ВВЕДЕНИЕ 23 страница

― В каком смысле?

Пэн немного помолчал, тщательно подбирая слова для ответа.

― Леди, по округе все знали, что мужу Андали нравились молоденькие девочки. В худшем случае он делал это со своими дочерьми, но были и другие.

Келси сглотнула, пытаясь скрыть отвращение и перейти на деловой тон.

― По словам Карлин, если не было нормальных судов, люди сообща обычно сами решали такие проблемы. Почему же они с ним не разобрались?

― Потому что Андали запретила им.

― Не понимаю. Я думала, что она скорее сама убьёт своего мужа, прежде чем это сделает кто-либо другой.

― Я тоже, Леди, и это по-прежнему загадка для меня. Соседи любили посудачить о Боруэне, но не об Андали. Они считали её ведьмой.

― Почему?

― Сложно сказать. Возможно, из-за того, что она видит людей насквозь. Андали меня пугает, Леди, хотя ни один человек с оружием никогда не внушал мне страха.

― Меня она тоже пугает.

Пэн съел ещё одну ложку рагу, и из-за того, что он не проявил любопытство в полной мере, Келси смогла высказать суть своего страха.
― Андали должна быть Королевой. Не я. Она выглядит как королева, говорит как королева и может внушать всем страх.

Стражник поразмыслил минуту над ответом. Именно эта задумчивость ей в нём нравилась: он не пытался заполнять молчание пустыми бессмысленными фразами. Проглотив ещё пару кусков мяса, он ответил:
― Леди, вы сейчас очень точно охарактеризовали Королеву Мортмина. Андали отчасти тирийка, но её суть остаётся мортской. Она бы стала идеальной королевой той страны. А вы стремитесь установить совершенно другой тип королевского правления, основанного не на страхе.

― А на чём же?

― На справедливости, Леди. На послушании. Никто не знает, получится ли у вас хоть что-нибудь. Разумеется, проще удерживать власть страхом. Но в Андали есть некая жёсткость, беспощадность, и хотя это может быть определённым преимуществом, я не стал бы называть это силой.

Келси улыбнулась и вернулась к еде. Справедливость и послушание. Даже Карлин была бы довольна этим.

 

К

елси села ночью в кровати, услышав крик боли: голос ребёнка донёсся откуда-то из-за стен её покоев. Она непроизвольно посмотрела налево, ища взглядом камин, но там ничего не было, даже слабого тления пепла. По-видимому, близился рассвет.

Она протянула руку к прикроватному столику, чтобы взять свечу, которая обычно всегда там стояла, но её пальцы сомкнулись на пустоте. На неё накатила волна острого беспричинного страха. Уже в отчаянии она на ощупь обнаружила, что столик тоже исчез.

Снаружи завопила женщина, её голос становился всё надрывнее, пока не оборвался коротким сдавленным хрипом.

Келси сбросила покрывала и спрыгнула с кровати, приземлившись не на холодный каменный пол, а по ощущениям на плотно утрамбованную грязь. Она метнулась через свои покои не к левой двери, а к той, что находилась в десяти футах правее, через помещение кухни и по ступенькам, которые она знала как свои пять пальцев.

Быстро отперев и открыв дверь, девушка съёжилась от пронзительно холодного ночного воздуха. Деревня была всё ещё погружена во тьму, на горизонте виднелась лишь тонкая багровая полоса. До неё доносился топот множества бегущих людей.

― Налётчики! Налётчики! – крикнула женщина, находившаяся в одном из домов позади неё. – Они…

Её голос резко оборвался.

Охваченная ужасом, Келси закрыла дверь, заперев её на засов. Пошарив по кухонному столу, она нашла свечу и спички, зажгла слабый огонёк и спрятала его в чашечке своей ладони. Джонарл построил им хороший дом из закалённой глины, испещрённой мелкими камешками, и даже сделал здесь пару окон, в рамы которых было вставлено битое стекло, собранное им за несколько вылазок в город. Этот дом был прекрасным свадебным подарком, но из-за этих окошек свет можно было увидеть снаружи.

Вернувшись в спальню, она увидела, что Уильям сидел на кровати и сонно моргал, настолько сильно напоминая ей Джонарла, что её сердце готово было вот-вот разорваться на части. К счастью, Джеффри по-прежнему спал в своей кроватке, и она взяла его на одну руку, держа его завёрнутым в одеяло, и протянула другую Уильяму.

― Всё хорошо, дорогой. Вставай. Можешь подойти к маме, пожалуйста?

Он выкарабкался из постели и немного поболтал ногами, прежде чем опуститься на землю. Ему пришлось подойти и взять её за руку, ведь он только недавно начал ходить.

На улице послышался топот обутых в сапоги ног. «Мужских ног», ― непроизвольно подумала она. Но все мужчины были в городе и торговали пшеницей. Паника пыталась охватить её подобно лихорадке: куда им было идти? В доме даже не было подвала, чтобы спрятаться. Переложив Джеффри на другую руку, она стала искать плащ и обувь в углу.

― Уильям, сможешь найти свою куртку и ботинки? Давай искать наперегонки.

Мальчик в недоумении посмотрел на неё и спустя пару секунд принялся рыться в куче верхней одежды и покрывал. Отодвинув в сторону стопку стёганых одеял, Келси обнаружила зимний плащ Джонарла, по-прежнему аккуратно свёрнутый. Именно в этот момент при виде плаща своего погибшего мужа, безмолвно взиравшего на неё с пола, она чуть не разрыдалась. К горлу подкатила старая добрая утренняя тошнота, которая всегда была абсолютно не к месту и не ко времени.

Передняя дверь резко распахнулась, хрупкая деревянная перекладина раскололась надвое, и оба обломка отлетели в другой конец кухни. Келси положила одну руку на покрытую лёгким пушком головку Джеффри, словно пытаясь защитить его, другой рукой привлекла к себе Уильяма и завела его за спину.

В дверях стояли двое мужчин, чьи лица были покрыты сажей. Один из них был одет в ярко-красный плащ, и даже Келси знала, что это значит.

«Кейден? Здесь?», ― успела лихорадочно подумать она, прежде чем он шагнул вперёд и схватил всё ещё спавшего Джеффри. И тут же малыш проснулся и закричал.

― Нет! – завопила она.

Он толкнул её и забрал себе ребёнка. Келси свалилась в угол, постаравшись взяться за ножку стола и не упасть прямо на Уильяма. Она сильно ударилась бедром об стену и застонала от боли.

― Возьми мальчишку, ― сказал кейден другому человеку и скрылся за дверью вместе с Джеффри.
Келси пронзительно завизжала, чувствуя будто что-то у неё внутри оборвалось. Это был ночной кошмар, наверняка, но, опустив взгляд, она увидела, что её левая нога попала в правую туфлю, которая теперь торчала под причудливым углом. Уже одна эта деталь разрушала иллюзию сна. Она схватила Уильяма и снова завела его себе за спину, вздевая руки, чтобы защититься от стоявшего перед ней человека.

― Прошу вас, ― сказал он, наклоняясь к ней и протягивая руку. – Пожалуйста, пойдёмте со мной. Я не хочу причинять вред ни вам, ни мальчику.

Даже под слоем сажи Келси видела, насколько бледно и искажено его лицо. На вид он был не старше Джонарла, разве что на чуть-чуть… Из-за седеющих волос трудно было сказать наверняка. В руке у него был нож, но она сомневалась, что он пустит его в ход: казалось, мужчина и сам забыл о нём.

― Куда он уносит моего сына?

― Пожалуйста, ― повторил он. ― Пойдёмте, только тихо.

― Что ты там возишься, страж Ворот? ― раздался снаружи громкий хриплый голос.

― Иду!

Он повернул искажённое лицо к Келси.

― В последний раз вас прошу. У вас нет выбора.

― Уильяма нужно одеть.

― Быстрее.

Бросив взгляд на сына, она увидела, что он уже обулся и теперь стоял рядом с ней. Она опустилась перед ним на колени и надела на него плащ, который он держал в руке, застегнув пуговицы дрожащими пальцами.

― Вот умница, Уильям. Ты оделся быстрее мамы.

Но мальчик лишь неотрывно смотрел на человека с ножом.

― Теперь идёмте, пожалуйста.

Келси взяла Уильяма за руку и последовала за мужчиной через переднюю дверь. Она быстро прокляла Джонарла за то, что он умер и оставил их одних. Но, конечно, если бы он был жив, это бы не помогло. Сейчас стояла середина марта, и все мужчины Хейвена, как и всегда, ушли в Новый Лондон торговать пшеницей, оставив деревню без защиты. Она никогда не задумывалась об этом раньше. Деревню ни разу не постигали подобные беды со времён вторжения: их поселение находилось слишком далеко от мортской границы и могло не опасаться набегов.

Снаружи она с облегчением увидела высокого кейдена, который аккуратно держал Джеффри за бок. Малыш немного успокоился, но это не продлится долго: он начинал посапывать, ища грудь по накидке мужчины. Когда его поиски не увенчаются успехом, он закричит.

― Пойдёмте, ― сказал ей кейден.

― Дайте мне понести моего сына.

― Нет.

Келси открыла было рот, чтобы запротестовать, но другой мужчина, пониже, схватил её за руку и мягко предупредительно сжал. Она взяла Уильяма за ручку и пошла за кейденом вниз по улице на окраину деревни. Горизонт уже светлел, и вокруг неё были видны размытые очертания домов и конюшен. На их пути к ним присоединялись другие группы женщин и детей. Вот из своего дома вышла Эллисон с двумя дочерьми, её руки были связаны, а предплечье пересекал красный рубец.

«Она вела себя храбрее меня», ― с грустью подумала Келси. Однако большинство женщин ничем не отличались от самой Келси: они были ошеломлены, а по их озадаченным лицам можно было подумать, что их только что разбудили. Она шла дальше, спотыкаясь и таща Уильяма за собой, но не понимая, куда они идут, и лишь осознавая, что происходит что-то ужасное. У неё в груди полыхнуло, но, опустив взгляд, она ничего там не заметила.

Лишь завернув за угол дома Джона Тейлора, теперь пустого и тёмного, она поняла всё: кто эти люди и зачем женщин и детей выгоняли из домов. На фоне светлеющего горизонта застыла высокая клетка – симметричный чёрный силуэт, внутри которого шевелились людские фигуры. Рядом с этой стояла и пустая клетка, окружённая мулами. Бросив взгляд в сторону от деревни, Келси увидела ещё несколько штук, выстроенных в ряд примерно на несколько миль по направлению к Мортскому тракту.

«Это кара», ― осознала она. Ей на память пришли два случая, когда одного из жителей Хейвена выбирали по жребию. В деревне этих несчастных считали покойниками, проводили поминальные обряды и говорили о них со скорбью в голосе. Они все наблюдали за отправкой по Мортскому тракту множество раз, и всякий раз Келси внутренне радовалась, что эта участь не постигла ни её, ни её мужа и ни детей.

«Это кара за мою расслабленность».

Седоволосый человек повернулся к ней.

― Отдайте мне своего сына.

― Нет.

― Пожалуйста, не усложняйте ситуацию. Я не хочу, чтобы они подумали, будто вы создаёте трудности.

― Что вы с ним сделаете?

Он указал на вторую клетку.

― Мы посадим его туда, к другим детям.

― Можно мне оставить его у себя?

― Нет.

― Почему?

― Довольно, ― проскрипел новый голос.
Из темноты вышел высокий худощавый человек в голубой накидке. Серый утренний свет падал на его вытянутое лицо, застывшее в беспощадном выражении. Келси помнила его, но не смогла узнать, и инстинктивно подалась назад, пытаясь защитить своего сына от него.

― Не нужно разводить споры с этими людьми, страж Ворот. Время для нас бесценно. Разделите их и посадите в клетки.

Стражник протянул руку и сжал запястье Уильяма, который возмущённо завопил. Услышав крики брата, Джеффри заревел, сердито стуча крошечными кулачками по накидке кейдена. Келси схватила старшего сына за руку, пытаясь притянуть его к себе, но мужчина был слишком силён. Уильям заорал от боли: если она не отпустит его, то они разорвут его на части. Она заставила себя выпустить его запястье и теперь завизжала сама.

― Леди! Леди, проснитесь!

Кто-то сгрёб её за плечи и встряхнул, но она продолжала тянуться к Уильяму, которого уволакивали к клетке, построенной, как теперь было понятно, для детей и заполненной маленькими плачущими созданиями. Высокий кейден отвернулся и широким шагом направился туда же, неся Джеффри, и Келси закричала от бессилия. У неё был сильный чистый голос, которым она часто исполняла сольные партии в хоре, и теперь один за другим звенели её ужасные вопли, разносившиеся по всей Альмонтской равнине.

― Келси!

Кто-то отвесил ей пощёчину, она моргнула, и её крики оборвались так же резко, как и начались. Подняв глаза, она разглядела Пэна, примостившегося на кровати, положившего руки на неё с обоих боков в ореоле знакомого уюта покоев и света от камина. Его тёмные волосы были всклокочены после сна. Он сидел без рубашки, и, увидев его мускулистую и хорошо сложенную грудь, покрытую лёгким пушком, Келси почувствовала внезапное безотчётное желание пробежаться по ней пальцами. Что-то жгло её.

«Клетки!»

Она широко распахнула глаза и быстро села в кровати.

― О, Боже мой.

В покои ворвался Булава с мечом в руке.

― Что тут такое?

― Ничего страшного, сэр. Ей приснился кошмар.

Но уже пока он говорил, Келси покачала головой.

― Лазарь. Будите всех.

― Зачем?

Келси подвинула Пэна, сбросила покрывала и спрыгнула с кровати. Её сапфир выбился из под ночной сорочки, озаряя всю комнату голубым светом.

― Разбудите всех живо. Выходим через час.

― И куда, скажите на милость, мы поедем?

― На Альмонтскую равнину, в деревню Хейвен. А, может, и до самой мортской границы. Я не знаю. Но нам нельзя терять времени.

― О чём вы, чёрт возьми? Сейчас четыре утра.

― Торн. Он устроил заговор за моей спиной и теперь везёт тирских рабов в Мортмин.

― Откуда вы знаете?

У неё в голове словно щёлкнул переключатель, и она почувствовала, что начинает терять самообладание. Вряд ли там оставалось много таких переключателей.

― Проклятье, Лазарь, я просто знаю!

― Леди, вам приснился кошмар, ― настаивал Пэн. ― Может, вам лучше вернуться в постель и...

Келси сорвала с себя сорочку и испытала некоторое ехидное удовлетворение при виде покрасневших щёк Пэна прежде, чем он успел отвернуться к стене. Она повернулась к комоду и увидела Андали, уже стоявшую рядом с ним и державшую в руках черные штаны.

― Леди, ― сказал Булава тем медленным и рассудительным голосом, которым обычно говорят с маленькими детьми, ― сейчас ночь на дворе. Вы не можете никуда поехать.

Щёлкнул ещё один переключатель.

― Даже не думайте пытаться остановить меня, Лазарь.

― Это был лишь сон.

― Королева должна идти, ― тихо, но твёрдо произнесла Андали.

― Вы обе сошли с ума? Что вы мелете?

― Она должна идти. Я вижу это. Другого выхода нет.

Келси закончила одеваться и обнаружила, что сапфир снова выпрыгнул из-под одежды и по-прежнему ослепительно сверкал. Стражники зашипели и подняли руки, чтобы закрыть глаза, но девушка даже не моргнула. Подняв камень, она внезапно осознала, что может разглядеть лицо в его глубинах: лицо красивой темноволосой женщины с колючими холодными глазами. Её высокие скулы были изогнуты, черты лица носили отпечаток жестокости. Она улыбнулась Келси и затем исчезла, оставив сапфир испускать яркое чистое аквамариновое мерцание в свете факелов.

На мгновение Келси и вправду задумалась, не сошла ли она с ума. Но это показалось слишком просто: если бы она сошла с ума, то реальный мир не имел бы для неё никакого значения. Тот день у Крепости был фундаментом, на который она могла опираться, и если отправка рабов в Мортмин произойдёт, несмотря на её указ, ей конец. Она будет правителем лишь на бумаге, и все её последующие начинания будут обречены на провал.

― Андали права, Лазарь. Я должна идти.

Булава снова обернулся к камеристке, сказав тоном, полным отвращения.

― Ну, молодец.

― К вашим услугам. ― В речи Андали Келси с удивлением услышала едва уловимый мортский акцент, чего никогда раньше не было. ― Нельзя контролировать дар, который превыше тебя.

― На твой дар никогда нельзя было полагаться. Даже прорицательница Красной Королевы не могла предсказывать всё.

― Да вы и сами неплохой предсказатель, Капитан.

― Замолчите! ― крикнула Королева. ― Поедем все. Оставьте здесь пару стражников с женщинами и детьми.

― Никто никуда не поедет, ― прорычал Булава и грубо схватил её за руку. ― У вас был плохой сон, Ваше Величество.

― Он прав, Леди, ― сказал ей Пэн. ― Почему бы вам снова не попытаться уснуть? Утром вы уже всё забудете.

Булава согласно кивал с таким заботливым выражением лица, что Келси захотелось ему врезать. Она ощерилась.

― Лазарь, это прямой приказ от вашей Королевы. Мы уходим.

Она снова направилась к двери, и в этот раз они оба схватили её: Булава за руку, а Пэн за талию. Девушка дала волю своему гневу, словно ощутив мощный взрыв у себя в голове, и толкнула их со всей яростью, чувствуя, как она срывается с её тела подобно току. Мужчины отлетели назад: Пэн грузно приземлился у изножья кровати, а Булава с треском врезался в дальнюю стену и рухнул на пол. Она толкнула их не очень сильно, поэтому они быстро пришли в себя, обратив на неё снизу вверх свои лица, залитые голубым светом. Андали отступила, оперевшись на туалетный столик.

― Я не заставляю никого идти со мной, ― сказал им Келси, с облегчением услышав свой голос, ровный несмотря ни на что. ― Но не пытайтесь остановить меня. Я не хочу навредить никому из вас, но если вы меня вынудите, то я это сделаю.

Воины обменялись озадаченными взглядами. Если бы у неё не было сапфира, то что бы они сделали? Наверное, заперли бы её в покоях и позволили бы ей кричать сколько угодно, как раньше это делала и Карлин. Келси поискала у себя внутри тот запас злости и нашла его: он был по-прежнему полным, хотя и ограниченным. Были ли ей стыдно за свой гнев? Теперь это был дар, каким-то образом нашедший свой выход через драгоценный камень. Он явно таил в себе опасность… Если бы её ярость была хоть немного сильнее, то стражники могли серьёзно пострадать.

Первым подал голос Пэн.

― Если вы непреклонны в своём решении, Леди, то мы не должны ехать как стражники Королевы. Нам следует переодеться солдатами. Вам понадобится обмундирование офицера младшего звания.

Булава медленно кивнул.

― Вам также придётся обрезать волосы, Ваше Величество. Все, до затылка.

Келси украдкой выдохнула с облегчением: ей нужна была, по крайней мере, поддержка Лазаря. Она ведь даже не знала, где держат её лошадь, где хранятся запасы. Андали прошла через всю комнату и скрылась за дверью.

― Если обрезать вам волосы, ― продолжил он с лёгким оттенком ехидства в голосе, ― то вас вполне можно будет принять за мужчину.

― Разумеется, ― ответила Келси.

«Это испытание, ― вспомнила она с ноткой ностальгии. ― Всё это испытание».

― Что нибудь ещё?

― Нет, Леди.
Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, Булава начал выкрикивать приказы направо и налево. Его злой звучный голос был слышен даже через толстые стены покоев.

Пэн расположился в углу, игнорируя её сердитый взгляд. Она понимала их сомнения. Они не верили, что она осознаёт разницу между кошмаром и видением, которое было реальнее любого сна. Её руки покрылись гусиной кожей от утреннего воздуха. Существовала ли эта женщина на Альмонтской равнине? А птица, летевшая над мортской армией? У Келси не было доказательств, но она подсознательно доверяла видениям, ведь, судя по всему, у неё не было выбора. Она могла бы поставить себя на место Пэна, но не хотела этого делать.

«Ты должен был мне поверить, ― подумала она, глядя на него из-под опущенных ресниц. ― Моего слова должно быть для тебя достаточно».

Андали вернулась с маленьким полотенцем и портновскими ножницами в руках. Келси протянула было руку к тиаре на туалетном столике, но передумала. Была ли это ненастоящая корона или нет, девушка чувствовала к ней сильную привязанность. Но сейчас её придётся оставить здесь.

― Садитесь, Леди.

Она села, и камеристка начала подстригать ей макушку, захватывая помногу волос.

― Я много лет стригла волосы своим детям. Мы не могли позволить себе услуги парикмахера.

― Почему вы вышли за Боруэна, Андали?

― Мы не всегда сами делаем такой выбор.

― Вас принудили?

Женщина покачала головой, невесело усмехнувшись, затем наклонилась и тихо сказала Келси на ухо.

― Кто этот человек, Ваше Величество? Я видела его лицо у вас в голове много раз. Темноволосый мужчина с обольстительной улыбкой.

Та покраснела.

― Никто.

― Только не никто, ― Андали взяла прядь волос над левым ухом Королевы и отрезала её. ― Этот человек много для вас значит, и я вижу, как все эти чувства смешаны со стыдом.

― И?

― Вы определились с тем, что чувствуете к этому человеку?

― Нет, ― не стала отрицать это Келси.

― Этот выбор можно считать одним из худших за всю вашу жизнь?

Она кивнула, признавая своё поражения.

― Мы не всегда выбираем, Ваше Величество. Мы просто делаем как можно более лучший выбор, когда всё уже решено.

Вместо того, чтобы утешить, эти слова совсем лишили Келси надежды. Она молча сидела и с унылым видом смотрела на растущую кучу волос на полу, пока Андали заканчивала стрижку. Она знала, что ничего не значит для Ловкача, но даже призрачная возможность поддерживала её. Разрешив обрезать себе волосы, она сама, казалось, сожгла за собой последний мост на пути в мир без возможностей.

В дверь постучался стражник и по требованию Пэна занёс в покои чёрную форму тирской армии, небрежно свалив её на кровать. Его глаза расширились при виде Королевы, но когда она яростно посмотрела на него в ответ, он отступил, закрыл за собой дверь. Пэн вернулся, очевидно, решив не встречаться с ней взглядом. Андали остановилась и движением руки наклонила Келси, быстро собрав её последние длинные волосы и отрезав их. Затем, заставив её снова выпрямиться, женщина изучила свою работу.

― Достаточно, Леди. Профессиональный парикмахер потом всё подправит.

Келси почувствовала, что её голова стала лёгкой, практически невесомой. Собрав всю свою смелость, она взглянула в зеркало. Камеристка сделала ей хорошую стрижку, почти как у Корина, оставив лишь аккуратную шапочку волос. Какой-нибудь женщине с миниатюрным лицом такая причёска бы даже подошла, но Келси хотелось разрыдаться. Из зеркала на неё смотрел парень, с полными губами и красивыми зелёными глазами, но всё же парень.

― Чёрт, ― пробормотала Королева.
Она столько раз слышала это слово от своих стражников, но только сейчас осознала истинную пользу ругательств. Это единственное слово отображало всю гамму её чувств гораздо точнее, чем сто любых других слов.

― Пойдёмте, Леди. Вам нужно одеться.
В бесстрастном взгляде Андали мелькнуло что-то, похожее на жалость.

― Как вы думаете, мы справимся?

― Мне не дано это знать, Леди. Но вы всё равно должны идти.

Глава 12

 

Отправка

 

 

Переводчики: Vitalist,
Aequare, DashaCh, pipalee.

ВОПРОС: Кого изгнали с фальшивой короной?
ОТВЕТ: Истинную Королеву.

— Тирская Книга Загадок

 

О

ни вышли из Королевского Крыла на рассвете по одному из туннелей Булавы через тёмный проход и спускались вниз по квадратной лестнице, которая, казалось, никогда не кончится. Келси передвигалась будто в полусне из-за того, что сапфир мешал ей думать ясно. У неё в голове проносилось множество лиц: Арлен Торн, Ловкач, женщина с холодными глазами и высокими скулами. К тому моменту, когда они пересекли разводной мост, она была уверена, что это лицо Красной Королевы Мортмина, хотя и не могла сказать, как именно поняла это.

Она ожидала, что её сердце наполнится радостью от возможности побыть на свежем воздухе, но драгоценный камень не позволял ей даже этой малости. Когда они выехали из Нового Лондона, судя по всему, без погони на хвосте, сапфир начал тянуть её за собой. По-другому нельзя было описать это: он физически давил на девушку, создавая ощущение верёвки, обвязанной вокруг её тела под грудной клеткой, и тащил её почти по прямой на восток. Если же она пыталась сменить направление, то камень излучал невыносимый жар, и её желудок начинала терзать настолько сильная тошнота, что она с трудом удерживалась в седле.

Келси не могла долго скрывать это от Пэна, который в итоге настоял на том, чтобы рассказать обо всём Булаве. Отряд остановился на побережье Крайза, на низкой насыпи, спускавшейся вниз к кромке реки, чтобы напоить лошадей. Кроме Галена и Кэя, которых Лазарь оставил охранять Королевское Крыло, здесь были все стражники Королевы, стоявшие или сидевшие на корточках на берегу. Она не знала что Капитан сказал им, но вряд ли что-то приятное: во время поездки она заметила несколько скептических взглядов, а у Дайера был такой вид, словно он проглотил лимон. Как только Пэн, Булава и Келси собрались отойти на другую сторону насыпи, чтобы поговорить в уединении, она услышала ворчание рыжеволосого стражника: «Чёртова трата времени».

Когда она достала сапфир, он снова горел так ярко, что мужчинам пришлось прикрыть глаза рукой.

― Куда он ведёт вас? ― спросил Пэн.

― На восток.

― Почему вам просто не снять его? ― спросил Булава.

Ощущая странное нежелание делать это, Келси протянула руку и расстегнула ожерелье. Но сняв цепочку с шеи, она почувствовала резкую слабость. Это было настолько жутко, словно из неё выкачали все силы.

― Господи, она бледнеет на глазах.

Пэн покачал головой.

― Она не может снять его, сэр.
Взяв у неё ожерелье, он застегнул его у неё на шее. Она ощутила приятную лёгкость во всём теле, как от наркотика.

«Что происходит со мной?»

― Бога ради, Пэн, ― пробормотал Булава с отвращением. ― Какого дьявола мы связываемся с этой магической чертовщиной?

― Мы можем просто последовать за Королевой, сэр. Неважно, откуда она получает указания.

― Я тоже не могу предложить ничего получше, ― проворчал тот, награждая Келси раздражённым взглядом. ― Но у нас будут проблемы. Остальных уже достало, что приходится тут торчать.

Девушка покачала головой.

― Знаете, Лазарь, сейчас мне плевать, как вы отнеслись к моим словам. Но впоследствии я вспомню, что вы мне не верили.

― Хорошо, Леди. Будьте так любезны.

Они пошли обратно на вершину насыпи, и Келси, спрятав камень под форму, прикрыла глаза от солнца. Голубая нить Крайза вилась на восток, а Кэдделла в нескольких милях к северу уже почти не было видно. Две реки текли почти параллельным курсом, но их русла не были похожи друг на друга: резкие извилистые повороты Крайза контрастировали с лёгкими изгибами Кэдделла. У рек не наблюдалось признаков Торна, но Келси это не обескураживало, ведь сапфир по-прежнему настойчиво тянул её к тому, что она искала.

Взяв уздечку своего жеребца из руки Веллмера, Булава как бы между прочим объявил:

― С этого момента нас ведёт Королева. Следуем за ней.

Со стороны отряда послышалось недовольное бормотание, а Дайер, поджав губы, громко и выразительно вздохнул. Но оказалось, что возражения на этом и закончились. Они сели в сёдла, и Кибб с Корином возобновили беззлобный спор о своих лошадях, позволявший скоротать им время большую часть пути. Кроме Булавы и Дайера, остальные, судя по всему, смирились с нелепым заданием, словно решив, что Келси просто взбрело в голову покататься на лодке по Крайзу.

«Отлично. Лишь бы ехали со мной».

― Мы могли бы разделиться, Леди, ― тихо предложил Булава. ― Отправить вас с четырьмя-пятью людьми и...

― Нет, ответила она, ― сжав сапфир. ― Даже не пытайтесь, Лазарь. Если мы свернём с пути, камень доведёт меня до безумия.

― Быть может, вами уже движет безумие, Ваше Величество. Вам не приходило такое в голову?

На самом деле, приходило, но девушка не признала это, чтобы не доставлять ему удовольствие. Она сжала поводья и повернула коня на восток, позволяя ему самому выбирать дорогу вдоль берега реки. Давление на её грудь сразу же прекратилось, и она облегчённо закрыла глаза.

 

Н

а следующий день они поскакали по колеям от огромных колёс вдоль Мортского тракта. Увидев их, Булава умерил свою холодность, и Келси ощутила злорадное наслаждение при виде его удивления, но было понятно, что он ещё не полностью убедился. Порой следы пропадали с дороги, пересекая сельскую местность, но их всегда было легко заметить, и она понимала, куда держал путь Торн: почти по прямой к Аргайвскому перевалу, куда обычно и направлялись клетки с рабами. Провести караван через границу можно было и в других местах, но через Аргайв лежала прямая дорога к Пиковому холму, а дальше уже спуск к Демину. Торну было важно ехать быстрее, как и самой Келси. Когда её стражники обсуждали привал на первую ночь, девушка твёрдо сказала, что им никто не мешает остановиться на ночлег, но она продолжит путь. Последовавшая за этим ночная скачка не прибавила ей сторонников, однако её это не волновало. Теперь её вёл вперёд поток голубого огня у неё в голове, который, казалось, расширялся с каждым часом.