Первый штурм

Годы правления Хрущева – уникальная энциклопедия гигантского количества интереснейших экспериментов. Только годы революции могут сравниться с этим по богатству опыта. Но в этой энциклопедии, безусловно, два тома: в белой и черной обложках. Забота о колхозах – и ликвидация личных хозяйств; реабилитация жертв культа личности – и отказ от реабилитации руководителей оппозиции Сталину; возврат в родные места калмыков и ингушей – и отказ в этом немцам и татарам; возвращение из лагерей жертв – и защита от суда их палачей; провозглашение материального стимулирования как основы хозяйствования – и курс на развитие общественных фондов потребления; борьба за мир – и взрыв водородной бомбы на Новой Земле; меры по усилению демократизма – и вывод руководителей партийного аппарата из-под пресса подлинных выборов.

С одной стороны, Хрущев спас административный социализм от кризиса венгерского типа, который позднее стал бы итогом культа личности. Он заблаговременно открыл клапаны и выпустил пар, спас партийный аппарат от расплаты за преступления Сталина. Более того, Хрущев, по существу, создал стартовую площадку для перехода административного социализма от модели типа культа личности к модели типа бюрократического социализма. Хрущев не решился отступить от концепции административного государственного социализма, рожденного в реальностях 1917 г. Он верил в то, что этот тип социализма может перерасти в полный коммунизм. Он считал в духе большевизма, что партия должна вести страну. Строй свободных людей не может возникнуть как итог их собственных усилий и поисков, а требует внешнего наставника и попечителя, поводыря в лице аппарата, а сам аппарат требует указаний от его руководителей. И сами по себе массы своего счастья не найдут, заблудятся и запутаются, натворят бед и глупостей.

Почему же мы вновь и вновь вспоминаем преобразования Хрущева и его самого? Да потому, что именно Хрущев начал критику строя, в котором мы жили и который, как нас уверяли и как верили мы, был лучшим из возможных миров. Именно он подорвал базисные идеи о неприемлемости товарного производства, которое мы вынужденно терпим, но очень скоро преодолеем; об изживающих себя принципах материального стимулирования; о вредности в перспективе отдельных семейных квартир... Именно Хрущев начал ломать образ окружившего нашу страну и весь социалистический лагерь коварного капиталистического врага, ежесекундно готового напасть на нас и ждущего лишь нашей малейшей оплошки...

Если, с одной стороны, Хрущев спас базисные идеи административного социализма и остался на его принципах, то, с другой – на этом социализме не осталось ни одного места, по которому бы не стукнул молоток неутомимого реформатора...

Хотя Хрущев сам сорвал и остановил начатый им штурм, заслуга его не только в этом. Его несомненные заслуги и в том, что он не взял на себя роль конструктора нарождающегося бюрократического социализма, не захотел быть его вождем. У него, сына революции 1917 г., хватило сил и духа, чтобы не сделать последних залпов по начатым им преобразованиям. Он предпочел риск смещения решению о тотальном расследовании «с пристрастием» достигших его слухов о заговоре. Он хорошо знал методы, гарантирующие лидера от переворота. Но он не хотел их восстанавливать. На последнем рубеже отхода от подлинной перестройки он остановился и сказал: дальше идти не могу, стреляйте.

Хотелось бы, чтобы Хрущев остановился раньше: до разорения личных хозяйств, до повышения цен на мясо, до кубинского кризиса... И тогда, не исключено, и низы народа, и интеллигенция не оставили бы его один на один со своими подчиненными в 1964 г. – как не оставили его в 1957 г...

Но историю нельзя перекраивать. Так и останутся два цвета на времени Хрущева, и история еще не раз будет сопоставлять и соизмерять эти цвета.

(Попов, Г. Два цвета времени, или уроки Хрущева [Текст] / Г. Попов // Огонек. – 1989, № 42. – С. 14).