Белая ночь

Червлённый щит тонул – не утопал,

В струях калился золотого рая...

И канул... Там, у заревого края,

В купели неугасной свет вскипал.

В синь бледную и в празелень опал

Из глуби камня так горит, играя.

Ночь стала – без теней. Не умирая,

В восточный горн огонь закатный пал,

Не движет свет. Дома, без протяженья, –

И бдительны, и слепы. Ночь – как день.

Но не межует граней чётко тень.

Река хранит чудес отображенья.

Ей расточить огонь чудесный – лень…

Намеки здесь – и там лишь достиженья.

Мотив белой ночи достаточно часто встречается в русской поэзии (М. Кузмин «Белая ночь», А. Ахматова «Белой ночью» и др.). Среди красок белой ночи поэтесса выделяет «синь бледную» и «празелень» – цвета, которыми отличается игра опала. В ювелирном деле обычно используются так называемые благородные опалы, у которых переливчатость и радужная игра цвета обусловлены дифракцией света в закономерно расположенных сферических образованиях кремнезёма. Такой оптический эффект называется опалесценцией. В зависимости от окраски и характера опалесценции различают многочисленные разновидности благородного опала. Опалы с сине-зелёной игрой цвета типичны для австралийских месторождений, они активно использовались и доминировали в украшениях начала XX века. Браслет работы Рене Лалика «Ирисы», гребень «Бабочка» Жоржа Фуке и другие примеры ювелирных украшений с опалом, выполненные в стиле модерн, подтверждают и наглядно демонстрируют широкое использование именно сине-зелёных разностей этого самоцвета. Видимо, не случайно, именно к такому опалу обращается поэтесса. Характеризуя игру цвета этого камня, она находит, как мне представляется, очень удачный эпитет – празелень. Празелень – это иссиня-зелёный цвет или минеральная краска, получаемая истиранием глауконита и широко применяемая в иконописи. «На небе – празелень, и месяца осколок», – писал о Петербурге А. Блок.

Вячеслав Иванович Иванов

Царство прозрачности

I. Алмаз

Когда, сердца пронзив, Прозрачность

Исполнит солнцем тёмных нас,

Мы возблестим, как угля мрачность,

Преображённая в алмаз.

Взыграв игрою встреч небесных,

Ответный крик твоих лучей,

О Свет, мы будем в гранях тесных

Ты сам – и цель твоих мечей!

Всепроницаемой святыней

Луча божественное Да,

Ставь в сердце жертвенном твердыней,

Солнцедробящая звезда!

 

II. Рубин

Рдей, царь-рубин, рудой любовью,

Прозрачности живая кровь!

Затем, что жертвенною кровью

Взойдет божественная кровь.

О, рок жреца! победа! слава!

Луч алый! пышность багреца!

Но лютый тёрн – твоя оправа,

Слеза небесного венца.

Ты красной волей ярко-властен,

О жизни замкнутый пожар!

Как солнце пагубное, страстен;

Как Да пылающее, яр.

III. Изумруд

Твоих лучей живые силы

В прозрачных светах не замрут,

Пока луга весны нам милы,

О ненаглядный изумруд!

Зелёно-искристый и нежный,

Змий – царь зачатий Красоты,

Обет чудес в дали безбрежной,

Зов верный творческой мечты!

Земли божественная злачность,

Ея рождающее Да,

О просветлённой светозрачность,

Ты будешь наш всегда, всегда!