Белая ночьЧервлённый щит тонул – не утопал, В струях калился золотого рая... И канул... Там, у заревого края, В купели неугасной свет вскипал. В синь бледную и в празелень опал Из глуби камня так горит, играя. Ночь стала – без теней. Не умирая, В восточный горн огонь закатный пал, Не движет свет. Дома, без протяженья, – И бдительны, и слепы. Ночь – как день. Но не межует граней чётко тень. Река хранит чудес отображенья. Ей расточить огонь чудесный – лень… Намеки здесь – и там лишь достиженья. Мотив белой ночи достаточно часто встречается в русской поэзии (М. Кузмин «Белая ночь», А. Ахматова «Белой ночью» и др.). Среди красок белой ночи поэтесса выделяет «синь бледную» и «празелень» – цвета, которыми отличается игра опала. В ювелирном деле обычно используются так называемые благородные опалы, у которых переливчатость и радужная игра цвета обусловлены дифракцией света в закономерно расположенных сферических образованиях кремнезёма. Такой оптический эффект называется опалесценцией. В зависимости от окраски и характера опалесценции различают многочисленные разновидности благородного опала. Опалы с сине-зелёной игрой цвета типичны для австралийских месторождений, они активно использовались и доминировали в украшениях начала XX века. Браслет работы Рене Лалика «Ирисы», гребень «Бабочка» Жоржа Фуке и другие примеры ювелирных украшений с опалом, выполненные в стиле модерн, подтверждают и наглядно демонстрируют широкое использование именно сине-зелёных разностей этого самоцвета. Видимо, не случайно, именно к такому опалу обращается поэтесса. Характеризуя игру цвета этого камня, она находит, как мне представляется, очень удачный эпитет – празелень. Празелень – это иссиня-зелёный цвет или минеральная краска, получаемая истиранием глауконита и широко применяемая в иконописи. «На небе – празелень, и месяца осколок», – писал о Петербурге А. Блок.
Вячеслав Иванович Иванов Царство прозрачности I. Алмаз Когда, сердца пронзив, Прозрачность Исполнит солнцем тёмных нас, Мы возблестим, как угля мрачность, Преображённая в алмаз. Взыграв игрою встреч небесных, Ответный крик твоих лучей, О Свет, мы будем в гранях тесных Ты сам – и цель твоих мечей! Всепроницаемой святыней Луча божественное Да, Ставь в сердце жертвенном твердыней, Солнцедробящая звезда!
II. Рубин Рдей, царь-рубин, рудой любовью, Прозрачности живая кровь! Затем, что жертвенною кровью Взойдет божественная кровь. О, рок жреца! победа! слава! Луч алый! пышность багреца! Но лютый тёрн – твоя оправа, Слеза небесного венца. Ты красной волей ярко-властен, О жизни замкнутый пожар! Как солнце пагубное, страстен; Как Да пылающее, яр. III. Изумруд Твоих лучей живые силы В прозрачных светах не замрут, Пока луга весны нам милы, О ненаглядный изумруд! Зелёно-искристый и нежный, Змий – царь зачатий Красоты, Обет чудес в дали безбрежной, Зов верный творческой мечты! Земли божественная злачность, Ея рождающее Да, О просветлённой светозрачность, Ты будешь наш всегда, всегда!
|
