Софистика

духовное детище демократии. В самом деле, софисты сориентиро­вали граждан Афин на то, что любой из них имеет право высказы­вать свое мнение о делах государства, рассуждать о политике и т. д. Именно в этом контексте следует воспринимать знаменитый афо­ризм Протагора: «Человек сам есть мера всех вещей». Его обычно интерпретируют как апофеоз субъективизма, а на самом деле смысл, в нем заключенный, совершенно иной: человек может судить са­мостоятельно обо всем, в первую очередь, конечно, о политиче­ских проблемах.

Имя другого великого софиста Горгия отожествляется в пер­вую очередь с риторикой. Возникновение риторики относится к середине V в. до н. э., когда на Сицилии Коракс и Тисий создали свои руководства по риторике (первые, о которых имеются упоми­нания). Именно у них заимствовал элементы будущей теории крас­норечия Горгий Леонтинский (ок. 480 — ок. 380 до н. э.), просла­вившийся в Афинах как знаменитый софист и ритор. Горгий разра­ботал специальные стилистические приемы украшения речи оратора — горгианские фигуры.

Представители С. приобретают в Афинах огромное влияние: «плат­ные учителя мудрости» (как их называли) превратились буквально в «чуму». Именно к этому времени восходят широко известные софиз­мы, такие, как Рогатый, Покрытый, Ты, отец собаки, Ты не человек и др. О широчайшем распространении софистов в Афинах свидетельствует факт, что Аристофан посвятил разоблачению их уловок специаль­ную комедию «Облака». Незадачливый герой комедии Стрепсиад, что­бы избавиться от долгов, обращается к софистам, дабы они научили его сына правду кривдой оборачивать. Его сын Фидиппид, пройдя «школу» лживых уловок, обращает свое искусство против родителя, пославшего его к софистам, «обосновывая» право бить отца. «Фидип­пид: И доказать могу, что сын отца дубасить вправе... И вот о чем тебя спрошу: меня дитятей бил ты? Стрепсиад: Да, бил. но по любви, добра тебе желая. Фидиппид: Что ж, я добоа тебе желать не вправе точно так же и бить тебя, когда битье — любви чистейший признак? И почему твоя спина побоям неповинна, моя же — да, ведь родились свободными мы оба? Ревут ребята, а отец реветь не должен? Так ли? Ты возразишь, что это все — обязанность малюток. Тебе отвечу я: «Ну что ж, старик — вдвойне ребенок. Заслуживают старики двойного нака­занья, ведь непростительны у пожилых ошибки» (Аристофан. Облака).

Софистам пытались противостоять самые крупные философы. Достаточно напомнить о постоянных диспутах, которые вел с ни­ми Сократ. Отнюдь не случайно Платон в своих диалогах вывел, многих софистов (диалоги «Протагор», «Горгий», «Гиппий боль­ший», «Гиппий меньший», «Софист» и целый ряд других), где он изобразил софистов в качестве отрицательных персонажей, и эта

222

софистика

оценка закрепилась в мировой культуре, но опровергнуть оружием критики уловки софистов Платону так и не удалось.

Эту задачу разрешил только Аристотель. Создание логики мыс­лилось им именно как разработка методов опровержения софисти­ческих доводов. Как подчеркивал сам Аристотель, он создал свою логическую систему для того, чтобы дать «честным гражданам ору­жие против софистов», разоблачить их приемы и уловки. Именно логический анализ обыденного разговорного языка — та основа, на которой создавалось логическое учение Аристотеля. В работе «О софистических опровержениях» он обстоятельно рассмотрел из­любленные приемы софистов: использование слов, имеющих раз­личный смысл; смещение многих вопросов в один; подмену тези­са; предвосхищение основания; смешение абсолютного и относи­тельного и т. д., тем самым создал «технологию» борьбы с С.

Итак, необходимо признать, что у представителей С. есть без­условные заслуги перед наукой: именно они своими уловками вы­нудили древнегреческих мыслителей обратиться к тщательной раз­работке теории аргументации и логики в целом. Они подняли ис­кусство спора на качественно новый уровень. Согласно Диогену Лаэртскому, Протагор «первый стал пользоваться в спорах довода­ми», «стал устраивать состязания в споре и придумал уловки для тяжущихся; о мысли он не заботился, спорил о словах» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых филосо­фов). Именно Протагор создал философский диалог, впоследствии его стали называть «сократовским» или «платоновским» — эти мыс­лители придали философскому диалогу особый блеск, но первым-то все-таки был Протагор! Поэтому-то некоторые исследователи вполне обоснованно считают, что в трудах софистов, и в первую очередь Протагора, находятся истоки трех направлений научной мысли: лингвистики, логики и риторики.

Сегодня приходится признать, что идеи софистов в истории на­уки не были оценены по достоинству. И не случайно А. И. Герцен счел необходимым заступиться за «оклеветанных и непонятых со­фистов». По его мнению, софисты «выразили собою период юноше­ской самонадеянности и удальства». Софист «опирается на одно — свою мысль; это его копье, его щит», ему принадлежит «безуслов­ная власть отрицания». А.И. Герцен писал о софистах: «Что за рос­кошь в их диалектике! что за беспощадность!.. Что за мастерское вла­дение мыслью и формальной логикой! Их бесконечные споры — эти бескровные турниры, где столько же грации, сколько силы — были молодеческим гарцеванием на строгой арене философии; это удалая юность науки» (А. Герцен. Письма об изучении природы).

В период со II по IV в. н. э. возникает и бурно развивается так называемая вторая С.

223

софистика

Современные исследователи, в частности А.А. Ивин, счита­ют недостаточным рассматривать С. только как искусство уловок. Софизмы начинают рассматривать как особую форму постанов­ки проблем. А.А. Ивин подчеркивает: «Отличительной особенно­стью софизма является его двойственность, наличие, помимо внешнего, еще и определенного внутреннего содержания. В этом он подобен символу и притче. Подобно притче, внешне софизм говорит о хорошо известных вещах. При этом рассказ обычно строится так, чтобы поверхность не привлекала самостоятель­ного внимания и тем или иным способом — чаще всего путем противоречия здравому смыслу — намекала на иное, лежащее в глубине содержание. Последнее, как правило, неясно и много­значно. Оно содержит в неразвернутом виде, как бы в зародыше, проблему, которая чувствуется, но не может быть сколь-нибудь ясно сформулирована до тех пор, пока софизм не помещен в достаточно широкий и глубокий контекст. Только в нем она об­наруживается в сравнительно отчетливой форме. С изменением контекста и рассмотрением софизма под углом зрения иного те­оретического построения обычно оказывается, что в том же со­физме скрыта совершенно иная проблема» (А. Ивин. Логика: Учеб­ное пособие).

Лит.: Аристотель. О софистических опровержениях // Аристотель. Соч. в 4-х тт. — М., 1978; — Т. 2; Герцен А.И. Письма об изучении приро­ды. — М.; Л., 1946; Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М., 1979", Ивин А.А. Логика: Учебное пособие. М., 1997 (глава 7. Софизмы); Ивин А.А. Софизмы как проблемы // Вопро­сы философии. — 1984. — № 2; Кравчук А. Перикл и Аспазия: Историко-художественная хроника. — М., 1991 (часть седьмая посвящена Протаго-ру); Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. — М., 1993; Лосев А. Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ. Платон. — М., 1994; Никифоров А.Л., Панов М.И. Введение в логику: Пособие для учителя и родителя. — М., 1995 (раздел 2 темы 2. Логика, риторика, софистика); Панов М.И. Ритори­ка от античности до наших дней // Антология русской риторики. — М., 1997 (глава 2. Как возникла риторика и какую роль в ее становлении сыг­рала софистика?); Панов М.И Что такое софизмы? В чем их опасность? Как их следует опровергать? // Бузук Г.Л., Панов М.И. Логика в вопросах и ответах (Опыт популярного учебного пособия). — М., 1991; Платон. Горгий // Платон. Соч. в 3-х тт. — М., 1968. — Т. 1; Платон. Протагор // Там же. — М., 1970. — Т. 2; Платон. Софист // Там же; Рассел Б. История западной философии. В 2-х тт. — Новосибирск, 1994 (глава 9 части 1. Про­тагор); Словарь античности. — М., 1993 (статьи: Горгий; Протагор; Со­фистика).

М.И. Панов 224