Иван IV васильевич

грозный

(1530—1584) — великий князь «всея Руси» (с 1533), царь (с 1547), публицист. Историческое значение политической деятельности и политической мысли Ивана Грозного может быть представлено как своего рода равнодействующая между его малопривлекательными личными и политическими качествами (многие видные историки не без основания писали о его психопатологических чертах: деспотизме, жестокости, кровожадности; о его развратном образе жизни; они справедливо усматривали в нем тирана, организатора массовых казней, других актов бесчеловечного произвола и т. д.) и некоторыми объективно плодотворными для русского общества последствиями его деяний — преодолением удельной раздробленности, обеспечение перевеса общегосударственного начала над удельной стариной. Деятельность Ивана IV — не случайное явление в русской истории, но одна из реализовавшихся на практике возможностей, объективно заключенных во всякой авторитарной, самодержавной, абсолютистской идее, которая при определенном стечении обстоятельств перерастает в идею деспотическую, тираническую.

Иван IV, по личному глубокому убеждению, не хотел быть «старостой в волости», он хотел быть именно самодержцем, неограниченным государем, не несущим никакой ответственности перед людьми и законом (но только перед богом), — т. е. царем, который не может совершать преступления, а только грешить. Широко распространенную в средние века теорию совмещения светской и духовной властей Иван IV отвергал, стремился превратить церковь в чисто служебный инструмент, в орган, освящающий его единодержавие, сведя к нулю возможности церкви хотя бы как-то морально сдерживать произвол светской власти. Объективно назревшую политику ограничения удельной боярской вольницы Иван подменил жестокой политикой физического уничтожения непокорных боярских родов, задушив тем са-

==222

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

мым скромные зародыши средневековых свобод аристократического типа. Отказавшись от утопической цели воссоздать Византийскую империю и самому сделаться ее государем, Иван, однако, не ограничился ролью хозяина Русской земли, организовав ряд завоевательных войн и между прочим сожалея о том, что ему не удалось утвердить православие в Германии. Хотя за политическими идеями Ивана IV нередко таился практический интерес и трезвый расчет, он, подобно своим предшественникам, охотно оперировал, например, легендой о происхождении русских князей от Августа. При этом он практиковал политическое скоморошество (возведя в 1575 г. на царский престол татарского князя Симеона Бекбулатовича) и допускал международные политические бестактности (например, оскорбительные замечания в адрес шведского короля Юхана III).

БЛАГОЧЕСТИВОГО ВЕЛИКОГО ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВСЕЯ РУСИ ИОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА ПОСЛАНИЕ ВО ВСЕ ЕГО ВЕЛИКОЙ РОССИИ ГОСУДАРСТВО ПРОТИВ КРЕСТОПРЕСТУПНИКОВ, КНЯЗЯ АНДРЕЯ МИХАЙЛОВИЧА КУРБСКОГО С ТОВАРИЩАМИ, ОБ ИХ ИЗМЕНЕ '

[...] Писание твое принято и прочитано внимательно. А так как змеиный яд таишь ты под языком своим, то хотя письмо твое по хитрости твоей наполнено медом и сотами, но на вкус оно горше полыни; как сказал пророк: «Слова их мягче елея, но подобны они стрелам». Так ли привык ты, будучи христианином, служить христианскому государю? Так ли следует воздавать честь владыке, от бога данному, как делаешь ты, изрыгая яд по обычаю бесовскому? Начало своего письма ты написал, размышляя о наватской ереси, думая не о покаянии, а — подобно Навату — о том, что выше человеческой природы. А когда ты про нас написал: «среди православных и среди пресветлых явившемуся», — то это так и есть: как в прошлом, так и сейчас веруем верой истинной в истинного и живого бога. А что

та'

==223

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

до слов «сопротивным, разумеющий совесть прокаженную имея», то тут ты по-наватски рассуждаешь и не думаешь об

евангельских словах. [...]

Разве это и есть «совесть прокаженная» — держать свое царство в своих руках, а своим рабам не давать господствовать? Это ли «против разума» — не хотеть быть под властью своих рабов? И это ли «православие пресветлое» — быть под властью и в повиновении у рабов?

Это все о мирском; в духовном же и церковном если и есть некий небольшой грех, то только из-за вашего же соблазна и измены, кроме того, и я человек: нет ведь человека без греха, один бог безгрешен; а не так как ты — считаешь себя выше людей и равным ангелам. А о безбожных народах что и говорить! Там ведь у них цари своими царствами не владеют, а как им укажут их подданные, так и управляют. Русские же самодержцы² изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи! И этого в своей озлобленности не смог ты понять, считая благочестием, чтобы самодержавие подпало под власть известного тебе попа и под ваше злодейское управление³. А это по твоему рассуждению «нечестие», когда мы сами обладаем властью, данной нам от бога, и не хотим быть под властью попа и вашего злодейства? Это ли мыслится «супротивно», что вашему злобесному умыслу тогда — божьей милостью, и заступничеством пречистой богородицы, и молитвами всех святых, и родительским благословением, — не дал погубить себя? Сколько зла я тогда от вас претерпел, обо всем этом подробнее дальнейшие слова известят.

Если же ты вспоминаешь о том, что в церковном предстоянии что-то не так было и что игры бывали, то ведь это тоже было из-за ваших коварных замыслов, ибо вы отторгли меня от спокойной духовной жизни и по-фарисейски взвалили на меня едва переносимое бремя, а сами и пальцем не шевельнули; и поэтому было церковное предстояние не твердо, частью из-за забот царского правления, вами подорванного, а иногда — чтобы избежать ваших коварных замыслов. Что же до игр, то, лишь снисходя к человеческим слабостям, ибо вы много народа увлекли своими коварными замыслами, устраивал я их для того, чтобы он нас, своих государей, признал, а не вас, изменников, подобно тому как мать разрешает детям забавы в младенческом возрасте, ибо когда они вырастут, то откажутся от них сами или, по советам родителей, к более достойному обратятся, или подобно тому, как бог разрешил евреям приносить жертвы — лишь бы богу приносили, а не бесам. А чем у вас привыкли забавляться? ^

==224

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

В том ли «супротивным явился», что я не дал вам погубить себя? А ты зачем против разума душу свою и крестное целование ни во что счел, из-за мнимого страха смерти? Советуешь нам то, чего сам не делаешь! По-наватски и пофарисейски рассуждаешь: по-наватски потому, что требуешь от человека большего, чем позволяет человеческая природа, по-фарисейски же потому, что, сам не делая, требуешь этого от других. Но всего более этими оскорблениями и укорами, которые вы как начали в прошлом, так и до сих пор продолжаете, ярясь как дикие звери, вы измену свою творите — в этом' ли состоит ваша усердная и верная служба, чтобы оскорблять и укорять? Уподобляясь бесноватым, дрожите и, предвосхищая божий суд, и прежде его, своим злолукавым и самовольным приговором со своими начальниками, с попом и Алексеем⁴, осуждаете меня как собаки. И этим вы стали противниками богу, а также и всем святым и преподобным, прославившимся постом и подвигами, отвергаете милосердие к грешным, а среди них много найдешь падших, и вновь восставших (не позорно подняться!), и подавших страждущим руку, и от бездны грехов милосердно отведших, по апостолу, «за братьев, а не за врагов их считая», ты же отвернулся от них! Так же как эти святые страдали от бесов, так и я от вас пострадал.

Что ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься! Чему подобен твой совет, смердящий хуже кала? Или, по-твоему, праведно поступили твои злобесные единомышленники, сбросившие монашескую одежду и воюющие против христиан? Или готовитесь ответить, что это было насильственное пострижение? Но не так это, не так! Как говорил Иоанн Лествичник: «Видел я насильственно обращенных в монахи, которые стали праведнее, чем постригшиеся добровольно». Что же вы этому слову не последовали, если благочестивы? Много было насильно постриженных и получше Тимохи⁵ даже среди царей, а они не оскверняли иноческого образа. Тем же, которые дерзали расстричься, это на пользу не пошло — их ждала еще худшая гибель, духовная и телесная, как было с князем Рюриком Ростиславичем Смоленским, постриженным по приказу своего зятя Романа Галичского. А посмотри на благочестие его княгини: когда он захотел освободить ее от насильственного пострижения, она не пожелала преходящего царства, а предпочла вечное и приняла схиму; он же, расстригшись, пролил много христианской крови, разграбил святые церкви и монастыри, игуменов, попов и монахов истязал и в конце концов не удержал своего княжения, и даже имя его забыто. [...]

8 Заказ № 3622

==225

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

Как же ты не смог этого понять, что властитель не должен ни зверствовать, ни бессловесно смиряться? Апостол сказал: «К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня». Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Даже во времена благочестивейших царей можно встретить много случаев жесточайших наказаний. Неужели ты, по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств? Неужели не следует казнить разбойников и воров? А ведь лукавые замыслы этих преступников еще опаснее! Тогда все царства распадутся от беспорядка и междоусобных браней. Что же должен делать правитель, как не разбирать несогласия своих подданных? [...]

Разве же это «супротив разума» — сообразоваться с обстоятельствами и временем? Вспомни величайшего из царей, Константина: как он, ради царства, сына своего, им же рожденного, убил! И князь Федор Ростиславич, прародитель ваш, сколько крови пролил в Смоленске во время Пасхи! А ведь они причислены к святым. [...] Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же — милосердие и кротость, злым же — жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло — бойся, ибо царь не напрасно меч носит — для устрашения злодеев и ободрения добродетельных. Если же ты добр и праведен, то почему, видя, как в царском совете разгорелся огонь, не погасил его, но еще сильнее разжег? Где тебе следовало разумным советом уничтожить злодейский замысел, там ты еще больше посеял плевел. И сбылось на тебе пророческое слово: «Вы все разожгли огонь и ходите в пламени огня вашего, который вы сами на себя разожгли». Разве ты не сходен с Иудой-предателем? Так же как он ради денег разъярился на владыку всех и отдал его на убиение, находясь среди его учеников, а веселясь с иудеями, так и ты, живя с нами, ел наш хлеб и нам служить обещался, а в душе копил злобу на нас. Так-то ты соблюл крестное целование желать нам добра во всем без всякой хитрости? Что же может быть подлее твоего коварного умысла? Как говорил премудрый: «Нет головы злее головы змеиной», также и нет злобы злее

твоей. [...]

Неужели же ты видишь благочестивую красоту там, где царство находится в руках попа-невежды и злодеев-изменников, а царь им повинуется? А это, по-твоему, «сопротивно разуму и прокаженная совесть», когда невежда вынужден

==226

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

молчать, злодеи отражены и царствует богом поставленный царь? Нигде ты не найдешь, чтобы не разорилось царство, руководимое попами. Тебе чего захотелось — того, что случилось с греками, погубившими царство и предавшимися туркам? Это ты нам советуешь? Так пусть эта погибель падет на твою голову! [...]

Неужели же это свет — когда поп и лукавые рабы правят, царь же — только по имени и по чести царь, а властью нисколько не лучше раба? И неужели это тьма — когда царь управляет и владеет царством, а рабы выполняют приказания? Зачем же и самодержцем называется, если сам не управляет? [...]

Скажешь, что я, переворачивая единое слово, пишу все одно и то же? Но в том-то причина и суть всего вашего злобесного замысла, ибо вы с попом решили, что я должен быть государем только на словах, а вы бы с попом — на деле. Потому все так и случилось, что вы до сих пор не перестаете строить злодейские козни. Вспомни, когда бог избавил евреев от рабства, разве он поставил перед ними священника или многих управителей? Нет, он поставил владеть ими одного царя — Моисея, священствовать же приказал не ему, а брату его Аарону, но зато запретил заниматься мирскими делами; когда же Аарон занялся мирскими делами, то отвел людей от бога. Заключи из этого, что не подобает священнослужителям браться за дела правления. [...]

Посмотри на все это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны! Это ли и нам посоветуешь, чтобы к такой же гибели прийти? И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не держать в узде, и отдаться на разграбление иноплеменникам? Или скажешь мне, что там повиновались святительским наставлениям? Хорошо это и полезно! Но одно дело — спасать свою душу, а другое дело — заботиться о телах и душах многих людей; одно дело — отшельничество, иное — монашество, иное — священническая власть, иное — царское правление. Отшельничество подобно агнцу, никому не противящемуся, или птице, которая не сеет, не жнет и не собирает в житницу; монахи же хотя и отреклись от мира, но, однако, имеют уже обязанности, подчиняются уставам и заповедям,— если они не будут всего этого соблюдать, то совместное житие их расстроится; священническая же власть требует строгих запретов словом за вину и зло, допускает славу, и почести, и украшения, и подчинение

8*

==227

.одного другому, чего инокам не подобает; царской же власти позволено действовать страхом и запрещением и обузданием и строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей. Так пойми же разницу между отшельничеством, монашеством, священничеством и царской властью. И разве подобает царю, если его бьют по щеке, подставлять другую? Это совершенно исключено! Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестие? А священникам это подобает. Уразумей поэтому разницу между царской и священнической властью! Даже у отрекшихся от мира встретишь многие тяжелые наказания, хотя и не смертную казнь. Насколько суровее должна наказывать злодеев царская власть!

Так же неприемлемо и ваше желание править теми городами и областями, где вы находитесь. Ты сам своими бесчестными очами видел, какое разорение было на Руси, когда в каждом городе были свои начальники и правители, и потому можешь понять, что это такое. [...]

Как же ты называешь таких изменников доброжелателями? Так же, как однажды в Израиле заговорщики, изменнически и тайно сговорившись с Авимелехом, сыном Гедеона от любовницы, то есть от наложницы, перебили в один день семьдесят сыновей Гедеона, родившихся от его законных жен, и посадили на престол Авимелеха, вы, по собачьему своему изменническому обыкновению, хотели истребить законных царей, достойных царства, и посадить на престол хоть и не сына наложницы, но дальнего царского родственника. Какие же вы доброжелатели и как же вы душу за меня готовы положить, если, подобно Ироду, хотели моего сосущего молоко младенца смертью жестокою свести со света сего и посадить на царство чужого царя? Так-то вы душу за меня готовы положить и добра мне желаете? Разве так поступили бы со своими детьми: дали бы вы им вместо яйца скорпиона и вместо рыбы камень? Если вы злы, то почему умеете творить добро своим детям, а если вы считаетесь добрыми и сердечными, то почему же вы не творите так же добра нашим детям, как и своим? Но вы еще от прародителей научились изменять: как дед твой Михаиле Карамыш вместе с князем Андреем Углицким умыслил измену против нашего деда, великого государя Ивана, так и отец твой, князь Михаил, с великим князем Дмитрием-внуком многие беды замышлял и готовил смерть отцу нашему, блаженной памяти великому государю Василию, так же и деды твоей матери — Василий и Иван Тучки — говорили оскорбительные слова нашему деду, великому государю Ивану; так же и дед твой

==228

h ЧАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

Михайло Тучков, при кончине нашей матери, великой царицы Елены, много говорил о ней высокомерных слов нашему дьяку Елизару Цыплятеву, и так как ты ехидны отродье, потому и изрыгаешь такой яд. Этим я достаточно объяснил тебе, почему я по твоему злобесному разуму «стал супротивным разумевая» и «разумевая, совесть прокаженную имеющий», но не измышляй, ибо в державе моей таковых нет. И хотя твой отец, князь Михаил, много претерпел гонений и уничижений, но такой измены, как ты, собака, он не совершил.

'А когда ты вопрошал, зачем мы перебили сильных во Израиле и воевод, данных нам богом для борьбы с врагами нашими, различным казням предали и их святую и геройскую кровь в церквах божиих пролили, и кровью мученическою обагрили церковные пороги, и придумали неслыханные мучения, казни и гонения для своих доброхотов, полагающих за нас душу, облыгая православных и обвиняя их в изменах, чародействе и в ином непотребстве, то ты писал и говорил ложь, как научил тебя отец твой, дьявол, ибо сказал Христос: «Вы дети дьявола и хотите исполнить желания отца вашего, ибо он был искони человекоубийца и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». А сильных во Израиле мы не убивали, и не знаю я, кто это сильнейший во Израиле, потому что Русская земля держится божьим милосердием, и милостью пречистой богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей, и, наконец, нами, своими государями, а не судьями и воеводами, а тем более не ипатами и стратигами. Не предавали мы своих воевод различным смертям, а с божьей помощью мы имеем у себя много воевод и помимо вас, изменников. А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить.

Крови же в церквах божьих мы никакой не проливали. Победоносной же и святой крови в нынешнее время в нашей земле не видно, и нам о ней неведомо. А церковные пороги — насколько хватает наших сил и разума и верной службы наших подданных — светятся всякими украшениями, достойными божьей церкви, всякими даяниями; после того как мы избавились от вашей бесовской власти, мы украшаем не только пороги, но и помост, и преддверие, — это могут видеть и иноплеменники. Кровью же никакой мы церковных порогов не обагряем; мучеников за веру у нас нет; когда же мы находим доброжелателей, полагающих за нас душу искренно, а не лживо, не таких, которые языком говорят хорошее, а в сердце затевают дурное, на глазах одаряют и хвалят, ^

==229

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

а за глаза поносят и укоряют (подобно зеркалу, которое отражает того, кто на него смотрит, и забывает отошедшего), когда мы встречаем людей, свободных от этих недостатков, которые служат нам честно и не забывают, подобно зеркалу, порученной службы, то мы награждаем их великим жалованием; тот же, который, как я сказал, противится, заслуживает казни за свою вину. А в других странах сам увидишь, как там карают злодеев — не по-здешнему. Это вы по своему злобесному нраву решили любить изменников, а в других странах изменников не любят и казнят их и тем укрепляют власть свою. А мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумывали; если же ты вспоминаешь об изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде казнят.

А то, что мы оболгали православных, то ты сам уподобился аспиду глухому, ибо, по словам пророка, «аспид глухой затыкает уши свои, чтобы не слышать голоса заклинателя, иначе будет заклят премудрым, ибо зубы в пасти их сокрушил господь и челюсти львам раздробил»; если уж я облыгаю, от кого же тогда ждать истины? Что же, по твоему злобесному мнению, что бы изменники ни сделали, их и обличить нельзя? А облыгать мне их для чего? Что мне желать от своих подданных? Власти, или их худого рубища, или чтобы ими насытиться? Не смеха ли достойна твоя выдумка? Чтобы охотиться на зайцев, нужно множество псов, чтобы побеждать врагов — множество воинов; кто же, имея разум, будет без причины казнить своих подданных! [...]

Когда же нам исполнилось пятнадцать лет, то взялись сами управлять своим царством, и, слава богу, управление наше началось благополучно. Но так как человеческие грехи часто раздражают бога, то случился за наши грехи по божьему гневу в царствующем граде Москве пожар, и наши изменники-бояре, те, которых ты называешь мучениками (я назову их имена, когда найду нужным), как бы улучив благоприятное время для своей измены, убедили скудоумных людей, что будто мать матери нашей, княгиня Анна Глинская, со своими людьми и слугами вынимала человеческие сердца и таким колдовством спалила Москву и что будто мы знали об этом их замысле. И по наущению наших изменников народ, собравшись по обычаю иудейскому, с криками захватил в приделе церкви великомученика христова Димитрия Солунского нашего боярина, князя Юрия Васильевича Глинского; втащили его в соборную и апостольскую церковь Пречистой богородицы и бесчеловечно убили напротив митрополичьего места, залив церковь кровью, и, вытащив его тело через передние церковные двери, положили его на торжище, как

Гзо

К оглавлению

==230

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

осужденного преступника. И это убийство в церкви всем известно, а не то, о котором ты, собака, лжешь! Мы жили тогда в своем селе Воробьеве, и те же изменники подговорили народ и нас убить за то, что мы будто бы прячем от них у себя мать князя Юрия, княгиню Анну, и его брата, князя Михаила. Как же не посмеяться над таким измышлением? Чего ради нам самим жечь свое царство? Сколько ведь ценных вещей из родительского благословения у нас сгорело, каких во всей вселенной не сыщешь. Кто же может быть так безумен и злобен, чтобы, гневаясь на своих рабов, спалить свое собственное имущество? Он бы тогда поджег их дома, а себя бы поберег. Во всем видна ваша собачья измена. Это похоже на то, как если бы попытаться окропить водой колокольню Ивана Святого, имеющую столь огромную высоту. Это — явное безумие. В этом ли состоит достойная служба нам наших бояр и воевод, что они, собираясь без нашего ведома в такие собачьи стаи, убивают наших бояр, да еще наших родственников? И так ли душу свою за нас полагают, что всегда жаждут отправить душу нашу из мира сего в вечную жизнь? Нам велят свято чтить закон, а сами нам в этом последовать не хотят! Что же ты, собака, гордо хвалишься и хвалишь за воинскую доблесть других собак-изменников? Господь наш Иисус Христос сказал: «Если царство разделится, то оно не сможет устоять», кто же может вести войну против врагов, если его царство раздирается междоусобными распрями? Как может цвести дерево, если у него высохли корни? Так и здесь: пока в царстве не будет должного порядка, откуда возьмется военная храбрость? Если предводитель не укрепляет постоянно войско, то скорее он будет побежденным, чем победителем. Ты же, все это презрев, одну храбрость хвалишь; а на чем храбрость основывается — это для тебя неважно; ты, оказывается, не только не укрепляешь храбрость, но сам ее подрываешь. И выходит, что ты — ничтожество; в доме ты — изменник, а в военных делах ничего не понимаешь, если хочешь укрепить храбрость в самовольстве и в междоусобных бранях, а это невозможно.

Был в это время при нашем дворе собака Алексей Адашев, ваш начальник, еще в дни нашей юности, не пойму каким образом, возвысившийся из телохранителей; мы же, видя все эти измены вельмож, взяли его из навоза и сравняли его с вельможами, надеясь на верную его службу. Каких почестей и богатств не удостоили мы его, и не только его, но и его род! Какой же верной службой он отплатил нам за это, расскажем дальше. Потом, для совета в духовных делах и спасения своей души, взял я попа Сильвестра, надеясь, что

23Ϊ

==231

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

человек, стоящий у престола господня, побережет свою душу, а он, поправ свои священнические обеты и свой сан и право предстоять с ангелами у престола господня, к которому стремятся ангелы преклониться, где вечно приносится в жертву за спасение мира агнец божий и никогда не гибнет, он, еще при жизни удостоившийся серафимской службы, все это попрал коварно, а сперва как будто начал творить благо, следуя божественному Писанию. Так как я знал из божественного Писания, что подобает без раздумий повиноваться добрым наставникам, и ему, ради совета его духовного, повиновался своей волей, а не по неведению; он же, желая власти, как Илья-жрец, начал также окружать себя мирскими друзьями. Потом собрали мы всех архиепископов, епископов и весь священный собор⁶ русской митрополии и получили прощение на соборе том от нашего отца и богомольца митрополита всея Руси Макария за то, что мы в юности возлагали опалы на вас, бояр, также и за то, что вы, бояре наши, выступали против нас; вас же, бояр своих, и всех прочих людей за вины все простили и обещали впредь об этом не вспоминать, и так признали всех вас верными слугами.

Но вы не отказались от своих коварных привычек, снова вернулись к прежнему и начали служить нам не честно, попросту, а с хитростью. Так же и поп Сильвестр сдружился с Алексеем, и начали они советоваться тайком от нас, считая нас неразумными: и так вместо духовных стали обсуждать мирские дела, мало-помалу стали подчинять вас, бояр, своей воле, из-под нашей же власти вас выводя, приучали вас прекословить нам и в чести вас почти что равняли с нами, а мелких детей боярских по чести вам уподобляли. И так мало-помалу это зло окрепло, и стали вам возвращать вотчины и города, и села, которые были отобраны от вас по уложению нашего деда, великого государя, и которым не надлежит быть у вас, и те вотчины, словно ветром разметав, беззаконно роздали, нарушив уложение нашего деда, и этим привлекли к себе многих людей. И потом ввели к нам в совет своего единомышленника, князя Дмитрия Курлятева, делая вид, что он заботится о нашей душе и занимается духовными делами, а не хитростями; затем начали они со своим единомышленником осуществлять свои злые замыслы, не оставив ни одного места, где бы у них не были назначены свои сторонники, и так во всем смогли добиться своего. Затем с этим своим единомышленником они лишили нас прародителями данной власти и права распределять честь и места между вами, боярами нашими, и взяли это дело в свое

==232

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

ведение и' усмотрение, как вам заблагорассудится и будет угодно, потом же окружили себя друзьями и всю власть вершили по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало, — все решения и установления принимали по своей воле и желаниям своих советников. Если мы предлагали даже что-либо хорошее, им это было неугодно, а их даже негодные, даже плохие и скверные советы считались хорошими.

Так было и во внешних делах, и во внутренних, и даже в мельчайших и самых незначительных, вплоть до пищи и сна, нам ни в чем не давали воли: все свершалось согласно их желанию, на нас же смотрели как на младенцев.

Неужели же это «противно разуму», что взрослый человек не захотел быть младенцем? Потом вошло в обычай: если я попробую возразить хоть самому последнему из его советников, меня обвиняют в нечестии, как ты сейчас написал в своей нескладной грамоте, а если и последний из его советников обращается ко мне с надменной и грубой речью, не как к владыке и даже не как к брату, а как к низшему, — то это хорошим считается у них; кто нас хоть в малом послушается, сделает по-нашему, — тому гонение и великая мука, а если кто раздражит нас или принесет какое-либо огорчение, — тому богатство, слава и честь, а если не соглашусь — пагуба душе и разорение царству. И так жили мы в таком гонении и утеснении, и росло это гонение не день ото дня, а час от часу: все, что было нам враждебно, умножалось, все же, что было нам по нраву и успокаивало, то умалялось. Вот какое тогда сияло православие! Кто сможет подробно перечислить все те притеснения, которым мы подвергались в житейских делах, во время поездок, и во время отдыха, и в церковном предстоянии, и во всяких других делах? Вот как это было: они притворялись, что делают это во имя бога, что творят такие утеснения не из коварства, а ради нашей пользы.

Когда же мы божьей волей с крестоносной хоругвью всего православного христианского воинства ради защиты православных христиан двинулись на безбожный народ казанский, и по неизреченному божьему милосердию одержали победу над этим безбожным народом, и со всем войском невредимые возвращались обратно, что могу вспомнить о добре, сделанном нам людьми, которых ты называешь мучениками? А вот что: как пленника, посадив в судно, везли с малым числом людей сквозь безбожную и неверную землю! Если бы рука всевышнего не защитила меня, смиренного, наверняка бы я жизни лишился. Вот

23"5

==233

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

каково доброжелательство к нам тех людей, о которых ты говоришь, и так они душой за нас жертвуют — хотят выдать

нас иноплеменникам!

Когда же вернулись мы в царствующий град Москву, бог, свое милосердие к нам умножая, дал нам тогда наследника — сына Дмитрия; когда же, немного времени спустя, я, как бывает с людьми, сильно занемог, то те, кого ты называешь доброжелателями, с попом Сильвестром и вашим начальником Алексеем Адашевым, восшатались как пьяные, решили, что мы уже в небытии, и, забыв наши благодеяния, а того более — души свои и то, что целовали крест нашему отцу и нам — не искать себе иного государя, кроме наших детей, решили посадить на престол нашего дальнего родственника князя Владимира, а младенца нашего, данного нам от бога, хотели погубить, подобно Ироду (и как бы им не погубить!), воцарив князя Владимира. Говорит ведь древнее изречение, хоть и мирское, но справедливое: «Царь царю не кланяется, но когда один умирает, другой принимает власть». Вот каким доброжелательством от них мы насладились еще при жизни, — что же будет после нас! 'Когда же мы по божью милосердию все узнали и полностью уразумели и замысел этот рассыпался в прах, поп Сильвестр и Алексей Адашев и после этого не перестали жесточайше притеснять нас и давать злые советы, под разными предлогами изгоняли наших доброжелателей, во всем потакали князю Владимиру, преследовали лютой ненавистью нашу царицу Анастасию и уподобляли ее всем нечестивым царицам, а про детей наших и вспомнить не желали.

А после этого собака и давний изменник, князь Семен Ростовский, который был принят нами в думу не за свои достоинства, а по нашей милости, изменнически выдал наши замыслы литовским послам, пану Станиславу Довойно с товарищами, и поносил перед ними нас, нашу царицу и наших детей; мы же, расследовав это злодейство, наказали того, но милостиво. А поп Сильвестр после этого вместе с вами, злыми советниками своими, стал оказывать этой собаке всяческое покровительство и помогать ему всякими благами, и не только ему, но и всему его роду. И так с тех пор для всех изменников настало вольготное время, а мы с той поры терпели еще больше притеснений: ты также был среди них, известно, что вы с Курлятевым хотели втянуть нас в тяжбу из-за Сицкого.

Когда же началась война с германцами, о которой дальше будет написано подробнее, поп Сильвестр с вами, своими советчиками, жестоко нас за нее порицал; когда за

==234

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

свои грехи заболевали мы, наша царица или наши дети,— все это, по их словам, свершалось за наше непослушание им. Как не вспомнить тяжкий путь из Можайска в царствующий град с больной царицей нашей Анастасией? Из-за одного лишь неподобаюшего слова! Молитв, хождений к святым местам, приношений и обетов о душевном спасении и телесном выздоровлении и о благополучии нашем, нашей царицы и детей — всего этого по вашему коварному умыслу нас лишили, о врачебной же помощи против болезни тогда и не вспоминали.

-И когда, пребывая в такой жестокой скорби и не будучи в состоянии снести эту тягость, превышающую силы человеческие, мы, расследовав измены собаки Алексея Адашева и всех его советников, нестрого наказали их за все это: на смертную казнь не осудили, а разослали по разным местам, поп Сильвестр, видя, что его советники лишились всего, ушел по своей воле, мы же его с благословением отпустили, не потому, что устыдились его, но потому, что я хочу судиться с ним не здесь, а в будущем веке, перед агнцем божьим, которому он всегда служил, но, презрев, по коварству своего нрава, причинил мне зло; в будущей жизни хочу с ним судиться за все страдания мои душевные и телесные. Поэтому и чаду его я до сих пор позволил жить в благоденствии, только видеть нас он не смеет. Кто же, подобно тебе, будет говорить такую нелепость, что следует повиноваться попу? Видно, вы потому так говорите, что немощны слухом и не знаете как должно христианский монашеский устав, как следует наставникам покоряться, поэтому вы и требуете для меня, словно для малолетнего, учителя и молока вместо твердой пищи. Как я сказал выше, я не причинил Сильвестру никакого зла. Что же касается мирских людей, бывших под нашей властью, то мы наказали их по их изменам: сначала никого не осудили на смертную казнь, но всем, кто не был с ними заодно, повелели их сторониться; это повеление провозгласили и утвердили крестным целованием, но те, кого ты называешь мучениками, и их сообщники презрели наш приказ и преступили крестное целование и не только не отшатнулись от этих изменников, но стали им помогать еще больше и всячески искать способа вернуть им прежнее положение, чтобы составить против нас еще более коварные заговоры; и так как тут обнаружилась неутолимая злоба и непокорство, то виноватые получили наказание, достойное их вины. Не потому ли я, по твоему мнению, «оказался сопротивным разуму, разумея», что тогда не подчинился вашей воле?

23i

==235

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

Поскольку вы сами бессовестные и клятвопреступники, готовые изменять ради блеска золота, то вы и нам такими же стать советуете. Скажу поэтому: иудино окаянство — такое желание! От него же избавь, боже, нашу душу и все христианские души. Ибо как Иуда ради золота предал Христа, так и вы, ради наслаждений мира сего, о душах своих забыв и нарушив присягу, предали православное христианство и нас, своих государей.

В церквах же, вопреки лжи твоей, ничего подобного не было. Как я сказал выше, виновные понесли наказание по своим проступкам; все было не так, как ты лжешь, неподобающим образом называя изменников и блудников — мучениками, а кровь, их — победоносной и святой, и наших врагов именуя сильными, и отступников — нашими воеводами; только что я рассказал, каково их доброжелательство и как они за нас полагают души. И не можешь сказать, что теперь мы клевещем, ибо измена их известна всему миру: если захочешь, сможешь найти свидетелей этих злодейств даже среди варваров, приходящих к нам по торговым и посольским делам. Так это было. Ныне же даже те, кто был в согласии с вами, наслаждаются всеми благами и свободой и богатеют, им не вспоминают их прежних поступков, и они пребывают в прежней чести и богатстве. [...]

Свет же во тьму я не превращаю и сладкое горьким не называю. Не это ли, по-твоему, свет и сладость, если рабы господствуют? И тьма и горечь ли это, если господствует данный богом государь, как подробно написано выше? [...]

О вине наших подданных и нашем гневе на них. До сих пор русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем; но если и подобает поведать о винах их, об этом сказано выше. [...]

А что ты писал, будто эти предстатели покорили и подчинили прегордые царства, под властью которых были ваши предки, то это справедливо, если речь идет об одном Казанском царстве; под Астраханью же вы не только не воевали, но и в мыслях не были. А насчет бранной храбрости снова могу тебя обличить в неразумии. Что ты хвалишься, надуваясь от гордости! Ведь предки ваши, отцы и дяди были так мудры, и храбры, и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне может -с их достоинствами сравниться, и шли в бой эти храбрые и мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы, силою влекомые на бой и скорбящие об этом; и такие храбрые люди в течение тринадцати лет до

==236

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

нашего возмужания не смогли защитить христиан от варваров! Скажу словами апостола Павла: «Уподоблюсь вам, безумием хвалясь, потому что вы меня к этому принуждаете, ибо вы, безумные, терпите власть, когда вас объедают, когда вас в лицо бьют, когда превозносятся; я говорю это с досадой». Всем ведь известно, как жестоко пострадали православные от варваров — и от Крыма, и от Казани: почти половина земли пустовала. А когда мы воцарились и, с божьей помощью, начали войну с варварами, когда в первый раз послали на Казанскую землю своего воеводу, князя Семена Ивановича Микулинского с товарищами, как вы все заговорили, что мы посылаем его в знак немилости, желая его наказать, а не ради дела. Какая же это храбрость, если вы равняете службу с опалой? Так ли следует покорять прегордые царства? Бывали ли такие походы на Казанскую землю, когда бы вы ходили не по принуждению? Но всегда словно в тяжкий путь отправлялись! Когда же бог проявил к нам милосердие и покорил христианству варварский народ, то и тогда вы настолько не хотели воевать с нами против варваров, что из-за вашего нежелания к нам не явилось более пятнадцати тысяч человек! Тем ли вы разрушаете прегордые царства, что внушаете народу безумные мысли и отговариваете его от битвы, подобно Янушу Венгерскому? Ведь и тогда, когда мы были там, вы все время давали вредные советы, а когда запасы утонули, предлагали вернуться, пробыв три дня! И никогда вы не соглашались потратить лишнее время, 'чтобы дождаться благоприятных обстоятельств, ни голов своих не щадя, ни о победе в бою не помышляя, а стремились только к одному: либо быстрее победить, либо быть побежденными, только бы поскорее вернуться восвояси. Ради скорейшего возвращения вы не взяли с собой самых лучших воинов, из-за чего потом было пролито много христианской крови. А разве при взятии города вы не собирались, если бы я вас не удержал, понапрасну погубить православное воинство, начав битву в неподходящее время? Когда же город по божьему милосердию был взят, вы не занялись установлением порядка, а устремились грабить! Таково ли покорение прегордых царств, которым ты, кичась, неразумно хвалишься? Никакой похвалы оно, по правде говоря, не стоит, ибо все это вы совершили не по желанию, а как рабы — по принуждению и даже с ропотом. Достойно похвалы, когда воюют по собственному побуждению. И так подчинили вы нам эти царства, что более семи лет между ними и нашим государством не прекращались ожесточенные боевые стычки!

Когда же кончилась ваша с Алексеем собачья власть, тогда и эти царства нам во всем подчинились, и теперь

23~?

==237

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

оттуда приходит на помощь православию больше тридцати тысяч воинов. Так-то вы громили и подчиняли нам прегордые царства! И вот так заботимся и печемся о христианстве мы, и таков «сопротивен разум», по твоему злобесному умышлению! Это все о Казани, а на Крымской земле и на пустых землях, где бродили звери, теперь устроены города и села. А чего стоит ваша победа на Днепре и на Дону? Сколько же злых лишений и пагубы вы причинили христианам, а врагам — никакого вреда! Об Иване же Шереметеве что скажу? Из-за вашего злого совета, а не по нашей воле, случилась эта беда православному христианству. Такова ваша усердная служба, и так вы разрушаете и подчиняете нам прегордые царства, как я уже описал выше.

О германских городах говоришь, будто они достались нам по божьей воле благодаря мудрости наших изменников. Но как же ты научился от отца своего, дьявола, говорить и писать ложь! Вспомни, когда началась война с германцами и мы посылали своего слугу царя Шигалея и своего боярина и воеводу Михаила Васильевича Глинского с товарищами воевать против германцев, то сколько мы услышали тогда укоризненных слов от попа Сильвестра, от Алексея и от вас — невозможно и пересказать подробно. Все что ни случалось с нами плохого, все это происходило из-за германцев! Когда же мы послали вас на год против германских городов (ты был тогда в нашей вотчине, во Пскове, ради собственных нужд, а не по нашему поручению), нам пришлось более семи раз посылать гонцов к боярину нашему и воеводе, ко князю Петру Ивановичу Шуйскому, и к тебе, лишь тогда вы наконец пошли с небольшим числом людей и после многих наших напоминаний взяли свыше пятнадцати городов. Это ли ваше старание, если вы берете города после наших посланий и напоминаний, а не по собственному стремлению? Как не вспомнить постоянные возражения попа Сильвестра, Алексея Адашева и всех вас против похода на германские города и как из-за коварного предложения короля датского вы дали ливонцам возможность целый год собирать силы. Они же, напав на нас перед зимним временем, сколько христианского народа перебили! Это ли старания изменников наших да и ваше добро — губить христианский народ! Потом мы послали вас с вашим начальником Алексеем и со множеством воинов; вы же едва взяли один Вильян и при этом еще погубили много нашего народа. Как же вы тогда испугались литовских войск, словно малые дети! А под Пайду же вы пошли нехотя, по нашему приказу, измучили войска и ничего не добились! Это ли ваши старания, так-то вы старались

""Î-

==238

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

завладеть претвердыми германскими городами? Если бы не ваше злобесное сопротивление, то, с божьей помощью, уже вся Германия была бы под православными. Тогда же вы подняли против православных литовский народ и готский и многие другие. Это ли «старания разума вашего» и так-то вы стремились укреплять православие?

А всеми родами мы вас не истребляем, но изменников повсюду ожидает расправа и немилость: в той стране, куда ты поехал, узнаешь об этом подробнее. А за ту вашу службу, о которой говорилось выше, вы достойны многих казней и опалы; но мы еще милостиво вас наказали, — если бы мы наказали тебя так, как следовало, то ты бы не смог уехать от нас к нашему врагу, если бы мы тебе не доверяли, то не был бы отправлен в наш окраинный город и убежать бы не смог. Но мы, доверяя тебе, отправили в ту свою вотчину, и ты, по собачьему обычаю, изменил нам.

Бессмертным себя я не считаю, ибо смерть — общий удел всех людей за Адамов грех; хоть я и ношу порфиру, но, однако, знаю, что по природе я так же подвержен немощам, как и все люди, а не так, как вы еретически мудрствуете и велите мне стать выше законов естества. [...]

Ничем я не горжусь и не хвастаюсь и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил. Скорее это вы надуваетесь от гордости, ибо, будучи рабами, присваиваете себе святительский и царский сан, поучая, запрещая и повелевая. Никаких козней для истязания христиан мы не придумываем, а напротив, сами готовы пострадать ради них в борьбе с врагами не только до крови, но и до смерти. Подданным своим воздаем добром за добро и наказываем злом за зло, не желая этого, но по необходимости, по злым их преступлениям им и наказание следует. [...]

Насчет Кроновых жрецов ты писал нелепости, лая, подобно псу, или изрыгая яд, подобно ехидне: родители не станут причинять своим детям таких страданий — как же мы, цари, имеющие разум, можем впасть в такое нечестие? Все это ты писал по своему злобесному собачьему умыслу.

А если ты свое писание хочешь с собою в гроб положить, значит, ты уже окончательно отпал от христианства. Господь повелел не противиться злу, ты же и перед смертью не хочешь простить врагам, как обычно поступают даже невежды; поэтому над тобой не следует совершать и последнего отпевания.

Город Владимир, находящийся в нашей вотчине. Ливонской земле, ты называешь владением нашего недруга, 23?

==239

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

короля Сигизмунда, чем окончательно обнаруживаешь свою собачью измену. А если ты надеешься получить от него многие пожалования, то это так и должно, ибо вы не захотели жить под властью бога и нас, данных богом государей, слушать и повиноваться нам, а захотели жить по своей воле. Поэтому ты и нашел себе такого государя, который — как и следует по твоему злобесному собачьему желанию — ничем сам не управляет, но хуже последнего раба — от всех получает приказания, а сам никем не повелевает. Но ты не найдешь себе там утешения, ибо там каждый о себе заботится. Кто оградит тебя от насилий или защитит от обидчиков, если даже сиротам и вдовицам не внемлет суд, который созываете вы — враги христианства! [...]

Печатается по: Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века.— М.: Худож. лит., 1986. Ο. 29—73.

ПРИМЕЧАНИЯ

• от 5 ию-

' Это первое послание Ивана Грозного Андрею Курбскому ля 1564г.

² В оригинале — «Российское самодержавство».

³ Имеется в виду один из руководителей Избранной рады, протопоп кремлевского Благовещенского собора Сильвестр.

⁴ Речь идет об Алексее Адашеве, главе Избранной рады.

⁵ Тимоха — Тихон Тетерин-Пухов, был насильственно пострижен

в монахи.

⁶ В оригинале — «освященный». Именно этот термин вошел в историографию.

ПОСЛАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КОРОЛЕВЕ ЕЛИЗАВЕТЕ 11

[...] Ныне ты к нам отпустила нашего посла, а своего посла с ним ты к нам не послала. А наше дело ты сделала не таким образом, как договорился твой посол. Грамоту же ты послала обычную, вроде как проезжую. Но такие дела не делаются без присяги и без обмена послами. А ты то дело отложила в сторону, а вели переговоры с нашим послом твои бояре только о торговых делах, управляли же всем делом твои купцы — сэр Ульян Гарит да сэр Ульян Честер. Мы надеялись, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской чести и выгодах для государства, поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, нО

К оглавлению

==240

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица. А тому, кто хотя бы и участвовал в нашем деле, да нам изменил, верить не следовало.

И если уж так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те торговые мужики, которые пренебрегали нашими государскими головами и государской честью и выгодами для страны, а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было. А торговую грамоту, которую мы к тебе послали, ты прислала бы к нам. Даже если ты и не пришлешь ту грамоту, мы все равно не велим по ней ничего делать. Да и все наши грамоты, которые до сего дня мы давали о торговых делах, мы отныне за грамоты не считаем. [...]

Печатается по: Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века.— М.: Худож. лит., 1986. Ο 113—115.

ПРИМЕЧАНИЕ

' Послание написано в связи с неудачей возникшего у Ивана Грозно) о в 1557 г. плана создания англо-русского союза.

ПОСЛАНИЕ ШВЕДСКОМУ КОРОЛЮ ЮХАНУ III

1573 года

Божественного [...] существа [...] милостью, властью и хотением скипетродержателя Российского царства, великого государя, царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси [...] почетной нашей степени величества слово Юхану, королю Шведскому, и Готскому, и Вендийскому.

На твою грамоту, пересланную через пленника, и лай, который в этой грамоте, мы дадим отповедь позже. А сейчас, по своему государскому обычаю, достойному чести нашего высокого величества, посылаем тебе подлинную отповедь со смирением.

Первое: ты пишешь свое имя впереди нашего — это неприлично, ибо нам брат — цесарь римский и другие

24"1

==241

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

великие государи, а тебе невозможно называться им братом, ибо Шведская земля честью ниже этих государств, как будет доказано впереди. Если ты говоришь, что Шведская земля вотчина отца твоего, то ты бы нас известил, чей сын отец твой Густав ', и как деда твоего звали, и был ли твой дед на королевстве, и с какими царями он был в братстве и в дружбе, укажи нам всех их поименно и грамоты пришли, и мы

тогда уразумеем.

Когда ты прислал гонца своего Петрушу-переводчшса просить охранной грамоты для своих послов, то мы думали — ты хочешь заключить мир по прежнему обычаю, как прежде бывал мир с наместниками новгородскими (так велось исстари в течение нескольких сот лет, еще при князе Юрии, да при посадниках новгородских, а у вас при князе Магнусе, который ходил с войной к Орешку), и потому мы послали охранную грамоту по прежним обычаям и хотели пожаловать тебе по прежним обычаям мир с нашими вотчинами — Великим Новгородом и Ливонской землей. Но ты епископа Павла прислал без настоящих полномочий и с надменностью, и поэтому из этого ничего не вышло. С архиепископом Павлом была послана охранная грамота^— так почему же ты к нам в течение всего лета не прислал послов? А мы были в своей вотчине, в Великом Новгороде, и ждали, что ты смиришься, а военных действий не вели нигде, разве что какие-нибудь мужики столкнулись между собой на границе. А если некоторые люди, оторвавшись от наших передовых частей, и повоевали в Финской земле, то это случилось потому, что когда мы отправили с епископом Павлом охранные грамоты на послов, эти люди уже далеко зашли — мы приказали их вернуть, но наши посланники их не настигли, поэтому они и повоевали.

А Ливонскую землю мы не перестанем завоевывать, пока нам ее бог дает. Злое же дело начал ты, как только сел на государство. И наших великих послов, боярина нашего и наместника смоленского Ивана Михайловича Воронцова, да дворецкого нашего можайского Василия Ивановича Наумова, да дьяка нашего Ивана Васильева сына Лапина, неповинно и с глумлением велел ограбить и обесчестить — в одних сорочках их оставили! Таких великих людей: отец того Ивана, Михаил Семенович Воронцов, был нашим наместником в нашей вотчине, в Великом Новгороде; а прежде никогда не бывало, чтобы от нас, государей, ходили послы в Шведскую землю; послы всегда ходили от новгородских наместников! А наказание на послов возложено напрасно, якобы за то, что они за твоей женой приехали, а они не сами приеха-

^

==242

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

ли — прислали их, а послали их из-за вашего же вранья: сказали, что тебя в живых нет. Если бы сказали, что ты жив, как же было твою жену просить? Каждый знает, что жену у мужа взять нельзя. И тебе надо было пенять на своего брата Эрика да на его советников, которые с ним делали это дело обманом. А послы наши, боярин наш и наместник смоленский Иван Михайлович Воронцов с товарищами, приняли страдания и глумления из-за твоего недомыслия. [...]

Если бы ты хотел жить по правде, так ты бы прислал ко мне послов, все бы и без крови разрешилось. А ты крови желаешь, поэтому вздор говоришь и пишешь. Никто на тебя не покушается, делай с женой и с братом что хочешь; об этом много говорить не стоит. А много крови проливается из-за нашей вотчины, Ливонской земли, да из-за твоей гордости, что не хочешь по прежним обычаям сноситься с новгородскими наместниками; и пока ты этого не осознаешь, и дальше будет литься много невинной крови из-за твоей гордости и из-за того, что незаконно вступил в нашу вотчину, в Ливонскую землю. Ты писал, что мы не сдержим обязательств, данных в грамоте и скрепленных печатью, но ведь на свете есть много великих государств, и во всех этих государствах наше слово неизменно сохраняет силу (ты спроси там — узнаешь!), почему же в одной Шведской земле будет поиному? А что послы твои вопреки обычаю и охранной грамоте были обесчещены и отправлены в заключение, то ты этому не дивись: нельзя же было терпеть твой недостойный поступок с нашими послами, да и то мы еще не поквитались за наших послов: ведь наши послы — великие люди, а те — холопы, а наши послы у тебя в Або сидели взаперти долго (это ли не заточение?), да и отпустил ты их, как пленников, а всех их опоили отравой, и они, приехав сюда, померли. Спеси же с нашей стороны никакой нет, а писали мы тебе так, как подобает писать нашей самодержавной власти к твоей королевской, — ибо раньше того не бывало, чтобы великим государям всея Руси сноситься со шведскими правителями; сносились шведские правители с Новгородом. Неужели же достоинство нашей вотчины, Великого Новгорода, заключалось в том, что она от нас отделялась, а теперешнее бесчестие — в том, что она признает нас, великих государей, как ты нелепо пишешь? А войску нашему правитель — бог, а не человек: как бог даст, так и будет.

А это истинная правда, а не ложь, — что вы мужичий род. а не государский. Пишешь ты нам, что отец твой — венчанный король, а мать твоя — также венчанная королева; но хоть отец твой и мать — венчанные, а предки-то их на

24"5

==243

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

престоле не бывали! А если уж ты называешь свой род государским, то скажи нам, чей сын отец твой Густав и как деда твоего звали, и где на государстве сидел, и с какими государями был в братстве, и из какого ты государского рода? Пришли нам запись о твоих родичах, и мы по ней рассудим. А нам доподлинно известно, что отец твой Густав происходил из Смоланда, и вот еще почему нам известно, что вы мужичий род, а не государский: когда при отце твоем приезжали наши торговые люди с салом и с воском, то твой отец сам, надев рукавицы, как простой человек, пробовал сало и воск и на судах осматривал и ездил для этого в Выборг; а слыхал я это от своих торговых людей. Разве это государское дело? Не будь твой отец мужичий сын, он бы так

не делал. [...]

Ты писал по нашему царскому письму о великом государе самодержце Георгии-Ярославе, — это мы потому так писали, что в прежних хрониках и летописцах написано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом во многих битвах бывали варяги, а варяги — немцы; и раз они его слушали, значит, были его подданными; но мы об этом только известили, а нам это не нужно. А что ты пишешь о своей печати, то мы писали потому, что если ты хочешь с нами сноситься, минуя наместников новгородских, то ты должен за это нас чем-нибудь отблагодарить. Вот почему мы тебе об этом писали; а без такой благодарности тебе нельзя позволить сноситься с нами помимо наместников. А что ты писал о печати Римского царства, то у нас есть своя печать от наших прародителей; а римская печать нам также не чужда: мы ведем род от Августа-кесаря, а ты судишь о нас, вопреки воле бога, — что нам бог дал, то ты отнимаешь у нас; мало тебе нас укорять, ты и на бога раскрыл уста. Ты думаешь, что мы хотим присвоить твои титулы и печать как бы для возвеличения, — нам твоей мужичьей чести добиваться нечего и подлаживаться к твоему величию ни к чему. Мы тебе потому писали, что тебе надобно сноситься с нами помимо наместников, но без достойного выкупа тебе этого не видать. Если же ты захочешь из-за этого кровь проливать — дело твое; а мы положились на божью волю, что нам милосердный бог даст. А твоего титула и печати мы просто так не хотим: если тебе хочется с нами сноситься помимо наместников, то ты нам уступи и подчинись и отблагодари нас как следует, и тогда мы тебя пожалуем и освободим от сношений с наместниками, а сноситься тебе с нами даром не дает права ни твое государство, ни твой род; а без твоего подчинения мы и сами не хотим твоего титула и печати. ^

==244

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

А если ты хочешь присвоить титулы и печати нашего царского величества, так ты, обезумев, можешь, пожалуй, и государем вселенной назваться, да кто тебя послушает? Если же тебе неугодно по нашему указанию поступить, то сносись постарому с наместниками. А что ты писал, будто мы из честолюбия хотим присвоить твою печать и землю, так мы писали об этом потому, что если ты хочешь с нами сноситься помимо наместников, то ты должен нам подчиниться, а если ты подчинишься, то и земля твоя и владения и печать будут нашими, и тогда мы тебя пожалуем и будем сноситься с тобою, как со своим; а с чужим и столь ничтожным государем, как ты, сноситься нам не подобает.

А к наместникам не я тебя приравниваю — так исстари ведется, так бог твое место определил; а ты богу противишься и не хочешь по его повелению поступить. Да какому тебе богу молиться — ты ведь безбожник: не только истинной веры не познал ты, но даже скромное прибежище латинского богослужения разрушено у вас, и иконы разбили, и священников сравняли с мирянами; ты сам ведь писал, что принял власть от отца своего, короля Шведской земли. А себя мы не хвалим и не прославляем, а только указываем на достоинство, данное нам от бога; и тебя мы не хулим, а пишем это лишь для того, чтобы ты пришел в сознание и не требовал неподобающих вещей.

А что ты писал, будто мы просим у тебя твою королевну, так ты, неразумный человек, не уразумел: мы писали тебе, что так же возможно, чтобы ты нам свою жену отдал, как и то, чтобы мы сами тебе крест целовали; но ведь это невозможно, чтобы у мужа жену взять, всякий это знает (да мы и не хотим этого!), так же невозможно и то, чтобы мы с тобой сами сносились, помимо наместников — настолько это недостижимо! А ты, не рассудив, написал. Мы тебе писали не затем, чтобы жену у тебя просить, — нам твоя жена не нужна; мы для твоего вразумления писали: насколько невозможно у тебя взять жену, настолько же невозможно тебе не сноситься через наместников. Мы писали тебе, осуждая твою гордыню, а не просили твою жену; нам твоя жена вовсе не нужна, делай с ней что хочешь. И крови неповинной мы не желаем — это ты из-за своей гордости проливаешь кровь христианскую и стремишься проливать. Ты пишешь, будто это ложь, что польская королевна была замужем за конюхом, так ты спроси тех, кто знает, кто такой был Войдило при Ягайле, короле польском, и из-за чего была борьба между Ягайло и его дядей Кейстутом, и как Кейстут повесил Войдилу, и как Ягайло Кейстута захватил и велел удавить, тогда и узнаешь правду. ^

==245

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

А что наш дьяк передавал твоему подданному Антону Ольсу, чтобы ты нам уступил все те земли, которые ты захватил в нашей вотчине Ливонской земле, незаконно туда вступив, и насчет серебряной руды и мастеров, которые добывают руду, и насчет десяти тысяч ефимков за оскорбление наших послов, и насчет воинских людей, так это мы передавали тебе потому, что раз тебе надобно с нами сноситься, то ты должен это сделать; а если за такое великое дело с нашей стороны вы не отплатите великим же делом, то ничего не выйдет. Мы несправедливости не допускаем — это ты допускаешь несправедливости. Что тут справедливого, чтобы ты с нами сносился? Это совсем несправедливо, чтобы мы сносились с тобой, сами с тобой заключали мир, целовали крест, минуя наместников, и своих послов к тебе посылали.

Ты не хочешь послать нам послов бить челом, и мы удивлены, откуда у тебя такая гордость и сила взялась, что ты не хочешь согласиться на то, на что соглашался твой отец: отец твой весь свой век прожил, сносясь с наместниками, только разок под старость не захотел, — и как ему удалось это, ты знаешь! Отец твой с этим век прожил, а ты не хочешь, — видно, ты лучше отца, что места его не хочешь! Если не пришлешь послов, — миру не бывать; нам же к тебе послов посылать не подобает. Мы из снисхождения к тебе пишем: если хочешь, чтобы мы тебя пожаловали и от сношения с наместниками освободили, то пришли к нам своих великих послов бить челом и отблагодари нас за это великим делом, насколько сможешь; тогда мы тебя пожалуем и от наместников освободим; а не дав выкупа, ты у нас этого не

добьешься

А что ты обращался к нам с лаем и дальше хочешь лаем

отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да и писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы, — так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой — бесчестие, а лай тебе писать — и того хуже, а перепаиваться с тобой — горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перепаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты ни напишешь лая. мы тебе никакого ответа давать не будем.

Если хочешь выступить, так наши люди твои пушки видели; а захочешь еще попытаться — увидишь, какая тебе

==246

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

будет прибыль. Если же захочешь мира своей земле — пришли к нам своих послов, и каковы твои намеренья, мы их послушаем, и что следует сделать, то и сделаем. [...]

Печатается по: Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века.— М.: Худож. лит., 1986. Ο. 124—143.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Отец Юхана III Густав I Ваза происходил из шведского дворянского, но не королевского рода. Он вступил на престол в 1523 г. после освобождения Швеции от власти датских королей. Поэтому Иван IV не считал шведских королей равными себе.

ГРАМОТА ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА ВСЕЯ РУСИ К СТЕФАНУ, КОРОЛЮ ПОЛЬСКОМУ ¹

[...] Мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич, всея Руси самодержец, Стефану, божиею милостью великому государю, королю Польскому и великому князю Литовскому, Русскому, Прусскому, Жмудскому, Мазовецкому, князю Семиградскому.

Мы твою грамоту прочли и хорошо поняли — ты широко разверз свои высокомерные уста для оскорбления христианства. А таких укоров и хвастовства мы не слыхали ни от турецкого султана, ни от императора, ни от иных государей. А в той земле, в которой ты был, и в тех землях, тебе самому лучше известно, нигде не бывало, чтобы государь государю писал так, как ты к нам писал. А жил ты в державе басурманской, а вера латинская — полухристианство, а паны твои держатся иконоборческой лютеранской ереси. А ныне мы слышим, что в твоей земле явно устанавливается вера арианская, а где арианская вера, там имени Христа быть не может, потому что Арий имени Христову истовый враг, а где ариева вера, тут уже Христос не нужен, и не подобает эту веру звать христианством и людей этих называть христианами, и о христианской крови тем людям нечего беспокоиться. Мы же, смиренные, во Христа крестились, во Христа облеклись, во Христа веруем, в смерти его обретаем крещение, а христианам по Христовым заповедям подобает терпеть беды.

==247

ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ

А твое высокое высокомерие с чем можно сравнить, сам можешь понять. И Александр, царь македонский, Дариюцарю с таким высокомерием не писал. И помяни пророческое слово: «Если ты, как орел, подымешься высоко и совьешь гнездо свое среди звезд небесных, то и оттуда...» — говорит пророк, — а что в конце, прочти сам. И даже если иная ханаанская печь будет угрожать сжечь нас, мы же ответим против нее трезвучной цевницею тричисленного божества. Есть бог сильный на небесах, который может взять под защиту против всякой гордыни, хвалящейся предать нас разорению. Поэтому подумай обо всех возносившихся — Сенахириме и Хозрое и в недавнее время Темир-Аксаке и Витовте. Или так скажешь: «Не это ли град мой великий Вавилон, не моя ли рука сотворила все это?» Или всю Русскую землю, как птицу, рукой своей возьмешь? Или раздавишь нас, как мошку, по совету Курбского, который нам изменил, потому что хотел нашей смерти, а мы, раскрыв его измену, хотели его казнить? А он составил заговор и хотел нас извести и возвести на престол другого государя, и нас бог сохранил, и он, бежав от нас и будучи там, подымал против нас крымского хана, но и от этого бог нас сохранил, и ныне он подбивает тебя. И ты называешь себя благочестивым и набожным, так ты не слушай суждения злочестивых и прославь себя благочестием и набожностью, а понапрасну христианской крови не проливай.

Пойми же, к чему тебя приводит Курбский, чтобы нас погубить! Мы смиренно уведомляем тебя об этом по христианскому обычаю — ведь тебя Курбск