Россия на рубеже веков 14 страница

Они отрицали необходимость введения каких-либо представительных (парламентских) учреждений европейского образца и выдвинули свой известный лозунг: народу — мнение, царю — решение. Власть царя должна оставаться самодержавной, не зависимой ни от каких писаных законов (конституций), но, вместе с тем, должно существовать и тесное единение между монархом и народом. Поэтому они считали необходимым возродить Земские соборы, на которых «Русская земля» будет доносить свой голос до царя.

Древняя, допетровская, Русь им представлялась государством мирным и патриархальным, не знавшим социально-политической борьбы. Именно тогда существовало единение царя и народа, «земли», «земщины» и «власти». Резко отрицательно относились славянофилы к Петру I и его политике «европеизации». Они были убеждены, что в начале XVIII в. совершилось насилие над страной, ей были навязаны чуждые порядки, нормы и обычаи. Тогда императорская власть противопоставила себя «земщине», государство встало над народом, а дворянство и интеллигенция оторвались от национальной почвы, начали усваивать заграничные вкусы и традиции, пренебрегать русским языком. Все это, как считали славянофилы, противоречило исконному «народному духу».

По их мнению, Петр I расколол страну на два чуждых друг друга мира. Один — это основная масса населения, это русское крестьянство — «основание всего общественного здания страны». Другой, антирусский мир, олицетворяли государственные чиновники («бюрократия»), дворянская аристократия и интеллигенция.

Славянофилы призывали к сближению с народом, к изучению его быта и культуры. Ими самими немало было сделано в этой области. Они собирали памятники культуры и языка, а затем издавали книги и сборники документов. Славянофилам Россия обязана первым сборником русских народным песен П. В. Киреевского и уникальным словарем великорусского языка («Словарь В. И. Даля»). Именно славянофилы положили начало изучению быта крестьянства в России, истории промыслов, ярмарок и т.д.

Славянофилы не были противниками технического прогресса. Они понимали важность и нужность введения различных приспособлений и усовершенствований. Они высказывались за отмену крепостного права сверху, за развитие торговли, промышленности, банковского дела, за строительство сети железных дорог. Но при этом государство должно твердо стоять на страже национальных интересов, поддерживать и поощрять лишь отечественных купцов и промышленников.

В оценках славянофилов было много верного, их деятельность была важной для понимания и формирования национального самосознания русского народа. Многие их взгляды разделяли русские государственные люди, начиная с самого императора Николая I. Однако славянофилы не стали союзниками царского правительства, не превратились в опору власти. Слишком многое их разделяло.

Во-первых, они резко отрицательно относились к реально существовавшей государственной системе, видя в ней засилье «бюрократического элемента», проводящего политику «чуждую народу». Во-вторых, их критика Петра I и его реформ не отвечала официальным представлениям. Никто из наследников царя-реформатора, занимавших престол и в XVIII, и в XIX вв. никогда не ставил под сомнение важность петровской политики, хотя не всеми царями она безусловно одобрялась. Однако, в соответствии со старой традицией, никто из монархов публично не критиковал действия своих венценосных предшественников (имелось лишь одно исключение, связанное с Екатериной II, которая, заняв престол, без стеснения шельмовала убитого мужа, Петра III).

Существовало и еще одно, пожалуй, важнейшее обстоятельство, разъединявшее власть и дворян-славянофилов. Правительство не могло принять призывы вернуться в прошлое. Удаленные от государственных рычагов управления люди могли строить самые увлекательные теории. Но те, кто находился наверху власти, прекрасно понимали, что прошлое — всегда прошлое и в него можно вернуться лишь в мечтах.

Одновременно со славянофилами формировалось и другое общественное течение, представителей которого называли «западниками». Наиболее известными фигурами здесь являлись: писатели В. П. Боткин (1811-1869) и И. С. Тургенев (1818-1883), историки, профессора Московского университета Т. Н. Грановский (1813-1855), Б. Н. Чичерин (1828-1904), К. Д. Кавелин (1818-1885).

Представители этого направления выступали и против «теории официальной народности», и против славянофилов. Они считали, что Россия должна идти тем же путем, что и западноевропейские страны, что изменения неизбежны, необходимы и чем быстрее в России «будет, как в Европе», тем лучше. Их особенно восхищали порядки в Англии и Франции, общественное устройство которых они считали примером для России. Западники беспощадно критиковали порядки в своей стране, возмущались крепостным строем, самоуправством чиновников, отсталостью экономического устройства. Они ратовали за бурное развитие капитализма, за установление буржуазных свобод.

Если славянофилы идеализировали далекое русское прошлое, видя в нем ориентир для будущего развития страны, то западники, или как их еще называли, «русские европейцы», в том прошлом не находили ничего поучительного. Им казалось, что там «все темно», «все элементарно». По их представлениям, «свет прогресса» идет в Россию с Запада, и поэтому они однозначно и восторженно относились к делам Петра I.

Родоначальники, но особенно многочисленные последователи западничества обладали удивительной способностью не видеть плохого там, где им не хотелось его видеть. Петровская эпоха, наполненная насилием, невероятными жестокостями и кровопролитием, интересовала их лишь как время преобразований. Вопроса о цене этих преобразований для них не существовало.

«Русские европейцы» полагали, что Французская революция 1789 г. «открыла новую эру». Но эта «эра» ознаменовалась массовыми убийствами, десятилетиями беспощадных войн, унесших жизни миллионов — о том не говорили. Восхищаясь благоустройством жизни в Англии, они не считали нужным упоминать, что богатство этой страны во многом было следствием беспощадного разорения и ограбления других стран и народов. Мощеные дороги в английских городах завораживали внимание, а гибель сотен тысяч людей от голода и болезней в подвластной Британии Индии оставалась вне поля их интереса.

Яркие лозунги Французской революции — Либертэ, Эгалитэ, Фратэрнитэ — казались им ориентиром для общественной организации. Хотя они и не выступали за революционное переустройство России (в этом их принципиальное отличие от декабристов), но призыв слепо копировать политический и экономический опыт западных стран объективно превращал их в ниспровергателей государственного порядка. Им казалась бесперспективной политика адаптации западных социальных норм к русским условиям, чем осторожно занималась власть, а призывали лишь заимствовать.

Если славянофилы обращали главное внимание на специфические особенности России, на уникальный строй ее культурной и политической жизни, то западники, наоборот, совершенно игнорировали эти особенности. В этом проявлялась идеологическая слабость западничества. Что толку призывать к ликвидации крепостного строя, несуразность которого осознавалась к середине XIX в. почти всеми, если одновременно не предложить реальную программу последующего устройства жизни и на селе, и вообще в стране. Какой смысл призывать к введению конституции и выборного парламента, если не объяснить, как это должно создаваться в огромной России, где подавляющая часть населения не имела ни малейшего представления о том, что такое «конституция» и что такое «парламент».

Ничего конструктивного, созидающего западники не предлагали. Свой интеллект, свою энергию они тратили на пропаганду буржуазно-парламентского устройства Англии и Франции, и на беспощадную критику общественных порядков в России.

 

§ 4. Русская православная церковь. Преподобный Серафим Саровский и митрополит Московский Филарет

 

Русская православная церковь возникла в 988 г., после принятия христианства на Руси. Получив первоначально свою структуру от патриарха Константинопольского, она в последующие века развивалась, расширялась и в XV в. стала самостоятельной (автокефальной). С 988 до 1589 гг. она имела устройство митрополичье (главой являлся митрополит), а затем патриаршее, когда ее возглавлял патриарх. С 1721 г. начался синодальный период. Во главе церкви стоял Святейший Правительствующий Синод, включавший виднейших церковных иерархов, решавших важнейшие вопросы церковного устройства. Во главе же административного управления Синода находился ставленник верховной земной власти — обер-прокурор Святейшего Синода.

Положение церкви и ее роль регулировались законом, в котором говорилось, что православная вера есть «первенствующая и господствующая в России». Император провозглашался «верховным защитником и хранителем догматов господствующей церкви и блюстителем правоверия и всякого в церкви благочиния».

К середине XIX в. численность духовенства достигла примерно 60 тыс. человек, которое делилось на черное (7 тыс.) и белое (все остальные). Черное духовенство включало монахов и монахинь, из круга которых назначались архиереи (высшие должностные лица церковного управления — епископы, архиепископы, митрополиты). Белое духовенство включало приходских священников и низших служителей прихода (дьяконов, псаломщиков).

Церковное управление делилось на епархии, размеры которых примерно соответствовали территориям губерний. Во главе епархии стоял архиерей. Имелась система духовно-учебных заведений, состоявшая из училищ, семинарий и четырех академий: Киевской, Петербургской, Московской и Казанской.

В среде православного духовенства всегда имелось немало подвижников и ревностных хранителей веры православной. Не стал в этом смысле исключением и XIX в.

Большую известность получил монах Саровской пустыни (монастыря, расположенного в Тамбовской губернии) Серафим (1759-1833). Он родился в городе Курске в семье купца Сидора Мошкина. При крещении его назвали Прохором. В 1778 г. он поступил послушником (так называли тех, кто готовился стать монахом) в Саровскую пустынь. Через 8 лет был пострижен в монахи и получил имя Серафим. Добровольно удалившись в одинокое затворничество, он все время проводил в постах, трудах и молитвах.

Его безупречная, «богоугодная», жизнь и преданность вере Христовой вызывали восхищение. Ежегодно многие тысячи людей стекались в это удаленное место, надеясь увидеть этого старца, услышать его слово-наставление. Он доносил до людей Слово Спасителя, утешил множество душ, а иных излечил от тяжелых недугов. Его называли «преподобным». Так обычно именовали монахов, своей деятельностью заслуживших высочайший моральный авторитет. В 1903 г. Синодом Русской православной церкви Серафим Саровский был канонизирован (причислен к лику святых).

Широкую известность в первой половине XIX в. получило имя митрополита Московского (с 1821 г.) Филарета (в миру Василий Михайлович Дроздов, 1783-1867). Это был выдающийся ученый-богослов, общественный деятель, талантливый проповедник.

Родился он в городе Коломна Московской губернии в семье священника. В восьмилетием возрасте был отдан учиться в Коломенскую духовную семинарию, где сразу выделился среди учеников своими блестящими способностями. Продолжил обучение в семинарии Троице-Сергиева монастыря, где его разносторонние знания и усердие удивляли всех преподавателей. После окончания курса был оставлен в семинарии преподавателем греческого и древнееврейского языков. В 1808 г. Василий Дроздов принимает монашество под именем Филарета, и церковное начальство назначает его инспектором Петербургской Духовной академии.

С этого времени начинается широкая проповедническая деятельность Филарета, и ни одно сколько-нибудь важное государственное событие не проходит без его пасторского слова. В 1812 г. Филарет, имея сан архимандрита, назначается ректором (управителем) Петербургской Духовной академии и получает звание профессора богословских наук. Когда началась Отечественная война 1812 г., Филарет множество раз выступает со своими речами-проповедями, где призывал русский народ дать отпор ненавистному врагу. Победу России в войне он объяснял «единством духа» и «единством воли» народа, его верой православной, преданностью делам предков и своему государю.

В 1821 г. Филарет переводится в Москву в сане митрополита и здесь остается до самой смерти. В декабре 1825г., во время волнений на Сенатской площади, Филарет всецело на стороне власти и не раз выступал перед прихожанами с напутствием, призыва подчиняться «священным установлениям власти».

С именем митрополита Филарета связано большое событие в духовной жизни страны: перевод текстов Священного Писания на русский язык. Ранее различные части Библии существовали или на греческом, или на старославянском языках, и знакомство с ними доступно было далеко не всем. Эта работа, которой Филарет отдал несколько десятилетий жизни, была завершена уже после его смерти. К этому важному делу были привлечены и другие ученые-богословы, но и митрополит лично занимался переводами. Именно ему принадлежит перевод Евангелия от Иоанна.

В 1827 г. был издан Катехизис Филарета, ставший настольной книгой как для учеников духовных и светских учебных заведений, так и для всех верующих. Катехизис содержал краткие описания основ православного вероучения. Книга была составлена в форме вопросов и ответов, что помогало читателю легко ориентироваться в сложном мире христианских догматов, норм и понятий.

В ряду заслуг митрополита Филарета находится и еще одно дело огромного исторического значения. По поручению императора Александра II он составил текст Манифеста 19 февраля 1861 г. об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

 

§ 5. Русский утопический социализм.

 

В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский

 

В 40-е гг. XIX в. в России появляется теория коренного переустройства жизни страны. Ее основателями и пропагандистами выступали люди, которых одни называли революционными демократами, другие — народными социалистами, третьи — социалистами-утопистами. Их идеи были глубоко враждебны существовавшему общественному строю. Они являлись сторонниками революции и полного изменения всего устройства государства, выступая против идеализации прошлого страны, беспощадно громя славянофилов. Критиковали они и западников за их преклонение перед порядками буржуазной Европы, они однако не являлись главной мишенью их пафосной критики.

Им казалось, что в России идеальное государственное устройство можно утвердить на принципах, распространенных в русской деревне, в мире сельской общины. Там не существовало деления по имущественному признаку, вся земля (основная собственность) принадлежала всем («миру»), а отношения между членами регулировались не столько государственными законами, сколько старыми традициями и обычаями. Родоначальниками и известнейшими деятелями этого направления общественной мысли являлись В. Г. Белинский, А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский.

Теории справедливого устройства государства создавались в различные эпохи истории человечества. В Западной Европе в XVI- XVIII вв. возникло несколько таких теорий, получивших название утопических. «Утопия» — так называлась книга английского философа Томаса Мора, появившаяся еще в 1516 г. В этом сочинении описана фантастическая страна на вымышленном острове Утопия, где царят мир и благополучие, где нет частной собственности, а трудом занимаются не по принуждению и не для добывания средств к жизни, а по причине высокой сознательности граждан и исключительно с целью удовлетворения общественных нужд.

Подобные сказочные теории, так манившие воображение людей, возникали потом постоянно. Некоторым казалось, что достаточно придумать справедливую форму организации жизни людей и будут ликвидированы несправедливость, угнетение, бедность. Подобные теории начали распространяться в России с 40-х гг. XIX в., а во второй половине XIX в. они сделались необычайно популярными. Большую роль в пропаганде этих идей и сыграли три вышеупомянутых персонажа отечественной истории.

Первым в этом ряду стоил В. Г. Белинский, ставший родоначальником не только влиятельного направления антигосударственной общественной мысли, но и прародителем методов погромно-разносной критики, всех тех беззастенчивых приемов шельмования, которые стали аномальной нормой после установления в России власти коммунистов. Он являлся их духовным предтечей, которого потом те неизменно чтили и непрерывно славословили. Эпигоны превозносили его как «гуманиста». Однако пресловутый гуманизм Белинского носил чисто декларативный характер. Полностью отбрасывая христианский принцип любви к ближнему (Белинский порвал с Богом еще в молодые годы), он постулировал «любовь к дальнему», к некому абстрактному «человеку» и «человечеству». Сам лишенный художественного дарования, Белинский сделался законодателем моды в области художественной жизни России. Он первый начал утверждать в общественном сознании взгляд, в соответствии с которым пресловутая «социальность» являлась главным критерием значимости любого вида творчества. Именно «неистовый Виссарион» стал родоначальником принципа «партийности искусства», сыгравшего такую печальную, можно даже сказать, роковую роль как в судьбе многих ярких дарований, так и в развитии культурной жизни вообще.

Виссарион Григорьевич Белинский (1811-1848) родился в семье флотского лекаря. Окончил начальное училище в городе Чем- баре Пензенской губернии, а затем учился в Пензенской мужской гимназии (курса не окончил). В 1829-1832 гг. обучался за казенный счет на словесном (филологическом) отделении философского факультета Московского университета, откуда был отчислен ввиду «слабого здоровья и ограниченности способностей». Потом начал зарабатывал на жизнь домашними уроками и сотрудничал в московских и петербургских столичных журналах, стал ведущим критиком в «Отечественных записках» (1839-1846) и «Современнике» (с 1846). Писал он и литературные произведения (стихи, баллады, драмы, повести и рассказы), которые успеха не имели, хотя сам Белинский считал себя чрезвычайно даровитым, «соперником Жуковского».

Во время обучения в университете, в 1831 г., он написал драму «Дмитрий Калинин», в полной мере отразившей путаное мировоззрение и личные психологические комплексы, мучившие Белинского всю жизнь. Автор решил опубликовать драму, чтобы обрести известность и «разжиться казною». Он представил свой «шедевр» на одобрение университетской цензуры. Ознакомившись с опусом молодого провинциала, заслуженный профессор Л. А. Цветаев был потрясен безнравственностью и бездуховностью оного, о чем и оповестил университетское начальство.

«Калинин» являл собой яркий образец художественной беспомощности, но был наполнен гневными обличительными тирадами, направленными против общественных условий, против власти и церкви. Главный герой драмы — Дмитрий Калинин — в своем резонерском угаре доходил и до прямых выпадов против. Бога. «Ты существо Всевышнее, скажи мне, насытилось ли Ты моими страданиями, натешилось ли моими муками, навеселилось ли моими воплями, упилось ли моими кровавыми слезами?». Но автору подобных непристойностей оказалось мало, и главный персонаж делает кощунственный вывод: «Бог наш отдал нашу несчастную землю на откуп дьяволу». Подобных «высот низости» русская словесность еще не знала.

Уровень драматургической пошлости «Калинина» тоже достоин отдельного разговора. В центре — судьба молодого человека, Дмитрия Калинина, сына дворовых людей помещика Лесинского, которого тот взял на воспитание. Дмитрий влюбляется в дочь помещика Софью, та отвечает взаимностью, и, «бросая вызов жестокому миру», те «отдаются друг другу». Приемный сын барина уж было собрался повиниться во всем своему благодетелю, но тот умирает. Далее начинаются просто страсти «шекспировского масштаба». Родственники покойного ненавидят Дмитрия, приказывают ему вернуться в деревню и быть лакеем на будущей свадьбе Софьи, которую решили выдать замуж за местного князя. В состоянии «растрёпанных чувств» Дмитрий появляется на балу у Лесинских, устраивает скандал и убивает брата Софьи — «жестокого рабовладельца». Потом по просьбе Софьи он убивает и ее. Собирается и сам покончить самоубийством, но в последний момент узнает, что он — незаконнорожденный сын покойного барина. Дмитрий потрясен и после гневных обличений мира закалывает себя кинжалом.

Известность Белинский получил как обозреватель литературной и художественной жизни. Его беспощадное перо клеймило и разоблачало, воздавало хвалу одним и возносило хулу на других. Эмоциональность («страстность») его критических статей и заметок в кругах западников создали ему имя выдающего критика. Выступая в качестве литературного и художественного обозревателя, Белинский все произведения искусства рассматривал с точки зрения их идейной направленности. Художественные достоинства самого произведения, хотя и имели для него значение, но лишь второстепенное. Главное — социальная идея, общественная направленность любого литературного произведения. Чем резче направлено оно против существующей действительности, тем лучше. Такая точка зрения привела к тому, что Белинский в конце жизни даже Пушкина, которого ранее ставил выше всех остальных авторов в России, начал считать «вчерашним днем». В поэзии Пушкина он не находил того искусства, которое, сверх красоты, должно было еще выражать «современное сознание, современные думы о значении и цели жизни, о путях человечества, о вечных истинах бытия».

Другим известным представителем революционного направления общественной мысли являлся Александр Иванович Герцен (1812-1870), внебрачный сын богатого помещика И. А. Яковлева. В детские и юношеские годы много учился, получил хорошее образование. В 1833 г. окончил физико-математическое отделение Московского университета.

С ранних пор Герцен стал придерживаться критического взгляда на окружающий социальный мир. Вместе со своим дальним родственником и другом Н. П. Огаревым они постоянно говорили о смысле жизни, о своем будущем и о будущем России. В 1828 г. на Воробьевых горах в Москве дали клятву «вечной дружбы», решив посвятить жизнь «служению свободе». Что такое свобода, они точно определить не могли, но уже тогда были уверены, что надо полностью перестроить весь окружающий мир. Герцен сдержал свою клятву и действительно большую часть жизни посвятил борьбе с политической властью в России.

Еще в годы обучения в университете А. И. Герцен увлекся социалистическими учениями А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна. Постепенно сложился кружок единомышленников, где страстно обсуждались политические вопросы, планы переустройства жизни. В 1834 г. власти раскрыли эту нелегальную ячейку и самого Герцена выслали в Пермь, а затем в Вятку, где он служил чиновником в губернской канцелярии. Ссылка была отменена в 1840 г., и он по рекомендации отца был принят на службу в канцелярию Министерства внутренних дел в Петербурге.

Государственная служба ему не приглянулась карьера чиновника не манила. Он продолжал читать запрещенную литературу, встречался с неблагонадежными людьми, за что снова был выслан в провинцию. Через некоторое время ему разрешили вернуться, но на государственную службу Герцен больше не поступал. Занялся литературным творчеством, написал несколько произведений, в том числе и роман «Кто виноват?» (1846), где выступал против крепостного права, а скрыто — и против общественных порядков в России вообще.

В 1847 г. А. И. Герцен уехал за границу и в России больше не бывал. Жил в разных странах. В 1852 г. в Лондоне создал Вольную русскую типографию, где печатались листовки и брошюры, направленные против самодержавия. Здесь печатались и два журнала — «Полярная звезда», а затем — «Колокол», выходивший в 1857-1867 гг. Он стал наиболее известным эмигрантским изданием своего времени, в каждом номере которого содержались резкие нападки на общественные и политические порядки в России. К этому времени у него уже была собственная теория общественного устройства.

Не принимая буржуазные порядки Европы, А. И. Герцен считал, что Россия должна идти другими путем. Народ обязан свергнуть царскую власть и «крепостное иго», утвердить общественный строй, прообразом которого должна стать крестьянская община. В сельскохозяйственной артели и сельской сходке он видел эмбрион, из которого должна в будущем произрасти «самая широкая общественность». Взгляды А. И. Герцена на общину создали теоретический фундамент будущего народничества.

Еще одним известным представителем русского социализма являлся Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889). Родился он в Саратове в семье священника. Учился в Саратовской духовной семинарии, а затем на историко-филологическом факультете Петербургского университета. С 1853 г. начинает сотрудничать в известных петербургских журналах «Отечественные записки» и «Современник», где продолжает линию Белинского подчинявшую художественное творчество задачам политической борьбы.

Особенно активную публицистическую деятельность Чернышевский разворачивает в период подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г. В эти годы его радикальные взгляды проступают вполне четко. Он ратует за крестьянскую революцию, выступает за начало работы по ее осуществлению. Он убежден, что народ «мудр» и сам найдет форму политического устройства государства, основу которого непременно составит общинная организация.

Чернышевский считал, что общинный строй, не знающий частной собственности и имущественного неравенства, станет основой будущего социалистического устройства в стране. Он резко выступал против самодержавного государства, не переставая критиковал царское правительство за его политику вообще, и в крестьянском вопросе в частности. Власти его арестовывали, ссылали в Сибирь, где он находился несколько лет. Последние годы жизни провел в Саратове, где и умер.

Все русские революционеры-демократы, или социалисты-утописты, показали себя страстными, и часто талантливыми критиками политического и общественного строя России. Но их предложения по переустройству жизни носили идиллический характер. Не зная в действительности крестьянского уклада жизни, они видели в нем лишь то, что хотели видеть: имущественную уравнительность, взаимопомощь, отсутствие группового эгоизма. Такой общины в действительности не существовало. Хотя все указанные признаки и имелись в наличии, но рядом с ними непременно встречались и такие черты, которые не позволяли считать ее общественным эталоном.

Община не позволяла выбиться наиболее трудолюбивым и предприимчивым, она заставляла всех существовать на уровне необходимой, минимальной достаточности. Здесь действительно не было частной собственности на землю, которая считалась общим владением всех жителей деревни (или нескольких деревень), составлявших общину. Земля регулярно перераспределялась в соответствии с наличием членов («едоков») в той или иной семье. Это неизбежно подрывало стимулы к производительному труду.

Зачем улучшать землеобработку, обустраивать тот или иной участок земли, если он может со временем перейти к другому? Именно община являлась одной из главных причин бедности («скудости») и крестьянских урожаев, и жизненного уровня крестьянства. Зачем производить много продукции, если придется делиться с теми, кто не сумел вырастить положенное количество или не успел ее собрать? Такие настроения порождали иждивенчество.

Поэтому новые, более производительные приемы и методы ведения сельскохозяйственного производства плохо приживались в русской деревне. В середине XIX в. здесь были распространены все тот же инвентарь и те же приемы ведения хозяйства, которые применялись за сто, двести, а то и более лет до того. Община не давала крестьянину умереть с голоду, но мешала появлению больших и крепких индивидуальных хозяев. Она поддерживала слабых, убогих и ставила преграды сильным и способным. Революционные же демократы считали ее зародышем нового общественного устройства.

 

Глава 6

 

Россия в эпоху преобразований 60-70-Х гг. XIX в.

 

 

§ 1. Император Александр II

Когда в 1818 г. появился на свет будущий император Александр II, поэт В. А. Жуковский посвятил ему стихотворение, где были такие строки:

Да встретит он обильный честью век,

Да славного участник славный будет,

И на чреде высокой не забудет Святейшего из званий «человек».

Жить для веков в величии народном,

Для блага всех — свое позабывать!

Лишь в голосе отечества свободном С смирением дела свои читать.

Знаменитый поэт как будто предчувствовал будущую судьбу старшего сына Николая I, ставшего известнейшим после Петра I царем-преобразователем.

Император Александр II родился 18 апреля 1818 г. в Москве. Он — первый ребенок в семье великого князя Николая Павловича, который в конце 1825 г. стал императором Николаем I. Тогда же особым манифестом его семилетний сын Александр был провозглашен наследником престола.

В 1826 г. началось регулярное обучение цесаревича. По решению Николая I наставником к нему назначается Василий Андреевич Жуковский — один из образованнейших людей того времени. Он составил для высокородного подопечного особую учебную программу, основополагающий принцип которой Жуковский определил как «образование для добродетели». Задачи обучения и воспитания тесно переплетались. Важнейшую цель наставник- воспитатель видел не только в том, чтобы преподать цесаревичу знания конкретных предметов, но и в том, чтобы сформировать человека возвышенных духовных интересов и нравственных представлений.

Два раза в год для наследника устраивались экзамены, на которых он неизменно показывал хорошие результаты. После одного из них император Николай I писал Жуковскому: «Мне приятно сказать Вам, что не ожидал найти в сыне таких успехов. Все у него идет ровно, все, что он знает, — знает хорошо, благодаря Вашему способу обучения и ревности учителей».