Россия на рубеже веков 11 страница

Развитие промышленности и торговли способствовало росту городских центров. Численность городского населения Европейской России с 1811 по 1856 гг. увеличилась с 2,8 до 5,7 млн. человек. В тоже время общая численность населения империи за этот период возросла лишь на 75%: с 41 млн. человек примерно до 72 млн. человек (точной статистики учета населения в тот период не существовало, и оценки носят приблизительный характер). Наивысшие темпы прироста демонстрировали крупнейшие торгово-промышленные центры. За 15 лет, с 1826 по 1840 гг., население Петербурга увеличилось с 330 тыс. человек до 470 тыс. человек, а население Москвы — с 200 тыс. человек до 350 тыс. человек.

Изделия из хлопка стали преобладать на отечественном рынке со второй половины XIX в. Раньше значительно большее распространение имело другой материал — лен, или, как его еще называли — «русский хлопок». Из него делали ткани различного назначения, и для изготовления одежды, и для технических нужд, и для нужд вооруженных сил. Производством и обработкой льноволокна занимались главным образом крестьяне центральных и северных губерний Европейской России. Руками членов своих семей крестьяне производили подавляющую часть льноволокна, делали на своих домашних ткацких станках и грубое льняное полотно. В этой системе производства громоздким и дорогим машинам места не было.

Машины могли получить распространение лишь на крупных фабриках и заводах, принадлежавших государству или создававшихся частными предпринимателями. Именно на них паровые машины и крупное машинное производство утверждается с 30-х гг. XIX в. Начинается промышленный переворот, который окончательно завершился через полвека полной победой машины в промышленном производстве в России.

Развитие промышленности и транспорта требовало поставок различного оборудования. Наиболее сложными и дорогими среди них в тот период являлись паровые машины. Их вили возили из Англии, или производили в самой России. Причем уже с середины XIX в. российская индустрия почти полностью обеспечивала нужды в подобных изделиях. По мере развития важнейшей отрасли отечественного машиностроения — котлостроения — уменьшалась и стоимость изделий: с 1830 по 1860 гг. цены на паровые машины снизились в 5 раз.

Крупнейшими производителями паровых машин и паровых котлов являлись государственные («казенные») заводы, расположение в районе Петербурга (Ижорский, Александровский и Петербургский литейный — Путиловский). Особенно крупные заказы выполнялись на Александровском заводе, который в 30- 40-е гг. XIX в. выпускал паровые машины (паровые котлы) для пароходных компаний. В год здесь изготовлялось по несколько таких машин. Их производили и некоторые частные фирмы. Крупнейшая среди них была основана в Петербурга в начале XIX в. англичанином Ф. Бердом и действовала под маркой «Завод Ф. Берда». В 30-е гг. XIX в. здесь ежегодно изготовлялось до 10 паровых машин преимущественно для пароходов.

В 1849 г. в Поволжье, недалеко от Нижнего Новгорода, был основан Сормовский механический завод, специализировавшийся на постройке речных пароходов. Первоначально они оснащались паровыми котлами из Бельгии и Англии, но уже через несколько лет суда начали полностью укомплектовывать отечественным оборудованием. В первое десятилетие своего существования заводом было произведено 60 паровых судов. Впоследствии Сормовский завод сделался крупнейшим центром судостроения Волжского бассейна.

Паровые машины изготовляли и на Урале. В 30-40-е гг. здесь, на Выксунских заводах, по заказу частных пароходных и текстильных компаний ежегодно производилось по несколько таких машин.

Всего к началу Крымской войны в России существовало несколько тысяч промышленных предприятий, на которых работало 520 тыс. человек. Основная их часть была небольшими мастерскими, где трудилось от трех до пятидесяти человек, занимавшихся главным образом производством текстильных изделий и обработкой продуктов сельского хозяйства.

Машиностроительных заводов, в полном смысле этого слова (а это всегда более или менее крупные предприятия), тогда насчитывалось всего 25, они обеспечивали не более 30% потребностей страны в машинном оборудовании. Заметный перелом наступил в годы Крымской войны. За десять лет, с 1850 по 1860 гг., число машиностроительных заводов увеличилось до 99, а количество рабочих достигло 12 000 тыс. (или увеличилось почти в десять раз).

Когда началась война, то импортные поставки были прекращены. Государство, остро нуждаясь в вооружениях, мобилизовало внутренние промышленные ресурсы, которые были очень невелики. Требовались новые образцы оружия, современные корабли. К 1854 г. флот России состоял из 446 военных судов, в числе которых имелось лишь 65 современных паровых судов, а остальные — парусные.

Правительство срочно решило исправить положение. К делу поставок для армии привлекались все машиностроительные заводы и даже мелкие мастерские. В результате только на петербургских заводах за первый год войны были построены для флота 103 паровые машины. Таких темпов раньше Россия не знала. Всего за годы Крымской войны производство машин и оборудования увеличилось в Российской империи в три раза.

Однако по темпам роста и показателям производства в области металлургии и машиностроения Россия все еще далеко отставала от ведущей промышленной державы — Великобритании. Если с 1800 по 1860 гг. число доменных печей в России увеличилось со 142 до 145, а выплавка чугуна с 9971 тыс. пудов до 18 198 тыс. пудов, то за тот же период в Англии количество домен возросло со 150 до 565, а выплавка чугуна поднялась с 9836 тыс. пудов до 23 590 тыс. пудов. Отрицательная для России динамика развития ведущей отрасли промышленности заметно стала меняться в благоприятную сторону в последующие десятилетия, когда страна вступила на путь интенсивного капиталистического развития.

В первой половине XIX в. в России существовало несколько специальных технических учебных заведений, готовивших отечественные кадры инженеров и техников: Петербургский технологический институт, Петербургский Горный институт, Институт путей сообщения, Московское техническое училище, несколько коммерческих и мореходных училищ. Этого для огромной, развивающейся страны было явно недостаточно. Многие русские инженеры, начинавшие работу на российских заводах и фабриках, получали свою техническую подготовку и образование на зарубежных заводах и в иностранных учебных заведениях, большей частью в Англии и Германии.

 

§ 2. Политика правительства в области промышленности и торговли

 

К исходу первой половины XIX в. Россия все еще являлась патриархальной сельскохозяйственной страной. Невзирая на заметные успехи в области развития промышленности, принципиально общего социального облика эти сдвиги не изменили. «Триумф капитализма» наступил значительно позже. Но, при всем при том, потребности отечественной торговли и промышленности всегда находились в центре внимания власти, стремившейся поощрять развитие промышленных начинаний частных лиц.

Вскоре после восшествия на престол в 1801 г. появился манифест Александра I, где говорилось: «Кто откроет новую отрасль торговли и промыслов, изобретет новую полезную машину, заведет фабрику в новом роде или в лучшем устройстве с большим действием или меньшим расточением сил и, наконец, всяк, кто представит по этим предметам сочинение, на твердом умозрении и опыте основанное, да будет удостоверен в достойном возмездии и награде пользам изобретений его соразмеренной». От Александровского манифеста можно вести отсчет патерналистской политики по отношению к промышленности, проводимой властью на всем протяжении XIX в.

Повышенный таможенный тариф, предоставление различных налоговых и прочих финансовых льгот и субсидий, поощрение деловых людей награждением чинами и дворянскими сословными правами, система казенных заказов и подрядов — псе это отражало попечительный характер политики государства. В этом ряду находились разные по значению правительственные общественные акции: от введения нового сословного разряда — потомственных почетных граждан — в 1832 г., для отличия лиц «на ниве коммерции себя проявивших», до организации общеимперских смотров достижений отечественной промышленности.

В 1829 г. в Петербурге была организована Всероссийская мануфактурная выставка. Впервые в истории в столице государства состоялся показ достижений отечественной промышленности, где самые известные фирмы и капиталисты представили свои изделия. Необычность события, как и внимание к нему высочайших особ, привлекли на экспозицию многочисленную публику. Успех был полный. С этого времени подобные мероприятия стали, время от времени, проводиться не только в Петербурге. Всего на протяжении XIX в. в России состоялось 16 общероссийских торгово-промышленных выставок. Последняя имела место в Нижнем Новгороде в 1896 г.

Когда в 1851 г. в Лондоне открылась первая всемирная выставка, то русский отдел привлек большое внимание и посетителей, и прессы. Высокой оценки удостаивались изделия из серебра, меха, кож, парчи, глазета, дерева. Золотое и серебряное шитье, как и русские бисерные вышивки, были признаны «несравненными перлами» мировой экспозиции. Вместе с тем оказалось, что и в области бумагопрядильного и бумаготкацкого производства русские изделия не уступают качеству ведущих индустриальных стран, что и было засвидетельствовано награждением медалями товаров различных русских фирм.

Бескомпромиссный административный контроль являлся главной отличительной чертой государственной системы первой половины XIX в. Однако та модель «самодержавного ампира», первым «архитектором» которой явился еще Петр I, и которая достигла своего апогея при Николае I, не исключала возможности своей модификации. В рамках системы происходили глубинные социальные изменения. Они вызывались к жизни естественными процессами социальной трансформации, некоторые из которых стимулировались правительственными мероприятиями законодательного и административного порядка.

Наряду с крепостнической архаикой, в российском праве утверждались положения и нормы, отвечавшие самым передовым разработкам мировой экономической мысли. В этом смысле особенно показательно отношение самодержавной власти к акционерному делу.

Акционерная форма организации капитала и предпринимательской деятельности утвердилась в качестве наиболее универсальной и мобильной структуры в системе частнокапиталистического хозяйства в Западной Европе и в США в первой половине XIX в. Вскоре она заняла доминирующее положение на рынке капитала по объему абсорбированных средств. В России же в этот период капиталистические рыночные отношения лишь делали свои первые шаги, но и здесь акционерная форма довольно быстро завоевывала прочные позиции.

Акционерная компания, в отличие от единоличного предприятия, позволяла аккумулировать капиталы многих лиц, что открывало большие возможности для реализации сколько-нибудь значительного экономического начинания и позволяло быстро получить прибыль. К тому же отдельные акционеры, в случае банкротства компании, не несли ни юридической, ни финансовой ответственности за дела фирмы в целом. Материальный же риск ограничивался лишь долей их участия. Анонимность контингента держателей ценных бумаг компании — акций и облигаций — позволяла приобретать их людям, которые или не хотели, или не могли иным путем и гласно обозначить свои коммерческие интересы. В начале XX в. акционерная форма капитала заняла доминирующее положение и в России, где к этому времени уже существовала богатая законодательно-нормативная практика.

Впервые законодательная норма, разрешавшая и регламентирующая деятельность акционерных ассоциаций, появилась тогда, когда самих структур еще фактически не существовало. 1 января 1807 г. последовал манифест Александра I «О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий». В этом документе были сформулированы важнейшие принципы акционерного дела: признание различных видов «купеческих товариществ», обязанных действовать на основе особых договоров между «товарищами». Манифест устанавливал несколько видов ассоциаций. 1. Полное товарищество подразумевало равноправие всех участников в делах и солидарную правовую и денежную ответственность всех «товарищей» по делам компании. 2. Товарищество на вере разрешало участие в деле, помимо полных товарищей, еще и вкладчиков, которые в управлении не участвовали, но имели право на прибыль в соответствии со своей долей капитала.

Далее в манифесте Александра Павловича содержалось важное положение, заложившее основу правовому конституированию акционерных фирм. «Сверх того бывает товарищество по участкам, которое слагается из многих лиц, складывающих воедино определенные суммы, коих известное число дает складочный капитал. Но как цель оного служит важным видам государственного хозяйства, то сего рода компания учреждается с Нашего утверждения и, по существу своему допущая участников из всех состояний, не прямо принадлежит к занятиям купечества».

Отныне коммерческие занятия переставали быть привилегией лиц купеческого сословия. Во-вторых, разрешалось учреждать компании с любым числом участников. Здесь же четко сформулирован главный принцип акционерного дела в России, сохранявший законодательную силу до самого конца монархической системы. Крупное предпринимательство, а акционерная компания такой и являлась, — дело государственной важности, и сама верховная власть дает санкцию на такое начинание. В связи с этим устав каждой акционерной компании («товарищества по участкам») утверждался царем.

Перед лицом самодержца этот нормативный акт представал после длительной процедуры согласований в различных инстанциях, выяснявших и благонадежность учредителей, и их коммерческую респектабельность. Разрешительная практика неизбежно порождала бюрократическую волокиту, на которую непрестанно сетовали предприниматели. В России сохранялся своеобразный концессионный порядок акционерного учредительства даже тогда, когда в большинстве буржуазных стран утвердилась явочная система создания акционерных компаний. За сто с лишним лет после Манифеста 1807 г. власть так и не отступила от этого исходного постулата, затруднявшего и затягивавшего процесс оформления.

При всем при том, «неспешная процедура» имела и важное достоинство. Она не позволяла различным «биржевым зайцам» быстро учредить спекулятивную фирму, устроив шумную рекламную кампанию в прессе, выгодно продать акции заведомого обреченного предприятия, обобрав доверчивую публику. Хотя различные финансовые скандалы в деловой среде не являлись редкостью, однако ничего подобного тем регулярным акционерным крахам, которые испытывали финансовые рынки в США или во Франции, в России не наблюдалось.

После 1807 г. законодательная база акционерного предпринимательства расширялась, совершенствовалось. 6 декабря 1836 года Николай I утвердил разработанное Государственным советом «Положение о товариществах по участкам или компаниях на акциях» и подписал подготовленный М. М. Сперанским указ Сенату об обнародовании и исполнении этого закона. Россия обрела универсальный свод акционерного законодательства раньше, чем большинство других, значительно более развитых капиталистических стран. В Пруссии это случилось и 1843 г., в Англии — 1844 г., во Франции — 1856 г.

Появление этого нормативного кодекса отражало понимание правительством важной роли ассоциированных форм капитала в деле развития народного хозяйства в стране. В монаршем указе говорилось, что новый закон принимается, «дабы всем ветвям промышленности, при благословении Божием столь приметно возрастающей в империи Нашей, доставить, с одной стороны, сколь можно более свободы в ее движении и развитии, а с другой — оградить ее по возможности от последствий легкомыслия и необдуманной предприимчивости».

Компания рассматривалась как наиболее удобная форма для производственного помещения свободных частных капиталов, в том числе и некрупных, не имевших самостоятельного производственного значения. Из этого следовала забота законодателя о том, «дабы каждому раскрыт был свободный путь участвовать в выгодном помещении капитала на общих для всех единообразных правилах».

Провозглашение принципа равенства всех акционеров без различия чинов и состояний являлось новым элементом российского правотворчества, хотя в данном случае равноправие ограничивалось лишь областью товарищеского предпринимательства и сферой прерогатив сепаратного законодательства. Однако в рамках существовавшей жесткой сословно-иерархической системы сам факт признания возможности подобной нормы даже на микроуровне служил провозвестником грядущих социальных преобразований. Капитал отрицал любую традиционную субординацию, утверждая лишь иерархию денег. Консервативный монархический истеблишмент в 1836 г. сделал первую заметную уступку логике и силе «господина Купона».

«Положение» устанавливало пределы прав и обязанностей каждой акционерной компании и четко подтвердило принцип ограниченной ответственности акционеров. Высшим органом компании определялось собрание акционеров, избиравшее из своей среды правление. Важным моментом при учреждении компании явилось законодательное разрешение вносить платежи за акции с рассрочкой («по частям»). Это должно было увеличить контингент лиц, заинтересованных в приобретении таких ценных бумаг. Размер основного капитала акционерных компаний и номинал самих акций законом не ограничивались.

В общей сложности «Положение» включало несколько десятков пунктов, каждый из которых определял процедуру учреждения компании, различные стороны ее деятельности, оговаривал правовую технику прекращения дел и ликвидацию компании. Устав компании вступал в действия после опубликования «во всеобщую известность» в «Санкт-Петербургских сенатских ведомостях».

Закон 1836 г. не устанавливал определенного формуляра устава, однако, под влиянием общих статей и положений закона, в практике акционерного учредительства вскоре сложилась единая его форма. Типовой устав компании обычно состоял из шести разделов, включавших по десять и более параграфов. Подробная структура сохранялась вплоть до 1917 г.

Несмотря на то, что уже к 30 гг. XIX в. в России имелось развитое акционерное законодательство, самих компаний учреждалось немного, и деятельность их редко выходила на общероссийский уровень. В большинстве своем акционерные компании первой половины XIX в. были заняты региональными транспортными перевозками, производством различных напитков, строительством небольших судов и т.д. Транспорт, страхование, торговля и посреднические услуги — основные сферы деятельности большинства фирм.

История акционерного учредительства в России восходит к 1755 г., когда и была учреждена первая — Водолазная компания (по Финскому заливу), существовавшая до 1822 г. Всего до издания Манифеста 1807 г. в России было учреждено не более 10 компаний. В последующие двадцать лет возникло еще 15 акционерных фирм. О круге их коммерческих интересов можно судить уже по названиям: Общество театрального дела в Ревеле, Страховое общество Феодосии, Одесская страховая контора для застрахования судов и товаров, Юго-Западная судоходная компания, Мингрельское торгующее общество, Крымская винная компания, Одесская компания искусственных минеральных вод и т.д.

В 1827 г. возникла и одна из крупнейших компаний России, существовавшая вплоть до ее национализации большевиками в 1917 г. — Первое от огня страховое общество. Складочный (основной) капитал Общества был определен в 10 млн. рублей, разделенных на 10 тысяч акций по 1000 руб. (ассигнациями) каждая. Блестящий финансовый успех, выражавшейся в высоких ежегодных дивидендах, доходивших иногда до 50 и более процентов, произвел огромное впечатление на состоятельную публику и оказал большое влияние на ход акционерного учредительства. Средний дивиденд за первые двадцать лет составил баснословную цифру — 45%. Иными словами, каждый вложенный рубль возвращался к акционеру фактически через пару лет.

На самом деле крупный чистый доход начинал поступать к владельцам уже в первый год, так как учредители и первые акционеры оплатили лишь 20% стоимости акций (200 руб. ассигнациями, или примерно 70 руб. серебром). Выплаты же по купонам производились из расчета процента от номинала — 1000 руб. Впечатляющая финансовая результативность стала следствием того, что правительство предоставило обществу двадцатилетнюю исключительную монополию на страхование имущества от пожаров в обеих столицах, Петербургской, Московской и трех прибалтийских губерниях.

Успешно действовали и некоторые другие акционерные фирмы. В 1828 г. Московский генерал-губернатор сообщал министру финансов, что успехи возникшей незадолго до того Московской компании искусственных минеральных вод «не только соответствовали всем ожиданиям, но и превзошли (их) в некоторых отношениях».

Правительство старалось стимулировать приток средств частных лиц в сферу акционерного предпринимательства. Речь шла о вкладах, скапливавшихся в государственных кредитных учреждениях (до начала 60-х гг. частных кредитных учреждений в России не существовало). К концу второго десятилетия XIX в. объем таких накоплений превышал 500 млн. рублей. По ним государство платило 5% годовых, что ложилось тяжелым бременем на государственный бюджет. Министр финансов Е. Ф. Канкрин докладывал в 1829 г. Николаю I «о непомерном количестве капиталов, вносимых в банки ко вреду ценностей недвижимых имений и к неминуемому впоследствии убытку кредитных установлений». Министр считал эти капиталы «праздными». После длительных обсуждений в высших инстанциях император 1 января 1830 г. издал указ о снижении учетного банковского процента с 5 до 4%.

Снижение дохода вкладчиков не привело к массовому оттоку «праздных» капиталов. В тот период возможности прибыльного вложения были весьма ограничены. Можно было приобрести государственные облигации, дававшие 5% годовых. Лучшие перспективы сулили акции, средняя доходность которых в этот период колебалась в пределах 8-10%. Однако, в отличие от капитальных (государственных) бумаг, надежность которых была защищена мощью империи, вложение в акции было сопряжено с риском. Компания могла «вылететь в трубу», и вложенные средства могли безнадежно исчезнуть. Однако эти опасения меркли перед соблазном быстрого и крупного обогащения. С 1830 по 1836 гг. возникли почти двадцать компаний. В 1835 г. появилась и первая отечественная железнодорожная компания — Царскосельской железной дороги — с капиталом 1 млн. руб.

С 30-х г. XIX в. началось приобщение русской аристократии — самого состоятельного слоя общества того времени — к акционерному делу. Среди учредителей и акционеров компаний появляются представители самых родовитых и именитых дворянских фамилий: князей Юсуповых, Гагариных, Кочубеев, графов Воронцовых, Строгановых, Комаровских, Мордвиновых, Блудовых, Сперанских, баронов Корфов и др. «Сливки аристократии» повседневными делами компаний не занимались, на тот случай имелись служащие и акционеры «низших сословий». Их интересовало лишь учредительская и акционерная прибыль.

Далеко не в последнюю очередь участие «сильных мира сего» вызывалось особенностями учредительской системы. Для быстрого и успешного «проведения устава» требовались влиятельные персоны. И почти во всех случаях они непременно фигурировали. Так, известный граф А. X. Бенкендорф в 30-е гг. явился учредителем четырех акционерных обществ.

Вспоминая то время, близкий к шефу III отделения барон М. А. Корф позднее писал, что имя Бенкендорфа «стояло всегда во главе всех промышленных и спекулятивных предприятий той эпохи; он был директором всех возможных акционерных компаний и учредителем многих из них. Но все это делалось не по влечению к славе, не по одному желанию общего добра, а более от того, что все спекуляторы, все общества сами обращались преимущественного к графу для приобретения себе в нем сильного покровителя».

Участие в любом начинании всесильного графа, с одной стороны, очень ускоряло утверждения устава, а с другой — обеспечивало успех хлопотного дела по «рекрутированию» акционеров. Примечательная в этом смысле история произошла в 1835 г., при учреждении Второго страхового от огня общества, капитал которого был определен в 5 млн. руб., разделенных на 20 тыс. акций по 500 руб. Вскоре после утверждения устава «непременный учредитель» граф А. X. Бенкендорф обратился с письмом к государственному секретарю М. А. Корфу, предложив ему распределить 500 акций по 500 руб. ассигнациями среди членов Государственного совета. Среди «государственных мужей» начался настоящий ажиотаж, так как были хорошо известны успехи Первого страхового общества. Уже через неделю поступило в три раза больше заявок, чем требовалось. Пришлось устраивать специальную разверстку среди сановников, и многие не скрывали обид, жаловались, что их «обделили». Хотя учреждаемое общество получило привилегию на 12 лет заниматься страховым делом в 40 губерниях, не вошедших в привилегию Первого общества, надежды на сверхприбыль не оправдалась и дивиденд в первые 10 лет не превысил 10%.

В этот период в России появляется не только социальная прослойка акционеров, но и зарождается биржевая игра. Ценные бумаги компаний превращаются в предмет оживленной купли- продажи. Причем во многих случаях стоимость акций никак не была связана ни с родом деятельности компаний, ни с их надежностью. Все эти «финансовые страсти» неизбежно должны были завершиться биржевым крахом, который и последовал в 1836 г. Хотя общественных потрясений то событие не вызвало, но банкротство нескольких компаний чрезвычайно охладило пыл. Падение спроса и, соответственно, цен на акции вызвало опасения правительства, что пережитый кризис может «вообще подорвать дух предпринимательства».

Министр финансов Е. Ф. Канкрин писал министру внутренних дел Д. Н. Блудову в 1836 г.: «Я не могу скрыть, что сомнительные успехи некоторых компаний, у нас учрежденных, грозят отохочиванием публики вовсе от участия в оных, тем более, что немалое число людей уже разорилось от ажиотажа, почему на будущее время требуется вящая осторожность правительства, и в сем отношении лучше отказать десяти не совершенно положительным компаниям, нежели допустить одну ко вреду публики и самого дела».

В последующее годы правительство старалось руководствоваться этим принципом и очень осторожно относилось к учреждению новых уставов. Несмотря на это, процесс акционерного предпринимательства не прекратился. С 1837 по 1856 гг. в России начало функционировать 69 новых акционерных фирм. Если учесть, что за это время прекратили свои действия 20 компаний, треть из числа появившихся ранее 1837г., то общий прирост все равно оказался весьма существенным. В это время величина основного капитал одного предприятия равнялась в среднем 850 тыс. рублей, что практически исключало возникновение соответствующих предприятий не в акционерной форме.

Характерной приметой акционерного учредительства 40-50 гг. XIX в. стал тот факт, что уже не менее половины новых компаний возникает в области фабрично-заводской промышленности.

Однако коренной перелом в развитии отечественного народного хозяйства в целом, и акционерного предпринимательства в особенности, наступил после Крымской войны. Ослабление административных препон и раскрепощение деловой инициативы быстро принесли невиданные результаты. За три года (1857- 1859) в России возникло 77 акционерных компаний. Таких темпов учредительства Россия еще не знала.

 

Глава 5

 

Общественная мысль и духовная жизнь в России в первой половине XIX в.

 

 

§ 1. Николай Михайлович Карамзин

 

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) обладал многими дарованиями. Он являлся и журналистом, и писателем, и общественным деятелем. Он стал и одним из самых известных русских историков, написавшим обширный многотомный труд но истории России, от времен Киевской Руси до начала XVII в.

Родился Карамзин в Симбирской губернии, в дворянской семье. Когда юноше не исполнилось и 14 лет, родители отдали его в Московский пансион при Московском университете, где он изучал древние и новые языки, отечественную и зарубежную историю и литературу. Это был скромный и воспитанный молодой человек, тяжело переживавший несправедливость, болезненно реагировавший на любое проявление жестокости.

Он рос восторженным мечтателем, и эти природные черты сохранил до конца своих дней. Современники называли его «сентиментальным» (от франц. слова sentiment — чувство), а его сочинения — «сентиментальными». В своем известнейшем литературном произведении — повести «Бедная Лиза» (1792) он написал, что «любит те предметы, которые трогают сердце, и заставляют проливать слезы тяжкой скорби».

В 1789-1790 гг. Карамзин совершил большое путешествие по Европе. Объехал Германию, Англию, Швейцарию. Во Франции он оказался в период крушения монархии Бурбонов, став свидетелем торжества насилия толпы. Революционные безумства вызвали глубокое отвращение, и до самой смерти Н. М. Карамзин являлся ярым ненавистником «активных общественных действий».

После возвращения в Россию Н. М. Карамзин основывает «Московский журнал», ставший первым русским литературным журналом. В 90-е гг. XVIII в. в печати появляются его стихи, повести, рассказы, путевые очерки. Его имя становится известным, а его произведения — популярными.

После смерти императора Павла и воцарения Александра I в России наступает пора надежд и ожиданий. Карамзин не остается в стороне от этих общественных течений. В новом журнале «Вестник Европы» он постоянно выступает со статьями, обсуждая злободневные проблемы русской жизни. Именно в первые годы царствования Александра Благословенного Карамзин высказывает свое отношение и к крепостному праву, и к самодержавию. Некоторые тогда решили, что пора «смело и скоро» покончить с юридической зависимостью крестьян от помещиков и ввести в Российской империи конституцию. Карамзин смотрел на дело иначе.