Агностицизм

 

Несмотря на то, что в нашем чувственном восприятии нам доступен многообразный мир красок, звуков и форм (явлений), в своей сущности мир непознаваем. Все, что нам известно, представляет собой лишь результат наших собственных ощущений и восприятий, лишь явление, а не «вещь в себе». Мир сам по себе не таков, каким мы его знаем. Какова истинная сущность мира, мы никогда не сможем узнать – наши чувства, наш разум создают непреодолимое препятствие на пути познания истинного мира.

 

Текст 1. Филонус. Как! Ты говоришь, что мы ничего не можем познать, Гилас?

Гилас. Нет ни одной вещи на свете, относительно которой мы могли бы познать ее действительную природу или то, что такое она сама в себе.

Филонус. Ты хочешь мне сказать, что я в действительности не знаю, что такое огонь или вода?

Гилас. Ты можешь, конечно, знать, что огонь горяч, а вода текуча; но это значит знать не больше, чем какие ощущения вызываются в твоей собственной душе, когда огонь и вода соприкасаются c твоими органами чувств. Что же касается их внутреннего устройства, их истинной и действительной природы, то в этом отношении ты находишься в совершенной тьме.

Филонус. Разве я не знаю, что камень, на котором я стою, – реальный камень, и что дерево, которое я вижу перед своими глазами, – реальное дерево?

Гилас. Знаешь? Нет, невозможно, чтобы ты или какой-либо живущий человек мог знать это. Все, что ты знаешь, состоит в том, что у тебя в твоем собственном уме есть известное представление или образ. Но что это по сравнению c действительным деревом или камнем? Я говорю тебе, что цвет, форма и твердость, которые ты воспринимаешь, не есть действительная природа этих вещей или хотя бы подобие ее. То же самое можно было бы сказать обо всех других реальных вещах или телесных субстанциях, составляющих мир. Ни одна из них сама по себе не имеет ничего подобного тем чувственным качествам, которые мы воспринимаем. Мы не должны поэтому претендовать на утверждение или познание чего-нибудь, касающегося их собственной природы.

Филонус. Но уверяю тебя, Гилас, я могу отличить золото, например, от железа; а как это было бы возможно, если бы я не знал, что такое на самом деле каждое из них?

Гилас. Поверь мне, Филонус, ты можешь различать только между своими собственными представлениями. Эта желтизна, этот вес и другие чувственные качества, – думаешь ли ты, что они действительно присущи золоту? Они таковы только по отношению к твоим чувствам и не имеют абсолютного существования в природе. И, претендуя различать реальные вещи по их образам в нашей душе, не поступаешь ли ты так же мудро, как тот, кто заключил бы, что два человека принадлежат к разным видам, потому что их платья – не одного цвета?

Филонус. По-видимому, тогда мы вовсе должны отказаться от внешнего вида вещей, он также ложен. Мясо, которое я ем, и платье, которое я ношу, не заключают в себе ничего подобного тому, что я вижу и чувствую.

Гилас. Именно.

Филонус. Но не странно ли, что весь свет так обманывается и настолько глуп, что верит своим чувствам? Кроме того, я не знаю как, но люди едят, пьют, спят, отправляют все жизненные функции так целесообразно и c такими удобствами, как если бы они действительно знали окружающие их вещи.

Гилас. Это верно; но, как ты знаешь, обыденная практика не требует тонкости спекулятивного познания. Поэтому толпа остается при своих заблуждениях и при всем том ухищряется устраивать свои жизненные делишки. Но философы знают вещи лучше.

Филонус. Ты хочешь сказать, они знают, что ничего не знают.

Гилас. Это и есть вершина и завершение человеческого познания (Беркли Дж. Три разговора между Гиласом и Филонусом).

 

Задание к Тексту 1. Выделите в тексте аргументы в пользу агностицизма. Как агностицизм связан с метафизической теорией двух миров?

 

Текст 2. Однако здесь неизбежно возникает вопрос: все ли существует в этом необозримом пространственно-временном континууме? Ответ, исключающий всякие сомнения, невозможен. Но безусловно ясно одно: все, что существует вне пространства и времени, принципиально непознаваемо. Абсолютно непознаваемо. Так появляется понятие «вещи в себе», обозначающее нечто, что существует, но нисколько не может быть предметом познания. Понятие «вещи в себе» представляется Канту безусловно необходимым, так как явления предполагают то, что является нечто отличное от явлений и, следовательно, отсутствующее в чувственно воспринимаемой реальности. Кант утверждает: «…явления всегда предполагают вещь в себе и, следовательно, указывают на нее». То, что «вещи в себе» существуют, есть нечто большее, чем вывод, умозаключение. Они есть не что иное, как внешний мир, отличный от чувственных восприятий, а тем самым и от явлений. Предметы опыта не существуют помимо опыта. А то, что существует независимо от него, и есть не что иное, как внешний мир. Поэтому, согласно Канту, «существование вещей вне меня, находящихся в отношении к моим чувствам, я сознаю с такой же уверенностью, с какой я сознаю свое собственное существование во времени». Таким образом, безусловная необходимость понятия «вещей в себе» состоит в том, что наши ощущения возникают вследствие воздействия на нашу чувственность некоего независимого от нашей чувственности предмета. Считать причиной ощущений чувственно воспринимаемые предметы недопустимо, считает Кант, так как эти предметы сами даны нам лишь как совокупности чувственных восприятий. Они, например, не даны слепому или глухому человеку (Ойзерман, Т.И. Кант и Гегель. Опыт сравнительного исследования).

 

Задание к Тексту 2. В чем источник кантовского агностицизма? Почему Кант считает необходимым допущение существования «вещей в себе»?