КОНФЛИКТ

 

Цельюисследования является комплексное изучение концепта CONFLICT, заключающееся в экспликации семантической структуры данного ментального образования и выявлении совокупности языковых средств его объективации.

Поставленная цель конкретизируется в следующих задачах:

1) рассмотреть понятийную сущность феномена конфликта и разаработать лингвистическую модель его концептологического описания;

2) выявить концептуальный фон формирования концепта CONFLICT и раскрыть семантические мотивировки (принципы номинации) наивного понятия конфликта;

3) выявить и проанализировать совокупность лексико-фразеологических средств, объективирующих концептуальную модель CONFLICT в лексико-семантическом пространстве современного английского языка, и дать их системное описание;

4) выявить конвенциональные метафорические схемы концептуализации феномена конфликта англоязычным лингвосознанием и модели их объективации в современном английском языке.

5) определить содержательный объем концепта CONFLICT;

6) выявить и исследовать конституенты концептуального пространства CONFLICT;

7) представить структуру концепта CONFLICT в виде концептуальной модели.

В исследовании применяется комплексная методика,включающая методы концептуального, контекстуального, этимологического, компонентного, сопоставительного анализа, методы семантической интерпретации, когнитивного моделирования, идеографической параметризации и количественного анализа. Лингвистическое изучение концепта CONFLICT дополнено данными других научных дисциплин — философии, истории, социологии, психологии, политологии, юриспруденции, экономической теории, литературоведения, что позволяет наиболее полно раскрыть его содержание и, в целом, отражает междисциплинарный характер научного познания.

Изучение феномена конфликта имеет многовековую традицию. Ни один крупный конфликт в истории человечества не оставался бесследным: столкновения, споры и войны тщательно описывались и анализировались древнегреческими философами (Гераклит, Аристотель, Эпикур) и гуманистами эпохи Возроздения (Т.Мор, Э. Роттердамский, Ф.Рабле), английскими демократами и французскими просветителями (В.Д.Пристли, Д.Дидро, Ж.Ж.Руссо), философами и историками XIX века (Г.В.Ф.Гегель, Ч.Дарвин, Г.Спенсер), социологами XX века (Э.У.Берджесс, Г.Зиммель, Р.Э.Парк, Т.Боттомор, К.Боулдинг, А.Гидденс, Р.Дарендорф, Л.Козер) и современными представителями общественных наук (Е.М.Бабосов, А.В.Дмитриев, А.Г.Здравомыслов, И.Е.Фарли, И.С.Хаймс).

Теоретические и практические исследования конфликта настолько многоаспектны и многочисленны, что сегодня есть все основания говорить о самостоятельной комплексной науке конфликтологии, предметом которой является изучение природы конфликтов в человеческом обществе и разработка путей их преодоления и разрешения, а сам конфликт получает единое определение как процесс возникновения, развития и разрешения противоречивости целей, отношений и действий людей, детерминируемый объективными и субъективными причинами (Андреев 1992; Бабосов 1995; Вишнякова 2000; Дмитриев 2000; Himes 1980).

Основным постулатом теории конфликта в настоящее время является утверждение о том, что всякий конфликт имеет, прежде всего, психологическую окраску, являясь личностно-центрированным феноменом. Консолидирующая роль человеческого фактора в осмыслении конфликта ставит новые задачи на пути исследования данного явления, а именно — изучить сущность и особенности когнитивного измерения конфликта, формируемого знаниями и представлениями обыденного (наивного) человека об этом фрагменте окружающей действительности.

Структурно-содержательной единицей сознания, аккумулирующей наивные представления о конфликте, служит концепт КОНФЛИКТ. К основным характеристикам концепта относятся многомерность, целостность, универсальность, константность, этнокультурная маркированность и вербализованность. На основании данных признаков концепт КОНФЛИКТ предстает как ментальное национально-специфичное образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о феномене конфликта, а планом языкового выражения — совокупность языковых единиц, номинирующих и описывающих данный объект.

Регистрация содержания концепта, его сущностных свойств и характеристик в языковой форме называется объективацией концепта. В лексико-семантическом пространстве естественного языка объективаторами концепта служат собственно лексические, фразеологические и паремические единицы.

Языковые средства объективации концепта многочисленны и многоплановы, вследствие чего представляется необходимым различать два модуса объективации — вертикальный (парадигматический) и горизонтальный (синтагматический). Сущность выделенных модусов различна. Совокупность всех языковых средств, образующих лексико-семантическую парадигму слова — имени концепта и дающих представление о целостном содержании концепта как дискретной ментальной сущности, формирует вертикальный (парадигматический) модус. Синтагматические отношения лексем-объективаторов концепта формируют горизонтальный (синтагматический) модус объективации и представляют собой эксплицирование конкретных характеристик концепта, приписываемых ему этнокультурным языковым сознанием.

Познание стоящей за языковыми средствами ментальной конструкции осуществляется с помощью методики концептуального анализа, заключающейся в исследовании системных значений языковых средств, объективирующих концепт, их сочетаемости, различных контекстуальных употреблений и логическом осмыслении обозначаемых ими денотатов (Стернин 1999).

Лингвистическая модель исследования концепта КОНФЛИКТ (обозначаемого как концепт CONFLICT в соответствии с именем conflict, наиболее полно отвечающим представлению о конфликте в современном английском языке) включает два последовательных этапа. Первым этапом исследования концепта является распредмечивание его содержания в сознании англоязычной личности и выявление семантической структуры данного концепта и ее элементов.

Путем дефиниционного, контекстуального и сопоставительного анализов языковых средств, номинирующих исследуемый концепт и его конституенты, выявляется виртуальная (ментальная) сущность, стоящая за данными лексическими средствами отражающая представление о феномене конфликта в обыденном (наивном) англоязычном сознании и структурирующая знания и опыт носителя англоязычной лингвокультуры по отношению к исследуемому объекту.

Результатом первого этапа исследования является вычленение и реконструкция ментальной модели концепта CONFLICT.

Второй этап исследования представляет собой выявление и систематизацию лексических средств (в их парадигматике и синтагматике), фразеологических структур, а также метафорических моделей объективации концепта CONFLICT в современном английском языке, заполняющих терминалы ментальной модели концепта и актуализирующих разнообразные характеристики феномена конфликта, приписываемые ему носителями англоязычной лингвокультуры. Изложенный подход дает возможность раскрыть этнокультурную специфику концептуализации феномена конфликта англоязычным сообществом.

Являясь многомерным ментальным образованием, концепт обнаруживает определенную структуру, включающую множество его объективных и субъективных характеристик, различающихся по степени абстрактности — от предельно конкретных, формирующих ядро концепта, до признаков высокой степени абстрактности, образующих периферию (Болдырев 2000). В совокупности концептуальные признаки формируют определенные слои структуры концепта — актуальный («активный») слой, дополнительный («пассивный») слой, «внутренняя форма» («буквальный смысл», этимологический признак концепта) (Степанов 2001). Для исследования наивно-языковых особенностей концептуализации фрагмента действительности в определенной лингвокультуре наибольшее значение имеет изучение актуального (активного) слоя концепта, поскольку именно в данном слое обобщенно представлены знания и опыт носителей всей лингвокультуры о том явлении, которое репрезентировано в лингвосознании в виде концепта.

Учитывая вышеизложенное, для полноты семантического описания концепта мы, вслед за В.И.Карасиком, считаем оптимальным выделение в его структуре трех составляющих: 1) понятийная сторона концепта — это языковая фиксация концепта; его обозначение, описание, дефиниционная и признаковая структура; сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к тому или иному ряду концептов, которые никогда не существуют изолированно; 2) образная сторона концепта — это все образные характеристики предметов, явлений, событий, отраженные в памяти и фиксируемые когнитивными метафорами поддерживающими данный концепт в языковом сознании; 3) ценностная (значимостная) сторона концепта — ценность концепта для отдельной языковой личности и всего коллектива носителей лингвокультуры, определяемая местом, которое занимает имя концепта в системе конкретного языка, куда войдут также его этимологические и ассоциативно-оценочные характеристики (Карасик 2001).

Как явствует из проведенного исследования, концепт CONFLICT обладает сложной семантической структурой, представляющей собой упорядоченную совокупность разнообразных характеристик, каждая из которых содержит определенную информацию о феномене конфликта.

Ядром структуры концепта CONFLICT является его понятийное измерение, поскольку оно по своей сути есть некоторое объективное прототипическое представление о явлении конфликта, являющееся результатом общепринятой коллективной концептуализации и категоризации опыта и включающее совокупность конкретных существенных признаков данного объекта познания, позволяющих всем носителям лингвокультуры идентифицировать какое-либо явление как конфликт.

Для установления понятийной составляющей концепта CONFLICT мы обратились к семантической структуре имени conflict и привлекли к анализу данные 16 авторитетных толковых словарей современного английского языка, в число которых входят как печатные, так и электронные издания последних лет. Учитывая когнитивный аспект лексикографической информации и результаты, полученные в ходе дефиниционного анализа имени conflict, можно сделать вывод о том, что в семантическом содержании данной лексемы отражены следующие аспекты концепта CONFLICT:

а) социальный аспект (конфликт как антагонистическая форма социальных взаимоотношений людей);

б) социально-политический аспект (конфликт как война, вооруженное столкновение);

в) психологический аспект (конфликт как психическое состояние внутреннего кризиса, борьбы);

г) лингвистический аспект (конфликт как конфликтный дискурс, ссора, спор);

д) онтологический аспект (конфликт как форма бытия, включающая такие всеобщие бытийные сущности, как различие, несходство, несовместимость);

е) литературно-художественный аспект (конфликт как принцип организации художественного произведения);

ж) физический аспект (конфликт как физическое столкновение объектов). Информационная значимость этих компонентов различна.

Выявлено, что к актуальному слою концепта CONFLICT относятся первые пять аспектов, поскольку именно они активно фиксируются в значениях имени conflict. Литературно-художественный аспект тяготеет к знанию энциклопедическому, но не наивному, вследствие чего он образует пассивный (дополнительный) слой концепта CONFLICT. Физический аспект современного концепта CONFLICT служит скорее отголоском изначального контекста предназначения лексемы conflict (лат. conflictus от глагола confligere -«сталкиваться (о физических объектах)») Поскольку целью нашего исследования являлось изучение активного слоя концепта CONFLICT, существующего в равной мере для всех носителей англоязычной культуры, то литературно-художественный и физический аспекты CONFLICT исследованию не подвергались.

Выявленные понятийные аспекты концепта CONFLICT позволяют вычленить его содержательный минимум, включающий набор существенных признаков феномена конфликта:

1) две (или более) участвующие стороны (люди, идеи, мотивы, принципы, интересы и т.д.) — субъекты конфликта;

2) разногласие, противоречие как предмет конфликта между сторонами и вызванное ими оппозиционирование сторон;

3) противоборствующее взаимодействие субъектов конфликта.

Таким образом, наивное прототипическое представление о конфликте в англоязычной лингвокультуре сводится к определению данного феномена как антагонистического взаимодействия двух (или более) сторон, обусловленного неким разногласием или противоречием между ними и проявляющегося в различных формах — от несходства до войны и вооруженных столкновений.

Изучение контекстуального употребления имени концепта позволяет не только конкретизировать и дополнить обнаруженные при дефиниционном исследовании понятийные компоненты концепта, но и выявить характеристики оценочной составляющей его структуры и очертить контуры современного ассоциативного поля концепта, сущность которых обусловливает функционирование тех или иных языковых средств, объективирующих концепт в лексико-семантическом пространстве данного языка.

Эмпирический материал свидетельствует о том, что в современном английском языке наблюдается расщепление концепта CONFLICT на две концептуальные плоскости. В рамках первой конфликт концептуализируется как цельное, дискретное явление, сутью которого является некое столкновение, противоборство двух сторон в самом общем смысле. Подобная концептуализация конфликта объективируется в языке неисчисляемым существительным conflict, употребляющимся без артикля и предстающим в такой интерпретации в своем самом абстрактном значении, соответствующем понятию конфликта как определенной категории бытия:

Conflict is a problem that arises out of incompatible expectations, needs or values among two or more actors (DO 2: 7); One hour of thoughtful solitude may nerve the heart for days of conflict (CQ, Percival); But why is there always conflict between parents and teenagers? (RD 6: 28).

Конкретизация смысла, заключенного в концепте CONFLICT, формирует вторую концептуальную плоскость, объективируемую в английском языке посредством исчисляемого имени conflict, употребляющегося с артиклем, местоимениями each, every, any, this/that, these/those (в ситуации множественного числа имени conflict) и разнообразными прилагательными, номинирующими тип конфликта (armed, civil, ethnic, internal, inward и др.). Исчисляемое имя conflict объективирует частное знание о конфликте в противовес общему знанию, объективируемому именем conflict без артикля:

For all the friction between America and China over issues ranging from human rights to weapons proliferation, the likelihood of an armed conflict retains slim (The Economist 3: 15); My own family, who have their own small conflicts to come, cannot know this, naturally (Beauman: 105); The political Zeitgeist currently favours consociation as a means of regulating ethnic conflict,... it is generally a case of this kind of conflict - been found through consociation (Internews).

Поскольку концепт существует для каждого основного (словарного) значения той или иной лексемы отдельно (Лихачев 1993: 4), то основные словарные значения представляют смежные концепты в рамках одного концептуального пространства.

Из анализа лексикографических толкований лексемы conflict и ее контекстуальных употреблений следует, что конфликт как объект из мира «Действительность» преломляется в мире «Идеальное» исследуемой англоязычной лингвокультуры в виде концепта, состоящего из смежных концептов OPPOSITION (ANTAGONISM), CONFRONTATION, WAR, STRUGGLE, QUARREL (ARGUMENT), DIFFERENCE и INCOMPATIBILITY.

Будучи связанными в единой когнитивной структуре и отражая выявленные понятийные аспекты исследуемого образования, эти концепты образуют упорядоченную систему, формирующую концептуальное пространство CONFLICT. Его лингвокультурной спецификой является тот факт, что ни один из концептов-конституентов по отдельности не способен в полной мере репрезентировать сущность единого глобального концепта CONFLICT. Данный факт обусловлен тем, что планом содержания этих концептов является информация и знания об объектах действительности, понятийное основание которых соответствует моделям «Х — тип (форма) конфликта», «Х — причина конфликта» и «Х — стадия (этап) конфликта».

Семантическим центром концептуальной модели CONFLICT выступает концепт WAR, что свидетельствует об отождествлении в сознании носителей англоязычной культуры представления о конфликте с представлением, в первую очередь, о войне и военных действиях. Вследствие этого основным денотатом лексемы conflict, номинирующей как глобальный феномен конфликта, так и ряд всех возможных конфликтных явлений объективной действительности, становится война, что манифестируется в современном английском языке посредством тенденции к синонимизации лексем conflict и war:

In a message in February, Osama bin Laden had described the conflict as a war against Islam (DT: 10); According to one estimate, five million people have died in war during the 1990s. The majority of these conflicts occur in the developing world (DO 5: 2).

Данный факт объясняется действием культурной памяти имени conflict, аккумулирующей информацию о том концептуальном содержании, которое подводилось под форму этого знака на протяжении его существования. Как явствует из анализа внутренней формы концепта CONFLICT, концептуальное языковое знание о конфликте генетически связано с действиями «бить», «давить», «уничтожать» (этимологически лексема conflict восходит к индоевропейскому единству *bhligh-, вероятно, имевшему значение «бить, давить, подавлять» и легшему в основу других индоеропейских параллелей conflict: греч. phlibein, гот. bliggwan, двн. bliuwan, др.исл. blegdi, др.слав. blizna), в результате чего главным значением conflict на момент вхождения этого слова в состав английского языка являлось значение «война, вооруженное столкновение, борьба». В процессе семантической эволюции указанное значение стало периферийным, уступив главенствующее положение значению «разногласие, противостояние, противоречие». В настоящее время контекст изначального предназначения имени conflict становится по-новому актуальным, выдвигая на первый план значение «armed fighting, war, warfare (война, вооруженная борьба)», что, как представляется, требует коррекции современных словарных толкований данного имени.

Наряду с дефиниционной структурой CONFLICT в понятийное измерение этого конструкта входит и его признаковая структура, организуемая структурными, процессуальными и квалитативными признаками CONFLICT. Структурные признаки (субъекты и объект конфликта) и процессуальные признаки (стадии разворачивания конфликта) являются центральными, необходимыми для понимания сущности конфликта, вследствие чего они формируют ядро признаковой структуры, вокруг которого группируются квалитативные признаки CONFLICT. Ядерное положение структурных и процессуальных признаков концепта CONFLICT свидетельствует о том, что при наивном осмыслении конфликт предстает как динамически взаимосвязанная целостная система и процесс, моделируемые в виде фрейма — сценария прототипического характера, терминалы которого заполняются указанными компонентами феномена конфликта.

Контуры образной составляющей концептуальной модели CONFLICT формируются представлениями наивного англоязычного сознания о ненависти, злости, агрессии, мести, печали, горе, ущербе, генетически связанными с представлением о конфликте (данные семантические признаки обнаружены в содержании исходной морфемы) и образующими ассоциативное поле CONFLICT.

Оценочная составляющая структуры концепта CONFLICT, предопределяемая этическим аспектом исследуемого феномена, выявленным при анализе глагола to conflict и деривационного поля conflict, характеризуется парадоксальностью оценочного отношения носителей англоязычной лингвокультуры к конфликту. С одной стороны, конфликт рассматривается как ненормативное явление, каузирующее отрицательную оценку. С другой стороны, конфликт есть положительно оцениваемый феномен, поскольку индуцирует позитивный опыт по разрешению проблемных ситуаций.

Представленная концептуальная модель CONFLICT служит концептуальным каркасом, на который «накладываются» способы номинации многоаспектных и многообразных модусов конфликта, его свойств, признаков и качеств.

Концепт CONFLICT, обладая сложной, многокомпонентной семантической структурой, имеет значительную вербализованную часть, которая представляет собой совокупность лексических, фразеологических, метафорических средств, тем или иным образом отсылающих к ситуации конфликта.

Вследствие концептуального расщепления концепта CONFLICT на целостную (дискретную) и градуируемую сущности тезаурус средств объективации данного концепта подвергается двойному членению — на средства номинации смежных концептов пространства CONFLICT, представляющих градуируемую сущность CONFLICT, и средства объективации концептуальных признаков, характеризующих CONFLICT как глобальную дискретную сущность.

Являясь константным явлением бытия человека, феномен конфликта во всех его многообразных воплощениях номинируется языковым сознанием посредством большого количества лексем-субстантивов (133 единицы) и глаголов (57 единиц), объединенных вокруг опорного имени conflict и глагола to conflict соответственно. В результате компонентного анализа значений выявленных лексем нами было выделено 7 подгрупп, номинирующих такие фрагменты концептуального пространства CONFLICT, как «оппозиционирование» (opposition, polarity, bucking, friction, dissent, dissension, to oppose, to antagonize и др.), «конфронтация» (confrontation, clash, collision, to clash, to collide и др.), «война (вооруженное столкновение)» (war, warfare, guerrilla, to war, to combat и др.), «ссора (спор)» (quarrel, argument, dispute, controversy, bickering, to quarrel, to argue, to disagree и др.), «борьба» (struggle, fight(ing), contention, to struggle, to fight, to battle и др.), «различие(несходство)» (difference, disagreement, disharmony, to differ, to disagree и др.) и «несовместимость» (incompatibility, incongruity, polarity и др.). Данные количественного анализа свидетельствуют о том, что по номинативной активности англоязычного сознания лидирующую позицию занимает концепт QUARREL (77 единиц), что, вероятно, объясняется наибольшей распространенностью ссор и споров по сравнению с другими типами конфликтного взаимодействия.

Фразеологизация концепта CONFLICT, т.е. его объективация посредством ФЕ, охватывает совокупность фразеологизмов (297 ФЕ), тем или иным образом отсылающих к ситуации конфликта. Фразео-семантическая группа обозначений конфликта во всех его воплощениях включает ФЕ субстантивного и глагольного типа, среди которых преобладают ФЕ также со значением «ссора, ссориться» (а battle of wits, a battle of words, a running fire, merry hell, the cut and thrust, to talk Billingsgate, to give smb. a broadside, to pull caps, to raise the roof, to split hairs и др.).

Для описания многочисленных характерологических свойств изучаемого концепта в настоящем диссертационном исследовании используется базовая процедура концептуального анализа — идеографическая параметризация, основанная на исследовании материала как части целостной концептуализированной области и позволяющая выделить значимые параметры объекта, нашедшие свое отражение в мировидении лингвокультурной общности (Телия 1996; Малишевская 1999).

Лексические и фразеологические средства объективации глобальной сущности CONFLICT, формируемой структурными, процессуальными и квалитативными концептуальными признаками, эксплицируют идеографические параметры концепта, которые в совокупности организуют прототипический сценарий CONFLICT. Его слотами служат следующие параметры феномена конфликта:

Структурные параметры

а) участники конфликта (субъекты конфликта — antagonists, opponents, combatants, belligerents, fighters, conflicting/ opposing/ fighting parties; Kilkenny cats, cat and dog и др.;

подстрекатели и их действия — cold warrior, hot warrior, to blow coals, to fan the embers, to add oil to the fire, to cast a bone, to drive a wedge, to play one off и др.;

непосредственные инициаторы конфликта и их действия — bad actor, fighting cock, mischief-maker, to trail one's coat, to ruffle smb's feathers, to show teeth и др.;

посредники — mediator, arbitrator, intermediary, the go-between, Mr. Fixit и др.; наблюдатели — looker-on, (to stay) above the battle и др.);

б) причина конфликта (reason/ cause/ root of conflict, casus belli, an apple of discord, a bone of contention и др.).

Акциональные параметры

а) подготовка к конфликту (to be at swords' points, to fly to arms, to rattle one's saber и др.);

б) завязка конфликта (a conflict/ war/ quarrel starts/ breaks/ arises; to start/ begin/ commence/ stir/ pick/ generate/ wage/ unleash a conflict; the start/ arousal of conflict; to come to blows, to dig up the hatchet и др.);

в) противоборство участников конфликта (to conflict, to clash, to collide, to contest, to disagree, to encounter, to jar, to differ, to bump, to diverge, to struggle, to fight, to combat, to strive, to battle, to campaign, to compete, to tussle, to war; to make war against smb., to give battle, to load the dice against smb., to break a lance with smb. и др.);

г) разрешение конфликта (a conflict/ quarrel/ war ends/ stops/ ceases; to end/ stop/ solve/ resolve/ reduce/ remove/ soothe/ terminate/ break off/ patch (up)/ settle/ overcome a conflict);

· победа одной стороны (to win a conflict; to carry the day, to be in possession of the field, to carry the garland и др.);

· поражение другой стороны (to lose a conflict/ war/ battle; to lay down one's arms, to fling up one's cards и др.);

· компромисс (a truce, to declare a truce; the middle ground, to hold out the olive branch, to bury the hatchet и др.).

Как явствует из проведенного анализа, наибольшим языковым представительством обладают акциональные параметры «Противоборство участников конфликта» и «Разрешение конфликта», что говорит о значимости именно этих фаз конфликтного взаимодействия для носителя англоязычной лингвокультуры.

Глагольная сочетаемость наименований конфликта свидетельствует о том, что в сознании англоязычной личности CONFLICT предстает как активный субъект действия: Tensions mounted on Christmas Day (DM: 35);... the war continued, England's blood was shed and her wealth lavished (Bronte 1: 169); Then ensued a little combat of words (Bronte 2: 212);... a fierce antagonism ensued (Bronte 2: 327) и, одновременно, объект воздействия в акте реификации: No progress has been achieved in the last years to resolve the Nagorno-Karabakh conflict (Internews); India and Pakistan might finally end the feud (The Economist 3: 59);... the Allies could lose this war (Beauman: 530). При этом в большинстве случаев конфликт концептуализируется как объект, требующий воздействия со стороны человека, что свидетельствует о приписывании основной роли в возникновении, протекании и разрешении конфликтов человеку.

Квалитативные признаки концепта CONFLICT, представленные в глагольной и атрибутивной сочетаемости лексем — объективаторов концепта, образуют гештальты концептуализации феномена конфликта. Гештальты концепта CONFLICT имплицируют крайне негативное оценочное отношение носителей исследуемой лингвокультуры к конфликту, ассоциируемому с разрушением (DESTRUCTION), гибелью (DEATH), пожаром, огнем (FIRE), штормом (STORM), стихийным бедствием (DISASTER), ущербом (DAMAGE), неприятностью (TROUBLE), взрывом (EXPLOSION), горечью (BITTERNESS), ужасом (HORROR), обманом (DECEIT), насилием (VIOLENCE), дракой (PHYSICAL FIGHT):

Almost all today's conflicts... completely destroy trust between communities, breaking down normal social relations (DO 5: 2); War-torn nation faces a hidden foe to come: Central American conflicts (Internews);...these arguments would flare up into loud, prolonged, impassioned fights (Beauman: 709);... there was no lull in the tempest of war; her long hurricane still swept the Continent. There was not the faintest sign of serene weather (Bronte 1: 386).

На фоне многочисленных отрицательно-оценочных гештальтов выделяются лишь три гештальта, имплицирующих положительную оценку:

конфликт — образование, опыт (EDUCATION / EXPERIENCE),

позитивная перемена (POSITIVE CHANGE)

и единение (UNITY): That last quarrel taught lesson which would not soon be forgotten (Hailey: 32); If there hadn't been a war, I wouldn't have seen nothing. It was an education (Pritchett: 98).

Фразео-семантическая группа отчетливо демонстрирует тенденцию англоязычного лингвокультурного сознания концептуализировать конфликтный процесс как ожесточенную схватку, драку, вооруженную стычку, военные действия, огонь (пожар), продуманную тактическую игру. Конфликт предстает в качестве крайне сложного, запутанного явления, которое наделяется такими атрибутами, как опасность, насилие, причинение вреда, месть, хитрость, обман, неприятность, реализующими гештальты CONFLICT — PHYSICAL FIGHT, CONFLICT-FIRE, CONFLICT-DANGER, CONFLICT- DESTRUCTION, CONFLICT — DAMAGE, CONFLICT-REVENGE, CONFLICT — DECEIT, CONFLICT-TROUBLE.

Обращение к паремиологическому аспекту объективации CONFLICT включает анализ 81 пословицы, отсылающей к ситуации конфликта. Паремиологизация концепта CONFLICT осуществляется в двух направлениях: 1) констатация общего закона типа «Всегда имеет место X» (57 паремий), 2) выражение и предписание определенных правил поведения в конфликтной ситуации (реальной или потенциальной), имеющее деонтический характер (24 паремии).

Паремические представления о конфликте констатирующего характера манифестируют следующие стереотипы восприятия исследуемого явления англоязычным лингвокультурным сообществом:

1) конфликты неизбежны (Every man is his own enemy; If there were no clouds, we should not enjoy the sun);

2) конфликт всегда имеет причину (There is no smoke without fire; Every why has a wherefore; Two dogs over one bone seldom agree);

3) конфликт возникает при участии двух сторон (It takes two to make a quarrel);

4) потенциально конфликтные личности громко заявляют о своих претензиях, но редко затевают серьезные конфликты (Barking dogs seldom bite; A bully is always a coward; His bark is worse than his bite; Curst cows have curt horns);

5) третья сторона получает преимущества перед непосредственными участниками конфликта (Two dogs fight for a bone, and a third runs away with it);

6) начало конфликта — самая сложная фаза (The first blow is half the battle; Tread on a worm and it will turn);

7) в процессе конфликтной коммуникации необходимо следить за речью, поскольку сказанного не изменить (Words cut more than swords; Least said, soonest mended; A soft answer turneth away wrath; A word spoken is past recalling);

8) для разрешения конфликта применимы любые средства (All is fair in love and war; Desperate diseases call for desperate remedies; Good fences make good neighbours);

9) прекратить конфликт и примириться никогда не поздно, а после любой конфликтной ситуации наступает мир, перемирие (It is never too late to mend; After rain comes fair weather; After a storm comes a calm; Every flow has its ebb);

10) согласие и бесконфликтность имеют неоспоримые преимущества перед конфликтом (United we stand, divided we fall; A house divided against itself cannot stand; A bad peace is better than a good quarrel).

Основные предписания для поведения человека в конфликтной ситуации отражены в паремиях прескриптивного типа:

1) человек должен осознавать последствия некоторых поступков, которые могут привести к конфликту (As you sow, so shall you reap; Wake not a sleeping lion; As you make your bed, so you must lie on it);

2) не следует угрожать впустую, начинать конфликт, если не уверен в своих силах (Never make threats if you cannot carry out);

3) если конфликт возник, необходимо продумывать свои действия (Never tell your enemy that your foot aches; When angry, count a hundred);

4) в ходе конфликтного противоборства не стоит сдаваться (Don't swap horses in the middle of the stream; Grasp a nettle hard, and it will not sting you);

5) не следует вмешиваться в чужие конфликты (Never fish in troubled water; Put not your hand between the bark and the tree);

6) для разрешения конфликтной ситуации необходимо терпение и прощение (Forgive and forget; Let bygones be bygones), а для предотвращения конфликтов и их успешного разрешения в случае возникновения нужно изучать это явление и заранее готовиться к возможности его появления (If you want peace, prepare for war).

Семантический диапазон и образное наполнение паремий обеих групп демонстрируют устойчивость образов, ассоциируемых с этим феноменом. Конфликт предстает как урожай (причем, не просто семян, растений, а сорняков), огонь, неприятность. Его участники ассоциируются с агрессивными, сцепившимися, громко лающими собаками, бодливыми коровами, червями. Причина конфликта предстает в образе кости, брошенной собакам. Преобладание паремий констатирующего характера еще раз подтверждает мысль о том, что в сознании англоязычной личности конфликт концептуализируется как константное явление человеческого бытия, которого нельзя избежать, но можно научиться конструктивно с ним справляться (способами, отраженными в пословицах прескриптивного типа).

Помимо гештальтов, дающих неделимое, общее представление о конфликте, в современном английском языке выявляется ряд метафорических моделей концептуализации данного явления, сополагающих целые мыслительные пространства CONFLICT IS WAR, CONFLICT IS PLAY (GAME), CONFLICT IS DISEASE в совокупности всех их составных элементов. Такое метафорическое картирование базируется на объединяющей идее борьбы, противоборства и отражается в метафорических сценариях концепта CONFLICT.

Доминирующей метафорической моделью является схема CONFLICT IS WAR: она прослеживается на всех уровнях объективации CONFLICT- синтагматическом и парадигматическом, лексическом и фразеологическом (65% контекстов). Такая концептуализация конфликта во многом обусловлена доминированием концепта WAR в едином концептуальном пространстве CONFLICT, вследствие которого другие смежные концепты этого пространства начинают мыслиться в терминах войны и военных действий. В этой связи представляется возможным говорить о взаимопроникновении концептуальной метафоры и концептуальной метонимии, поскольку часть концептуального пространства (концепт WAR) выступает в качестве целого (концепт CONFLICT), создавая при этом яркий метафорический образ, основанный на ассоциации по сходству объектов.

Конвенциональная схема CONFLICT IS WAR является, таким образом, метонимической метафорой, реализующейся в значительном количестве языковых «военных» метафор, большая часть из которых — это «стертые» метафоры, что свидетельствует об ингерентной «встроенности» данной метафорической схемы в концептуальную систему носителей современной англоязычной лингвокультуры.

Как явствует из анализа многочисленных метафорических выражений собственно лексического и фразеологического типа в контекстах объективации концепта CONFLICT, метафорическому картированию подвергаются все структурные элементы, свойства и характеристики сферы-источника (война) на сферу-мишень (конфликт): участники — adversaries, enemies, foes; место протекания конфликта — battlefield, battleground; средства ведения конфликта — armour, weapons; причина — trigger; начало конфликта — attack, to open fire, to let loose dogs of war; противоборство — combat, battle, to stand to one's guns, to carry the war into the enemy's camp, to cross fire; разрешение конфликта — to win/ lose a war, to declare victory, to defeat, to retreat, to declare a truce, to hand out a white flag:

... the archdeacon never wanted courage; he was quite willing to meet his enemy [John Bold] on any battlefield with any weapon.... As the indomitable cock preparing for the combat sharpens his spurs, so did the archdeacon arrange his weapons for the coming war (Trollope: 18); "If that's his attitude, we must declare war", said Florentyna. "Like Napoleon, you have remembered that the first rule of war is surprise " (Archer: 224); She wanted a confrontation, she wanted to launch a full-scale war against him (Bianchin: 104).

Концептуальная схема CONFLICT IS PLAY (GAME) реализуется в различных метафорических выражениях, фокусом которых являются объективаторы концепта PLAY (GAME), аккумулирующего информацию об игре и ее воплощениях (спортивной игре, азартной (карточной) игре, сценической игре и т.п.). Данный факт имел место и в древнем англоязычном сознании, сополагавшем игру и борьбу, вооруженную схватку, войну: heado- lac, beadu-lac «бой, битва — игра, вооруженная схватка, игра», asc — plega «игра копий (= бой, сражение, война)», plega «игра, борьба, схватка», geflit «противоборство, игра, состязание».

В современном английском языке метафорическая модель CONFLICT IS PLAY (GAME) объективируется посредством значительного количества метафорических выражений: конфликт — play, game, contest, competition, match, foul; участники -players, playmates, actors, contesting groups/ teams; место протекания конфликта — the theatre of conflict/ war; противоборство — the tug-of-war, to go to the mat, a game at which two can play, to leave the ball at smb's feet и др.; разрешение конфликта — the endgame, the stalemate, to win, to be checkmated, to carry the garland и др.:

... we won't quarrel about words; I shall call it an attack, you wish to abandon this game of backgammon you've begun to play (Trollope: 119); He was a superb tactician, waiting for her to plot the next move. There was no doubt he would win the game, but for the moment she was still a player, even if he held all the cards (Bianchin: 81).

Метафорическая модель CONFLICT IS DISEASE имплицирует негативное оценочное отношение к данному явлению, поскольку основанием модуса фиктивности, обусловливающего это метафорическое картирование, служит идея неприятности, проблемности, боли, необходимости преодоления, связывающая два пространства — конфликта и болезни: участники — patients, sick people; посредники -doctors; причина конфликта — diagnosis; возникновение конфликта — outbreak of disease; развитие конфликта — fever, spreading of disease, plague, endemic; разрешение конфликта — medical treatment, cure, healing и др.:

Interventions to manage or help solve somebody else's conflict will invariably fail - as will surgery on a patient by a doctor who doesn't know the diagnosis (DO 2: 7); Making "evil" the root cause of conflict is much too imprecise to serve as a diagnosis as it is to say that a disease is caused by demons in the body (DO 2: 7); War has spread and become endemic in Sierra Leone (DO 2: 10);... the violent conflicts plaguing the world today are mostly civil wars (DO 2: 6).

Стоит отметить, что конвенциональные схемы CONFLICT IS PLAY (GAME) и CONFLICT IS DISEASE базируются на явлении, которое мы называем интерактивной концептуальной аттракцией, представляющей собой функционально-динамический процесс взаимного (интерактивного) «притяжения» концептов, в результате которого сущность одного из них познается сквозь призму сущности другого и наоборот. Анализ практического материала показывает, что в концептуальной системе носителей современного английского языка имеют место не только модели CONFLICT IS PLAY (GAME) и CONFLICT IS DISEASE, но и модели PLAY (GAME) IS CONFLICT и DISEASE IS CONFLICT (STRUGGLE), обусловленные тем фактом, что многие игры изначально базируются на принципе конфликта (например, спортивные игры, виды спорта (бокс и др.)), а болезнь при образном осмыслении предстает как конфликт, борьба между жизнью и смертью, человеческим организмом и недугом. Преобладание метафорического оязыковления при объективации концепта CONFLICT свидетельствует о том, что данный концепт по сути своей метафоричен, представляя собой обширное пространство действия ассоциативно-образного механизма человеческого сознания.

Исследование семантической структуры и языкового представительства концепта CONFLICT позволяет сделать выводы о сущности когнитивного измерения феномена конфликта в сознании современной англоязычной личности.

По своей онтологической сущности конфликт есть сложный, многомерный феномен антропогенной природы: человек служит средоточием и определяющим центром конфликта, а многочисленные и многообразные модусы бытия человека каузируют модусы существования и сферы «функционирования» конфликта. В соответствии с этим концепт CONFLICT, аккумулирующий наивно-языковые представления, знания и опыт англоязычного лингвокультурного сообщества по отношению к конфликту, является многокомпонентным образованием со сложной структурой, включающей понятийную, образную и ценностную (включая оценочную) стороны.

Концепт СОNFLICT в англоязычном сознании подвергается расщеплению на две взаимодополняющие сущности – целостную (дискретную) и градуируемую. Единое концептуальное пространство CONFLICT состоит из семи смежных концептов: OPPOSITION, CONFRONTATION, WAR, STRUGGLE, QUARREL (ARGUMENT), DIFFERENCE, INCOMPATIBILITY.

Вследствие концептуального расщепления концепта тезаурус лексических и фразеологических средств объективации данного концепта подлежит двойному членению — на средства номинации сегментов концептуального пространства CONFLICT и средства объективации CONFLICT как глобальной дискретной сущности в совокупности выделенных концептуальных признаков. Ведущим типом означивания при этом является метафорическое оязыковление, свидетельствующее о преобладании образной концептуализации конфликта. Доминирующей метафорической моделью объективации концепта CONFLICT является конвенциональная схема CONFLICT IS WAR. Война выступает макрообразом концептуализации конфликта англоязычным сообществом, что прослеживается на всех уровнях объективации CONFLICT и обеспечивает высокочастотную трансмиссию средств — объективаторов WAR в сферу средств объективации CONFLICT.

Исследование понятийной составляющей концепта CONFLICT показывает, что концептуализация конфликта современным носителем английского языка являет собой диалектический процесс движения мысли от общего к частному — от постижения данного феномена как цельной, дискретной сущности к выделению конкретных явлений, категоризуемых как конфликтные и формирующих градуируемую сущность конфликта. Семантическим центром CONFLICT выступает концепт WAR, наиболее адекватно отвечающий сущности конфликта. Данный факт подтверждает мысль о том, что язык является отражением действительности, живо реагируя на изменения последней: в современном мире конфликтов и войн в языке фиксируются не только сущностные признаки этих явлений, но и семантические изменения наивно-языковых представлений о них. По номинативной активности англоязычного лингвосознания доминирующие позиции занимают концепты WAR и QUARREL (ARGUMENT), что обусловлено наибольшей распространенностью таких типов конфликтного взаимодействия, как война и ссора (спор).

Концепт CONFLICT обладает определенной признаковой структурой, ядро которой образуют структурные и процессуальные признаки, отражающие сущность понятийной составляющей CONFLICT, а квалитативные признаки отражают понятийную, образную, оценочную и значимостную стороны концепта.

В составе тезауруса языковых средств объективации CONFLICT преобладают лексические и фразеологические единицы, являющиеся результатом метафоризации. Данный факт свидетельствует о том, что концептуализация конфликта англоязычным сообществом базируется на образном переосмыслении этого явления и его сравнении с войной, битвой, болезнью, огнем (пожаром), ужасом, разрушением, ущербом, гибелью, штормом, взрывом, игрой и т.п.

Доминирование отрицательно-оценочных гештальтов со всей очевидностью манифестирует негативное отношение носителей англоязычной лингвокультуры к конфликту. В этом прослеживается значительное расхождение наивного и энциклопедического знания о конфликте: если при научном осмыслении первичной выступает позитивная оценка роли конфликта в жизни человека (данный феномен является единственным конструктивным разрешением противоречий, индуцируя положительный опыт по преодолению трудностей), то наивное сознание концептуализирует конфликт крайне отрицательно, отводя позитивной оценке вторичную роль.

Несмотря на ярко выраженную отрицательно — оценочную составляющую, концепт CONFLICT является значимым элементом ценностной картины мира англоязычного сообщества, поскольку только ценностные с точки зрения лингвокультуры явления становятся темой такого множества лексических и фразеологических средств, распредмечивающих их сущность в языке. Совокупность подобных ценностных доминант высокой социокультурной значимости и образует определенный тип культуры, который поддерживается и сохраняется в языке, предопределяя бытие последнего как уникальной идентифицирующей характеристики этноса.

Тема конфликта объемна, интересна и перспективна для лингвистических исследований. Как представляется, ее дальнейшая разработка может осуществляться в следующих направлениях: сопоставительный анализ концептов CONFLICT и КОНФЛИКТ с целью выявления сходств и различий в концептуализации конфликта англо- и русскоязычным лингвосознанием, углубленное изучение смежных концептов пространства CONFLICT (каждый из которых по сути может стать темой самостоятельного исследования), изучение бинарной концептуальной оппозиции CONFLICT-CONCORD в современном английском языке, изучение и сопоставление бинарных оппозиций CONFLICT-CONCORD и КОНФЛИКТ-СОГЛАСИЕ, представленных в современном англо — и русскоязычном лингвокультурном сознании.

 

Литература

 

Ермолаева Е.Н. К вопросу о ментальной модели концепта «конфликт» // Mentalität. Konzept. Gender; hrsg. von E.A.Pimenov, M.V.Pimenova. Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 2000. — S.105–107.

Ермолаева Е.Н. Актуализация концепта «конфликт» в современном английском языке // Материалы Всерос. науч.-практ. конф. «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков», посвященной 50-летию факультета иностранных языков НГПИ; отв. ред. М.М.Горбушина.- Новокузнецк: НГПИ, 2002. — С.23 — 25.

Ермолаева Е.Н. Концепт «конфликт» как фрагмент американской языковой картины мира // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: материалы Международ. науч. конф.; отв. ред. Т.В.Симашко. — Архангельск: Поморский госуниверситет, 2002. — С. 70 — 71.

Ермолаева Е.Н. Концептуальный фон порождения конфликтного дискурса (на материале английского языка) // Sprache. Kultur. Mensch. Ethnie; hrsg. von M.V.Pimenova. — Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 2002. — S. 76-78.

Ермолаева Е.Н. «Конфликт»: к проблеме языкового представления концепта в современном английском языке // Сб. тр. молодых ученых Кемеровского государственного университета, посвященный 60- летию Кемеровской области. В 2 т. Т.1; редкол.: Ю.А.Захаров, Т.Ю.Белая. — Кемерово: Полиграф, 2002. — С. 192 – 194.

Ермолаева Е.Н. CONFLICT IS WAR: опыт концептуального анализа // Язык. Миф. Этнокультура: сб. науч. тр.; отв. ред. Л.А.Шарикова. — Кемерово: ИПК «Графика», 2003. — С. 141 — 145.

Ермолаева Е.Н. Метафорические модели концептуализации конфликта (на материале современного английского языка) // Филология. История. Межкультурная коммуникация: тез. докл. регион. конф. молодых ученых (Иркутск, 26 февраля 2003г.); отв. ред. Т.Е.Литвиненко. — Иркутск: ИГЛУ, 2003. — С. 34 – 36.

Ермолаева Е.Н. Метафора как механизм концептуализации действительности // Сб. тр. молодых ученых Кемеровского государственного университета. В 3 т. Т.1; редкол.: Ю.А.Захаров, Т.Ю.Белая. — Кемерово: Полиграф, 2003. — С. 196 – 197.

Ермолаева Е.Н. Об онтологическом статусе концепта в современной лингвистике // Концепт и культура: материалы Междунар. науч. конф.; редкол.: Г.И.Лушникова, Л.П.Прохорова; отв. ред. Л.П.Прохорова. — Кемерово: ИПК «Графика», 2003. — С. 93 – 98.

Ермолаева Е.Н. Концепт WAR как доминантный сегмент концептуального пространства CONFLICT // Филология и современное лингвистическое образование: материалы регион. конф. молодых ученых (Иркутск, 2-4 марта 2004 г.); отв. ред. Т.Е.Литвиненко. — Иркутск: ИГЛУ, 2004.-С.54-56.

Ермолаева Е.Н. Культурная память слова как фактор его семантической эволюции // Сб. тр. студентов и молодых ученых Кемеровского государственного университета. Вып. 5. Т.1; редкол.: Ю.А.Захаров, Т.Ю.Белая. — Кемерово: Полиграф, 2004. — С. 381 – 383.

 

 

Е.Н. Горбачева (Астрахань)

СПОР

 

Концепты, в основе дискурсивной реализации которых лежит коммуникативное речевое действие и соответствующий этому действию речевой жанр (просьба, жалоба, совет, ссора, оскорбление и т.п.), составляют особый тип ментальных образований – коммуникативных концептов. Согласно В.В.Дементьеву, имена коммуникативных концептов являются именами либо речевых жанров, либо компонентов речевых жанров (стратегий, тактик и т.д.), либо отражают оценочное отношение к ним в рамках данной культуры. Таким образом, отнесенность того или иного концепта к разряду коммуникативных концептов возможна, на наш взгляд, при соблюдении двух условий: 1) дискурсивное выражение концепта должно осуществляться в виде речевого действия (речевого жанра) и 2) языковое обозначение концепта должно/ может соответствовать имени данного речевого действия (речевого жанра). С этой точки зрения, спор, безусловно, является коммуникативным концептом.

Цель исследования– изучить дискурсивные и лингвокультурные характеристики коммуникативного действия «спор». В связи с выдвинутой целью выделяются следующие задачи: 1) охарактеризовать речевую составляющую коммуникативного действия «спор»; 2) определить конститутивные признаки речевого жанра «спор»; 3) установить типы споров; 4) выявить коммуникативные стратегии и тактики спора в различных типах дискурса; 5) построить когнитивную модель концепта «спор»; 6) описать понятийную, образную и оценочную стороны концепта «спор» в русской и английской лингвокультурах; 7) раскрыть лингвокультурную специфику спора в различных типах дискурса применительно к русской и английской лингвокультурам.

 

Дискурсивная сложность спора обусловлена, во-первых, неоднородностью его характера: речевая составляющая спора представлена разными речевыми актами, обязательными из которых, однако, представляются акты утверждения, возражения и аргументации, причем, порождающим спор мы считаем акт возражения. Несмотря на то, что данные речевые действия относятся к одному классу иллокутивных актов по типологиям Д.Остина и Д.Серля, различие между ними устанавливается по нескольким параметрам. Так, в функциональном и структурном отношениях самым сложным из них, на наш взгляд, является аргументация, поскольку она выполняет двойную иллокутивную функцию (порождение нового знания и убеждение), а по структуре может быть простой (единичная и множественная аргументация) либо составной (сочинительная и подчинительная аргументация).

Дифференциация трех выделенных иллокуций наблюдается также в плане перлокутивного эффекта, производимого ими: перлокутивный эффект утверждения и возражения заключается в формировании у адресата знания о пропозициональном содержании этих актов, в то время как результатом аргументации является формирование у адресата убеждения в истинности пропозиционального содержания утверждения, сделанного адресантом.

Убеждение – это перлокутивный акт в структуре акта аргументации. Посредством убеждения осуществляется интенциональное речевое воздействие. Средствами, облегчающими достижение перлокутивного эффекта в споре являются уловки, которые в общем можно разделить на организационно-процедурные, психологические и логические. Причем, каждый вид в свою очередь подразделяется на группы позволительных и непозволительных уловок. Направить аргументационный процесс в то или иное русло позволяют также полемические приемы – ирония, юмор, сарказм.

В зависимости от целей, которые преследуют коммуниканты, наблюдается преобладание того или иного аспекта аргументации: логического, заключающегося в обосновании мнения говорящего либо коммуникативного (когнитивного и риторического), состоящего в способности говорящего убедить оппонента в истинности своего мнения. По цели и характеру используемых приемов споры классифицируются на аподиктические, эклектические, полемические и софистические.

Другая сложность спора заключается в том, что он осуществляется в диалогической форме. Для характеристики спора как динамически развивающегося взаимодействия коммуникантов рассматриваются его жанровые особенности. Спор является преимущественно информативным жанром, что обусловлено иллокутивными целями слагающих его обязательных речевых актов, однако, он не лишен элементов фатики. Обязательными конститутивными признаками жанрового образования «спор» являются семь компонентов, а именно: автор и адресат с обязательным условием чередования этих ролей; тезис как коммуникативное прошлое спора, относительно которого участники характеризуются как носители ролей «пропонент – оппонент»; ситуация отсутствия возражений с обеих сторон как образ коммуникативного будущего спора; глобальная коммуникативная цель – снятие разногласий; обязательное диктумное содержание представлено речевыми актами возражения, утверждения и аргументации; языковое воплощение содержательных компонентов определяется тем, в каком речевом событии жанр спора выступает как ключевой.

Структура коммуникативного действия «спор» как обязательной составляющей диктумного содержания соответствующего речевого жанра обусловлена и представлена структурными элементами дискурса – коммуникативным ходом и репликовым шагом, причем коммуникативный ход является функциональным элементом, а реплика – формальным элементом его структуры. Типовой спор осуществляется в три коммуникативных хода: 1) выражение несогласия с точкой зрения собеседника (т.е. возражение), 2) высказывание собственного мнения (т.е. утверждение), 3) приведение одного или нескольких доводов для обоснования своего мнения (т.е. аргументация). На элементарном уровне семантику всех трех ходов спора можно отобразить, введя элемент p – пропозициональное содержание утверждения, или выраженное мнение: «Я не согласен, что р1. Я считаю, что р2, потому что р3 является доводом в пользу р2».

Критерием для выделения реплики является мена коммуникативных ролей. В споре встречаются три типа мены ролей: «гладкая» мена, мена после паузы, мена с перебиванием. В минимальную схему аргументативного диалога-спора мы включаем четыре репликовые шага: 1) INIT выраженное мнение Sp1; 2) Sp2 выдвигает возражение и требует аргументации INIT; 3) Sp1 приводит аргументацию INIT; 4) Sp2 опровергает INIT, выражает собственное мнение (INIT – инициальный акт, Sp1 и Sp2 – участники диалога).

Жанр спора рассматривается в работе как форма речи, составляющая неотъемлемую часть простого речевого события «спор», а также сложных речевых событий — дискуссии, диспута, дебатов и полемики. Дискуссия и диспут являются наиболее адекватными речевыми жанрами, а значит, и событиями научного и философского видов дискурса, дебаты и полемика характерны для политического дискурса; спор в качестве простого речевого события рассматривается в диссертации как фатический и осуществляется в рамках бытового дискурса.

Концепт «спор» относится к сложным ментальным образованиям, поскольку концептуализация фрагмента действительности с соответствующим названием происходит посредством сложного коммуникативного действия.

Репрезентацию конститутивных признаков концепта, в основе реализации которого лежит коммуникативное действие, целесообразно провести в форме сценарного фрейма как динамического образа типичной ситуации. Применив метод интроспективного анализа, мы установили, что фрейм концепта «спор» состоит из восьми вершинных узлов: 1) процесс взаимодействия, выраженный понятием «спорить»; 2) форма этого взаимодействия, выраженная как «состязательность»; 3) мотив взаимодействия – «отсутствие согласия»; 4) участники взаимодействия – «спорящие стороны»; 5) предмет взаимодействия — «спорный вопрос»; 6) средство взаимодействия — «аргумент»; 7) функции аргумента — «обоснование» и «убеждение»; 8) результат взаимодействия — «согласие»/ «истина».

Основываясь на данных, полученных при построении сценарного фрейма, мы определяем содержательный минимум концепта «спор» как прототипную ситуацию взаимодействия, в которое вступают спорящие стороны, имея несовпадающие взгляды на поставленный вопрос, и в котором каждая из сторон, в состязательной форме, аргументируя (отстаивая) и опровергая (оппонируя) мнение собеседника, претендует на монопольное установление истины и убеждение в ней своего оппонента, что должно быть выражено актом согласия.

Дефинирование ключевых лексем – «спор/спорить» и «an argument/to argue» позволило выделить основные ситуации спора, характерные для русской и английской лингвокультур. В русской лингвокультуре выделяется большее количество таких ситуаций: спор-пререкание (обмен разными мнениями), судебное разбирательство, спор-пари, спор-битва, спор-соперничество, спор-сопротивление абстрактным сущностям (болезням, смерти, судьбе). Из шести выделенных видов спора языковое выражение получают спор-пререкание (обмен разными мнениями), судебное разбирательство и спор-пари. Первый вид спора объективируется также с помощью лексических единиц «дискуссия», «полемика», «диспут», «дебаты» (книжн.), «прения», словопрения (устар.), различающиеся по признакам «характер аргументации», «тип обсуждаемого вопроса» и «форма и характер обсуждения». В разговорном стиле способы обозначения данного вида спора многообразны: «препирательство», «пререкание», «перепалка», «перекоры», «нелады», «баталия», «словесная дуэль», «грызня», «контроверза», «словесный пинг-понг», «стычка», «столкновение» (в переносном значении), «схватка», «сшибка», «трения» (в переносном значении). Все они объективируют ситуацию эмоционального спора. Различие в данном ряду наблюдается по признаку «враждебный/невраждебный». Судебное разбирательство репрезентируется лексемами «тяжба» и «заклад», спор-пари — идиоматическими выражениями «биться об заклад», «держать/заключать пари».

В английской лингвокультуре выделяются три ситуации спора, обозначенные лексемой «arguing»:arguing-reasoning in the process of discussion (спор-доказывание/убеждение), arguing-contending (спор-состязание), arguing-quarrelling (спор-ссора). Для обозначения первого вида спора – «arguing-reasoning» — используются также лексемы «discuss», «debate», «dispute». Обращает на себя внимание относительное сходство понятий «спорить» и «argue», «дискуссия» и «discussion», а также «дебаты/прения» и «debate» в их основных значениях; между понятиями «диспут» и «dispute» отмечается различие, касающееся сфер их употребления: «диспут» — преимущественно научный спор, «dispute» — спор бытового характера. Ситуация спора «arguing-contending» может обозначаться посредством лексем «contention», «contest», «controversy», «polemic», «polemics», «struggle», «logomachy» с общим признаком «наличие серьезного разногласия по какому-либо вопросу». Ситуация спора-ссоры – «arguing-quarrelling» — репрезентируется посредством синонимов лексемы «quarrel», таких как «altercation», «strife», «row», «wrangle», «feud», «fracas», объединенных общим признаком «эмоционально насыщенный серьезный спор». Кроме того, в английском языке выделяется ряд слов для обозначения ситуации эмоциональных, но несерьезных споров: «quibble»,«spat», «bickering», «tiff», «squabbling», «argy-bargy».

Таким образом, для споров в английской лингвокультуре релевантны противопоставления «серьезный эмоциональный / неэмоциональный» и «эмоциональный серьезный/несерьезный». Серьезность английских споров проявляется в наличии кардинально противоположных мнений, а также во враждебности коммуникантов, хотя враждебность – не обязательный атрибут таких споров, а эмоциональность споров понимается как шумливость.

Признак «форма взаимодействия в споре» находит одинаковое отражение в обеих лингвокультурах через понятие «состязательность» / «contention». Существенное отличие наблюдается в семантике вызова к состязанию (спору): в русской лингвокультуре вызов является выражением протеста, поэтому ассоциируется с враждой, в английской лингвокультуре вызов к противоборству воспринимается как возможность проявить свои лучшие качества.

Для обозначения участников спора в русском языке служат такие слова, как «спорящая сторона», «спорщик», «оппонент», «полемист», «противник», «соперник», «антагонист», «возражатель», «тяжебник» или «тяжебщик». В английском языке для обозначения участников спора отмечается больше слов, чем в русском языке, причем большинство из них являются производными от глаголов-названий различных видов спора: the opposing side, opposition, opposer, opponent, arguer, debater, discussant, disputant, contender, contestant, controversialist, polemicist, polemist, polemic, logomacher, antagonist, adversary, quarreller.

Признак «отсутствие согласия» представляется ключевым во фрейме. В русском языке инвариантом значений слов, объединенных семой «несогласие», является концепт «противоречие», в английском языке таким инвариантом представляется концепт «disagreement». Компоненты лексико-семантического пространства слов «несогласие, противоречие»/«disagreement» являются общими для слов «спор»/«argument» (с их синонимами), «ссора»/«quarrel» (с синонимами) и «конфликт»/«conflict». Обозначения речевого акта несогласия (возражения) многочисленны в обоих языках и различаются по признакам «характер возражения», «объект возражения» и «обоснованность возражения».

Способы прямого обозначения предмета взаимодействия в споре, выраженного понятием «спорный вопрос», немногочисленны: в русском языке – «контроверза» («контроверсия»), в английском – «contention». В большинстве случаев данный аспект спора объективируется в обоих языках посредством различных сочетаний с лексемами «вопрос»/«a question», применяемых к ситуации спора в двух значениях: 1) «положение, обстоятельство, требующее решения; проблема»/(of sth) «a matter or an issue which is or needs to be settled»; 2) «то, что вызывает сомнения, еще не выяснено»/«doubt or uncertainty».

Средство организации процесса спора – аргументация — представлено лексикой, условно разделенной на две группы: 1) слова, раскрывающие смысл «отстаивать, защищать» (собственные взгляды) и 2) слова со значением «опровергать» (взгляды оппонента).

Что касается функций аргумента, выраженных понятиями «обоснование» и «убеждение»,в русской лингвокультуре обозначение аргументативной функции обоснования превалирует над функцией убеждения. Это может означать, что функция обоснования предполагает осуществление функции убеждения, как в английской лингвокультуре, где некоторые лексемы (например, convince) имеют одновременно два значения – «доказать» и «убедить».

Важное отличие русского концепта «спор» от английского «arguing» можно увидеть в признаке «достижение истины как результата спора»: в спорах среди носителей русской лингвокультуры достижением истины считается воссоздание достоверности, принятие правильных решений или восстановление справедливости, а в английской – только воссоздание достоверности и точности. Согласие как результат спора объективируется в обоих языках посредством лексем, означающих «устное согласие» либо «письменное согласие».

Анализ фразеологического обозначения конститутивных признаков концепта «спор» показывает, что англичане придают особую важность институционализированным видам спора, в отличие от русских, о чем свидетельствуют преобладающие обозначения именно таких споров («the battle of the books», «wigs on the green», «a full-dress debate»). Кроме того, по признаку «эмоциональное состояние участников спора» можно противопоставить эмоциональность русских рациональности англичан («спорить от души»; «keep one’s face»). Концептуализация спора в обеих