А я слежу за моим змеем,
Ведь скоро зажжется тонкая луна, И качнется потом, словно кружок маятника К хвосту моего змея. Язык пламени, словно ящерица, Ослепляет мои глаза - Я дрожу как знамя! Халвас поясняет, что последние строки основаны на воспоминаниях поэта о его детстве на ферме Мастерсов, когда "солнечное пламя плясало на отдаленных окнах";. Джонатан Хутон Слышно карканье вороны И неуверенная песня дрозда. Вдалеке - звяканье коровьего колокольчика, И голос пахаря на холме Шипли. Лес перед садом замер В летнем покое; А вдоль дороги скрипит телега, Нагруженная кукурузой, по дороге в Эттербери. И старик спит, сидя под деревом, И старуха переходит дорогу, Возвращаясь из сада с ведром ежевики из сада. А мальчик лежит в траве У ног старика, Глядя на проплывающие облака, И мечтает, мечтает, мечтает - Сам не зная о чем: О том, чтобы стать мужчиной, о жизни, о незнакомом мире! Потом проходит тридцать лет, И мальчик возвращается, изношенный жизнью, И видит, что сад исчез, И леса больше нет, И дом перестроен, А дорога полна пыли от автомобилей - И сам он желает на Холм! И.К. Кульберстон Правда ли, Спун Ривер, Что в зале нового здания суда Установлена бронзовая мемориальная доска С силуэтами редактора Уэдона и Томаса Родеса? И правда ли, что мои успешные дела В совете графства, без которых Ни один камень не был бы сдвинут с места, И пожертвование из моего кармана На строительство храма, остались лишь воспоминаниями меж людей, Постепенно слабеющими, и вскоре им суждено Вместе с ними спуститься сюда, где лежу я? Правду сказать, я могу в это поверить. Потому что таков закон Царства Небесного, Что тот, кто пришел в виноградник в одиннадцать часов, Получает оплату за полный день1. А закон Царства Земного - Те, кто поначалу против добрых дел, Потом их присваивают, Когда закладывается первый камень И устанавливаются мемориальные доски. 1 - кто пришел в виноградник в одиннадцать часов, "И пpишедшие около одиннадцатого часа получили по динаpию." - Матфей 20 Шэк Дай Белые люди шутили надо мной по-всякому. Снимали крупную рубу с моего крючка И цепляли мелочь, стоило мне отойти За куканом, убеждая меня, Что я не видал пойманной рыбы. Когда в город приехал цирк Бэрра Робинса, Они уговорили ведущего представления Выпустить на арену ручного леопарда, А я поверил, что укрощал бичом дикого зверя, как Самсон, Когда я тащил его из клетки За обещанные пятьдесят долларов. Однажды я вошел в мою слесарную мастерскую И вздрогнул, увидем, как подковы ползут По полу, как живые - Уолтер Симмонс положил магнит Под бочку с водой. И все-таки каждый из вас, белых людей, Был одурачен и насчет рыбы, и насчет леопардов - тоже, И вы знали не больше, чем подковы, Что движет вами в вашей жизни в Спун Ривер Хилдруп Таббс Я участвовал в двух битвах ради народа. Сперва я оставил свою партию, приняв хоругвь Независимости, агитируя за реформы, и потерпел поражение. Потом я использовал мою силу мятежника, Пытаясь завоевать знамя моей прежней партии - И я его захватил, но снова потерпел поражение. Потерявший доверие, списанный в расход, мизантроп, Я обратился к помощи золота, Используя остатки моей власти, Чтобы присосаться, как паразит, К гниющему трупу Обанкротившегося банка Томаса Родса, Как управляющий одного из фондов. Все теперь отвернулись от меня, Волосы мои поседели, Страсти мои выцвели, Табак и виски потеряли вкус, И годами смерть пренебрегала мной, Как она игнорирует борова. Генри Трипп Банк обанкротился и я потерял сбережения. Меня тошнило от утомительной игры в Спун Ривер, И я решил бежать, Оставить мое положение в жизни и семью; Но лишь только подошел ночной поезд, Со ступенек живенько спрыгнули Калли Грин И Мартин Вайс, и стали драться, Чтобы решить их древнее соперничество, Нанося друг другу удары кулаками, Звучавшие как удары узловатых палиц. Мне казалось, Калли побеждает, Когда на его окровавленном лице появилась улыбка Болезненной трусости, и он оперся на Мартина, И заныл: "Мы ведь приятели, Март, Ты ведь знаешь, что я твой друг."; Но жуткий удар Мартина отбросил его
|
