Глава 17. Когда Холли вышла из ванной, одетая и готовая ехать дальше, он все еще сражался с джинсами, которые никак не мог натянуть на свой возбужденный член.

 

Когда Холли вышла из ванной, одетая и готовая ехать дальше, он все еще сражался с джинсами, которые никак не мог натянуть на свой возбужденный член.

Наверное, и к лучшему, что она не положила на него руку. Он был так близок к концу, что даже выдал каплю семени, чего никогда не случалось раньше, и это было проблеском того, как ощущается извержение семени, и это сводило его с ума.

Даже собственноручное вытаскивание этой пули не уменьшило его желания. Таким, как он, требуется освобождение много раз в день, иначе у них появляется склонность впадать в ярость. Ради Холли ему придется взять дело в собственные руки.

И теперь увидеть ее розовощекую, элегантную... Он окинул ее взглядом, как всегда, нашел ее возбуждающей без всяких усилий с ее стороны.

Каблуки у нее не были высокими и острыми, но его возбуждало даже то, как тонкие ремешки обвивали ее точеные лодыжки. Ему стало больно при одном виде ее жемчуга, потому что всякий раз, когда она проводила по нему губами, перед глазами у него возникала одна из его любимых фантазий — та, в которой на Холли нет ничего, кроме этого жемчуга, а он скачет на ней с такой силой, что нитка подпрыгивает у нее на шее.

А юбка... Когда он следил за ней в прошлом, он не понимал, зачем она носит такие консервативные топы и такие соблазнительные юбки. Да, юбки были всегда ниже колен, но они так завлекательно обтягивали ее сзади.

Наконец-то он осознал это. Холли не понимала, как эти дорогие ткани обрисовывают ее роскошные формы.

— Готова? — спросил он.

Она кивнула. Он отнес вещи к машине, сунул их в багажник и вспомнил, что нужно открыть для нее дверцу — одно очко в пользу демона, — но когда он был готов сесть на свое место, она вышла.

— О нет, нет, — сказала она, глядя на пол машины, усыпанный обертками и смятыми жестянками из-под «Ред булл». — Нельзя начинать поездку в таком бардаке.

— Все в порядке, Холли. На ближайшей заправке я все выброшу.

Но она уже достала свои антисептические салфетки и, подойдя к машине с его стороны, согнала его с места. Отложив салфетки напоследок, она наклонилась вперед, повернувшись к нему спиной, чтобы собрать мусор с пола.

Юбка на ней была такая облегающая, что были заметны и трусики-танги. Он подавил стон и заходил взад-вперед перед машиной.

Какой-то мужчина прошел мимо, а потом дважды обернулся на нее. От вожделения брови у этого ублюдка сошлись вместе. Кейд оскалился. Мужчина благоразумно пошел своей дорогой.

Когда Холли сложила все в гостиничный мешок для мусора, она пустила в ход свои салфетки.

— Так мы готовы, малышка? — Голос у него был такой хриплый, что она нахмурилась.

— Что с твоим голосом? Ты заболел?

Он слышал, как она задала этот вопрос, но его внимание было уже занято другим. Вечер был прохладный, и ее соски под бежевым джемпером затвердели. И он ответил рассеянно:

— Бессмертные никогда не болеют.

Она перехватила его взгляд, и губы у нее сжались.

— Без этого мы не можем?

— Первый день в новом лифчике, а?

Словно обратясь к какому-то внутреннему источнику силы, она ответила с многострадальным видом:

— Да, Кейдеон, это так...

Когда они выехали на дорогу, она сказала:

— Так расскажи мне о контрольно-пропускном пункте. Что это за женщина по имени Иматра? Ты ее знаешь?

— Лично — нет. Кажется, она дочь чародея и демоницы, получившая силу обоих родителей. По слухам, настоящая красавица, — добавил он, проверяя ее реакцию. Никакой реакции заметно не было. — Она содержит таверну на Миссисипи. Называется «Сандбар». Что означает и песчаную отмель, и бар на песке.

— Как претенциозно.

Кажется, голос ее прозвучал несколько язвительно? Кейд был вынужден взять Холли с собой туда. В этом баре может случиться что угодно, но еще опаснее оставить ее без защиты одну в отеле. И потом, это место находится под опекой сторонников Грута.

Они, разумеется, не позволят подвергнуть опасности то, что так нужно чародею...

— И в «Сандбаре» мы получим указания, как проехать в следующий контрольно-пропускной пункт? — Он кивнул, и тогда она спросила: — Ты хоть немного представляешь себе, где могут находиться владения Грута?

— Кое-кто говорит — на севере.

— А какой он вообще? Кажется, мне расхотелось с ним встречаться.

— Считается, что он умеет заговаривать металл.

— Почему мы так стремимся попасть к нему?

— Мой враг Оморт хочет погубить его. Поэтому Грут постепенно скрывается.

— Потому что Грут может выковать меч, который убьет Оморта?

— Именно.

— Значит, Грут — хороший, если они с Омортом враги?

— Хороший он или плохой, тебе следует помнить, что со всяким волшебником нужно держаться настороже.

— Как он вернет меня в нормальное состояние? Пустит в ход какое-нибудь колдовство?

— Не знаю. Наверное.

— Но только если мы попадем туда вовремя. Почему нам просто не полететь в Мемфис самолетом?

— Никс заставила меня поклясться, что я ни разу за всю поездку не воспользуюсь самолетом. Наверное, она предвидела что-то плохое.

— Ты всегда веришь ее предсказаниям?

— Ее предсказания не бывают неверными, — ответил он. — Но говорит ли она правду — это другое дело.

— Ты, кажется, хорошо ее знаешь. Вы с ней... путались?

— Путаться с чертовкой Никс? Еще чего! Если ты не поняла, — он покрутил пальцем у виска, — Никс тронутая.

— Она очень красивая.

— Никогда не видел некрасивых валькирий. — Он внимательно посмотрел на нее, отчего она вспыхнула и отвела глаза. — Кстати о Никс. Что ты будешь делать с ее письмом?

— Я выучила его наизусть и уничтожила, пока ты ходил за продуктами.

— Выходит, ты знала, что я буду рыться в твоих вещах?

— Насколько я знаю тебя, это было статистически возможно.

Следующие три часа они ехали молча: Холли работала на своем ноутбуке, погруженная в размышления, а он старался не смотреть на нее чаще двух раз в минуту.

За ухом у нее было компьютерное стило, на носу — очки, и теперь она медленно трогала свои жемчуга.

«От этой женщины можно сойти с ума, а она поступает так, что сойти с ума можно окончательно!»

Кейд был готов взорваться.

В этот миг ее брови сошлись, и она напечатала что-то на клавиатуре. Потом остановилась, закусив губу. Нажала на «ввод», с сердитым видом прочла ответ. Интересно, какие доказательства, теоремы или функции она обдумывает, а потом отбрасывает. Что происходит в ее голове?

— А тебе никто не говорил, что у тебя адски сексуальный вид, когда ты разводишь свою математику?

Она вздохнула, закрыла ноутбук и сняла очки.

— Ты можешь думать только о сексе?

— Да, когда он нужен мне позарез. Таким, как я, он нужен три-четыре раза в день. А после того, что произошло между нами недавно... Ты тоже должна ощущать последствия.

— Ничего подобного.

— Признайся. Сейчас подходящий момент. — Хотя они даже не коснулись друг друга, он не помнил, когда в последний раз был охвачен таким жаром.

— Не важно, что между нами произошло. Я умею контролировать свои примитивные порывы.

— Ты сказала, что не занимаешься самоублажением. А я знаю, что это ложь...

— Нет!

— Иначе быть не может, — сказал он. — В противном случае вожделение будет постоянно нарастать.

— Ты будешь твердить свое, пока я не отвечу.

— Ты начинаешь разбираться во мне.

— Нет, я отказываюсь отвечать, — сказала она, качая головой. — Мы просто не будем говорить об этом.

— Тогда поговорим о чем-нибудь еще. Тебе нужно сделать перерыв в работе, а мне нужно как-то отвлечься от мыслей о моем болящем бедре. Одна валькирия отказалась помочь мне с моей проблемой.

— Ты это заслужил.

— Может быть, — заметил он.

— Ну ладно. Чем ты занимаешься в качестве наемника?

— Я специализируюсь на узурпировании тронов. Меня называют создателем королей.

— Значит, ты бунтовщик?

— Ты решила, что я отбираю троны у их законных владельцев.

Она кивнула.

— В основном, я воюю. Закон — это беспокойное место, там хорошо заниматься бизнесом, — сказал он, а потом щелкнул пальцами. — Ах, постой, я чуть не забыл... ты же пацифистка.

— Разве это плохо?

— Плохо, если промышлять войной.

Она изогнула бровь. Потом с любопытством поинтересовалась:

— А как ты стал наемником?

— Я обучался военному делу, чтобы сражаться с Омортом. — В девятнадцать лет Кейда отдали в военную науку — режим обучения был суров, он жил среди воинов Ридстрома, и все они презирали его.

Несколько месяцев Кейд выглядел полным недоумком, пока не понял, что должен стать быстрее, сильнее и лучше всех в этом войске демонов. В конце концов, он стал таким.

— Когда между кампаниями нам нечего было делать, мне предлагали кое-какую работу. — Могущество Оморта росло, он подавлял один мятеж за другим, и все чаще бывало нечего делать. — У меня были удачи, число их росло как снежный ком. Под моим началом была команда в сорок пять воинов.

— Все демоны?

— По большей части.

— Ты пристрастен к недемонам?

— Мы ни к кому не пристрастны. Если претендент злобен, уже убивал и хочет убивать и дальше, его нанимают.

— А сколько в вашей команде женщин?

— Я, кажется, случайно нашел подходящую, да? — сказал он. — Ни одна женщина никогда не обращалась ко мне с такой просьбой. Да, думаю, вообще ни одна. А если ты станешь валькирией, я тебя найму. Наемник, доктор философии.

— Это означало бы расточать образование впустую.

Он замер.

— Что это значит?

— Просто для твоей работы нужно больше мускулов, чем мозгов.

— Чем больше у тебя бицепсы, тем лучше твоя военная стратегия и боевая тактика? Так ты считаешь?

Она внимательно посмотрела на него:

— Тебя это обижает.

— Что? Да ни капельки, — буркнул он, но вид у него был угрюмый. — Давай о тебе. Ты сказала Никс, что от получения докторской степени тебя отделяет один код. Что за код?

— Это сложно.

Неужели она считает, что он не в состоянии даже понять ее? Он ощетинился.

— Один большой, тупой демон славится тем, что смог кое-что понять за свою тысячелетнюю жизнь.

Она снова внимательно посмотрела на него, как если бы он только что доказал ее теорию.

— Ты действительно хочешь знать о моем проекте? — И когда он кивнул, сказала: — Я называю это колючий код. Я хочу сделать так, чтобы его применяли в личном секторе для защиты данных владельца компьютерных приложений. Восемьдесят пять процентов всех компаний утрачивают сообщенные данные из-за хакеров или несанкционированного доступа.

— Ты хочешь сказать, что многие компании пользуются кодами?

— Кодами пользуются все. Или, по меньшей мере, всякий, кто работает с компьютером. Когда ты получаешь е-мейл, сообщение зашифровано до тех пор, пока твоя программа е-мейл не расшифрует ее. Ведение банковских операций online и даже online оплата штрафа за превышение скорости — все это аппликации с тяжелыми кодами.

Она повернулась, чтобы лучше видеть его лицо, тема разговора явно была ей по душе. И это его расстроило. Если она так разбирается в этом деле, значит, ей нужен партнер, который может обсуждать это с ней на равных.

— Кейдеон, ты меня слушаешь?

— Что? Да, как раз думал о том, как... как http всегда превращаются в https, когда я занимаюсь деловыми операциями.

— Вот именно!

Пронесло.

— Https обеспечивают добавочный уровень шифровки. — Она посмотрела на него с интересом. — Но любой компьютеризованный код можно вскрыть. Шифр любого человека можно расшифровать грубым расчетом.

— Это что?

— Представь себе тысячу компьютеров, работающих двадцать четыре часа в сутки над тем, чтобы вскрыть один код. Значит, надо сделать код таким запутанным и сложным, что никто не сможет взломать его. Но теоретически он все равно может быть взломан.

— Так что же сделает твой код? Почему ты называешь его колючим?

— Я хочу, чтобы он защищал самого себя — всеми необходимыми способами.

— Как такое может быть?

— Если он чувствует, что его расшифруют, он устраивает компьютерную атаку на хакера.

Кейд усмехнулся:

— Представляю себе — валькирия создает код сражения.

Ее глаза сверкнули серебром.

— Это очень серьезно.

— Я верю, что это серьезно. Похоже, это может полностью ликвидировать вирусы и спам в два счета.

— Безусловно! Люди, стоящие за этим, крадут у нас время, вынуждая нас защищаться от них или иметь дело с последствиями их деятельности. А меня это возмущает.

— Так за чем дело стало?

Она отвела глаза и сказала:

— Мой код... он нападает на все. Даже на дружеские системы.

— Код воина неистовствует.

Она вздохнула:

— Это верно.

— И ты должна придумать, как заставить этот код отличать друга от врага?

Она кивнула:

— Представь, что ты каждый раз посылаешь своему коллеге миллион вирусов. Результат будет катастрофический.

— Так что же ты делаешь теперь?

— Пытаюсь общаться с кодом как с дружеским, чтобы выяснить в точности, почему он каждый раз выходит из повиновения.

— Пока я не встретил тебя, я всегда думал, что коды — это что-то насчет слов и загадок.

— Криптология была областью лингвистики. Теперь в ней правят люди, помешанные на компьютерах. — Она сказала это гордо, словно была одной из этих людей. — Понимаешь, мы будем править миром.