Глава 27. «Давным–давно, когда люди и духи еще существовали в гармонии друг с другом, вдали от всех, в пустыне жили два отшельника – дух света и дух тьмы.
«Давным–давно, когда люди и духи еще существовали в гармонии друг с другом, вдали от всех, в пустыне жили два отшельника – дух света и дух тьмы. Как-то раз духи поспорили о том, что важнее для человека – душа или же тело? По договоренности дух света обратился в большого черного скорпиона, очень опасного и ядовитого, а дух тьмы – в обыкновенного зеленого кузнечика. И вот, через какое–то время кузнечик и скорпион встретили заблудившегося путника. Он изнемогал от жажды и усталости, едва мог идти под нещадно палящим солнцем. Желая ему помочь, дух света кинулся к нему, но человек в страхе отпрянул, ибо увидел опаснейшего скорпиона. – Не бойся! – сказал скорпион, – Я здесь, чтобы тебе помочь! Недалеко отсюда есть оазис с чистым источником и большими тенистыми деревьями. Садись мне на спину, я отвезу тебя туда! – Не пойду я с тобой! – воскликнул человек, – Что хорошего можно ждать от скорпиона? Ты заманишь меня в ловушку, убьешь да и сожрешь потом! Я не верю тебе, скорпион. – Смотри же! Если боишься ты моего яда, я отрежу себе хвост! – сказал скорпион и отрезал себе хвост. – Все равно не верю я тебе! Наверняка, это уловка, чтобы я тебе доверился. – сказал человек, и огорченный скорпион пошел прочь. Тогда, услышав о провале духа света, в игру вступил кузнечик: – Идем за мной, человек. Я покажу тебе, где оазис. Человек с радостью пошел за кузнечиком, и дух света насторожился – ведь его знакомый был коварен и мог навредить человеку. Потому скорпион направился следом за ними. Долго шли человек и кузнечик, и человек уже стал выбиваться из сил. А на вопрос, скоро ли оазис, кузнечик только и твердил, что: – Скоро, скоро твой оазис, недолго уже осталось… А они все шли, шли, и вот человек, выбившись из сил, упал без чувств. Подняв голову и поискав глазами кузнечика, человек увидел, как кузнечик громко застрекотал и обратился ужасным тигром. Тигр понесся на человека и тут же перед ним появился бесхвостый скорпион. Два духа вступили в битву, но силы их были неравны. Тогда скорпион, чтобы защитить человека, прыгнул тигру в пасть, чтобы отравить его оставшимся в теле ядом. В итоге, погибли они оба. Дух тьмы испарился, обещая еще добраться до человека, а дух света перенес человека в оазис и стал исчезать. – Постой! – крикнул человек, – Куда же ты? – Мы с духом тьмы поспорили, что для вас, людей, важнее – тело или душа? И выиграл дух тьмы, ибо ты испугался скорпиона, который ради тебя готов был даже отрезать себе хвост, и бездумно пошел за кузнечиком. И теперь, по нашему соглашению, я должен исчезнуть, потому как ты даже не попытался узнать храброго скорпиона…» – Надо бы просмотреть на моменты повторений. И конец недописан... Сандра сидела, тихо шелестя страницами книги в черном кожаном переплете, и читала. Храбрый, глупый скорпион – сначала отрезал себе хвост, лишив себя оружия и причинив себе боль, а потом пожертвовал своей жизнью… Глупый, глупый скорпион… Нет. Все кончено. Он ведь не придет, не ворвется в комнату с криком: «Ты нужна мне, Сандра!»… Он даже не знает, что это – не ее имя. Ненастоящее имя. Ненастоящая сущность. Подделка. Жалкая, недоделанная копия человека. Кукла, которую забыли докрасить там, наверху, оставив ее монохромной, неживой… Зато, какое чудовище из нее получилось – одно среди всех! Уникальный монстр с черной кровью и глазами, внушающими ужас любому, кто в них посмотрит! Да еще и с такой силой, звериной ловкостью и нечеловеческой живучестью! Настоящий Shinigami[33]! Не чета всяким там «Призракам Оперы».
***
– Она точно придет? – спросил мужчина, опершись о стену и сложив руки на груди. – Она слишком честная и справедливая, чтобы оставить такую ложь без внимания. Мы ведь оба ее знаем, милый – она не изменится, – тихо ответила женщина, стряхнув с рукава невидимые пылинки. – Но ведь прошло уже много лет, Минако, – серьезно продолжил мужчина, – Мы больше не дети, и она – тоже. – Нет, милый. Монстры не меняются.
***
Во мне держалось стойкое ощущение того, что мы загоняем зверя. Бешеного одинокого зверя. Двое, которые наняли меня – Минако и Цугуми Такогами… Это действительно опасные люди. Они ничем это не показывали, но это лишний раз доказывает мою точку зрения – они не остановятся ни перед чем на пути к своей цели. Безжалостно и хладнокровно. Не считая нас, в охоте на Черного Дракона участвовали еще два десятка людей, которые должны были его «загнать». Они устроили засаду рядом со зданием парижской мэрии, расположенном на Гревской площади. Если быть точнее, отряд базировался на Рю де Темпле, на одной из крыш плотно стоящих друг к другу домов, чтобы обозревать все пространство площади. Как не странно, но мадам Такогами каким–то образом договорилась о том, чтоб обычная охрана Отель–де–Виль не участвовала в предстоящем побоище. В связи с прошлым нападением собрание мэрии перенесли на другую дату, и, как сказал Тсугуми, «Дракон» должен был появиться, чтобы закончить начатое. Меня не интересовали участники собрания, мне было наплевать на сохранность рода человеческого. Я просто хотел… Да, я хотел посмотреть на человека, который может одним ударом снести голову с плеч рослому мужчине. По описанию, данному мне месье Такогами, «Дракон» – небольшого роста, довольно хрупкого телосложения. Значит, дело не в физической силе – по крайней мере, не до конца в ней. Мне просто было интересно. Право, мое постоянное стремление к авантюрным делам, грозящим риском для здоровья, не раз настораживали и меня самого, но обычно я списывал это на отсутствие страха за свою жизнь. К чему бояться смерти, если ты и не живешь по–настоящему? Но теперь я должен был быть осторожен. А после, уже без нависающей надо мной – да и над Кристиной – угрозы, поговорить с Сан. Уже стемнело, и последние отблески заката утонули в сгущающемся мраке. Он возник из ниоткуда. Я даже подивился такой умелой маскировке – я, я! – его не заметил. Раздвоенная рваная накидка с низко опущенным капюшоном, создающая некую аллюзию крыльев – больших, черных крыльев; несколько рядов черных повязок на руках, назначение которых я, право, затруднялся объяснить; из–под накидки был виден длинный, дугообразный меч. И белая маска с черным узором, полностью закрывающая лицо, с пересекающим посередине ртом с вырезанными острыми клыками… Обычный человек действительно испугается, если встретит такое ночью. Он появился посередине площади и медленно направился к главному входу. Довольно дерзкий ход для убийцы, скрывающегося во тьме. Чем больше он приближался к зданию, тем сильнее ускорялись его шаги. И, когда он уже почти перешел на бег, прогремел выстрел, и его резко мотнуло в сторону. Тут же из укрытия выбежали «загонщики», вооруженные какими–то японскими мечами – я не так хорошо разбирался в японском оружии, как хотелось бы – и, частично, огнестрельным оружием – в большинстве своем, это были американские кольты одинарного действия, на подобие тех, какими пользовались на «Диком Западе». «Дракона» осыпали градом ударов вперемешку с выстрелами. Наблюдая со стороны, я подивился скорости и чутью этого человека – он отражал удары и пули с такой невероятной быстротой и четкостью, будто заранее знал, откуда они наносятся. Казалось, и немалое численное превосходство ему не особо-то и мешало. Тем не менее, силы каждого существа – ограничены, потому через какое-то время, оттесняемый «загонщиками» в указанную мной область площади, «Дракон» резко извернулся, кинулся вперед и буквально взлетел на крышу соседнего с нами дома. – Наша очередь. Какой из вас в него стрелял? А, ты? Отличный выстрел, парень. В плечо, – обратилась Минако уже ко мне. – Его это не сильно остановит, давайте поторопимся. Мы и еще пятеро наемников последовали за «Драконом» на соседнюю крышу. То ли он не обращал внимания на то, что творится рядом с ним, то ли наше убежище было так хорошо скрыто тьмой, но «Дракон» выглядел обескураженным, застыв на месте и в пол-оборота рассматривая нас. В следующее мгновение он поймал двумя пальцами брошенный Минако метательный нож. Она понеслась на него, на ходу обнажая меч. Секунда – и слышится звон и скрежет металла. Удары были быстрыми, и мадам Такогами явно намеревалась сделать больше, нежели просто ранить соперника, в то время как «Дракон» просто оборонялся. Важная деталь запоздало обозначилась в моем сознании. За все время схватки «Дракон» ни разу не обнажил меч, отбивая атаки двумя небольшими кинжалами. И – он никого не убил. Он просто оборонялся. Странно… Подоспевшие наемники тоже вступили в бой, и он снова решил отступить. Отбив атакующих и откинув их от себя, он спрыгнул с крыши. Бросившийся за ним Цугуми успел ухватиться за накидку и с силой ударил его об стену, тут же с криком отдернув руку. – Сволочь, – выплюнул он, глядя вниз и зажав глубокий порез вокруг запястья. Я быстро перемахнул через бортик крыши и слетел по пожарной лестнице на землю. Один точный, годами отработанный выпад, свист удавки, рассекающей воздух – и «Дракон» падает на землю, схватившись за горло. Спрыгнувшая следом за мной Минако подбежала к нему и, обнажив второй, более короткий меч, воткнула его в руку «Дракона», пробив ее насквозь. Он не издал ни звука. – А теперь давайте посмотрим, кто же этот таинственный «Черный Дракон», – растягивая слова, произнесла женщина, наклонившись. Руки ее потянулись к маске, уже треснувшей в сражении. В этот момент послышался утробный, нечеловеческий рык и за какие-то доли секунды «Дракон» высвободил руку, пронзенную мечом, разрезал удавку и сделал выпад в сторону Минако. Женщина вскрикнула от боли и отшатнулась, прижав руку к боку, из которого сразу стала сочиться кровь. Дракон уже почти скрылся из виду, заворачивая в переулок, когда я схватил у рядом стоящего наемника кольт и три раза подряд нажал на курок.
***
Три удара подряд. Три адские вспышки боли. Правые ребра, раненное плечо и левая нога. Сознание погружается во тьму и снова выныривает из нее. Больно. Больно… Мне нельзя было выходить из дома сегодня. Все эта проклятая гордость и жажда справедливости. Я не была подготовлена. Знала, что ничем хорошим это не кончится. Хорошие выстрелы, ничего не скажешь. Ребра два он мне точно пробил… Кто–то хватает меня за волосы и поднимает с мостовой. Больно. Кровь заливает глаза, в ушах стоит сумасшедший гул, заглушающий все остальные звуки. Ничего не понимаю… – Скотина. Долго еще бегать будешь? Ах, черт… Бедро мне пропорол. Или пропорола? Месье Фантом, вам оказана честь снять с этого ублюдка маску. Я немного не в той кондиции… Нет, не надо. Оставьте меня, что вам надо? Я не убивала того… тех… я даже не знаю, кого… Оставьте меня… Чьи-то слегка дрожащие руки тащат маску вверх, и у меня нет сил, чтобы удержать ее. Я приоткрываю глаза, чтобы увидеть лицо человека, который, возможно, нанесет мне последний удар, и… Я подавилась воздухом. И тут же проснулась. На меня смотрели два янтарных солнца, которые можно по праву считать самыми красивыми глазами на земле. Его глаза. – Я так и знала! Я же говорила, что это она! Кто еще мог продолжить дело этого старого идиота, как не его любимая ученица? Сандра, однако, давно мы с тобой не виделись!.. Голос Минако. Глаза Эрика. И еще один голос – я предпочла бы умереть сейчас, чем слышать его… – Ты как всегда оказалась права, Минако. Здравствуй, маленький глупый скорпион. Голоса такие противные, издевательские. Но… Но Эрик, я… Я думала, мы друзья. Неужели ты тоже… предатель… – Сан… Последние силы – на то, чтобы разбить о землю дымовую шашку и убежать за угол, потом в проулок, бежать, бежать, спрятаться куда-то, в тень, во мрак. Господи, как больно… Что-то отталкивает меня в сторону, я вскрикиваю, потому что больше нет сил сдерживать боль, и я падаю, ударяясь о камни мостовой. Сил на то, чтобы открыть глаза, у меня тоже нет. Совсем нет сил. Я так устала. Ото всего. От того, что все кругом – предатели, от боли, от одиночества… Не хочу этого. Хочу спать. Долго спать, не просыпаться. Спать…
Конец третьей части.
|
