НАУК И ИСКУССТВ УЛУЧШЕНИЮ НРАВОВ

Как и тело, дух имеет свои потребности. Телесные потребности являются основой общества, а духовные его украшают. В то время как правительство и законы

охраняют общественную безопасность и благосо­стояние сограждан, науки, литература и искусства — менее деспотичные, но, быть может, более могу­щественные — обвивают гирляндами цветов оковы­вающие людей железные цепи, заглушают в них естественное чувство сво­боды, для которой они, казалось бы, рождены, за­ставляют их любить свое рабство и создают так на­зываемые цивилизован­ные народы. Необходи­мость воздвигла троны,

науки и искусства их утвердили. Сильные мира сего, любите таланты и покровительствуйте их обладателям! Цивилизованные народы, лелейте их. Счастливые рабы, вы ям обязаны изысканным и изощренным вку­сом, которым вы гордитесь, мягкостью характера и об­ходительностью нравов, способствующими более тесно­му и легкому общению, словом всеми внешними при­знаками добродетелей, которых у вас нет (стр. 44—45). Наши души развращались, по мере того как совер­шенствовались науки и искусства. Быть может, мне ска­жут, что это несчастье, присущее только нашей эпохе? Нет, милостивые государи, зло, причиняемое нашим суетным любопытством, старо, как мир. Приливы и от­ливы воды в океане не строже подчинены движению ночного светила, чем судьба нравов и добропорядочно­сти _ успехам наук и искусств. По мере того как они озаряют наш небосклон, исчезает добродетель, и это явление наблюдается во все времена и во всех странах. Взгляните на Египет, эту первую школу Вселен­ной [...]. В этой стране родились философия и изящные искусства, и вскоре после этого она была завоевана!...]. Посмотрите на Грецию, когда-то населенную героя­ми [...]. Нарождающаяся письменность еще не внесла

порчи в сердца обитателей этой страны, но вскоре за нею последовали успехи искусств, разложение нравов, македонское иго, и Греция — всегда ученая, всегда из­неженная и всегда порабощенная — отныне стала толь-' ко менять своих повелителей. Все красноречие Де­мосфена не в состоянии было вдохнуть свежие силы в общество, расслабленное роскошью и искусством (стр. 47—48).

Вот каким образом роскошь, развращенность и раб­ство во все времена становились возмездием за наше надменное стремление выйти из счастливого невеже­ства, на которое нас обрекла вечная Мудрость. Каза­лось бы, густая завеса, за которую она скрыла от нас все свои пути, должна была бы указать нам на то, что мы не предназначены для пустых изысканий. Но есть ли хоть один ее урок, которым мы сумели бы воспользо­ваться, и хоть один урок, которым мы пренебрегли без­наказанно? Народы! Знайте раз навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно тому как мать вы­рывает из рук своего ребенка опасное оружие. Все скрываемые ею от вас тайны являются злом, от которо­го она вас охраняет, и трудность изучения составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они были бы еще хуже, если бы имели несчастье рож­даться учеными (стр. 52).

РАССУЖДЕНИЕ