МУРМАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ 5 страница

1839 г.: "В воскресенье в первый раз слышал я графиню Росси, но не смог насладиться се

пением вполне, потому что она все пела les morceaux d'ensemble (совместные партии.-- фр.) с

Крюденершею, с Анетою Бенкендорф и другими, и, разумеется, должна была кокетничать

своим голосом, то есть уступать гостям лучшие места и лучшие куски, но со всем тем

некоторые пассажи давали мне лихорадочную дрожь..." (письмо к В. Ф. Вяземской от 20

ноября 1839 г.; РГАЛИ. Ф. i95- On. i. No 32?1- Л. ioi). См. о Зонтаг: "Дива". Публ. Н. Снытко //

Встречи с прошлым. М., 1988. Вып. 6. С. 23--4њ-

...завещать престол тому, кому сочтет нужным.-- В начале 1722 г. Петр I

обнародовал указ, согласно которому государь сам выбирал наследника престола (отменен

Павлом I). Кюстин, скорее всего, прочел об этом в основном источнике своих сведений о

петровской эпохе -- книге Ф.-П. де Сегюра "История России и Петра Великого" (кн. 12, гл.

з).

Жених стоял не на месте, и император заставлял его то выходить вперед, то

отступать назад...-- Ср. о привычке императора самолично надзирать за соблюдением

этикетных тонкостей: "Папа очень следил за тем, чтобы мы все проделывали неспешно,

степенно, постоянно показывая нам, как надо ходить, кланяться и делать реверанс" (Сон

юности. С. 83).

С. i68--169. •..венец герцога Лейхтенбергтого держал граф Пален... - Граф Петр

Петрович Пален (1778--1864), сын Петра Алексеевича Палена (см. примеч. к наст. тому, с.

I34-"I35)^ генерал-адъютант, русский посол в Париже в 1835--'851 (фактически в 1835--1841

гг.), держал венец "как старший в чине из холостяков при дворе" (Из записок барона Корфа //

PC. 1899- No 9- С. 281). Родство Палена-посла с Паленом-- убийцей Павла I то и дело

обыгрывалось французской прессой; ср., например, в сатирическом журнале "Nouvelles a la

main" ("Рукописные вести") ао марта 1841:

"Г-н граф Пален, посол его величества императора российского, сын графа Палена, генерал-

губернатора Петербурга, который пользовался доверием Павла I и по этой причине был

приглашен другими русскими, дабы

 

 

Комментарии

присутствовать при последних моментах императора..." (Р. 59)- Сам Кюстин еще накануне

выхода книги колебался на этот счет и просил свою приятельницу Софи Гэ навести справки,

"приходится ли г-н Пален, находящийся ныне в Париже, сыном другу Павла". Добавим, что

на письме П. П. Палена к Кюстину от 5 мая 1839 г., приложенном к рекомендательному

письму Воронцову-Дашкову (см. примеч. к наст. тому, с. 159)' ибиз-вестной рукой приписано:

"Граф Пален, военный губернатор Петербурга, глава заговора, отнявшего в i8oi г. жизнь и

трон у Павла I, российского императора", из чего следует, что разницу между Паленами

понимали далеко не все французы (приносим искреннюю благодарность Ж.-Ф. Тар-ну,

сообщившему нам текст этого письма, хранящегося в частном французском собрании).

С. 169. Эта принцесса и ее сестра, великая княжна Ольга... -- Ср. у Гагерна:

"Старшая, великая княгиня Мария Николаевна (...) мала ростом, но чертами лица и

характером --- вылитый отец. Профиль ее имеет также большое сходство с профилем

императрицы Екатерины в годы ее юности. (...) Вторая великая княжна, Ольга Николаевна,

любимица всех русских;

действительно, невозможно представить себе более милого лица, на котором выражались бы

в такой степени кротость, доброта и снисходительность" (Россия. С. 668). Ольга Николаевна

(1822--1892) в 1846 г. вышла замуж за вюртембергского наследного принца, а затем короля

Карла.

...по обычаю, выпустили на волю двух серых голубей... Барон М. А. Корф рассказывает

о бракосочетании младшей дочери царя, великой княжны Александры Николаевны,

состоявшемся i6 января 1844 Г-'- "Во время церемонии я стоял между членами

дипломатического корпуса. -- "Где же, спрашивали они,-- голуби, которые были пущены в

церковь, при свадьбе герцога Лейхтенбергского и которых видел тогда Кюстин?" - "Они

родились и остались в его воображении, отвечал я, вы видите, что сегодня нет ничего

подобного, как не было и в тот раз, и по этому можете судить об основательности и прочих

его наблюдений" (PC. 1899- No 9- С. 286).

С. 170. Ни один родственник... не прибыл в Петербург... О досаде Николая I в связи с

этим обстоятельством см. у Гагерна (Россия. С. 670).

...ни цинизмом Сен-Симона... -- В своих многотомных "Мемуарах", посвященных

жизни французского двора в конце XVII и первой половине XVIII века, Луи де Рувруа, герцог

де Ссн-Симон (I675--I755) охотно сообщает подробности любовных похождений

коронованных особ и придворных.

...когда все должны пасть на колени. Напротив, обычные богослужения в придворной

церкви исключали преклонение колен; ср. воспоминания фрейлины: "Я помню, как в первое

время мне было трудно приходить к обедне разряженной в голубой или розовый цвет и

держаться в церкви как в зрительном зале, не смея ни становиться, как я привыкла, на колени,

ни класть земных поклонов, так как этикет не допускал подобных проявлений благочестия.

Все стояли прямо и вытянувшись..." (Тютчева. С. 38).

С. 172....композиторами, выписанными для зтой цели... из Рима... Имеется в виду

деятельность в России итальянских композиторов Бальдассаре Галуппи (1706--1785) и

Джузеппе Сарти (1729 1802), приглашенных

 

 

Комментарии

Екатериной II в Петербург для руководства итальянской оперой и сочинявших песнопения

для православной церкви в итальянском стиле, но на славянские тексты.

...раскрылись алтарные врата... -- В оригинале Кюстин употребляет слово "tabernacle"

-- очевидно, желая определить православные царские врата с помощью католической реалии

(табернаклем называется балдахин над папским алтарем в соборе Святого Петра в Риме).

Архиепископ, совершавший богослужение...-- Митрополит петербургский Серафим

(Стефан Васильевич Глаголевский; 1763--1843)-

С. 173- •••я н€ мог проникнуться к нему симпатией.-- Мемуаристы изображают герцога

Лейхтенбергского как "красивого малого, кутилу и игрока, который, чтобы пользоваться

большой свободой в собственном разврате, постарался деморализовать свою молодую жену"

(Тютчева. С. 24), как человека "корыстного, неделикатного в денежных делах,

безнравственного и, поскольку он согласился жениться, и притом не по страстной любви, на

столь унизительных условиях, вероятно, лишенного религиозных чувств" (Rz.ewuska. Т. а. Р.

127).

С. 174- Колонна Александра (Александрийская колонна), "самая высокая из всех, какие

существовали в древние и новые времена" (Schnit^ler'. Р. 224--225), была торжественно

открыта 30 августа 1834 г.; ее общая высота 47>5 метра; высота Вандомской колонны,

установленной по приказу Наполеона в 1806--1810 гг. на Вандомской площади (до

Революции называвшейся сначала площадью Завоеваний, а затем площадью Людовика Вели-

кого) -- 43'5 метра. Колонны эти могли считаться соперницами: если Наполеон воздвиг свою

в честь побед над немцами и русскими в Аустерлиц-ком сражении, то Николай увековечил

своей славу Александра I -- победителя Наполеона. См.: Кириченко Е. П. Вандомская

колонна в Париже и Александрийский столп в Петербурге: символика уподоблений и проти-

вопоставления // Россия и Франция. XVIII--XX века. М., 1995- С. 88--97-

...в том виде, в каком существовал при императрице Елизавете.-- Зимний дворец в том

виде, в каком видел его Кюстин (и в каком он существует и поныне),-- это пятый вариант

дворца, построенный в 1754--'7б2 гг. в царствование Елизаветы Петровны (1709--1761),

императрицы с 1741 г-) архитектором В. В. Растрелли. К 1839 г. изменился также цвет

дворца: из зеленовато-белого он был перекрашен в бело-желтый цвет (см.: Анциферов Н. П.

Душа Петербурга. Приложение к репринтному воспроизведению.

М., 1991- С. 93)-

С. 174--175- •••дворец, Сената и другие подражания языческим храмам, в которых,

впрочем, размещается военное министерство... одну-единственную площадь...-- Хотя

Дворцовая и Сенатская (иначе Петровская) площадь достаточно удалены Друг от друга и

ныне представляют собой самостоятельные образования, в начале XIX века все пространство

от Зимнего собора до Исаакиевского дворца воспринималось как единое целое (см.: Schni^ler.

P. 226). Ниже (наст. том, с. 35') Кюстин дословно повторяет описание этой триединой

площади -- "Петровской, Исаакиевской и площади Зимнего дворца",--- данное Шницлером.

Именуя Сенат "подражанием языческим

 

 

Комментарии

храмам", Кюстин, очевидно, имеет в виду восьмиколонные лоджии коринфского ордера,

украшающие его фасад, равно как и фасад Синода. В том же стиле ампир, использующем в

выборе форм и декора наследие императорского Рима и древнегреческой архаики,

выполнено и здание Главного штаба (построено в 1819--1829 гг. архитектором К. Росси), где

размещались многочисленные министерства.

С. 175- --снискала незаслуженную славу благодаря шарлатанской гордыне

воздвигнувшей ее женщины...-- Имеется в виду Екатерина II, имя которой запечатлено в

надписи на постаменте "Медного всадника": "Петру Первому Екатерина Вторая".

С. 176. Северные пустыни покрываются статуями и барельефами...-- Ср. сходное

впечатление от тогдашнего Петербурга русского старожила: "Двое маршалов -- перед

Казанским собором; велико, и пространно, и пустынно" (А. И. Тургенев -- Н. И. Тургеневу,

12/24 августа 1839 г., Петербург -- РО ИРЛИ. Ф. 309- No 706. Л. 22). О Казанском соборе и

установленных перед ним статуях Кутузова и Барклая де Толли см. примеч. к наст. тому, с.

352-Византии -- первоначальное название Константинополя....в том, чтобы, худо ли,

хорошо ли, подражать другим народам...-- Мысль о способности к подражанию как одной

из центральных черт русского национального характера, -- непременный атрибут

французских "отчетов" о путешествии в Россию конца XVIII -- начала XIX вв.: ср.,

например, в "Путешествии в Сибирь" Шаппа д'0троша (1768): "У русских воображение

обнаружить почти так же трудно, как и гений, зато они наделены исключительной

способностью к подражанию" (Voyage. P. ii75)> B "Секретных записках о России" (i8oo) Ш.-

Ф.-Ф. Массона: "Русский характер, сказал кто-то, состоит в том, что у русских нет никакого

характера, но зато есть восхитительная способность усваивать себе характер других наций.

(...) Русский дворянин, единственный представитель русской нации, которого можно

встретить за границей и с каким можно свести знакомство у него на родине, кажется, создан

нарочно для того, чтобы усваивать себе взгляды, нравы, повадки и языки других народов. Он

способен быть легкомыслен, как французский щеголь прежних лет, музыкален, как италья-

нец, рассудителен, как немец, оригинален, как англичанин, низок, как раб, и горд, как

республиканец. Он способен менять вкусы и характер так же легко, как и моды, и эта

гибкость органов и ума есть бесспорно его отличительная черта" (Voyage. P. 1187), или в

"Десяти годах в изгнании" г-жи де Сталь: "Гибкость их природы делает русских способными

подражать во всем другим народам. Сообразно с обстоятельствами они могут держать себя

как англичане, французы, немцы, но никогда они не перестают быть русскими..." (Россия. С.

30); сходные мысли высказывает и Ансело (см.: Ancelot. P. 231--232). Больше того, если Ж.-

Ж. Руссо в "Общественном договоре" (кн. 2, гл. 8) утверждал, что подражательность лишит

русских силы и приведет Россию к утрате самостоятельности не только культурной, но и

политической, некоторые авторы видели в подражательности залог грядущей мощи России:

"Русским предстоит многое копировать, многому учиться. Им незачем заниматься

изобретениями, ибо гораздо больше пользы

 

 

Комментарии

доставят им подражания; они поступают очень верно, когда призывают к себе иностранцев, с

которых берут пример и у которых перенимают новые для себя обыкновения. Лишь овладев

всеми сокровищами, какими богаты соседние страны, Россия сможет заняться отделкой и

усовершенствованием деталей" (Фабер Г.-Т. Безделки. Прогулки праздного наблюдателя по

Санкт-Петербургу//Новое литературное обозрение. 1994- No 4- с- З^)-Подчас сами русские

соглашались с подобными определениями и даже гордились ими (см. в дневнике Гагерна его

беседу с воспитателем цесаревича генералом Кавелиным, заверявшим гостей, что главный

талант русской нации-- "гений подражания"-- Россия. С. 686). Однако авторы анти-

кюстиновских брошюр были иного мнения; Лабенский указывал на то, что подражание -- не

прерогатива русских: греки подражали египтянам, римляне -- грекам, французы --

понемногу всем европейским нациям: "Отнимите у французской цивилизации то, что она

заимствовала у греков и римлян (начиная с языка), отнимите у нее то, что она почерпнула у

арабов, испанцев, итальянцев, немцев и англичан, -- и посмотрите, к чему сведутся

собственные ее изобретения" (Labinski. Р. 59--6о).

С. 177- Ледяной дворец был воздвигнут зимой 1740 г. между Адмиралтейством и

Зимним дворцом по приказу не Елизаветы, а Анны Иоанновны, для потешного праздника --

женитьбы шута императрицы, князя М. А. Голицына, на калмычке Бужениновой.

С. 174. •••че испытывали один к другому ни малейшей приязни.-- Можно полагать, что

Николай I, внешне чтивший память "нашего ангела" Александра Павловича и увековечивший

эту память в Александрийской колонне (см. примеч. к наст. тому, с 174)' испытывал к нему

более сложные и не всегда благодарные чувства. Об этом, впрочем, можно судить только по

косвенным данным. См., напр., фразу Бенкендорфа в разговоре с П. А. Вяземским: "Я сказал

императору, что ваши ошибки были ошибками, свойственными всем нам, всему нашему

поколению, которое прежнее царствование ввело в заблуждение", приведенную в письме

Вяземского к жене от 12 апреля 1830 г. (Звенья. М., 1936. Т. 6. С. 234).

С. i8o....более немец, нежели русский.--- Русской среди предков Николая I была лишь

прабабка Анна Петровна, дочь Петра I и мать Петра III, все остальные были уроженцы

немецких княжеств (впрочем, ходили слухи, что Екатерина родила Павла не от Петра III, а от

графа Салтыкова, или вообще родила мертвого ребенка, которого подменили крестьянским

сыном).

С. i8i. Император беспрестанно путешествует...-- Эту страсть с неодобрением

отмечали французские дипломаты; Барант 12 ноября 1837 г. доносил тогдашнему главе

кабинета графу Моле: "Страна не имеет от этого ^"стремительных переездов" императора)

никакой пользы. Огромные траты обременяют бюджет, и без того неспособный

удовлетворить все нужды. Никто, даже среди представителей образованного сословия, не

видит у этих путешествий иной причины, кроме настоятельной потребности в новых

впечатлениях и физической деятельности. <...) Эту страсть поставить все на карту ради того,

чтобы проскакать как можно скорее любое расстояние (...') осуждают почти все как

неразумную и не достойную императора,

 

 

Комментарии

рискующего не одним собой" (Souvenirs. Т. 6. Р. 52); о плачевных последствиях

императорских разъездов 15 июля 1838 г. писал тому же Моле первый секретарь

французского посольства в Петербурге Серее: "Когда император уезжает, жизнь в Империи

останавливается, ибо никто не смеет взять на себя никакой ответственности. К несчастью,

этот государь своими постоянными поездками замедляет все течение жизни. Печально

видеть, что он расходует всю свою силу в путешествиях, единственное достоинство которых

-- быстрота, с которой они совершаются: даже сами русские осуждают эти кочевые

привычки, влияние которых не имеет в себе ничего благотворного. Если император Николай

разжалует в Тифлисе некоего полковника или убедится в Варшаве в добром расположении,

которое питают к нему поляки, управляемому императором народу это никакой пользы не

принесет" (АМАЕ. Т. 190. Fol. 119 verso). Эти путешествия между прочим имели

неблагоприятное воздействие на здоровье Николая I: один из наиболее тревожных

инцидентов произошел 26 августа 1836 г., когда около города Чембары его дорожная коляска

опрокинулась, и он получил перелом ключицы. Не вылежав положенный срок, Николай I

продолжил поездку, однако с этого времени близкие начали отмечать его чрезвычайную

раздражительность (см.: Полиевктов М. Николай I:

Биография и обзор царствования. М., 1918. С. 194)- Это обстоятельство не укрылось от

иностранных наблюдателей: а6 июня (н. ст.) 1838 г. "Journal des Debats" перепечатала статью

из английской газеты "Globe", в которой сообщалось, что падение императора сказалось на

его умственных способностях; о волнениях русских цензоров по этому поводу см. запись в

дневнике П. Г. Дивова от 27 июня / 9 июля 1838 г. (PC. No 6. С. 643)- Напротив, официозные

русские журналисты и их французские последователи склонны были видеть в любви

императора к разъездам проявление его отеческой заботы о подданных: "Злоупотребления, к

несчастью многочисленные в огромной империи, не имеют неприятеля более усердного и

внимательного. Он (император) желает все видеть и все знать. Ум его деятелен и энергичен,

здоровье могуче -- их достает на все. Сегодня он в Петербурге, завтра -- в Москве; вы

полагаете, что он возвратился на брега Невы, а он тем временем обозревает берега Черного

моря" (Ferrier de Tourettes A. La Russie. Bruxelles, 1841. P. 28). Впрочем, и на русскую

публику, "особенно в среднем сословии", производили, по наблюдениям III Отделения,

"самое неприятное впечатление" путешествия императора за границей, ослаблявшие

"понятие о национальности нынешнего государя" -- "резкой черте, отличавшей его от всех

предшественников его со времени Петра I" (ГАРФ. Ф. 109. On. 223- No з- Л. i55--- Отчет за

1838 г.). Любопытно, что та же привычка развлекать себя переменой места проявлялась -- в

меньшем масштабе -- в жизни двора в Петергофе: "В Царском и в Петергофе императрица

любила пить утренний кофе в одном из отдельных павильонов в парке, приходилось

следовать туда за ней, и добрая часть утра проходила в таких прогулках (...) Ездовые (...)

скакали на ферму, в Знаменское, в Сергиевку предупредить великих князей и великих

княгинь, что императрица будет

 

 

Комментарии

кушать кофе в Ореанде, на "мельнице", в "избе", в Монплезире, в "хижине" ^...) Через

несколько минут можно было наблюдать, как великие князья в форме, великие княгини в

туалетах, дети в нарядных платьицах, дамы и кавалеры свиты поспешно направлялись к

намеченной цели" {Тютчева.

С. 33--34)-

С. i8i. Вчера вечером я был представлен императору...-- "В воскресенье

^2/14 июля 1839 г.) два часа перед балом их величества государь император и государыня

императрица изволили принимать в Зимнем дворце:

австрийского тайного советника графа Яблоновского, французских путешественников

герцога де Малье, маркиза де Кюстин и барона Моламбе;

французского генерального консула в Варшаве г-на Бреннье; датского поверенного в делах в

Швеции графа Плессен, баварского майора де Фирекка, бывшего поверенного в делах

Северо-Американских Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге г-на Леветта Гарриса,

ганноверского офицера графа Беннигсена и швейцарских путешественников господ На-

вилль" (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. No i5њ- 5/'7 июля 1839; то же сообщение на

французском языке см.: Journal de Saint-Petersbourg. 4/16 июля 1839). Об этом приеме Барант

сообщил главе кабинета Сульту: "Я представил ко двору нескольких французских

путешественников, г-на герцога де Майе (в "Санкт-Петербургских ведомостях" -- Малье), г-

на маркиза де Кюстина, г-на барона де Моламбе, г-на Бреннье, королевского консула в

Варшаве. Приняли их очень хорошо, император говорил с ними весьма любезно и пригласил

на все празднества. Те из них, кого я могу заподозрить в приверженности к легитимизму,

держались в высшей степени достойно и являлись при дворе и в свете лишь под эгидою

посольства. Они имели возможность убедиться, что это -- залог успеха". Король Луи-

Филипп, однако, выразил в ответ недовольство тем, что посол представляет ко двору его

политических противников (легитимистов), "не представленных (яо Франции) ни королю, ни

двору" (цит. по: Cadot. P. 193)- Возможно, именно для того, чтобы не напоминать о

"проступке" Баранта, Кюстин изобразил дело так, что императору его представил не посол, а

обер-церемониймейстер (Воронцов-Дашков-- см. примеч. к наст. тому, с. 159)-Поддержка

посла была, как правило, необходимым условием для приема приезжих из Франции при

дворе. Николай I относился к Июльской монархии настороженно; он не мог простить Луи-

Филиппу узурпации короны, однако, официально признав "июльскую" Францию, отказывал

в политической поддержке французским легитимистам -- активным сторонникам

возвращения на трон законного наследника престола герцога Бордоского, внука свергнутого в

1830 г. Карла X. Незадолго до приезда Кюстина в Россию Николай, как докладывал Барант

Моле 4 марта 1839 г., вовсе не принял прибывшего в Петербург с письмами от герцогини

Беррийской (матери герцога Бордоского) видного легитимиста Пэра (см.: АМАЕ. Т. 194- Fol.

53), а когда в августе 1841 г. другой французский путешественник, граф де Ланком-Брев,

представился российскому императору в мундире времен Реставрации, тот высказал Баранту

свое неудовольствие: "Вы вя днях прислали мне легитимиста; он был одет не по форме"

(Souvenirs. Т. 6. Р. баб). Меж тем противники Кюстина не замедлили истолковать тот факт,

что

 

 

Комментарии

Барант якобы не представил его императору, в нелестном для маркиза смысле; так "Quarterly

Review" утверждала: "Очевидно, что, несмотря на свою ненависть к Луи-Филиппу, маркиз

рассчитывал на покровительство прославленного французского посла в России, но г-н Барант

не только не поощрял его притязаний, но даже не удосужился представить его императору"

(цит. по французскому переводу: Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 262).

...один поляк...--- Яблоновский -- возможно, князь Людвиг (1784 1864), австрийский

дипломат польского происхождения.

С. 183....проклинать низкопоклонников, как делали Бомарше и многие другие... Пьер

Огюстен Карон де Бомарше (i732 ^799) обличал низкопоклонство судей, пресмыкающихся

перед знатью, в своих "Memoires" (i773

1774) -- судебных записках, посвященных его процессу против Ла Блаша, который после

смерти своего дяди, крупнейшего французского финансиста Пари-Дюверне, не захотел

платить Бомарше по долговым обязательствам покойного и обвинил писателя в подделке

документов. Судья Гезман принял сторону богача, что и побудило Бомарше к написанию

"Memoires".

С. 184....все это называется -- танцевать полонез.- Ср. в отчете о празднестве в честь

бракосочетания великой княжны: "Бал состоял (...') из одного длинного польского танца"

("Северная пчела", 4 июля 1839" No 146)-Сходное с кюстиновским изумление оттого, что

полонез - не что иное, как прогулка по анфиладам комнат, выражают и Ансело (Ancelot. P.

37^) и д'Арленкур (Arlincourt. Т. I. Р. 238).

...во времена Венского конгресса...-- См. примеч. к наст. тому, с. 78.

...урожденной принцессой Баденской. -- Елизавета Алексеевна (i779--1826) была женой

Александра с 1793 г- Супруги довольно быстро охладели друг к другу. Во время Венского

конгресса Александр предлагал императрице остаться у матери в Карлсруэ, но она

последовала за ним в Петербург. О резком и даже грубом обращении императора с женой в

эту пору свидетельствуют донесения шпионов австрийскому министру полиции Ха-геру: "2

января 1815 г. ^...) В прошлую пятницу Александр силой заставил свою несчастную жену

отправиться на бал к княгине Багратион. Императрица нехотя повиновалась ^...) В субботу

был семейный обед у Александра, который ужасно грубо обращался с императрицей, ее

братом ^герцогом Баденским) и ее сестрой <(королевой Баварской)" (цит. по: Валлотон А.

Александр I. M., 1991- С. 291).

...женщиной, за которой муже несколько лет открыто ухаживал... -- Многолетней

любовницей Александра I была Мария Антоновна Нарышкина (урожд. княжна

Четвертинская; 1779--1854)1 однако ее в Вене во время работы конгресса не было (см.: La

Garde A. de Fetes et souvenirs du congres de Vienne. Bruxelles. 1843. Т. i. P. 155).

С. 185. Фенелон Франсуа де Салиньяк де Ла Мот (1651--1751) --" французский теолог и

писатель, воспитатель дофина (внука Людовика XIV), для которого он сочинил

"воспитательный" роман "Приключения Телемака" (1695; чэд- 1699)" своего рода пособие по

"искусству править королевством", содержащее взгляды автора на различные типы монархии

 

 

Комментарии

(наиболее совершенным ему представлялось правление просвещенного монарха,

слушающегося умных советчиков).

С. i86....из музея Курция.-- То есть из музея восковых фигур, который около 1780 г.

открыл в Париже немец Кури (звавший себя на латинский манер Курцием).

Национальный наряд русских придворных дам...-- См. примеч. к наст. тому, с. 151.

С. 187. Немецкая кровь дает себя знать... -- Предки Кюстина, выходцы из бельгийской

провинции Эно, с XIII в. обосновались в Лотарингии -- пограничной области, исторически

тесно связанной не только с Францией, но и с Германией.

С. i88....тихо приказал слуге принести еще один стул...-- "По другим рассказам,

Николай Павлович, крайне пораженный этой наивной дерзостью, сказал улыбаясь: "Нас

должно быть восьмеро за нашим столом, ну что же, нас будет девять, потому что случай

посылает нам одним гостем более". Во время ужина государь несколько раз благосклонно

заговаривал с ним (швейцарцем)" (примечание Н. К. Шильдера-- PC. 1891. No i. С. 179)-

...английского вельможи маркиза *** -- Это был Генри Уильям Пейджет, 2-й граф

Аксбридж, с 1815 г. маркиз Энглези (1768--1854), участник сражения при Ватерлоо, отец

троих сыновей; подлинное имя указано автором рецензии в "Quarterly Rewiev" (см.:

Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 298).

...до у градусов...-- См. примеч. к наст. тому, с. 122.

С. 189. Брейгель Бархатный (1568--1625)-- фламандский живописец, отличавшийся

деликатностью колорита и пристрастием к идиллическим пейзажам.

...собора Святого Николая...-- Имеется в виду Никольский Морской собор на

Никольской площади, сооруженный в 1753--'7б2 гг. архитектором С. И. Чевакинским в стиле

барокко с использованием традиционных форм русской церковной архитектуры.

С. 190. Я близок с польским семейством...-- Имеется в виду семейство Гуровских.

Баронесса Цецилия Владиславовна Фредерике (1794--1851)" жена (с 1814 г.) барона Петра

Андреевича Фредерикса (1786--1855), командира лейб-гвардейского московского полка,

была дочерью польского графа Гуровского и "внучкой, по своей матери, известного

прусского фельдмаршала фон Бишофсфердера (...)и воспитывалась с самых юных лет при

прусском дворе, в семье короля Фридриха Вильгельма III и супруги его королевы Луизы, с

дочерью их принцессой Шарлоттой, впоследствии императрицей всероссийской Александрой

Федоровной. Они были связаны самой нежной дружбой, которая не изменилась до их

смерти" (Фредерике М. П. Из воспоминаний//Исторический вестник. 1898. Т. i. С. 57--58)-