление на защитников столицы.

С каждым днем горожане все отчетливее осознавали неотвратимость штурма. Отсидеться за прочными стенами им не удастся.

На шестнадцатый день осады Храбров предложил войскам арка капитулировать.

К восточным воротам они двинулись впятером. Впереди шел солдат с белым флагом, за ним следовали Олесь, Жак, Пол и Мануто.

Аято идти с друзьями отказался и вместе с остальными землянами и аланцами залег за небольшим холмом. В случае опасности они должны прикрыть отход парламентеров.

Соблюдая меры предосторожности, русич остановился в двухстах метрах от крепостной стены. К сожалению, Храбров недооценил мастерство стрелков арка.

Мост опустился через ров, поднялись массивные ворота, и из города выбежал отряд в пятьдесят человек. В агрессивности намерений оливийцев сомневаться не приходилось.

В тот же миг засвистели стрелы, выпущенные с башен Наски. Тасконец с флагом захрипел и с пробитым горлом рухнул на землю.

Вскоре вскрикнул де Креньян. Из его бедра торчало окровавленное оперение.

— Отходим! — отчаянно закричал Дойл и тотчас схватился за бок.

Трудно сказать, чем бы все закончилось, но тут с холма ударили автоматы и карабины.

Первым делом группа прикрытия уничтожила арбалетчиков. С дикими криками раненые оливийцы падали вниз.

Постепенно воины перенесли огонь на врагов, решившихся на вылазку. Солдат, бегущих последними они буквально выкосили.

Патронов друзья не жалели.

С передовыми рядами тасконцев дело обстояло сложнее. Появился риск зацепить своих, стрелять приходилось очень осторожно.

Между тем Храбров, де Креньян и Стюарт взялись за мечи. Это был трудный бой, и, если бы не своевременные снайперские выстрелы, землянам пришлось бы туго.

Вскоре подоспело подкрепление. Союзники быстро и безжалостно перебили воинов арка.

Неся раненых Мануто и Жака, парламентеры неторопливо отходили в лагерь.

— Проклятые ублюдки! — выругался шотландец. — Такой подлости я от Яроха не ожидал.

— И напрасно, — вымолвил подошедший Тино. — Правителю терять нечего. О чем можно вести переговоры? О сдаче в плен? Для него это равносильно смерти. Поступок арка легко объясним. Скажите лучше, что с де Креньяном и Дойлом!

— Ничего страшного, — ответила Линда, первая прибежавшая к возлюбленному. — У Жака пробиты мягкие ткани бедра, а у Мануто сломано ребро и большая потеря крови. Он мог бы и сражаться, вместо того чтобы валяться на земле.

— Я же потерял сознание, — резонно возразил Мануто.

— Ладно, ладно, шучу, — улыбнулась аланка, утирая набежавшую слезу.

Салан очень испугалась, увидев, что француз ранен и самостоятельно передвигаться не в состоянии.

В первые секунды женщина стреляла только по врагам на башне, так как руки ее сильно тряслись.

— Штурма не избежать, — устало произнес Олесь, вытирая кровь с клинка. — Но в момент боя мне пришла в голову одна интересная мысль. Это станет сюрпризом для солдат Яроха.

Подготовка длилась еще полторы декады. Навыки в преодолении рва и штурме стены отрабатывались до автоматизма.

Первоначальный страх перед препятствием сменился раздражением и злостью. Утомительные бесконечные тренировки прекратятся только после падения Наски. Армия пребывала в нетерпении.

К исходу месяца осады Храбров объявил о штурме. Лагерь союзников опустел задолго до рассвета.

По плану предусматривалась одновременная атака с пяти направлений. В каждой группе насчитывалось по семьсот бойцов.

Чтобы арбалетчики врага не стреляли прицельно, со штурмовыми отрядами постоянно следовали два автоматчика.

Друзья разбились на пары: Троул и Белаун, Мелоун и де Креньян, Саччи и Дойл, Стюарт и Воржиха.

Русич, вместе с Аято и Саттоном двигался с юго-запада. С этой стороны город защищали старые деревянные стены.

Из- за горизонта показался огненный диск Сириуса. Его лучи коснулись верхушек башен, окрасив их в оранжево-розовые цвета.

Олесь взволнованно посмотрел на часы. Без одной минуты пять. Осталось всего шестьдесят секунд. Как это мало! Стрелка словно цепляется за цифры и ползет еле-еле.

Последние мгновения тянутся ужасно долго… Храбров поднял автомат и выстрелил.

Тотчас над полем разнесся громовой раскат. Тысячи солдат с яростным криком устремились к городу.

Земляне бежали в передовых рядах армии. Расстояние до столицы арка быстро сокращалось.

Теперь уже без труда можно было разглядеть стрелков, занимающих свои места у бойниц. Ярче вспыхнули костры, разогревающие кипяток и смолу.

Четыреста метров, триста, двести… Засвистели первые стрелы, раздались первые крики, упали первые убитые.

Именно в этот момент наемники остановились. Короткая команда, — и бегущие впереди солдаты дружно рухнули на траву. Положив на плечо гранатометы, Олесь, Тино и Крис тщательно прицелились. Залп был почти одновременным.

Три гранаты с адским шипением полетели к городу. Ужасные взрывы потрясли укрепления противника.

Результат превзошел все ожидания. Стена обвалилась на протяжении шести метров.

Вниз рухнули чаны с горячей водой и смолой. Вспыхнул стихийный пожар.

Из пролома с душераздирающим воплем выскочил объятый пламенем человек и бросился в воду.

Между тем штурмующие уложили мостки через ров. Десятки бойцов прорвались внутрь города.

Оторопевшие в первые секунды арбалетчики пришли в себя и возобновили стрельбу, но было поздно. Союзники вели бой уже на стенах и внутри башен.

Им активно помогали земляне. Попасть в человека из автомата с расстояния двухсот метров не составляет ни малейшего труда.

Постепенно сопротивление на юго-западной окраине Наски было сломлено. Без больших потерь группировка проникла в столицу.

Бои теперь шли за каждый дом, за каждый перекресток…

Чтобы ускорить победу, Храбров направил два отряда к восточным и западным воротам. Но пробиться туда оказалось нелегко. Плотная застройка в городе делала улочки очень узкими.

Группы мутантов надежно перекрывали их, не давая союзникам продвинуться дальше. Они дрались отчаянно, до последнего бойца.

Лишь когда в Наску прорвались солдаты с северо-восточной окраины, сопротивление противника удалось сломить. Воины атаковали врага с двух сторон, и обороняющиеся оказались в кольце окружения.

В южной части города происходило настоящее избиение бандитов арка. Превосходство в численности здесь достигало десятикратной величины.

Стараясь избежать лишних потерь, Аято поджег одну из деревянных башен. Тушить огонь земляне не давали, и минут через десять пламя охватило все сооружение.

С ужасными криками оливийцы выпрыгивали оттуда и падали с огромной высоты. Они ломали ноги, разбивались насмерть, тонули во рву.

Тех, кто случайно уцелел, добивали копья и мечи союзников. Разгоряченные кровавой схваткой воины не знали жалости.

Оставив две сотни для зачистки захваченной территории, земляне двинули все силы на помощь трем другим группировкам. У них дела шли не так блестяще.

Теряя бойцов, армия безуспешно штурмовала высокие каменные стены. Удар в тыл защитникам был страшен.

Тысячи солдат атаковали врага по всему фронту. В такой ситуации дрогнули даже мутанты.

Около сотни гигантов открыли западные ворота, опустили мост и попытались вырваться из окружения. В чистом поле они стали легкой добычей арбалетчиков и лучников союзников. Стрелы дождем обрушились на бандитов.

Вскоре отряд перестал существовать. Кое-кто еще стонал и умолял о пощаде, но надежд на спасение было мало.

Люди хорошо помнили, что творили изверги-каннибалы последние годы в Центральной Оливиии. Сброд со всего материка собирался под знамена Яроха. И, наконец, пришла расплата! Кинжалы и мечи довершили начатое дело.

К полудню башни и крепостные стены Наски окончательно перешли под контроль союзников. В городе осталось лишь одно место, принадлежащее арку, — его дворец.

И хотя в столице еще шли бои, исход сражения ни у кого не вызывал сомнений. Автоматы землян, арбалеты и копья тасконцев истребляли последних сторонников правителя.

В центральной части столицы свирепствовали пожары. Зачастую их виновниками являлись штурмующие дома союзники. Таким способом воины заставляли забаррикадировавшихся врагов покинуть здания.

Но в большинстве случаев деревянные строения поджигали солдаты Яроха. От отчаяния и злобы они уничтожали дома ни в чем не повинных горожан.

По улицам метались сотни испуганных женщин, детей и стариков. Пламя пожирало их жалкие лачуги и пожитки. То и дело раздавались стоны и плач. Пожары распространялись с катастрофической быстротой.

Огонь двигался сплошной стеной, уничтожая все на своем пути. Над Наской появилось огромное черное облако дыма. Стало трудно дышать.

Чтобы предотвратить трагедию, Олесь бросил на борьбу со стихией около тысячи бойцов. Они поспешно разбирали деревянные постройки, создавая перед пламенем полосу разряжения.

После этого началось тушение отдельных пожаров. Воды не хватало, и солдаты выстроились в цепочки, доставляя воду из рва.

Тем временем остальные силы армии окружили дворец. Массивное каменное сооружение высотой около двенадцати метров не произвело впечатления на землян.

Вход в него закрывали огромные деревянные двери. Сейчас они были заперты изнутри.

Арбалетчики с крыши активно обстреливали союзников, не подпуская их к лестнице. На площади пред зданием лежало полтора десятка трупов.

Солдаты в нерешительности топтались за стенами домов.

— Опять проблемы? — весело спросил Саттон, утирая пот с лица.

— Дверь, — лаконично ответил Стюарт и указал на дворец.

— Пара пустяков, — усмехнулся англичанин, доставая из-за спины гранатомет.

Он присел на одно колено, положил оружие на плечо и плавно нажал на спуск. Спустя мгновение прочная преграда разлетелась в щепки.

— Прошу, — иронично вымолвил Крис.

Впрочем, особого приглашения не требовалось. Огромная толпа высыпала на площадь и устремилась к зданию. Остановить воинов уже не могли никакие стрелы. Во дворце развернулось настоящее побоище. Гвардия арка сражалась с необычайным упорством.

Телохранители правителя умело использовали ограниченность пространства и, прежде чем расстаться с жизнью, успевали убить трех, а то и четырех врагов.

Тронный зал был сплошь усеян мертвыми телами союзников, на полу образовались огромные лужи крови. Но силы даже самых мощных бойцов не беспредельны.

И вот последние мутанты медленно отходят к спальне Яроха. Все изранены, в глазах отчаяние, но сдаваться никто из них не собирался.

На какое-то мгновение противники замерли, переводя дух перед последней, решающей схваткой.

В этот миг из будуара выскочил обнаженный юноша. Испуганным взглядом он осмотрелся по сторонам и бросился к одному из ковров.

После того, как оливиец нажал на какой-то потайной рычаг, в сторону начала медленно отодвигаться скрытая доселе дверь.

Но убежать фаворит арка не успел. Раздался шорох летящего дротика, и пробитый насквозь юноша беззвучно повалился на пол. — Трус, — выдохнул один из гвардейцев, опуская руку. — Вы никогда не получите нашего господина!

Воин откинул занавеску и взмахнул мечом. Раздался глухой удар. Телохранитель для верности вонзил оружие еще два раза.

Когда тасконец обернулся, в его глазах застыла сама смерть. С ужасным криком гвардеец бросился на врагов. Воина встретили сразу три копья. Оцепенение спало, и союзники ворвались в спальню. Впрочем, после гибели Яроха гвардейцы почти не оказали сопротивления и были заколоты довольно легко. Они совершили своего рода ритуальное самоубийство. Разъяренная толпа устремилась в тайное подземелье правителя. Вскоре оттуда послышались истеричные вопли. На белый свет вытащили крючковатого, пышущего ненавистью и злобой, коротышку.

Вслед за ним вывели еще несколько человек. Большинство из них покорно следовало за победителями.

Союзники плохо знали, кем являются эти люди, и потому жесткие меры пока не применяли. Но стоило пленникам показаться на улице, как тысячи голосов исступленно завопили:

— Злаун! Палач! Появляется следующий оливиец и реакция на него была такой же.

— Фолон! Убийца!

Стоявшие в стороне земляне удивленно переглянулись.

— Похоже, перед нами — свита арка, перехватившая власть у Коуна, — проговорил де Креньян. — А где же сам Ярох?

— Мертв, — вставил один из сотников. — Телохранитель заколол его собственной рукой. Не хотел, чтобы правителя судил народ.

— Хорошо, когда у человека есть хотя бы маленькая группа преданных сторонников, — задумчиво вымолвил Тино. — Судя по всему, у этих мерзавцев нет ни друзей, ни верных телохранителей.

— О Злауне я слышал много ужасного, — произнес Стюарт. — Убийца и садист. Он считался придворным лекарем, а по сути дела был просто мясником. По его приказу у матерей отбирали новорожденных детей. Изувер экспериментировал с кровью младенцев. Тела несчастных жертв Злаун скармливал мутантам-каннибалам. Количество замученных им людей не поддается исчислению.

— А кто второй? — поинтересовался Нелаун.

— Фолон, — задумчиво сказал Пол. — Верховный судья. Прославился огромным количеством смертных приговоров. Все имущество «преступников», естественно, отбиралось в пользу Яроха.

В этот момент огромная толпа ринулась на пленников. Ценой огромных усилий солдатам удалось защитить приближенных арка от самосуда.

Самыми рьяными и настойчивыми оказались женщины. Увидев ненавистных им людей, тасконки совершенно обезумели.

Желание рассчитаться с убийцами было непреодолимо. Они тянули руки к пленникам, пытаясь вырвать им волосы или выцарапать глаза.

Чтобы хоть как-то успокоить горожан, вперед выступил вождь Сорла.

— Друзья! — громко выкрикнул Сток. — Я понимаю ваши чувства. Эти изверги принесли Оливии много горя. И поверьте мне, они понесут суровое наказание. Но надо провести тщательное расследование. Завтра в полдень на площади состоится суд. Вы сами вынесете приговор преступникам.

Речь Нелауна угомонила мужчин, но не оказала почти никакого воздействия на женщин. Они по-прежнему, с воплями и визгом, рвались к приближенным Яроха. Лишь когда пленников увели обратно во дворец, а возле входа заняли оборону солдаты с выставленными, вперед копьями, толпа начала понемногу расходиться.

Олесь повернулся к Стюарту:

— Пол, допроси мерзавцев. Может, расскажут что-нибудь важное. О грязных делах свиты арка мало что известно.

Шотландец утвердительно кивнул. Вместе с ним ушли Воржиха и Саччи.

Русич с тревогой огляделся по сторонам. Всюду валялись окровавленные трупы.

Среди покойников были и воины арка, и союзники, и обычные горожане. На такой жаре мертвые тела разлагаются быстро. Тут же появились тучи насекомых-падальщиков.

Погибших бойцов следовало немедленно похоронить. Впрочем, это понимали все. Двести человек, выделенные вождем Сорла, копали огромные могильники за чертой города.

Но их оказалось мало. Катастрофически не хватало Инструмента, и работа продвигалась очень медленно.

Храбров, Аято и де Креньян неторопливо двинулись в обход Наски. Увиденное потрясло землян.

Лужи крови, брошенное оружие, трупы людей, застывшие в разных позах, умирающие, беспомощно испускающие дух под палящими лучами Сириуса.

В некоторых местах, там, где шли самые ожесточенные бои, убитые лежали сотнями, образуя непроходимые завалы.

По улицам бродили солдаты союзников в поисках своих товарищей. Найденных раненых немедленно несли в лазарет, развернутый Салан у восточных ворот.

Боевой пыл уже угас, и бойцов арка никто не добивал, но и помощи им не оказывали. Бедняги, мучаясь от жажды и потери крови, слабо стонали.

К счастью, удалось потушить пожары. Лишь кое-где еще дымились обугленные бревна городской стены и руины зданий.

Тем не менее пятая часть города была полностью уничтожена. Огромные пространства представляли собой сплошную черную полосу.

Ветер поднимал в воздух облака пепла и сажи. Они забивали рот и горло, не давая дышать.

Среди этого ада лежали груды обгоревших черных скелетов. Кем являлись покойники — союзниками или гвардейцами Яроха — уже не имело значения.

— Бог мой, сколько людей сегодня погибло!… — с трудом вымолвил Олесь.

— Это еще, что, — с горечью возразил Жак. — Сходи, посмотри, что творится у северной стены. Там защитники отбили шесть наших атак.

Земляне сделали небольшой крюк, и вышли к восточным воротам.

Сразу у моста расположился целый городок из палаток и навесов. Количество раненых шокировало.

Нескончаемой вереницей на операционные столы поступали все новые и новые воины.

Заметив друзей, к ним навстречу направилась Линда. Ее белый халат приобрел густой красный цвет, по лицу текли крупные капли пота, а руки слегка тряслись.

— Ты плохо выглядишь, — взволнованно сказал маркиз.

— Еще бы! Одиннадцать операций за четыре часа. Я даже не зашиваю раненых, это делают девушки, — огрызнулась аланка, нервно сдергивая с пальцев перчатки.

Не обращая внимания на мужчин, Салан достала из кармана шприц и вколола его себе в бедро. На мгновение она замерла, закрыла глаза, ее руки бессильно опустились вниз. Но вот щеки порозовели, веки резко поднялись, в зрачках вспыхнули бешеные огоньки.

— Опять стимуляторы! — догадался Тино.

— Что делать? — развела руками Линда. — На войне как на войне. Я здесь единственный специалист в области медицины. После таких сражений, что ни раненый, то сквозная дыра от копья или раздробленные кости. Спасти многих не удается, но бросить их на произвол судьбы мне не позволяет врачебная этика.

Между тем к землянам медленно приближалась какая-то женщина. Длинные, спутанные волосы разбросаны по плечам, под глазами огромные синяки, из нижней губы сочится кровь. Рваный, грязный балахон из грубого материала почти не закрывал ее обнаженного тела.

Взгляд несчастной казался безумным, но был прикован исключительно к Салан. Больше никого вокруг женщина не видела.

Аято первым заметил странную особу и слегка подтолкнул аланку. Врач обернулась и замерла.

— Линда, это ты? — дрожащим голосом прошептала незнакомка.

— Да, — еще ничего не понимая, ответила Салан, и вдруг на ее лице мелькнуло изумление. — Сали?

— Мама, мамочка, наконец-то! — вскрикнула женщина и со слезами бросилась на грудь к аланке.

Она рыдала навзрыд, и постепенно силы оставляли бедняжку. Ее ноги подкосились, и Сали буквально рухнула на землю.

Линда немедленно схватила женщину за руку, прощупывая пульс.

— Что с ней? — спросил де Креньян.

— Сильное нервное истощение. Сейчас я приведу ее в чувство.

Салан подготовила новый шприц со стимулятором и вколола его Сали. Через несколько секунд женщина пришла в себя.

Она посмотрела на наемников, на их форму, оружие и слабым голосом сказала:

— У этих людей армейское снаряжение, Линда, но они не похожи на аланцев. В них есть что-то чужое. Странный, завораживающий взгляд…

— Ты, как всегда, наблюдательна, — улыбнулась врач, — Это земляне. Воинов специально доставили на Таскону для выполнения задания, которое оказалось не под силу десантникам. Я была с ними в одной группе.

— Вы нашли космодром? — Сали приподнялась на локте.

— Да, — кивнула Линда. — Вторжение Алана на Оливию началось три года назад.

— Так где же наши? — удивленно спросила женщина. — Неужели здесь больше никого нет?

— Есть еще двое мужчин, — произнесла Салан. — Очень жаль, но я вынуждена тебя огорчить. Мы — вне закона. Пять месяцев назад отряд самовольно покинул базу и отправился на север. Объяснять причины я не буду.

— Неужели вы выступили против Великого Координатора? — с ужасом вымолвила аланка. — Это же безумие!

— Наверное, — пожала плечами врач. — Но у каждого своя судьба…

— Думаю, вы еще успеете наговориться, — вмешался. Храбров. — Скажите, Сали, кто-нибудь из аланцев уцелел?

— Нет, — на глазах у женщины снова появились слезы. — Мужчин убили сразу. Их распяли на крестах в центре Наски. На такой казни настоял Коун. Мерзавцу нравилось смотреть, как мучаются его соотечественники. То, что пережили мы, было во сто крат ужаснее. Сначала все женщины прошли через постель арка. Затем Ярох отдал нас своим телохранителям. Пленниц насиловали ежедневно по пять-шесть человек. И наконец настала очередь мутантов. Даже не знаю, как я все это выдержала. Уродливые твари съели мою лучшую подругу сразу после надругательства на глазах у остальных пленниц…

— Мне очень жаль, — сочувственно произнес русич. — Хочу лишь сказать, что правителю Алана абсолютно наплевать на собственных подданных. За три года с момента массовой высадки не было ни одной попытки вас освободить. В экспедиционном корпусе о разведчиках даже не вспомнили. Подумайте о моих словах. Для родной страны вы давно мертвы.

Земляне неторопливо двинулись к северной окраине города, оставив аланок наедине. Впрочем, Линда вскоре ушла на очередную операцию, оставив Сали на попечение оливиек.

Пройдя около трехсот метров, друзья увидели ужасную картину кровавого побоища.

Всюду, где ни останавливался взгляд, лежали обезображенные трупы союзников — на поле, на валу, в воде рва, у стен. Их было не меньше двух сотен.

Проломленные камнями черепа, пробитые стрелами и дротиками тела, залитые кипятком и смолой лица… Но даже упав, они пытались подняться и снова броситься в бой. Их мертвые пальцы до сих пор сжимали пучки травы.

Фанатичный безумный порыв, позволяющий человеку не чувствовать боли, не ведать страха и усталости. Остановить воинов могла только смерть.

— Признаюсь честно, не думал, что у нас такие огромные потери, — с горечью сказал Олесь. — На южных направлениях удалось быстро прорваться в столицу, и воины погибали в основном на улицах.

— Здесь события развивались совсем иначе, — проговорил француз. — Мы с Роной истратили по четыре магазина. Убрали со стены около тридцати арбалетчиков, но их места тотчас занимали другие. Порой казалось, что союзники вот-вот ворвутся в город, но всякий раз они натыкались на отчаянное сопротивление защитников Наски. Этот участок столицы защищали мутанты Яроха. И надо отдать им должное, сражались гиганты гораздо лучше солдат Нелауна.

— На северо-западном направлении такая же ситуация? — спросил Аято.

— Чуть лучше, — вымолвил Жак. — Когда вы ударили в тыл, они уже дрались на стене. Но и там жертв немало. Возле башен настоящие горы трупов.

— Этот штурм дорого обошелся армии Свободных городов, — произнес японец. — Если бы не прорыв с юга, еще неизвестно, кто бы сегодня одержал победу. Радует одно — война закончена.

— Закончена? — грустно повторил Храбров. — А сколько семей потеряли своих кормильцев! Они еще не знают, что их сын, муж, отец навсегда останется в могильнике возле города Наска. Сколько вдов будет рыдать, получив страшное известие!

К месту битвы подошла большая группа оливийцев. Не обращая внимания на землян, воины начали собирать мертвецов в одну кучу.

Чуть в стороне два десятка солдат копали огромную глубокую яму.

— Пойдем, — хлопнул Олеся по плечу Тино. — Здесь больше делать нечего. Тасконцы сами позаботятся о погибших. Они же во всех подробностях расскажут о подвигах героев. В городах будут складывать легенды и песни об ужасной войне с арком. Эти жертвы не напрасны. Теперь мерзавцы вроде Злауна не смогут больше измываться над женщинами и детьми.

Храбров ничего не ответил. Спорить не имело смысла, самурай прав. Но почему же так горько и тоскливо на душе?

Русич устал, очень устал. Вот уже три с половиной года он воюет на Оливии. Всюду кровь, смерть, слезы. А хочется любви, теплоты и покоя…

Сейчас Олесь хорошо понимал де Креньяна. Когда убийство человека становится обычным явлением, профессией, что-то внутри тебя ломается, сердце грубеет и ожесточается.

Ты начинаешь воспринимать мир, как поле боя. И в один прекрасный момент ловишь себя на мысли, что не можешь общаться с обычными, нормальными людьми. Они кажутся тебе скучными, глупыми, жадными.

Но на самом деле изменился ты сам. Война стала сутью твоей жизни. И как разорвать страшный, порочный круг — не знает никто.

Друзья вновь направились к лазарету. Там собирались все члены их маленького отряда. Находиться в полуразрушенной, сожженной Наске никому не хотелось. Зрелище мертвых тел вряд ли поднимет настроение воинам.

Но не успели они пройти и ста метров, как увидели бегущего навстречу Воржиху. Поляк был явно чем-то встревожен.

— Что случилось? — взволнованно спросил Жак.

— Там что-то странное, необъяснимое, — переводя дух, вымолвил Вацлав. — Стюарт сразу послал за вами. Сказал, Тино и Олесь разберутся…

— Говори толком! Ничего не понимаю, — довольно резко вставил Аято.

Присев на корточки и кое-как восстановив дыхание, поляк начал рассказ:

— Мы слегка потрясли коротышку, и он сразу поведал обо всех своих грехах. Оказывается, придворные накачивали Яроха наркотиками и тем самым довели правителя до сумасшествия. Последний год арк империей уже не управлял. Это делало его свита, отстранившая от власти Коуна.

Затем Злаун долго объяснял суть своих чудовищных экспериментов. Но долго слушать подобные мерзости мы не стали.

Наконец лекарь сообщил, что под лабораторией есть темница, где содержатся самые опасные преступники. Уже декада, как их замуровали, оставив умирать от жажды и голода.

— Сволочи! — не выдержал француз.

— Солдаты проломили пол и спустились в подземелье. Более кошмарного места я не встречал, — продолжил Воржиха, невольно передернув плечами. — Мрачные каменные стены, ужасная влажность, бурый мох на лестнице — и полчища крыс. Стоило зажечь факелы, как мы увидели несчастных оливийцев, закованных в колодки. Тут же валялись древние полуистлевшие скелеты. Страшное зрелище, бросающее в дрожь.

К сожалению, наша помощь опоздала. Пытки, издевательства и жажда убили пленников. Их мертвые тела жадно обгладывали мерзкие серые падальщики.

То, что я пережил, невозможно передать словами.

Ты наклоняешься к человеку, а у него уже перегрызено горло, обглоданы нос и щеки. Воины нашли всего трех уцелевших. Бедняги слизывали капли со стены и кое-как отбивались от обнаглевших хищников.

— Это действительно были крысы? — удивился Храбров.

— Без сомнения, — ответил Вацлав. — Могу поклясться. Я специально прикончил парочку. У них два глаза, как на Земле. Размером, правда, гораздо крупнее. Во всем остальном — точная копия.

— Последствие радиации, — задумчиво произнес японец. — Но открытие довольно интересное. Действительно стоит взглянуть.

— Я ведь не сказал самого главного! — возмутился гигант. — Один из освобожденных, как только увидел Пола, еле слышно прошептал: «Я вас ждал. У меня есть послание от старца». Мы чуть не…

Воржиха еще что-то говорил, а Олесь и Тино уже устремились к восточным воротам. Им вслед недоуменно смотрел де Креньян. После ранения он быстро передвигаться не мог и сейчас, прихрамывая, плелся сзади.

Ни Жак, ни Вацлав не понимали, почему так взволновал друзей рассказ о пленнике.

Между тем Храбров и Аято быстро преодолели мост, несколько извилистых улиц и подбежали к дворцу. Трупы возле него уже были убраны.

Группа местных жителей, громко стуча топорами и молотками, строила огромную виселицу. Судьба свиты Яроха предрешена.

Для преступников, повинных в гибели тысяч людей, есть только одно наказание — смерть. Но сейчас участь Злауна и Фолона мало волновала землян.

Не обращая внимания на охрану у входа, наемники вошли в тронный зал дворца. Многочисленные бурые пятна крови на каменном полу являлись немым свидетельством отчаянного боя, развернувшегося в здании.

Всюду валялись осколки разбитой посуды, сломанные древки копий, перевернутые деревянные скамьи и столы.

— Куда теперь идти? — вымолвил русич, плохо ориентируясь в полутьме помещения после яркого полуденного света Сириуса.

Самурай огляделся по сторонам и быстрым шагом двинулся к западной пристройке. Вскоре друзья увидели узкий коридор и копошащихся в нем людей.

Олесь узнал солдат-гелийцев.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовался Храбров.

— Пытаемся вытащить тело арка, — ответил один из тасконцев. — Ну и здоровый же гад! В нем не меньше ста килограммов. Зажирел на крови и поте народа, Его фаворита мы уже похоронили.

Земляне отступили в сторону, освобождая дорогу воинам.

Невольно русич бросил взгляд на труп Яроха. Зрелище оказалось довольно неприятным: посиневшее тело, складки дряблой кожи, изрубленное до неузнаваемости лицо. На тонкой прозрачной рубашке засохло огромное кровавое пятно.

— Где вход в подземелье? — спросил Тино.

— Прямо по коридору, — произнес все тот же гелиец. — Там осталось еще пять или шесть покойников. Честно сказать, нам уже надоело таскать трупы. Такое впечатление, что мы находимся в городе мертвых.

— Боюсь, твое утверждение недалеко от истины, — кивнул японец.

Быстро миновав залитую кровью спальню, друзья спустились в лабораторию Злауна. Она оказалась удивительно большим и запутанным лабиринтом, с множеством различных по размеру помещений. В конце узкого извилистого коридора Олесь увидел Стюрта, Саччи и двух сотников союзников. Возле воинов на полу лежали три грязные кучи, узнать в которых людей даже с расстояния десяти метров было очень трудно. Заметив товарищей, шотландец пошел им навстречу.

— Он очень плох, — проговорил Пол. — Мы подняли его наверх, и бедняга сразу потерял сознание. В таком состоянии до лазарета оливийца не донести.

Русич приблизился к узнику, опустился на колени и взял несчастного за руку. Вид тасконца был ужасен — провалившиеся глаза, сломанный нос, кровоточащие губы, полуоткрытый беззубый рот…

А ведь этому человеку от силы лет двадцать пять. Он еще совсем молод. Палачи арка поработали на славу.

С каким бы удовольствием Олесь сейчас затянул веревку на шее изуверов Яроха!

С большим трудом бедняга приподнял веки и взглянул на Храброва.

— Удивительное совпадение, прошептал оливиец. — Старик описал тебя очень точно. И глаза, и волосы, и одежду. Он все-таки волшебник…

Пленник сглотнул. Каждое сказанное слово доставляло ему огромные мучения. Но тасконец отчаянно боролся со своей слабостью.

— Вы должны идти к нему… Старец ждет… очень важно, — узник произнес это отрывисто, но отчетливо и внятно.

— Где его найти? — спросил русич.

Вместо ответа бедняга прошептал:

— Пить.

Олесь обернулся, и тотчас получил из рук Аято флягу с водой. Осторожно приподняв голову оливийца, землянин приложил емкость к окровавленным губам пленника.

Тот сумел сделать лишь пару глотков. Чтобы собраться с силами посланнику потребовалось несколько секунд.

— Я шел до Наски девять декад. Мне не раз везло, но в этом проклятом городе удача отвернулась. Какой-то мерзавец позарился на мой золотой амулет и обвинил меня в краже. Подлая ложь… Телохранители арка тут же заточили чужака в темницу. А потом начались пытки… — продолжил бедняга. — Они хотели узнать, где я взял драгоценную вещь. Глупцы! Разве эта безделушка так важна?

Тяжело дыша, узник вновь закрыл глаза. Ему осталось жить несколько минут. Это понимали и он сам, и все присутствующие.

— Старик сказал, что воины с трех планет должны спасти мир. Я ему не поверил, однако сейчас… Вам надо идти…

— Куда? — не выдержал Храбров.

— На северо-запад, к столице Оливии Лонлилу. Затем по дороге точно на север… Километров сорок, не больше… Он сам вас найдет.

Неожиданно посланник закашлял. Изо рта тасконца потекла кровь, на губах выступила розовая пена. Тело бедняги затряслось в предсмертной судороге. Тем не менее он успел вымолвить:

— Опас…тесь воду в Лон…ле…

На какое-то мгновение тело узника замерло и обмякло. Голова мученика беззвучно упала на грудь. Олесь закрыл покойнику глаза и медленно встал.

— Вот птица и угасла, — спокойно заметил Тино. Русич резко обернулся к самураю, но ничего не сказал. Его очередной сон оказался вещим. Японец прав — совпадений чересчур много. Какая-то могущественная неведомая сила ведет их по жизненному пути. И свернуть с него нельзя.

Внимательно взглянув на Аято и Храброва, шотландец произнес:

— Что-то вы, по-моему, не договариваете. Пленник находится в заточении уже почти четыре месяца. Нас в этом районе тогда еще не было. Мы только-только покинули Морсвил. Откуда какой-то старик мог знать о группе беглецов из аланской армии? И уж тем более о том, что в ней будут представители трех планет?

— Жизненный путь каждого человека предначертан заранее. Надо лишь научиться читать знаки, посланные свыше. И тогда многие загадки получат ответ. Все мы — лишь песчинки в руках судьбы. Вот так-то, Пол, — усмехнулся самурай.

— Не путай его, — вмешался Олесь. — Несколько дней назад мне было видение о посланнике. Чтобы узнать, кто и зачем прислал беднягу в столицу арка, надо отправиться в дальний путь. Тогда мы действительно получим ответ на многие вопросы.

Весь оставшийся день союзники приводили город в порядок и подсчитывали потери.

Итоги сражения оказались плачевными. Во время штурма погибло около тысячи трехсот солдат.

Еще тысяча получила ранения различной тяжести. Часть из них не имела шанса выжить.

Салан работала до поздней ночи и лишь когда окончательно стемнело, аланка отложила скальпель и буквально рухнула на руки своих помощниц. Ее осторожно отнесли в палатку и уложили спать.

В самой Наске дел тоже хватало. Бойцы Нелауна разбирали остовы сгоревших домов, хоронили мертвых, ловили спрятавшихся солдат правителя.

К сожалению, не обошлось без грабежей. В мародерстве активно участвовали и местные жители. Происходил стихийный дележ захваченных ценностей.

Дома приближенных Яроха оливийцы обобрали до нитки. Впрочем, освободившиеся строения долго не пустовали. В них вселились семьи погорельцев.

Несмотря на тесноту и неудобства, люди хотели получить хоть какую-то крышу над головой.

Очень долго Храбров занимался наемниками. Они разбрелись по городу, и собрать их было нелегко. К вечеру это наконец удалось сделать.

Перед русичем предстало всего семьдесят человек. Еще около тридцати находились в лазарете. После двух сражений из пленников уцелела лишь четверть. Они дорого заплатили за службу в армии арка.

— Друзья, — проговорил Олесь. — Теперь я могу вас так назвать. Мы породнились пролитой кровью в битвах у Орлуэла и при штурме Наски. Мое слово незыблемо! Теперь вы — свободные люди. Сегодня — важный день. Прежних грехов больше нет. Грязное прошлое оплачено сполна. Начинайте новую счастливую жизнь. В освобожденных городах немало дел, а мужчин не хватает. Скоро войска союзников вернутся на родину, нужно обрабатывать поля, строить дома, растить детей. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор. Желаю удачи!

Наемники растерянно смотрели по сторонам. Они не знали, как поступить, а земляне уже ушли, оставив воинов наедине с их проблемами.

Забегая вперед, можно сказать: почти все бывшие пленники остались в столице павшей империи. Они слишком давно покинули родные города и деревни, и там их никто уже не ждал.

В Наске нашлось много свободных женщин, и тасконцам представился шанс обзавестись собственной семьей, забыть о тяжелых походах и кровавых сражениях. Солдаты решили не искушать судьбу дважды.

Несмотря на разгром врага, русич приказал выставить усиленное охранение. Он боялся нашествия мародеров, желающих нагреть руки на чужой беде.

Грабители действительно попытались проникнуть ночью в город, но, наткнувшись на посты и дозоры, тут же отступили обратно в лес. Напасть на лагерь и лазарет мерзавцы не решились.

Так хорошо и спокойно Олесь не спал уже давно. Все волнения и тревоги, связанные с войной, остались позади. Можно никуда не спешить и ни о чем не беспокоиться.

Храбро в открыл глаза, сел и огляделся по сторонам. В палатке, кроме него, никого не оказалось.

Русич быстро оделся и вышел наружу. Возле костра завтракали товарищи. Не хватало только Линды.

Но это и понятно. У нее слишком много работы. Миссия солдат завершена, а раненые поправятся еще не скоро.

— Ты чересчур долго спишь! — весело выкрикнул Саттон. — Боюсь, мяса уже не осталось. Вацлав от жадности ест за троих.

Поляк отреагировал мгновенно, и худощавый Крис под смех друзей покатился по траве.

Русич сел на бревно рядом с Жаком и отрезал от жареной туши большой кусок. Кон был приготовлен великолепно.

На какое-то мгновение среди землян, аланцев и тасконцев воцарилось молчание. Все ждали от Храброва объяснений.

Слух о разговоре с узником мгновенно облетел их маленькую группу. Друзья понимали, что мечты о тихой спокойной жизни где-нибудь в Лендвиле рассыпались в прах.

Словно не замечая всеобщего внимания, Олесь продолжал спокойно жевать. Нарушить молчание решился де Креньян.

— Хватит тянуть, рассказывай, — вымолвил француз. — Мы в недоумении, что будем делать дальше…

— Не знаю, — пожал плечами русич. — О моем сне, я думаю, Тино поведал. Пол нашел посланника в темнице арка. Бедняга направил нас на север. Ясно лишь одно: к старцу должны прийти представители трех планет. В противном случае поход теряет смысл.

— Если честно, мне надоела эта кочевая жизнь, — проговорил, низко опустив голову, Воржиха. — Рано или поздно нас кто-нибудь прикончит. Я хочу хоть немного отдохнуть. Построить дом, жениться, завести детей…

— Потом у тебя закончатся ампулы, и придется снова воевать с аланцами, — бесстрастно заметил самурай.

— Так что же, мы обречены, быть псами войны навечно? — воскликнул Саттон.

— Я бы и сам хотел получить ответ на данный вопрос, — задумчиво сказал Храбров. — Мои видения сейчас случаются гораздо реже, чем раньше. Но я по-прежнему чувствую рядом неведомую силу. С тех пор, как мы оказались на Тасконе, нас постоянно преследует удивительная цепь случайностей и совпадений. Отряд настойчиво заставляют двигаться в определенном направлении. Раньше я не придавал своим снам большого значения. Но встреча с узником многое изменила. Нельзя просто так отмахнуться от его призыва.

— А как же мы? — спросил Дойл.

— Каждый принимает решение самостоятельно. Никого уговаривать не буду. Ровно через пять дней я ухожу, — вымолвил Олесь.

— Я с тобой, — невозмутимо вставил Карс.

— Не надо торопиться с ответом, — остановил товарища русич. — У вас есть время все обдумать. В конце концов, видения преследуют только меня.

Воцарилось тягостное длительное молчание. Люди растерянно смотрели друг на друга.

Что выбрать? Как поступить? Еще вчера все было предельно ясно. Хочешь — оставайся в Наске, а не хочешь — возвращайся в Лендвил или любой иной город Союза. Везде и земляне, и аланцы будут желанными гостями.

Но, видимо, мирная жизнь пока не для них. Путников вновь зовет дорога.

Ситуацию неожиданно разрядила Салан. Она бесшумно подошла к друзьям и иронично произнесла:

— Что за мрачные лица? Хорошее утро, война закончена, кровь не льется. Проблемы надо решать потом. А сегодня я хочу вам представить мою однокурсницу»сержанта Сали Слоун.

Воины резко обернулись. Они увидели миловидную женщину лет двадцати восьми. Если бы кто-нибудь сказал, что это вчерашняя полусумасшедшая незнакомка, Храбров бы не поверил.

Аланка изменилась неузнаваемо. Чистые, длинные расчесанные волосы, на лице легкий макияж, вместо балахона — тонкое зеленое платье, едва доходящее до колен. Слабый ветерок чуть приподнимал его край, обнажая красивые загорелые бедра.

Лишь синева под глазами и чрезмерная худоба напоминали о страшных годах, проведенных в плену.

— Этих мужчин не понять, — чуть уязвлено вымолвила Линда. — То спорят до хрипоты, то часами молчат, а то, позабыв обо всех своих делах, ловят взглядом каждое движение прекрасной незнакомки. Я же тебе говорила, нельзя их так шокировать. Они слишком долго воюют и отвыкли от женского общества.

— Линда, ты ревнуешь! — выкрикнул Стюарт и попытался схватить аланку за руку.

Но Салан не зря проходила подготовку в разведывательном центре Алана. Она мгновенно увернулась и дернула шотландца за воротник.

Пол не удержался на бревне и рухнул на землю. В тот же миг Линда прижала Стюарта коленом, приставив кинжал к горлу.

— Все! Сдаюсь! — отчаянно заводил шотландец. — Жак, убери свою дикую кошку, а то она проделает мне в шее дыру, которую и сама потом не зашьет.

Под смех друзей маркиз подошел к Салан и поднял ее на руки. В знак благодарности она поцеловала его в небритую щеку.

Эта сцена не ускользнула от внимания Слоун. О характере взаимоотношений между аланкой и наемником догадаться было несложно.

— Что такое кошка? — поинтересовалась Сали, садясь между Троулом и Белауном.

— Маленький хищный зверек, живущий на Земле, — пояснил де Креньян. — Очень симпатичный, пушистый и ласковый. Но стоит его обидеть, как в ход идут острые когти и зубы.

— Очень точное сравнение, — рассмеялась Линда.

В полдень за землянами явился Нелаун. Наступило время суда, и требовалось их присутствие.

Предчувствуя жестокость казни, в город отказались идти аланцы, Жак и Олан. Клон активно участвовал в штурме Наски и на смерть людей насмотрелся достаточно.

Миновав восточные ворота, друзья прошли по северным улицам и оказались прямо у дворца. Такого количество народа Олесь в Оливии еще не видел. Сейчас в столице скопилось не меньше десяти тысяч человек.

Наиболее любопытные располагались на площади, но места всем не хватало. Тасконцы заняли близлежащие улицы, дома и крыши. Кое-где вспыхивали скандалы и драки.

А народ все прибывал и прибывал. Прослышав о суде над свитой Яроха, взглянуть на зрелище отправились даже жители дальних южных городов.

Кое- как протиснувшись к лестнице, Аято тихо шепнул вождю Сорла:

— Пора начинать, а то толпа скоро станет неуправляемой.

Впрочем, охрана по периметру площади и так еле-еле справлялась с напором зрителей. Выставив копья вперед, воины медленно пятились назад.

Выйдя чуть вперед, Сток высоко поднял руку, требуя тишины. И самое удивительное, что он ее добился. Через пару минут шум почти стих.

— Граждане Наски, сегодня вы решаете судьбу людей и мутантов, виновных в различных преступлениях. Многие из них просто служили в армии арка, некоторые выполняли обязанности палачей и сборщиков налогов, а кто-то и сам изобретал безжалостные пытки. Каждому должно достаться по справедливости. Надеюсь на ваше милосердие и благоразумие! — громко провозгласил Нелаун.

В ходе сражения было взято около сотни пленных. Большинство бойцов правителя предпочло умереть на поле брани.

Из дворца медленно вывели десять первых солдат. Увидев огромную толпу, испуганные оливийцы едва не упали в обморок. Их лица побелели от страха, а в глазах застыл ужас.

Однако горожане проявили удивительную доброту. Волонтеры арка отделались тридцатью плетьми.

С пленников сняли одежду, привязали к столбам и приступили к исполнению наказания. Понемногу тасконцы заводились. Вид расправы приводит зрителей в исступление, и они перестают контролировать свои эмоции.

Тем не менее, из тех, кого схватили на улицах, повесили лишь шестерых. Они активно участвовали в погромах и убийствах.

Каждый раз находилось не меньше пяти свидетелей. На этом первая часть суда закончилась.

На лестницу вытолкнули телохранителей Яроха. Среди них было немало мутантов. Из всей группы только они держались мужественно и с достоинством.

Приговор звучал один — смерть. Семерым, обвиненным в каннибализме, палачи отсекли головы, остальных ждала петля.

Площадь перед дворцом снова окрасилась в кровавый цвет. Над Наской разнеслись торжествующие крики. Горожане радовались и веселились. Каждый удар топора сопровождался ликующим возгласом, волна подхватывала его и несла до самых окраин столицы.

Но пик торжества пришелся на тот момент, когда перед толпой предстали последние четыре пленника. Их вина не требовала доказательств.

В порыве ярости оливийцы чуть не смели охрану. Снова неистовствовали женщины. Ни одному мерзавцу из свиты правителя не дали умереть спокойно. Слишком много боли и страданий они принесли, чтобы быстро и легко уйти из жизни. Это непозволительная роскошь.

Граунта повесили вверх ногами, и Рой мучился несколько часов, пока не скончался от кровоизлияния в мозг.

Шелона, прослывшего насильником и убийцей, казнили необычным способом. Его сначала оскопили, затем отрубили кисти рук, и лишь потом — голову.

Фолона медленно, с большими перерывами четвертовали. Его адские крики тонули в радостных воплях толпы.

И наконец наступила очередь Злауна. Казнь этому садисту придумал сам народ. Изуверу привязали четыре веревки к рукам и ногам, а их концы раздали горожанам. Короткая команда — и тело ненавистного душегуба разлетелось на куски в разные стороны.

— Бог мой, какая жестокость! — вырвалось у Олеся.

— Наверное, — спокойно ответил Тино. — Но мы не в праве осуждать тасконцев. За прошедшие годы они многое пережили. На их глазах мутанты убивали детей и тут же съедали несчастных младенцев. Не каждый выдержит подобное зрелище.

— Люди наконец убедились, что справедливость существует, — добавил Стюарт. — Весть о казни тиранов разнесется по всем городам Центральной Оливии. Я уверен, у многих выродков отпадет желание заниматься грабежом и насилием. Оказаться на плахе — удовольствие не из приятных.

В Наске начался праздник. Из погребов выкатили бочки с вином, и горожане упивались до невменяемости. Уже целые сутки они свободны, им ничего не угрожает. Исчез страх за детей, за жен, за собственную жизнь. Годы мрака и ужаса остались позади.

О трудностях с пропитанием и жильем вспомнят завтра, а сейчас народ гулял и веселился. Земляне и союзники в торжествах не участвовали. Сразу после суда воины вернулись в лагерь. Любая победа над врагом омрачена горечью потерь. Война — тяжелое бремя. Десятки, сотни твоих друзей навсегда останутся на поле битвы.

Ранним утром тасконцы вынесли из лазарета и похоронили еще около тридцати человек. На Нелауна было больно смотреть. Из той тысячи бойцов, что вышла с ним из Лендвила, уцелело меньше половины. И хотя соров погибло ничуть не меньше, упреков со стороны лидеров других кланов не избежать.

Противостояние с Ярохом сильно обескровило Союз городов. Восстановить былую силу вряд ли скоро удастся. А ведь в ближайшие годы ожидалось вторжение аланцев. Как воевать с могущественной высокоразвитой цивилизацией, Сток не представлял.