Органическая логика как элемент философии

<...> По общему определению, предмет цельного знания есть истинно-сущее как в нем самом, так и в его отношении к эмпирической действительности субъективного и объективного мира, которых оно есть абсолютное первоначало. Отсюда уже вытекает разделение всей философской системы цельного зна­ния на три органические части. Ибо раз в предмете философии даны два элемента, именно абсолютное первоначало и происхо­дящая из него вторичная действительность, то эти два элемента могут быть мыслимы только в трех отношениях. Во-первых, в непосредственном единстве, во-вторых, в противоположении и, в-третьих, в актуальном различенном единстве или синтезе. Та­ким образом, мы получаем три философские науки: первая рас­сматривает абсолютное начало в его собственных общих и необ­ходимых (следовательно, априорных) определениях, в которых другое, конечное существование заключается только потенциаль­но — момент непосредственного единства; вторая рассматривает абсолютное начало как производящее или полагающее вне себя конечную действительность — момент распадения, и, наконец, третья имеет своим предметом абсолютное начало как воссоеди­няющее с собою конечный мир в актуальном синтетическом един­стве. <...>

Я удерживаю для трех составных частей свободной теософии старые названия: логика, метафизика и этика; для отличия же их от соответствующих частей других философских систем буду употреблять термины: органическая логика, органическая мета­физика и органическая этика. <...>

Органическая логика в общем своем характере представляет две различные стороны и должна получить свое ближайшее оп­ределение с двух общих точек зрения. Во-первых, она должна рассматриваться по отношению ко всей системе цельного знания или свободной теософии, которой она есть первая часть, и, во-вторых, она должна быть характеризована по отношению ко вся­кой другой логике, ко всему тому, что носит это название, дру-. .tf ими словами, будучи логикой теософической, она должна быть рассмотрена и с точки зрения теософии вообще, и с точки зрения логики вообще.

С первой точки зрения, то есть как теософическое познание, органическая логика характеризуется по следующим семи отно­шениям: 1) попредмету познания, 2) по цели, 3) по общему ма-

териалу, 4) по форме, 5) по деятельному источнику или произ­водящей причине познания (causa efficiens), 6) по исходной точ­ке, 7) по методу развития или построения.

<... > Диалектика есть один из трех основных философс­ких методов; два других суть анализ и синтез. <...> Под диа­лектикой я разумею такое мышление, которое из общего прин­ципа в форме понятия выводит его конкретное содержание; так как это содержание, очевидно, должно уже заключаться в общем принципе (ибо иначе мышление было бы творчеством из ниче­го), но заключаться только потенциально, то акт диалектическо­го мышления состоит именно в переведении этого потенциаль­ного содержания в актуальность, так что начальное понятие яв­ляется как некоторое зерно или семя, последовательно развиваю­щееся в идеальный организм.

Под анализом я разумею такое мышление, которое от данно­го конкретного бытия как факта восходит к его первым общим началам.

Под синтезом я разумею такое мышление, которое исходя из двух различных сфер конкретного бытия через определение их внутренних отношений приводит к их высшему единству.

Из этих трех диалектика есть по преимуществу метод орга­нической логики, анализ — органической метафизики, а синтез — органической этики. <...>

Первое действительное применение диалектики как мысли­тельного процесса, выводящего целую систему определений из одного общего понятия, мы находим у Гегеля. Поэтому нам дол­жно указать отношение его рационалистической диалектики к нашей (которую мы в отличие назовем положительной) и суще­ственные различия между ними.

Во-первых, Гегель отождествляет имманентную диалектику нашего мышления с трансцендентным логосом самого сущего (не по сущности или объективному содержанию только, но и по существованию) или, собственно, совсем отрицает это последнее, так что для него наше диалектическое мышление является абсо­лютным творческим процессом. Такое отрицание собственной трансцендентной действительности сущего ведет, как было по­казано, к абсолютному скептицизму и абсурду. Положительная диалектика отождествляет себя (наше чистое мышление) с лого­сом сущего лишь по общей сущности или формально, а не по существованию или материально; она признает, что логическое

содержание нашего чистого мышления тождественно с логичес­ким содержанием сущего. <...>

Во-вторых, Гегель за исходную точку всего диалектического развития, за его логический субъект или основу берет не понятие сущего, а понятие бытия. Но понятие бытия само по себе не только ничего не содержит, но и мыслится само по себе не может, пере­ходя тотчас же в понятие ничто. В положительной диалектике логический субъект есть понятие о сущем, у Гегеля же само по­нятие вообще как такое, то есть понятие как чистое бытие, без всякого содержания, без мыслимого и без мыслящего, — двой­ное тождество понятия с бытием и бытия с ничто. <... >

В-третьих, так как для Гегеля сущее сводится без остатка к бытию, а бытие без остатка к диалектическому мышлению, то это мышление должно исчерпывать собою всю философию, и основанная на нем логика должна быть единственной философс­кой наукой. <...> С нашей же точки зрения, по которой мы признаем мышление только одним из видов или образов прояв­ления сущего, диалектика не может покрывать собою всего фи­лософского познания, и основанная на ней логика не может быть всей философией: она есть только первая, самая общая и отвле­ченная часть ее, ее остов, который получает тело, жизнь и дви­жение только в следующих частях философской системы — ме­тафизике и этике. <...>

Есть два рода мышления или чистого представления: произ­водительное или цельное, принадлежащее первоначальному уму (а также и нашему, поскольку он становится причастным перво­го), и мышление рефлективное или отвлеченное, свойственное нашему уму в его самоутверждении.

Идея как истина или в области ума, будучи мыслимым един­ством или гармонией, предполагает мыслимые различия, так как действительностью этих последних, очевидно, обусловливается и действительность их единства. <... > Все мыслимые опреде­ления идеи суть двойные или полярные, причем сама идея в сво­ей действительности является третьим термином, соединяющим эти соотносительные или противоположные определения.

Деятельность ума сама по себе бесконечна, ибо, поскольку собственное свойство его состоит в способности рефлектировать на самого себя, его можно сравнить с двумя зеркалами, постав­ленными друг против друга и производящими бесконечный ряд отражений. По справедливому выражению Шеллинга, ум есть

бесконечная потенция мышления, и если бы он утверждался в своей исключительности или в своем эгоизме, то ряды его опре­делений или частных идей шли бы без конца, никогда не сводясь к высшему, последнему единству или настоящей идее. <... > Ло­гическое развитие умопостигаемой идеи повинуется общему за­кону всякого развития, по которому выделение и обособление отдельных частей и элементов, составляющее второй главный момент развития, не продолжается бесконечно (ибо тогда не было бы никакого развития, а только распадение), но переходит в но­вое, дифференцированное единство, которое и составляет цель развития. <...>

Развитие полярных или относительных определений Идеи образует срединную, наиболее диалектическую часть органичес­кой логики. <...>

Там же. С. 195-196, 226-229, 264-266.

<... > Истинное знание должно быть реальным, то есть дол­жно выражать собою некоторый действительный предмет, что истина, как такая, не может быть субъективною фантазией или вымыслом. <...>

Понятие истины не покрывается понятием реальности: недо­статочно, чтобы предмет был реален: форма истины требует еще от него постоянства (пребывания) и всеобщности. <... >

Соловьев B.C. Критика отвлеченных начал // Там же. Т. 1.С. 599, 615.

<...> Интерес теоретической философии состоит не толь­ко в обладании истиною, но и в полной отчетливости этого обла­дания — не в том только, чтобы прийти к истине, но чтобы ви­деть и помнить, как приходят к ней.

<... > Исполнить нравственное требование философии — мыслить добросовестно, заботясь прежде всего не о великоле­пии, а об основательности своих мыслительных построений. Следуя этому правилу, должно признать, что наше мышление не только не есть начало всего, но и не заключает в себе всецело­го начала себя самого. Оно может и должно обращаться на себя, давать отчет о себе, регулировать и контролировать себя, но оно _г не есть нечто самосоздающееся и вполне самосозданное. <... > *

Для мысли действительной, кроме мыслительного состава с его общим значением, требуется:

1) память, дающая мышлению первый пребывающий, или времеупорный, материал;

2) слово, придающее этому материалу первоначальную фор­му всеобщности, или свободу от эмпирических условий субъек­тивного, психического процесса;

3) и к таким двум условиям возможности мышления, чтобы сделать его действительным, привходит третье — замысел, со­здающий мысль как необходимый путь к задуманной цели.

<... > Существует для начала философии триединая досто­верность.

Во-первых, достоверны субъективные состояния сознания, как такие, — психическая материя всякой философии.

Во-вторых, достоверна общая логическая форма мышления, как такая (независимо от содержания).

И, в-третьих, достоверен философский замысел, или реши­мость познавать саму истину, — как живое начало философского делания, как действительная, определенная форма, заключаю­щая в себе зародыш или семя своего безусловного содержания. <...>

Должно, таким образом, различать в познающем, во-первых, субъекта эмпирического, во-вторых, субъекта логического и, в-тре­тьих, субъекта собственно философского. Можно, пожалуй, обо­значить это троякое подлежащее тремя различными именами, называя первое душою, второе — умом и третье — духом.

Соловьев B.C. Теоретическая философия // Там же. С. 805—807, 813, 829—830.