Часть 3. Клиническая психология. жения прав и достоинства личности»

жения прав и достоинства личности». Под влиянием этого принципа меняет­ся решение «основного вопроса» медицинской этики — вопроса об отноше­нии врача и пациента. Сегодня остро стоит вопрос об участии больного в принятии врачебного решения. Это далеко не «вторичное» участие оформ­ляется в новых типах взаимоотношения врача и больного — информацион­ный, совещательный, интерпретационный типы являются по своему формой защиты прав и достоинства человека. В современной медицине обсуждают не только помощь больному, но и возможности управления процессами патоло­гии, зачатия и умирания с весьма проблематичными физическими и метафи­зическими (нравственными) последствиями этого для человеческой популя­ции в целом. Медицина, работающая сегодня на молекулярном уровне, ста­новится более «прогностической». Доссе (французский иммунолог и генетик) считает, что прогностическая медицина «поможет сделать жизнь человека долгой, счастливой и лишенной болезней». Только одно «но» стоит на пути этой светлой перспективы: «лицо или группа лиц, движимых жаждой власти и нередко зараженных тоталитарной идеологией». Прогностическую меди­цину еще можно определить как бессубъектную, без личностную, то есть спо­собную к диагностированию без субъективных показателей, жалоб и паци­ента. И это действительно реальный и безпрецедентный рычаг контроля и власти как над отдельным человеческим организмом, так и над человеческой популяцией в целом.

Биоэтика — это современная форма традиционной профессиональной био­медицинской этики, в которой регулирование человеческих отношений под­чиняется сверхзадаче сохранения жизни человеческого рода. Регулирование отношений со сверхзадачей сохранения жизни непосредственно связано с самой сутью и назначением морали вообще. Сегодня «этическое» становится фор­мой защиты «природно-биологического» от чрезмерных притязаний культу­ры к своим естественно-природным основаниям. Биоэтика (этика жизни) как конкретная форма «этического» возникает из потребности природы защитить себя от мощи культуры в лице ее крайних претензий на преобразование и изменение «природно-биологического».

Начиная с 60-70-х гг. XX в., как альтернатива патернализму, все боль­шее распространение приобретает автономная модель, когда пациент остав­ляет за собой право принимать решения, связанные с его здоровьем и меди­цинским лечением. В этом случае врач и пациент совместно разрабатывают стратегию и методы лечения. Врач применяет свой медицинский опыт и дает разъяснения относительно прогнозов лечения, включая альтернативу неле­чения; пациент, зная свои цели и ценности, определяет вариант, который больше всего соответствует его интересам и планам на будущее. Таким обра­зом, вместо патерналистской модели защиты и сохранения жизни пациента, в настоящее время на первый план выходит принцип благополучия пациента,

Глава 11. Теоретике-методологические основы клинической психологии ■ 313

который реализуется доктриной информированного согласия — самоопреде­ление пациента зависит от степени его информированности. Врач обязан снаб­дить больного не только всей интересующей его информацией, но и той, о которой, в силу своей некомпетентности, пациент может не подозревать. При этом решения пациента носят добровольный характер и соответствуют его соб­ственным ценностям. Из этого и вытекает нравственный стержень взаимоот­ношений «врач-пациент» в биоэтике — принцип уважения личности. Боль­шое значение приобретает также вопрос об определении начала и конца жизни. Конфликт «прав», «принципов», «ценностей», а по сути человеческих жиз­ней и судеб культуры — реальность современного общества. Конфликт «права плода на жизнь» и «права женщины на аборт», или правовое сознание па­циента, восходящее до осознания «права на достойную смерть», вступающее - в противоречие с правом врача исполнить не только профессиональное пра­вило «не навреди», но и заповедь — «не убий». В отношении аборта как уничтожения того, что может стать личностью, существует три нравственных позиции: консервативная — аборты всегда аморальны и могут быть разре­шены лишь при угрозе жизни женщины; либеральная — умеренная — аб­солютное право женщины на аборт, безотносительно к возрасту плода и уме­ренная — оправдание аборта до наступления определенного развития эмб­риона (до стадии развивающегося плода — 12 недель, когда ткань мозга ста­новится электрически активной).

Активность мозга служит также и критерием смерти. Современная интен­сивная терапия способна поддерживать жизнь пациентов, не способных ни к самостоятельному дыханию, ни к мыслительным процессам. Поэтому возни­кают новые нравственные проблемы, связанные с пациентами, находящими­ся на грани жизни и смерти. Вопрос об эвтаназии обычно возникает, когда пациент необратимо утратил сознание; умирая, испытывает интенсивные не­переносимые страдания, вынуждающие медиков поддерживать пациента в полубессознательном состоянии или когда новорожденный имеет анатомичес­кие и физиологические дефекты, несовместимые с жизнью. Существует боль­шой диапазон мнений: от полной легализации права врача прерывать жизнь больного с его согласия («активная эвтаназия»), до полного неприятия эвта­назии как акта, противоречащего человеческой морали. Существует вариант так называемой «пассивной эвтаназии», когда используется принцип неле­чения, исключающий сам акт умерщвления (отключение искусственных си­стем, обеспечивающих жизнедеятельность, прекращение введения лекарствен­ных препаратов и т. д.).

Этические проблемы аборта и эвтаназии связаны с моральными аспекта­ми репродукции и трансплантации. Современная технология репродукции жизни определяет качественно новые формы взаимоотношений между суп­ругами, родителями и детьми, биологическими и социальными родителями.