Сменяя маски

 

Идет экзамен по психологии:

- Что такое личность? Дайте определение.

- Личность? Совокупность всех общественных отношений.

- У Маркса, молодой человек, сказано, что сущность человека составляет не абстракт, присущий отдельному индивиду, а совокупность или, точнее, ансамбль всех общественных отношений. Сущность человека - заметьте! Вот вы, например, личность?

- Ну, личность.

- Так что же, вы прикажете вас почитать за совокупность всех общественных отношений? Не много ли на себя берете, юноша?

- А, вспомнил! Личность - это маска, которую надевали на себя актеры, а отсюда это слово пошло - личность...

Вспомнил студент верно. Действительно, таково происхождение термина личность. Скоморохи в ХVII в. надевали на себя маску, личину, «накладную харю», и исторически понятие «личность» восходит к этому корню. Однако личность, как мы понимаем ее сейчас, отнюдь не маска, а как раз то, что скрывается под маской, если уж человек ее надевает. Пожалуй, от этой скоморошьей маски следует провести другую историческую линию: к психологическому понятию «роль». Да, человек исполняет множество ролей и подчиняется множеству «ролевых» предписаний. В поликлинике он «больной», в театре - «зритель», на службе - «начальник» или «подчиненный», в семье - «отец», «муж», «сын» и т.д. Примиряясь к тому, чего от него ожидают, отвечая на «ролевые ожидания», человек едва успевает сменять маски, переходя, к примеру, от сыновней почтительности к отцовской строгости. Но личность к роли не сводится. Подобно тому, как актер остается самим собой, играя злодея или благородного героя, личность - это носитель роли, но не совокупность ролей.

Привычное исполнение какой-либо роли накладывает отпечаток на личность человека. Иной начальник - вспомним Победоносикова у Маяковского - и за пределами служебного кабинета не забывает, кто он такой, и самоуважение у него действительно «титаническое». И все-таки роль не вмещается в личность, является внешним для нее атрибутом... Соответствие социальным ожиданиям - это необходимая, но отнюдь не достаточная характеристика личности. «Роль» - характеристика поведения человека, его соответствия социально одобряемому образцу. Понятие «личность» предполагает наличие внутренней позиции по отношению к той роли, которую она выполняет, соответствуя социальным ожиданиям. Личность - понятие бесконечно более богатое, чем функциональная роль.

Прежде всего отметим, что роли могут приниматься чисто формально. Нередки случаи, когда реальная позиция личности в корне противоречит роли, которую она на себя принимает. Примеры тому бесчисленны. Всемирно известная «королева» детективных историй, английская писательница Агата Кристи, едва ли не во всех своих романах воспроизводит фактически одну и ту же социально-психологическую конструкции: благопристойное, хорошо обеспеченное семейство, где отцы, матери, дядюшки, тетушки, сыновья, дочери, племянницы, племянники, компаньонки, милые друзья дома, с британской чопорностью и педантичностью безупречно исполняющие свои роли, ни на шаг не отступают от ролевых предписаний. Однако многие при ближайшем рассмотрении (с помощью вездесущего сыщика Эркюля Пуаро или его alter ego в юбке, старой девы Мисс Марпль) оказываются потенциальными или реальными преступниками, озабоченными лишь нахождением наиболее хитроумного способа, чтобы отправить на тот свет своего богатого родственника или родственницу. Выясняется, что «роль» - это предписанный правилами форменный мундир, надетый на конкретного и неповторимого человека, которому он, может быть, и не впору.

Будучи первоклассником, еще не зная, разумеется, что такое «роль» что такое «индивид» или «личность», я был потрясен, увидев мою учительницу в магазине. Мне казалось невероятным, что сама Елизавет Алексеевна, как все другие покупатели, стоит в очереди, что-то укладывает в авоську, робко объясняется с мясником. Она осмысливалась мною лишь в одной единственной роли: поучающей, объясняющей, карающей «десницы». Роли «учительницы» и «покупательницы», совмещенные в одном человеке, казались противоестественным сочетанием. Но, может быть, тогда я впервые не столько осознал, сколько со смутным удовлетворением почувствовал, что учительница - такой же обыкновенный человек, как папа, мама, я. Это было маленьким, царапающим душу открытием...

Соотношение понятий «личность» и «индивид» в самом деле серьезная научная проблема уже хотя бы потому, что существует семь ипостасей человека (греческое слово «ипостась» означает каждое из трех лиц Бога, а «единый Бог» - учит христианская церковь - «един в трех лицах»: Бог - отец. Бог - сын и Бог - святой дух).

Так обстоит с Богом. Ну а с человеком?

Вот здесь-то и выяснится сейчас, что у человека ипостасей даже больше, чем у Бога. Каковы же эти семь ипостасей человека? Одну мы уж знаем - роль. Перечислим остальные: человек как индивид; человека организм; человек как индивидуальность; человек как «Я»; человек как личность. И даже (нельзя обойти этот факт) человек - это физическое тело, подчиняющееся всем законам механики. Не станем же мы отрицать, что при падении с высоты как физических тел между человеком и мешком с картофелем особой разницы не сыщешь. Рассчитывая затяжной прыжок с парашютом, спортсмен учитывает свой вес, ускорение падения, высоту полета по существу так же, как если бы под куполом парашюта находился аналогичный по своим параметрам некий груз.

И все это человеческие ипостаси - в данном случае наиболее важные характеристики человека, раскрывающие понятие с разных наиболее существенных сторон. Они не тождественны, но образуют нерасторжимое единство. Каждое из этих понятий, как мы увидим, может быть определено (получить дефиницию, т.е. научное истолкование понятия) признаками отличия от других смежных понятий, которыми обозначаются прочие ипостаси человека.

Человек как индивид

Человек на свет рождается уже человеком! Банальная истина? Однако если учесть, что нам предстоит разобраться в очень сложном теоретическом вопросе, то не будем третировать истину ни в каком ее обличии, даже когда она кажется общеизвестной.

Итак, человек появляется на свет полноправным (пока полноправным, он еще не знает, в какое общество он угодит, какому классу будет принадлежать, какое историческое время застанет) членом человеческого общежития - к четырем с половиной миллиардам людей прибавился еще один маленький собрат. И с этого момента он в отличие от животного, которое именуют «особь», приобретает наименование индивида, т.е. единичного природного существа, представителя вида Homo sapiens (человек разумный), продукта филогенетического и онтогенетического развития, носителя индивидуально-своеобразных черт. Индивид полноправен как человек в совершенно определенном смысле: если ему создать благоприятные условия, то он станет Человеком, и когда он свершит свой жизненный путь, сын его, подобно Гамлету, сможет сказать об отце: «Он человек был в полном смысле слова!».

Все эти титулы и звания, будучи по росту «человек вообще». Человеку «с большой буквы», родовой характеристике человека «хомо сапиенс», вряд ли могут быть присвоены каждому отдельному индивиду. Надо уметь еще стать «повелителем» мира не вообще, а мира своей специальности, профессии, ремесла, семьи, дела. Индивид по праву рождения имеет возможность быть человеком, именно человеком, а не кем-либо иным. На его «путевке в жизнь» черным по белому написано «быть человеком», а это значит, что ему предначертано вступить в обладание всеми богатствами, которые создало до него и для него человечество. Таким образом, у индивида на руках «путевка в жизнь» общественное бытие, «документ», который при рождении получает только он. Но История мелким шрифтом впечатала в этот документ, что податель сей «путевки в жизнь» Индивид Индивидович Индивидов будет человеком в полном смысле слова при условии, если он не станет объектом жестокой эксплуатации рабовладельцев или феодалов, расовой дискриминации и политического гнета, не обнаружит к тому же мозговых нарушений, препятствующих полноценной ориентировке в окружающем мире, и т.д. и т.п. Другими словами, индивидом-то он всегда останется, представителем человеческого общества будет, но уж никак не обязательно его полномочным представителем.

Сказать о конкретном Человеке, что он индивид - явно недостаточно. По существу, это говорит лишь о том, что он потенциально человек. Дальнейшие же, даже самые общие его характеристики предполагают описание и объяснение качеств, без которых он будет выглядеть как не имеющая собственной массы частица общественной жизни, бесплотное существо, статистическая единица в демографическом справочнике, но не как реальный человек. Не только похожий на других, но и не такой, как они, наделенный плотью в кровью, действующий, мыслящий, страдающий, включенный в социальные связи как член общества и соучастник исторического процесса.

Следовательно, человек как единичное природное существо - это прежде всего индивид. И мы тем самым зафиксировали его принадлежность к роду человеческому. Но мы еще ничего или почти ничего не сказали о его личности.

Личность каждого (и в каждом) из нас

Итак, мы уже договорились, что личность и индивид - это не одно и то же. «Как бы мне не обменяться личностью», - сетует, гиперболизируя эту не тождественность, некий унылый индивид, лирический герой стихотворения дореволюционного поэта-сатирика Саши Черного, - он войдет в меня, я в него, я охвачен полной безразличностью и боюсь решительно всего. Как понять нетождественность личности и индивида? Так, светочувствительность - качество фотопленки, но нельзя сказать, что фотопленка - светочувствительность или что светочувствительность - фотопленка. Так что же такое личность? Это особое качество, которое приобретается индивидом в обществе, причем особое, «сверхчувственное», качество.

Не так уж трудно охарактеризовать конкретного индивида. Укажем его возраст, профессию, пол, опишем внешность, выясним образование и квалификацию, отметим, что он старателен, опрятен, неплохо играет в шахматы, не курит, помогает детям делать уроки или же медлителен, много часов проводит перед телевизором и т.д. Подобное описание (более или менее подробное и точное) доступно и его начальнику, и сослуживцам, и членам семьи, и, наконец, ему самому. Но если задачей будет анализ личности индивида, то трудности неизмеримо возрастут, и решение окажется по плечу только опытному и проницательному наблюдателю или же психологу- профессионалу во всеоружии разнообразных методических средств (тестов, опросников, специальной аппаратуры и т.д.).

Причина затруднений объясняется тем, что личность может быть понята и описана только в системе отношений, которые складываются между людьми. Чтобы понять, что представляет собой наш знакомый, надо не только выявить, смелый он или трусливый, способный или тугодум, щедрый или жадный, но понять, какое место он занимает среди окружающих: уважают его или нет, лидирует он или неизменно остается в тени более ярких товарищей, способны они почерпнуть у него что-либо ценное. Надо понять, что он берет или отвергает из их опыта, что представляет собой та группа, которая в силу его чужеродности отвергла его и не приняла в свою среду, и т.д.

Таким образом, личность неотторжима от системы социальных связей, в которую она включена. Следовательно, для ее характеристики необходимо исследовать эту систему.

Психология говорит о личности как «сверхчувственном» качестве человека. Индивид обладает доступными чувственному восприятию свойствами: ростом, весом, голосом, почерком, походкой, мимикой, жестами - вообще характеризуется своим поведением и внешностью. В то же время у него обнаруживаются такие свойства, которые не могут быть усмотрены в своем чувственном воплощении. Подобно тому как стоимость вещи есть некоторое «с в е р х ч у в с т в е н н о е» качество (его в изготовленном -предмете в микроскоп не рассмотришь), так и личность воплощает в себе систему общественных по своей природе отношений. Выявить их может лишь научный анализ - на поверхности они не лежат.

Общественные отношения - не нечто внешнее для того человека, который в них включен, они часть, сторона, аспект личности как социального качества индивида. Если сущность Человека в отличие от всех других существ составляет совокупность всех общественных отношений, то сущность каждого конкретного индивида как личности составляет совокупность конкретных социальных отношений, в которые он оказывается включен. Эти связи вне его, т.е. в общественном бытии, потому безличны, объективны (раб находится в полной зависимости от рабовладельца), и вместе с тем внутри него как личности (он ненавидит рабовладельца, покорствует или восстает против него и т.д.).

Однако сразу же возникает вопрос: если личность есть социальное качество индивида, а индивид, как уже было сказано, это единичное природное существо, представитель рода homo sapiens, то куда исчезает то, что человек получает от природы? Испаряется ли оно вовсе, становится ли частью личности (например, половина биологического, половина социального или в какой-либо иной пропорции)? Это далеко не праздный вопрос - он вызывал и поныне вызывает дискуссии.

Разумеется, телесное устройство человека влияет на состояние и развитие его психики. Но из этого не следует, что четверть или треть его личности должна быть отдана в ведение биологии. Входя в личность человека, биологическое претворяется в его социальное качество. Например, расстройство мозговой деятельности порождает биологически обусловленные психологические черты, но личностными чертами они становятся или не становятся в зависимости от того, в каких общественных условиях данный человек живет. Оставался ли этот индивиду как личность просто умственно неполноценным или стал почитаемым «городовым», «блаженным» (к пророчествам которого в давние времена прислушивались люди), зависело от исторической среды, в которой сформировались и проявились индивидуально-психологические черты конкретного человека.

В сатирической «Истории Государства Российского...» А.К. Толстого читаем: Затем царить стал Федор, Отцу живой контраст, Был разумом не бодр, Трезвонить был горазд.

Царь Федор Иоаннович, судя по историческим источникам, был на грани слабоумия. Возможно, за его малодушием стояла какая-то мозговая патология, но нерешительность, повышенная внушаемость, боязливость другие от природы данные свойства личности всесильного (по сану, во всяком случае) государя оборачивались зависимостью от его умного и властолюбивого шурина, Бориса Годунова, проявлялись истерически поспешными и ошибочными действиями, неспособностью предвидеть развитие событий, т.е. были социально спровоцированы. Случись ему родиться не в царской семье, а в крестьянской, перед нами, вероятно, была бы совсем другая личность при тех же, природных предпосылках. Воплощение личности прирожденных особенностей индивида обусловлено местом, в котором формируется личность в системе социальных связей, ее активностью.

Мог же юродивый в пушкинском «Борисе Годунове» обличать «царя - ирода», на что не решались и влиятельные придворные, т.е. осуществлять общественно значимые действия. Не следует относить этот эпизод трагедии исключительно к фантазии великого драматурга. История знает немало подобных примеров. Не случайно в памяти людской сохранилось имя Василия Блаженного, тогда как исчезли имена его родовитых преемников боярской и царской крови. Природные черты выступают в структуре личности как социально обусловленные ее элементы. Для них нет необходимости выделять особые биологические подструктуры. Биологическое существует в личности в превращенной форме как социальное.

Один польский психолог опубликовал исследование формирования черт людей, чей рост не превышал 80-130 см, тех, кого в народе называют карликами. Было установлено значительное личностное сходство этих людей, которые, кроме низкого роста, ничем другим, казалось бы, от окружающих не отличались. У них наблюдались некритичный оптимизм, непосредственность, отсутствие какой бы то ни было застенчивости и т.д. Указанные черты личностей не могут быть отнесены к категории биологических особенностей уже хотя бы потому, что, являясь результатом природных особенностей карликов, эти черты могут возникнуть и сформироваться только в условиях постоянного и невольного сравнения с ростом других людей. Так как окружающие относятся к карлику иначе, чем к другим людям, сплошь и рядом выражая уверенность, что он и во всем остальном, помимо роста, другой, у карлика возникают специфические черты личности, которые маскируют их угнетенное состояние, а иногда и агрессивность по отношению к другим и себе самому. Если на минуту представить, что карлик постоянно живет среди людей того же роста, станет совершенно очевидно, что у него, как и у всех окружающих будут формироваться совсем другие черты личности. Повторим: природные свойства существуют в личности человека как социальные. Природное (анатомические, физиологические и другие качества) и социальное, как подчеркивал выдающийся психолог Л.С. Выготский, образуют единство и не могут быть противопоставлены.

Итак, казалось бы, все, что характеризует индивида, характеризует и его личность, и наоборот. Так и было бы, если бы личность могла полностью поместиться «под кожей» человека, точнее, быть сведена к его психике, сознанию, сложным познавательным и эмоциональным процессам. Конечно, все эти процессы - важнейшие характеристики личности, образующие ее внутренний мир. Это мотивы, ради которых он действует, а также его взгляды, мнения, интересы, вкусы, убеждения, увлечения, его воспоминания и мысли, умения и навыки. Но исчерпали ли мы личность, охарактеризовав ее исключительно через описание ее внутреннего мира? Вряд ли. Попробуем выяснить это на одном конкретном примере.

Есть такая важная черта личности - ее авторитетность. Едва ли не каждая официальная характеристика кончается бессмертным утверждением, «...пользуется авторитетом у своих товарищей по работе (учебе)». Что значит «пользоваться авторитетом», быть «авторитетным»? Прежде всего, конечно, это предполагает наличие каких-то особенностей воли, интеллекта, чувств. Каких же? Если над этим вопросом поразмыслить, станет ясно, что ответить на него непросто. Например, жестокость, готовность к унижению слабого, своеволие, цинизм могут ли рассматриваться как слагаемые чьей-то авторитетности? Ответ будет в девяти случаях из десяти отрицательным. Позвольте! А авторитеты воровского мира? Они так и именуются в своей среде - «авторитетами», звучит лучше, чем «паханы», а сущность та же. Именно эти качества и входят в психологическую характеристику их авторитетности в криминальной среде точно так же, как принципиальность, разумная требовательность, справедливость, доброжелательность, тактичность руководителя в хорошем коллективе.

Что же получается? И жестокость (у «пахана» в банде), и тактичность (у хорошего руководителя) - качества их психики как индивидов, но компонентами авторитетности как черты личности они становятся тальке в системе межиндивидных связей, в которые включен человек. Личности явно тесно «под кожей» индивида, она стремится выйти в более широкое пространство, в область человеческих отношений и обретает разные качественные особенности, будучи включенной в разные социальные группы. Но коль скоро индивид является субъектом этих отношений, то это в свою очередь раскрывает важнейшую сторону его личности.

<...> Соучаствование присуще отдельному человеку, и потому оно личностное, но наиболее благоприятные условия для него создает сплоченный коллектив, и потому оно групповое явление. Быть личностью, настоящим человеком означает с наибольшей полнотой воплощать в себе лучшие черты, которые присущи дружному сплоченному коллективу.

Итак, личность находится не только в пределах, но и за пределами внутреннего мира конкретного человека - в системе взаимоотношений людей. Но есть еще одно «местожительство» личности, и чтобы о нем рассказать надо еще дальше отойти от представлений о тождественности личности и индивида.

Активно действуя, человек вызывает изменения внутреннего мира других людей. Встреча с умным и интересным человеком меняет многое в людях: убеждения, взгляды, чувства, желания. Изменения в их сознании - прямой результат знакомства с таким человеком. В этом случае психологу, которого занимает личность последнего, необходимо знать о тех вкладах, которые тот произвел своими словами и действиями в сознании других людей. Итак, нам приходится выйти в «пространство» представленности (персонализации) субъекта в других людях, в пространство, образующееся интегрированием тех вкладов, которые он внес в психику, сознание других людей.

Можно предположить, что если бы мы сумели учесть все существенные изменения (что, скажем сразу, невозможно), которые человек произвел, своим делом и словом в других людях, то получили бы наиболее полную его характеристику именно как личности. Индивид может достигнуть ранга исторической личности в определенной социально-исторической ситуации и только в том случае, если эти изменения затрагивают достаточно широкий круг людей, получая оценку не только современников, но и истории, имеющей возможность достаточно точно оценить значимость этих личностных вкладов в общественную жизнь.

Если прибегнуть к метафоре, то подлинная личность - это своего рода источник некоей мощной радиации, изменяющей связанных с этой личностью людей (радиация, как известно, может быть полезной н вредоносной, может лечить и калечить, ускорять и замедлять развитие, становиться причиной различных мутаций и т.д.). Человека, обделенного достоинствами личности, можно уподобить нейтрино - элементарной частице, которая пронизывает любую, сколь угодно плотную среду, при этом, не производя в ней ни полезных, ни вредных изменений. Иногда мы говорим: безличный субъект. «Безличность» означает, что он безразличен для других людей, присутствие или отсутствие его ничего не меняет в окружающей действительности.

Быть личностью означает осуществлять такие «вклады» в других людей, которые способны влиять на их жизнь и судьбу. Итак, перед нами три уровня, три «пространства» существования личности: в самом индивиде, в межиндивидных отношениях, в других людях.

Эти «пространства», в которых обнаруживает себя личность, разумеется, не существуют изолированно, а образуют единство. Одна и та же черта личности выступает по-разному в каждом из «пространств», но это та же самая черта.

Так, авторитетность складывается в системе межиндивидных отношений и проявляется в одних общностях как жестокий авторитаризм, реализация прав сильного как «авторитет власти» по преимуществу, а в других, высокоразвитых группах- как демократическая «власть авторитета». Здесь личностное выступает как групповое, групповое - как личностное. Вместе с тем авторитетность - это признание другими за человеком права принимать значимые для них решения в значимых обстоятельствах, результат того «вклада», который он внес своей деятельностью в их жизнь и деятельность, их внутренний мир. В низко развитых группах -это следствие боязни возразить сильному, соглашательство, в группах типа коллектива - это результат свободного волеизъявления. Таким образом, в группе авторитетность есть представленность человека прежде всего в других (он может иной раз не знать о степени своей авторитетности) и только в связи с этим в нем самом. Наконец, во «внутреннем пространстве» душевной жизни человека - это совокупность его психических особенностей: в одном случае - жестокость, своеволие, заносчивость, грубость, в другом - разумная требовательность, доброжелательность, принципиальность, гуманность.

О чем я говорю, когда говорю «Я»

Теперь мы кое-что знаем о личности человека, предположим, личности моего читателя, какой ее могут увидеть со стороны. Однако между тем, как она со стороны выглядит, и тем, в каком качестве она выступает для себя самой, разница весьма велика. Случалось ли кому-нибудь слышать свой голос, записанный на магнитофонную ленту? Не правда ли, приходится добиваться от окружающих ответа: «Неужели это я? Это мой голос? Да быть не может!». И, получив подтверждение, пожимать плечами. Выяснив, что представляет собой человек объективно, не мене важно понять, а чем являются его субъективные представления о себе самом.

У писателя Л. Пантелеева есть забавный рассказ о том, как он обучал русской азбуке Иринушку, четырехлетнюю девчушку. Все шло хорошо, однако на последней букве они споткнулись:

Я как всегда показал ей букву, дал как следует ее рассмотреть и сказал:

- А это, Иринушка, буква «я».

Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:

- Ты?

- Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».

- Буква «ты»?

Она еще больше удивилась и говорит:

- Я и говорю: «ты».

- Да не я, а буква «я». Ох, Иринушка, Иринушка! Наверно, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: «я»?

- Нет, - говорит, - почему не понимаю? Я понимаю.

- Что же ты понимаешь?

- Это не ты, а это буква так называется «ты».

Смешная история, которая произошла с Иринушкой, это еще не самый трудный случай взаимоотношений формирующейся человеческой личности с собственным «Я» и «Я» другого человека.

Одна из первых задач, которая возникает перед ребенком, - выделить себя из всего окружающего, отделить «Я» от «не-Я». Казалось бы, что здесь трудного? Да, для взрослого человека трудностей здесь нет, но для малыша...

Переживание своего «Я» - результат длительного процесса формирования личности. Этот процесс начинается в младенческом возрасте, именно тогда происходит одно из первых великих открытий - открытие «Я». Годовалый ребенок начинает отличать внутренние ощущения собственного тела от тех ощущений, которые вызываются находящимися во вне предметами. В 2-З-летнем возрасте ребенок уже сам действует с предметами, что доставляет ему удовольствие. Он пытается отделить свои действия от действий взрослых: «Я сам!» Ребенок впервые начинает осознавать себя в качестве причины собственных действий и поступков (в его речи появляются слова «я», «мне» и т.д.), он не только выделяет себя из окружающей среды, но и противопоставляет себя другим («Это мое море», «Мой мишка», «Моя мама, не твоя»).

Помню, моя внучка, когда была в возрасте Иринушки, на вопрос: «Как тебя зовут?» - отвечала: «Настенька с Илюшей». Дело в том, что она не отходила от своего старшего брата, всегда была рядом с ним и свое «Я» еще не научилась отделять от «Мы»... На рубеже детского сада и школы возникает возможность не без помощи взрослых подойти к оценке своих успехов в познании мира. Правда, пока это только умение понимать причины своих успехов и неудач («У меня - все пятерки, а по арифметике тройка, потому что я неправильно списываю с доски. Анна Петровна мне за невнимательность сколько раз двойки ставила»). Наконец, в старших классах школы, в техникуме, вузе, на производстве формируется устойчивое самосознание.

Откуда же берется наше «Я»? Это результат того, что человек выделяет себя из окружающей среды, начинает понимать, что он совершает действия, поступки и, следовательно, несет за них ответственность; что он и вчера, и сегодня один и тот же, человек; что его прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны между собой. Причем, чтобы осознать свое «Я», каждому из нас приходится постоянно сопоставлять себя с другими, вглядываться в них. Ребенок учится оценивать себя по тем признакам, на которые он ориентировался, оценивая других. Как писал Карл Маркс, «родившись без зеркала в руках», человек с детства смотрит, как в зеркало, в окружающих его людей. Затем это «зеркало» он переносит внутрь своей личности, навсегда сохраняя привычку время от времени в него заглядывать и, как царица из пушкинской сказки, спрашивать: «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи».

«Зеркало», в котором отражена позиция человека в мире, - что же это такое? Особое психологическое явление, которое может быть обозначено как «образ Я», или «Я-образ». Каждый из нас имеет свой неповторимый «Я-образ» и на его основе строит свои отношения с другими людьми, относясь к себе так, как он мог бы относиться к другим.

Относиться к себе, как к другому - возможно ли это? Да! Мы способны себя уважать, презирать, ненавидеть и любить. В один момент мы себя не понимаем, в другой - начинаем понимать.

Попробуем осуществить анатомию «Я-образа». Представления человека о своих способностях, умениях, внешности, социальной значимости и т.д. - результат познавательного (когнитивного) процесса. Другими словами, это открытие собственных личностных качеств и особенностей. Если человек вырос в семье, где господствует культ вещей, и он сам со временем стал служителем этого культа, в его «Я-образе» на первом плане окажутся вещи с яркими «фирмовыми» ярлыками. Отсутствие модных «бананов», к примеру, может кардинально изменять «Я-образ» девушки, для которой импозантный вид - фундамент самосознания. Это драматическое для нас обстоятельство заставляет ее чувствовать «свою неполноценность». В то же время, если в беседе обнаруживается, что она никогда не читала Достоевского, Булгакова, Айтматова, Пастернака, Цветаеву ила Солженицына, это никак не резонирует в ее «Я-образе», и сколько-нибудь ущемленной при этом она себя не чувствует.

Вторая существенная сторона «Я-образа» - эмоциональная, т.е. наличие или отсутствие самокритичности, самоуважения, себялюбия, самоуничижения и т.д.

И наконец, третья сторона «Я-образа» - волевое начало: стремление завоевать симпатии, уважение, повысить свой статус, рискуя проверить свои возможности, или же наоборот: желание остаться незамеченным, удалившись от критики, но и вообще от какой-либо оценки, «уйти в тень», скрыть свои недостатки и слабости. Тем самым волевая сторона «Я-образа» может быть активной, связанной с действиями, поступками, и пассивной, характеризующейся уходом от действительности и общения.

«Я-образ», представление о себе не есть нечто постоянное, раз и навсегда данное человеку, - оно многократно изменяется. Правильнее сказать, что у человека не один «Я-образ», а множество, попеременно то выступающих на авансцену самосознания, то уходящих в тень, пропадающих из поля зрения и снова возникающих. Когда кто-то вдруг говорит, может быть и не вслух: «Я себя презираю», это скорее всего сиюминутное состояние «Я-образа». Более чем вероятно, что со временем воспоминание о собственном некрасивом поступке сгладится, н представление о себе сменится на противоположное.

«Я-образы» различаются по своему характеру и роли, которую они играют в самосознании человека и окружающих его людей. Таково «фантастическое Я», «желаемое Я», «настоящее (реальное) Я», «представляемое Я» и многие другие.

Как рассказать об этих различных «Я» людей? Наилучшие возможности дают так называемые внутренние монологи - прием, широко используемый в художественной литературе. Великим мастером построения внутренних монологов был Ф.М. Достоевский. Воспользуемся первым абзацем, которым начинаются «Записки ил подполья»:

«Я человек больной... Я злой человек. Непривлекательный я человек. Я думаю, что у меня болит печень. Впрочем, я ни шиша не смыслю в моей болезни и не знаю наверно, что у меня болит. Я не лечусь и никогда не лечился, хотя медицину и докторов уважаю. К тому же я еще и суеверен до крайности; ну, хоть настолько, чтоб уважать медицину. (Я достаточно образован, чтоб не быть суеверным, но я суеверен.) Нет-с, я не хочу лечиться со злости. Вот вы этого, наверно, не изволите понимать. Ну-с, а я понимаю. Я, разумеется, де сумею вам объяснить, кому именно я насолю в этом случае моей злостью; я отлично хорошо знаю, что и докторам я никак не смогу «нагадить» тем, что у них не лечусь; я лучше всякого знаю, что всем этим я единственно только себе поврежу и никому больше. Но все-таки, если я не лечусь, так это со злости… Печенка болит, так вот пускай же ее еще крепче болит!»

С каким из многих образов «Я» мы здесь столкнулись? Речь идет о «Я- реальном»: именно таким себя видит человек из подполья, и именно таков на самом деле.

«Я-желаемое»! Образ, которому хотел бы человек соответствовать, представление о том, как он будет выглядеть в обстоятельствах, от которых зависит исполнение его желание.

У венгерского писателя Ф. Каринти есть несколько юмористических рассказов из школьной жизни. В одном из них провалившийся на экзамене ученик рисует свой образ в момент грядущего объяснения с экзаменатором:

«Он упорно ждет Швицкера, уже с одиннадцати часов он торчит здесь из-за Швицкера, с которым он непременно должен объясниться, коротко, спокойно, решительно, как мужчина с мужчиной.

«Господин учитель, - так скажет он этому Швицкеру, - речь идет о человеческой жизни. Я не желаю, чтобы произошло несчастье, и вы, господин учитель, тоже не можете этого желать. Вы прекрасно знаете, как все это произошло. Давайте поговорим начистоту, открыто, как подобает мужчинам. Ведь я тогда, - вы знаете, когда именно, - в общем, когда я сказал «Генрих Восьмой», я (отлично знал, что это не Генрих Восьмой, а Ричард Третий, и уже собирался было сам себя поправить, потому что Генрих Восьмой совершенно случайно слетел у меня с языка, - но вы... Вы же сразу посадили меня на место. Не будем разбираться в том, на чьей стороне правда, - я не хочу вам делать замечания. Не лучше ли уладить наш конфликт мирным путем? Зайдемте на минутку сюда, в учительскую, вы зачеркнете только одну фразу: «Оставлен на второй год», и мы расстанемся с вами, как мужчина с мужчиной».

«Я -желаемое» ученика явно не соответствует его «Я-реальному», т.е. тому, каким он в действительности чувствует и видит себя. Финал его объяснения с учителем таков:

«А ты у меня провалился! Ничего, ступай домой, готовься к переэкзаменовке.

Слушаюсь, господин учитель...»

Много общего у «Я-желаемого» с «Я-фантастическим»: образ собственно «Я» строится по законам воображения, невероятно оторванного от реальности.

При оценке значения «Я-образа» для человека важно, не подменяет ли «фантастическое Я» правильное понимание личностью своего положения в жизни. Если воображаемое и действительное постоянно не совпадают, человек теряет чувство реальности, утрачивает свое лицо.

Особое место среди многочисленных «Я» занимают «Я-ожидаемое» и «Я-представляемое». Эти «Я-образы» складываются, как и все остальные, из условия взаимодействия человека с другими людьми. Первый из них содержит предполагаемое мнение о собственном «Я» со стороны окружающих, второй - желание выглядеть определенным образом в глазах окружающих.

Иногда «Я-представляемое» и «Я-ожидаемое» в сознании неприметно для него самого совмещаются. Он начинает воображать, все вокруг видят его именно таким, каким он хотел бы выглядеть в глазах. Как часто это порождает досадные ошибки, а иной раз и совершенно комичные ситуации, в которые попадает какой-нибудь надувшийся, как индюк, позер и зазнайка, - слишком велика разница нарисованным им самим «автопортретом» и тем, что он собою, по общему мнению, представляет.

Особо важное значение имеет «Я-идеальное» - образ того, каким человек должен быть, чтобы соответствовать высоким идеалам, принятым в обществе. «Я-идеальное» служит, важнейшим ориентиром процесса самовоспитания. Знать, каким ты должен быть («Я-идеальное») и каким ты хотел бы быть («Я-желаемое»), - это явно не одно и то же. Вряд ли требуются здесь какие-либо разъяснения. Но если «Я-образы» между собой не согласуются, происходит очевидное раздвоение личности, ее целостность нарушается.

- Нельзя, - запрещает «Я-идеальное», - это не совместимо с тем, каким меня хотели бы видеть уважаемые, ценимые мною люди, таким я никогда не должен быть.

- Но мне хочется выглядеть совсем по-другому, это льстит моему самолюбию, все остальные на меня будут смотреть с удивлением, думать, какой я смелый, самостоятельный, независимый, - подзуживает «Я-желаемое». И тогда у людей слабовольных появляется «