Верования

В самом начале истории Трех государств верования были местны­ми, т. е. изначально присущими народам, пришедшим на Корейский полуостров в период неолита. Все их условно можно обозначить как шаманизм, имея в виду его основные черты — веру в «ответственных» за различные сферы жизни духов, особую роль шамана как посредни­ка в общении человека с духами и церемонию различных жертвопри­ношений (совсем не обязательно кровавых) как основу примитивного церемониала.

Действительно, первые правители Саро — будущего государства Силла именовались чхачхаун, что связывается с понятием «ша­ман». На начальных этапах формирования Трех королевств ша­манизм мог исполнять общегосударственные функции: определять основные направления деятельности государства; «предотвращать» стихийные бедствия и прочие беды общегосударственного масштаба; «способствовать» скорейшему преодолению последствий стихийных бедствий, войн и т.п.; «предсказывать» большие потрясения. Напри­мер, считается, что в правление силлаской королевы Сондон- нёван (632-646) шаманы предсказали вторжение пэкческих войск.

С IV в. на Корейском полуострове начинает распространяться буд­дизм, который принято считать господствующей религией Трех госу­дарств. Буддизм — изначально индийская религия — в Корею пришел из Китая, т.е. уже будучи трансформированным и подготовленным для сравнительно быстрого распространения. К IV в. на китайский язык, ставший письменным языком древнекорейских королевств, бы­ли уже давно переведены основные буддийские канонические сочине­ния.

Со временем наибольшей популярностью в Корее стала пользо­ваться особая китайская школа буддизма, возникшая в VI в. В оте­чественной литературе ее называют чанъ-буддизм, когда речь идет о Китае, дзэн-буддизм, когда говорят о Японии, или сон-буддизм, ес­ли имеется в виду Корея. Ч'ань, дзэн, сом — это различное прочте­ние одного и того же китайского иероглифа, обозначающего понятия «созерцание», «транс». Уже в VII в. китайская школа чань разде­лилась на северную и южную. Северная, каноническая, утверждала, что просветление — это закономерный результат длительных усилий человека. Со временем она пришла в упадок и заглохла. Образова­ние южной школы чанъ связано с деятельностью знаменитого китайского монаха Хуэйнэна (638-713). Ее сторонники считали, что про­светление происходит внезапно, с помощью некоторого интуитивного толчка. Учение этой школы впоследствии стало господствующим в чань-буддизме. Корейский буддизм конца I — начала II тысячелетия в целом также является чаньским (южной школы), хотя и со своими особенностями. Однако в IV-VI вв. буддизм, принятый в трех корей­ских государствах, был еще классическим, хотя и китаизированным буддизмом Большой колесницы — Махаяна, или Малой колесницы — Хинаяна[56]. Чань-буддизм начал распространяться в Корее только с 784 г.

История проникновения буддизма на Корейский полуостров из­вестна и достаточно хорошо описана в отечественной литературе[57].

Ранее всего буддизм был принят в Когурё. Правитель китайско­го государства Цинь в 372 г. отправил в Когурё посланника, которо­го сопровождал монах Шуньдао (корейское прочтение имени — Сун-до). Сундо привез с собой канонические буддийские книги и статуэт­ки. Происхождение Сундо неизвестно, говорят, что он был родом из Цзинь. В 374 г. в Когурё приехал другой китайский монах из государ­ства Вэй по имени Эдао (по-корейски — Адо). Оба монаха остались в Когурё, основали монастыри. С тех пор жители Когурё начали актив­но принимать буддизм. Во многом распространению буддизма способ­ствовал знаменитый когурёский «Король — расширитель земель» — Квангэтхо- ван (391-412). В 392 г. он издал указ о строительстве в Пхеньяне девяти буддийских храмов. Кстати, именно Квангэтхо- ван впервые построил Храм предков королей Чонмё и стал совершать ежегодные королевские церемонии жертвоприношений духам земли. В королевство Пэкче, согласно сообтцениям корейских историче­ских хроник «Самгук саги» Ким Бусика и «Самгук юса» Ирена, буд­дизм также проник достаточно рано. В 384 г. к королю Чхимню- вану прибыл монах по имени Маранантха (корейская транскрипция индий­ского имени). Его родина неизвестна. Король радостно и с уважением принял монаха. С тех пор буддизм стал процветать и в Пэкче.

Позднее всего буддизм был воспринят королевством Силла, несмотря на то, что в «Самгук саги» есть сообщение о том, что в 4 г., во времена «короля» Намхэ- вана (4-23) правитель уезда Анчхан видел, как 53 золотых статуи Будды Шакьямуни, «прибыв в местный порт, отправились в горы Кымгансан». Об этом доложили правителю, после чего было решено построить буддийский храм в горах Кымган­сан, который назвали Ючжомса (храм с таким названием действи­тельно существовал в Кымгансане по меньшей мере до конца XIX столетия). Однако в Силла государственность оформилась позднее, чем в других королевствах, поэтому вряд ли это «сообщение» можно отнести к разряду исторических.

Буддизм хорошо подходил для процесса формирования централи­зованного государства. Правитель ассоциировался с Буддой. Из это­го вытекала необходимость беспрекословного подчинения верховному правителю. Однако протогосударственные союзы I в. на территории будущего королевства Силла не были готовы к принятию буддизма.

В Силла буддизм распространялся труднее, чем в других коро­левствах. Еще в правление государя Нульчжи- вана (417-457) в Силла пришел буддийский монах по имени Мохуцзы (по-корейски — Мук-хочжа). В государстве не признавали буддизм, и монаху пришлось жить, скрываясь в доме человека по имени Море. При этом монах как-то однажды помог даже вылечить заболевшую королеву. В 479-499 гг. в доме того же человека проживал другой буддийский монах по имени Адо (Его имя записывается теми же иероглифами, что и имя монаха Адо, жившего в Когурё в IV в.). Таким образом, буддизм находил в Силла все большее число последователей, но все еще не принимался на государственном уровне.

Окончательное признание буддизма в Силла произошло лишь в VI в., во времена правления государя Попхын- вана (514-539). Его имя как раз и означает «Король процветания буддийского закона». По поводу принятия буддизма в «Самгук саги» зафиксировано такое предание. В 528 г. (встречается также указание на 527 г.) силлаский сановник по имени Ичхадон (по фамилии Пак) решил принести се­бя в жертву во имя процветания буддизма. Он сказал: «Казните ме­ня. И если свершится чудо, значит буддизм — верное учение». Тогда Ичхадону отрубили голову и из его тела полилась белая кровь.

В целом на Корейском полуострове в I тысячелетии отмечают два пика распространения буддизма: в VI- VII вв. и в XI— начале X в. Интересно отметить, что оба пика совпадают с почти аналогичны­ми по времени периодами в истории Кореи. В VI-VII вв. наблюдался максимум военного противостояния между Тремя государствами, за­кончившийся гибелью двух из них и объединением Кореи под эгидой королевства Силла. В Х1-Х вв. имел место распад Силла на Поздние Три государства и дальнейшее объединение Кореи под властью новой династии Коре. Иными словами, когда в Корее I тысячелетия появ­лялась объективная необходимость объединения страны, в качестве консолидирующей религии всегда выступал буддизм.

Несмотря на то что господство буддизма в Когурё, Пэкче и Силла является общепризнанным фактом, это совсем не означает, что в Трех государствах не обращалось внимания и на другие дальневосточные религии. Например, когурёский государь Ёнъян- ван (590-617) интересовался китайским даосизмом. В 625 г. из Когурё в Китай эпохи Тан (618-907) были специально посланы люди для подробного изучения даосизма, который стал в королевстве разрешенной религией наравне с буддизмом. Как сообщает буддийский монах Подок, в 650 г., узнав о том, что в Когурё почитают даосизм и не верят в Будду, он принял решение о необходимости ухода на юг в Пэкче.

Особое место в культуре Трех государств занимало конфуциан­ство, возвышаясь над всеми религиями и являясь универсальным ре­гулятором отношений в обществе и государстве.