Эксперимент, отличающийся от наблюдения активным вмешательством ученого в исследуемый объект, в ус­ловия его существования

При экспериментировании на материальный объект должно воздействовать материальными же средствами, только в этом слу­чае он может быть изменен в нужном для изучения направлении. Это значит, что эксперимент в науке по существу «миниатюрная» практика. Только если обычная практика имеет непосредственной целью создание материальных объектов с целью их потребления, то эксперимент служит иной цели — познать подвергнутый экс­перименту объект. В эксперименте тоже проявляется своеобразная противоречивость: изменяя материальный объект, экспериментатор по­лучает духовный продукт, знание об объекте; через материальное он приходит к идеальному.

Совершенно ясно, что эксперимент открывает для исследова­теля большие познавательные возможности, чем наблюдение. Осу­ществляя его, экспериментатор не скользит по видимым свойствам предмета, а проникает в его глубину, он изменяет свойства пред­мета, как и условия, в которых тот находится. Тем самым предмет многосторонне раскрывает свои качества, а главное — такие из: них, которые не подвластны обычному наблюдению. Неустрани­мая беда лишь в том, что не всюду возможно осуществить экспе­римент, а там, где его осуществление возможно, цена бывает порой безмерно высокой.

Особое значение имеет эксперимент при проверке гипотез. Здесь эксперимент ставится для проверки следствий из выдвину­того основного предположения. Правда, само построение гипо­тезы и выведение из нее следствий — это теоретический уровень познания.

Разумеется, проведение эксперимента требует тщательной под­готовки. Особенно точно следует проводить само экспериментирование, добиваясь, чтобы его результаты были высокой «чистоты». «Чистота» эксперимента предполагает элиминацию из него всех побочных факторов, за исключением одного, действие которого собираются проверить. Нарушение данного требования ведет к тому, что эксперимент становится «нечистым», а значит, получен­ные в результате его проведения данные, не являются достовер­ными, они лишь по видимости являются таковыми. Тогда прихо­дится эксперимент повторять, причем иногда неоднократно, чтобы, в конце концов, добиться его надлежащей «чистоты».

Поскольку научный эксперимент является видом материальной практики, он может играть роль критерия истины, в том числе и при проверке гипотез. Данный критерий, однако, обладает большой относительностью, ибо всегда ограни­чен, связан с конкретными условиями места и времени проведе­ния эксперимента. В нем нет необходимой всеобщности.

В литературе можно говорить также о «мысленном экспери­менте». Против этого, конечно, возражать не приходится. Вместе с тем его следует строго отличать от подлинного матери­ального эксперимента, предполагающего материальное изменение объекта.

Сфера «мысленного эксперимента» — мышление, в част­ности логический процесс умозаключения, в котором сначала до­пускаются какие-то аксиомы, постулаты, а затем изучают, какие из них могут получаться следствия, выводы. «Мысленный экспе­римент» нередко осуществляется в виде математических расчетов.

Специфика взаимоотношения наблюдения и эксперимента, этих главных средств добывания научных фактов, состоит в том, что они в едином процессе познания глубоко проникают друг в друга. Ошибочно отделять их, считать независимыми, абсолют­ными противоположностями. Хотя генетически наблюдение пред­шествует эксперименту (на чем, в частности, основано выделение в истории науки «наблюдающего этапа» и «этапа эксперименталь­ного»), тем не менее, в каждом познавательном акте они сменяют друг друга. В эксперименте исследователь обязательно ведет наблюдение («экспериментальное наблюдение»). Со своей сторо­ны, в самом наблюдении приходится «экспериментировать» с вы­бором цели, средств, предмета, места, времени наблюдения, из­меняя их в том или другом направлении («наблюдающий экспе­римент»). Что касается «мысленного эксперимента», то фактиче­ски его элементы присутствуют в любом познании, хотя не всегда осознаются исследователем.

2. Описание. Описание фактов — существенная функция и вме­сте с тем важнейший этап развития научного познания. Собст­венно, факты науке не были бы нужны, если бы они не подвер­гались в ней описанию. Они и собираются, накапливаются для того, чтобы впоследствии их изучать, исследовать, делать из них выводы. Так, врач, получив фактические данные о больном, ме­дицинские показатели, заключает, что за болезнь у него.

Описание фактов — более ответственная задача, поскольку при ее решении чаще возможен субъективизм, чем при собирании фактов. В то время как факт берется таким, каким он существует объективно, описание, по крайней мере, со стороны его средств и методов, определяется самим исследователем. Последний, по-своему, а в различных областях научного мышления и по-разному описывает факты. Определенную роль играет здесь и установка исследователя.

Следовательно, факт и его описание совсем не одно и то же. Тот, кто выдает описание факта за самый факт, подменяет факт «квазифактом», то есть чем-то таким, чем факт совсем не явля­ется. Описание есть модель, и потому по своей форме она не сов­падает полностью с фактом, оригиналом.

Что, значит описывать факт? Описывать факт — значит, ответить на вопрос, какой он, ка­кими свойствами обладает. Если констатация фактов отвечает на вопрос «что?» и претендует на полную достоверность, то опи­сание — на вопрос «какой?». А «что?» и «какой?» — вопросы со­вершенно разные, представляющие разные ступени познания: сна­чала мы узнаем «что?», потом «какой?». При констатации фак­тов исследователь интересуется, существуют они или не сущест­вуют, при описании же — свойствами их, качествами, во всяком случае, не наоборот. Хотя и тут есть своя проблема, часто «что?» включает в себя «какой?» (например, открытие «жидкого кисло­рода» отвечало и на вопрос «что?», то есть являлось фактом, и на вопрос «какой?» выступало описанием).

Как бы то ни было, но и в процессе перехода от констатации фактов к их описанию происходит приращение знания, развитие его, обогащение.

При описании факта, предмета исследователь указывает:

-об­щие и особенные их признаки,

-существенные и несущественные,

-необходимые и случайные,

-тождественные с признаками других предметов и различные.

Потому он пользуется такими логически­ми средствами: как сопоставление, сравнение, анализ, синтез, обобщение, ограничение и др. Разумеется, использует он и разно­образные категории: форму и содержание, возможность и действительность, место, время, дви­жение, изменение и т. п.

Главное при описании факта — это его характеристика, то есть выяснение не столько общих, сколько особенных признаков. Разумеется, обнаружить при описании все свойства предмета не представляется возможным, да в этом и нет нужды, поскольку предмет практически используется человеком не во всех имею­щихся отношениях, а только в некоторых. Здесь все определяется целевой установкой. Скажем, исследователя интересует количе­ственная сторона факта (длина предмета, его толщина, вес, объем, температура и т. д.), он и описывает его с этой стороны. Правда, и в этом случае необходимо помнить наличие в предмете многих, других сторон, дабы избежать односторонности.

Ясно, что описание не сводится лишь к списку, случайному пе­речню свойств предмета, без их раскрытия; его неправильно сво­дить к реестру, описи отдельных моментов факта. Описание и фак­тология совсем не одно и то же. Даже когда мы определяем предмет, даем дефиницию, это не избавляет нас от описания. Естественно, чем детальнее и правильнее описание, тем больше оно содержит знаний о предмете.

Не следует устанавливать однозначную связь между описанием и наблюдением. Наблюдение есть метод исследования, в том чис­ле добывания фактов, противоположный эксперименту.