Война с народом

Коренные расхождения между группой Бухарина и окружением Сталина выявились в 1928 г. на апрельском и июльском Пленумах ЦК, где обсуждались причины хлебозаготовительного кризиса, возникшего зимой 1927/28 г. Сторонники Бухарина усматривали причины «хлебного кризиса» в недостатках хозяйственного механизма, в частности в перекосах ценовой политики. Из этого они и исходили в дискуссии, предлагая обсудить меры экономического характера. Но Сталину все было ясно без дискуссии. Зимой 1928 г. он совершил поездку в Сибирь, где «убедился» в том, что трудности порождены кулацкой стачкой, что деревня «растет и богатеет». Сибирская поездка Сталина печально известна тем, что именно там он объявил о применении чрезвычайных (читай: насильственных) мер по отношению к кpecтьянину, т.е. о принудительном изъятии хлеба и уголовных наказаниях за его сокрытие. Правда, многие еще верили в то что чрезвычайщина – дело временное: вот-де справимся с кризисом в хлебозаготовках, и все войдет в нормальную экономическую колею. Как бы нетак!

Нет, не будет уже у крестьянина нормальной колеи. С тех пор им начнут только командовать, его будут объединять, укрупнять, разукрупнять, реорганизовывать, указывать, что и где сеять, когда убирать, кому отдавать... А те деревенские жители, которых не сошлют и которые сами не убегут из села, долгое время будут жить без паспортов, работая; за «палочку» (так назывался мифический трудодень). И аббревиатуру «ВКП(б)» деревня расшифрует по-своему: Второе Крепостное Право (большевиков)...

Окончательно судьба крестьянства была решена в апреле 1929 г. на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК партии. Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский еще пытались бороться, но не нашли поддержки у большинства. Сталинское правящее ядро (Ворошилов, Андреев, Жданов, Шкирятов и др.) выступило с резкой критикой взглядов «правых», расценив их «как несовместимые с генеральной линией партии». К лидерам объявленной оппозиции были применены первые, так сказать, «упреждающие», санкции: Н.И. Бухарин снят с поста ответственного редактора «Правды», отозван с работы в Коминтерне, а затем выведен из состава Политбюро ЦК.

И вот он наступил мрачный год «великого перелома». Перелома русской деревни, нэповских мечтаний, социалистических планов. Перелома крестьянского позвоночника страны, после которого ее сельское хозяйство не может встать на ноги до сих пор.

5 декабря 1929 г. была создана комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством тогдашнего наркома земледелия Я.А. Яковлева. Ей было поручено подготовить проект постановления о темпах коллективизации в различных районах СССР.

В проекте говорилось о том, что с переходом к сплошной коллективизации такая мера борьбы с кулачеством, как недопущение его в колхозы и исключение из колхозов, недостаточна и что якобы сама жизнь поставила вопрос о раскулачивании зажиточных слоев крестьянства. В качестве практических мер по отношению к кулаку комиссией было рекомендовано: во-первых, проводить в районах сплошной коллективизации экспроприацию всех средств производства раскулачиваемых хозяйств и передавать их в неделимый фонд колхозов; во-вторых, высылать и выселять по постановлению сельских сходов и сельсоветов тех крестьян, которые будут оказывать активное сопротивление установлению новых порядков.

Проект еще не был утвержден Политбюро, а Сталин на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. уже спешит лично объявить о повороте «от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества, как класса».

Дальнейшие события развиваются поистине ударными «сталинскими» темпами.

11 января 1930 г. «Правда» публикует передовую статью «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня», призывая «объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку и, в конце концов, смести его с лица земли».

Как гласили инструкции, против крестьянских хозяйств, отнесенных к кулацким, надлежало применять следующие меры:

– контрреволюционный актив, организаторов террористических актов и антисоветских мятежей – арестовать, заключить в исправительно-трудовые лагеря и без колебаний применять высшую меру наказания;

– крупных кулаков, активно выступающих против коллективизации, выселять из мест их проживания в северные и отдаленные районы страны;

– остальную часть кулаков расселять в пределах района на новых, специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.

Раскулачиванию подверглись не только крепкие крестьянские семьи, но и многие хозяйства середняков и даже бедняков. Вот лишь некоторые цифры на этот счет, взятые из оперативных сводок 1930 г. В ряде районов Нижегородского края число раскулаченных достигло 37% всех крестьянских хозяйств, в Центрально-Черноземной области – 15%. В Хоперском округе Нижне-Волжского края раскулачили каждое десятое крестьянское хозяйство. В ряде районов Уральской области число лишенных избирательных прав по сравнению с 1929 годом увеличилось в 8 – 10 раз.

Для проведения операций по раскулачиванию в краях, округах, районах и сельских Советах должны были создаваться специальные комиссии, которым вменялось в обязанность устанавливать категории кулацких хозяйств, составлять списки подлежащих раскулачиванию, проводить учет и передачу их имущества. Однако на практике раскулачивание чаще всего проводилось в несудебном порядке, т.е. в полном противоречии с Конституцией. В районах создавались «тройки» (в составе первого секретаря райкома партии, председателя райисполкома и начальника местного органа ОГПУ), которые повсеместно подменяли собой судебные органы. В селах, деревнях, на хуторах действовали уполномоченные, возглавлявшие бедняцкий актив. Крестьяне подвергались репрессиям по спискам, составленным уполномоченным или спущенным из района.

Всех крестьян, отнесенных к первой категории кулаков, без суда и следствия по решению «троек» арестовывали, направляли в места заключения или расстреливали. Отнесенные ко второй категории вместе с семьями высылались в отдаленные районы страны, где были обречены на вымирание.

Волна насилия охватила страну. Выезжавшие на места партийные руководители изо всех сил нажимали на низовых работников. Секретарь партколлегии Курского окружкома Соцкий на собрании партячеек в Обоянском районе внушал: «Запомните, товарищи, что наша установка – лучше перегнуть, чем недогнуть». И тут же грозно предупреждал: «Помните, что за перегиб судить не будем, а за недогиб – держитесь».

Сводки с мест, датированные 1930 г., рисуют страшную картину вакханалии репрессий и принуждений.

В селе Андреевка Сергиевского района Бугурусланского округа уполномоченный Ильин арестовал 20 крестьян и в сильный мороз, и буран отправил их за несколько десятков верст в районный центр. Среди арестованных были женщины и грудные дети. Всю эту группу Ильин охарактеризовал как подпольную кулацкую организацию, которая вела подрывную работу. Проверка показала, что 14 человек арестованных – середняки, а 6 – бедняки, и вся их «контрреволюция» заключалась в отказе от вступления в колхоз.

В стране создалась чрезвычайно острая политическая ситуация. Недовольство крестьян наиболее ощутимо проявилось в массовом забое скота. Зимой 1929/30 г. количество сельскохозяйственных животных в стране уменьшилось значительнее, чем за все годы гражданской войны. Возмущение нередко выливалось и в массовые восстания крестьян. К сожалению, мы не располагаем полными сведениями о крестьянских волнениях конца 20 – начала 30-х гг., поскольку эта статистика была объявлена сверхсекретной. Но даже отдельные цифры дают представление о той силе, с какой нарастали выступления крестьян против чрезвычайщины.

Если, скажем, в Усманском округе Центрально-Черноземной области вдекабре 1929 г. произошло одно вооруженное выступление, то в январе 1930 г. – уже 29 выступлений с участием 20 тысяч крестьян. В Острогожском округе за январь и 6 дней февраля было 16 выступлений, в которых участвовало 17 тысяч человек. В Козловском округе к началу марта крестьянское восстание охватило 54 села, а число его участников достигло 20 тысяч.

Движение против чрезвычащины расширялось, захватывая все новые и новые районы. На Северном Кавказе в январе произошло 11 массовых выступлений, в Грузии – 12. В Карачаевской области восставшие осадили областной центр, продержав его в осаде 8 дней. В Московской области движением крестьян было охвачено 5 районов. Это была настоящая война с народом. Боевыми действиями руководили (увы!) комбриги и командармы Красной Армии.

К концу февраля обстановка накалилась до предела. Опасаясь массовой вооруженной борьбы, Сталин решил откреститься от так называемых «перегибов» и возложить ответственность за них на местные партийные организации.

2 марта 1930 г. в «Правде» печатается статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней делается попытка обуздать разгулявшуюся стихию «раскулачивания». Но было уже поздно.– Армия «политических бойцов в деревне» сформировалась, и переориентировать ее взгляды оказалось совсем непросто.